Карандашные линии

Пешочком до бассейна от колеса обозрения было долго. Да и телефон, за ненадобностью поставленный в режим полета, всё равно терял зарядку. Сердечко плакало… Где мне тут найти розетку? Теперь умирают не от любви, а от одного процента на телефоне. Благо, у меня больше. И я не умру, и это хорошо. Я люблю жить, и хочу вернуть себе прежнюю жизнь, пусть неправильную и поломанную, где от всего круга друзей и родственников остался только тот же университет. Кто знает, может, те же преподы? Надеюсь, Марина Николаевна будет вести физ-ру, у неё на уроках было весело, и чему-то я да научилась. Как показала практика, не помогло, но на адреналине что-нибудь я, может, и смогу. Разбитые улицы, чернеющие проемы пустых окон… Жуть. И не то чтобы я была такой трусихой, но сама ситуация… располагала. Высокие девятиэтажки, в проемах которых пряталась тьма, давили, а пасмурное небо не давало всего рассмотреть. Наверное, если бы я была не одна, было бы иначе, но пока что меня спасала весьма жизнерадостная на мой вкус музыка. Чтобы я не думала про Игоря, я его отчасти понимала. Он просто не мог не сойти с ума. Мысли с Игоря плавно перетекли на Костенко, который его и подговорил. Черный джип я не встретила, да и вряд ли должна была. За мной ведь Костенко не следил. Так. Если он за мной не следил, то, значит, про меня не знал. Или знал, но не мог найти? Так, сначала второе. Если он меня знал в прошлом, но не мог найти в будущем, то меня не существовало. Или местная-я умерла до этих приключений, что маловероятно. И главное доказательство против этой теории — он вернул бы меня назад, если бы я должна была быть с ребятами в первое их совместное перемещение. Значит, козырь у меня есть. Про меня не знает Костенко, а это достаточно… жизнеутверждающе. Жаль, что Паша не будет знать, что я не от Костенко или ещё кого-то, потому что никаких «приключений» совместных у нас не будет. Но лишний раз отправляться в двадцатый век… таскаться там с ребятами… сидеть на допросе в КГБ… Нафиг, просто — нафиг! С другой стороны, достаточно всего лишь попросить Пашу не светить пистолетом в трусах, чтобы милиция не заметила… И кто сказал, что он меня всюду за собой таскать будет? Тоже никто. Мало ли, когда кто-нибудь из них накосячит? Сообщат, например, об угоне, или ещё что. Я пнула с досады камушек, валявшийся на дороге. Увы, даже он не помог мне выпустить пар, отлетел всего сантиметров двадцать. Дойдя до него, пнула снова. Теперь он улетел чуть дальше. Справедливость торжествует! До здания бассейна я дошла уже в сумерках — не то чтобы дорога была настолько длинная, скорее, я немного заплутала, хорошо хоть, недалеко ушла, нужно было всего лишь повернуть немного в другом месте. Мысли о бассейне привели меня к другой: вода. А это значит, что всему, что в рюкзаке — конец! То есть, не всему, конечно, но большая часть будет безвозвратно испорчена. Благо, плавать я умею — выберусь, может, даже, за ножом нырнуть смогу — только воздуха набрать надо. Когда я вошла в здание и поплутала там, пугаясь каждого звука — обоснованно, между прочим! — я всё-таки смогла выйти к чаше бассейна «Дельфин». Я никогда особенно не любила ходить по бортикам без купального костюма, так что и сейчас постаралась быстрее пройти от выхода из душевых к вышкам. Путь мой осложнялся отсутствием нормального освещения — пришлось использовать телефон. Заряд продолжал неуклонно падать. Да, от музыки придется отказаться, а лучше вообще выключить. Надо продержаться ещё сутки. Но я это сделаю утром, пока ребята будут прыгать во времени и убегать от этого психа. У них сегодня спокойная ночь в бункере. Надеюсь, они не два дня там просидели… А то я тут от банального обезвоживания умру, хотя водички мне перелили по доброте душевной, не иначе. Пол литра до завтрашнего вечера… Я в очередной раз пожалела, что не отправилась с ребятами в бункер, потом напомнила себе о тех «веселых» приключениях. Ну, может, и не зря я с ними не потащилась. Встал вопрос о том, где мне спрятаться и куда приткнуться на ночь. Матрасов тут, разумеется, никто не раскладывал, а наткнуться на сталкеров… Низкая вероятность, да и не хочется ещё и им объяснять причину своего появления, они-то своего брата знают, и меня вычислят на раз-два. Я встала в углу, наблюдая перед собой вышку, а за ней — бортик и тумбы, с которых прыгали пловцы. В пустые проемы задувало, то и дело из окон выходила луна. Если забыть обо всем, тут даже… почти красиво. Руки чесались нарисовать это место, вот только скетчбук забрал Паша, так что пришлось сжать зубы, поворчать и успокоиться. Кажется, после попадания скетчбуку конец… Эх… Ещё одна частичка из моего мира меня покинет. Как только пришла мысль о участи скетчбука, я решила придумать, что делать с моим вещами. Сменное белье находилось в полиэтиленовом пакете, туда отправилась косметичка и зарядка от телефона. При желании карандаши можно будет запихать в бутылку, которую к завтрашнему вечеру я точно осушу… Несколько маленьких пакетов обнаружились, распиханные по карманам по большой удаче, не иначе. Вещи, которыми предполагалось пользоваться в ближайшее время, остались в самом верху, собственные документы отправились вниз. Было убийственное тихо, но уже почти не боязно. Когда было тихо, я была почти уверена, что одна. Если что-то слышала, значит, я могла уже быть не одна. А встречаться с Костенко или — ещё хуже — Зоной мне не хотелось. Другое дело, что если Зона уже порылась в моих мыслях, то могла увидеть, что я против неё ничего не имею, а концовка, к которой я стремлюсь, связана с её появлением. И ей, в отличие от Костенко, это объяснять не нужно. Вспомнив о Зоне, я вспомнила и о собаке. По дороге я ничего путнего не нашла, но вот в бассейне было полно всякого мусора — в том числе я смогла найти и сваленные в кучу трубы. Большая часть, конечно же, не подошла по размеру, но я выудила тонкую и длинную, около полутора метров в длину и двух сантиметров в диаметре полую трубу. Три часа ночи. Я сидела с трубой, рядом вышка. Впереди — разбитые плитки бассейна. Часы на дальней стене. От самой верхней площадки и до дна — метров десять. Мысли, застопорившиеся из-за времени, задержались на лестнице. Они не пойдут на второй этаж. И по факту, если я там сяду, а ещё лучше, лягу, то меня сложно будет заметить. Вернее, заметить-то можно, но времени, чтобы со мной что-то сделать, уже не будет. На самую высокую площадку забираться не стала, никогда вроде высоты не боялась, но я лучше уж тут. Постелив куртку, закуталась в свитер, натянула шапку на глаза и постаралась уснуть. Липкий страх душил, было холодно, ощущение пустоты мешало, мешала и поза, я долго вертелась, постоянно проверяла время на телефоне. Последний раз я проверила его в пять часов утра, когда уже забрезжил в окнах рассвет. Только тогда мне удалось получить хоть какое-то чувство безопасности и задремать. В двенадцать, когда солнце добралось до моих ног, я проснулась, потянулась и вступила в новый день. Один из батончиков пришлось сразу прикончить, другой я оставила на вечер. Учитывая тот факт, что я планировала весь день не слишком много двигаться, куча еды была не обязательна. Также пришлось отключить телефон, чтобы не расходовать зарядку. Уже ближе к сумеркам меня начало преследовать смутное ощущение опасности, и к закату я услышала посторонние звуки. Это был уже не шум деревьев и не завывание ветра, а… шаги. С таким стуком ходят собаки, задевая коготками пол. О, нет. Хорошо же не общались! Звякнула цепь, из-за угла появилась собака. Я подтянула к себе трубу, покачала головой, разминая шею, пошевелила плечами, затекшими от долго сидения. Отобьюсь. Страшная тварь, только по ошибке названная собакой, в сериале производившая впечатление не самой лучшей графики, в реальности оказалась действительно пугающей. Так что хорошо, что они не смогли передать её полностью. Внезапно пришла мысль о том, что я в контуре здания, и тут может появиться фантом… если Зона захочет меня не убить, а поговорить. До побелевших костяшек я сжимала трубу в руках, собираясь просто скинуть собаку с лестницы, если она захочет сюда забраться. …лишь-бы-не-свалиться-в-пустой-бассейн-лишь-бы-не-свалиться-лишь-бы-не-свалиться… — Если ты не хочешь меня убивать, иди сюда и поговори, — сказала я в пустоту, стараясь не упускать из вида собаку, — Ты знаешь всё, что знаю я, ты ведь понимаешь, что мне не нужно твое исчезновение? Сзади материализовался фантом. Я это практически почуяла. Судорожно обернулась, делая шаг назад. На втором ярусе вышки стоял, сунув руки в карманы, Сорокин. Типичнейший ученый, кудрявые волосы, одуванчиком вокруг головы, почти доброе лицо, удивленные глаза. Как будто Зона сама себя до конца не понимала, не осознавала, что она такое. Память ли Сорокина, его ли душа, или обретшая первую попавшуюся оболочку радиация. — Ты не из этого мира, — выдал он, спускаясь ниже. Я старалась напомнить себе, что фантомы ничего не могут сделать, Зона лишь общается через них, — Если бы я хотел, ты бы уже была мертва. Мне этого не нужно. Я не пугаю тебя. И мучить не собираюсь. — Зачем тогда пришел? — спросила я, чувствуя, как уходит из-под ног земля от паники. Мне не должно быть так страшно, я не должна паниковать, просто немного успокоиться. — Ты хочешь помочь мне — я помогу тебе. Пока есть ещё время, я могу проводить тебя до бункера. Твои недавние знакомые уже ушли оттуда, а тот, с кем ты ещё не познакомилась, пока не нашел их. Он будет ждать неподалеку от того места. Он уже там. — Думаешь, мы успеем дойти до бункера? — я прикинула время. Если бегом, то, может, и успею смотаться, только толку от этого, жевать придется по дороге, — Или ты?.. — Ты же знаешь, как я запутал ребят ночью, чтобы они не смогли уехать, — пояснил Сорокин, — Твоя задача просто — взять всё, что тебе нужно как можно быстрее и выйти оттуда. С остальным я тебе помогу. Я судорожно кивнула, радуясь, что теперь для вещей защита будет понадежней. Да и лекарства оттуда можно взять, раз на то пошло. — Хорошо, я тебе очень признательна, — кивнула я, — Вот только скажи, пожалуйста, зачем ты это делаешь? — Ты можешь остановить Киняева. Виталий Сорокин сопротивляется, но я почти сломало его, — голос начал двоиться, и на месте Сорокина появилась Аня. Зона сменила внешность и пол, но не суть, — Ты поможешь мне выжить и остановишь замысел, который придумал Сорокин, подменив этим меня. Я всё поняла, взглянув со стороны, хотя до этого всё казалось логичным. — Ты не хочешь исчезать, — не то удивленно, не то вопросительно, не то грустно пробормотала я, — Тогда, думаю, нам следует поторопиться. Ты ведь ответишь на мои вопросы, если будет немного времени? — Смотря, что это будут за вопросы, — Аня снова расплылась, череда неясных образов, и она установилась, — Собака будет мне нужна, так что из бункера придется идти самой, но времени тебе хватит. Я кивнула, осторожно обойдя девушку на ступеньках — проверять, какие на ощупь фантомы, не хотелось, положила трубу на самый верх. — Но ребят ты всё равно попытаешься убить? — Да. Если всё закончится на них, то запасной план мне будет не нужен. Но я не могу забрать у них прибор. Пока не могу. Я кивнула, спускаясь, осторожно идя к собаке. Она не дождалась меня и вышла из здания. Я следовала за ней, стараясь не потерять из виду. Наверное, из-за сосредоточенности я и пропустила момент, когда в какую-то секунду оказалась перед открытой дверью бункера. Собака пропала ещё метров за сто, но двери я узнала, как и холм. Какие-то моменты из того пути, который я преодолела, всплывали в памяти. Я шла практически по прямой, поэтому за штаны цеплялся репей, шла по дороге, проходила мимо домов с пустыми глазницами-окнами. Прислушалась. Никого. Шуршит система вентиляции. Механический голос просит закрыть дверь, но у меня нет на это надобности и времени. На мониторе появляется изображение, и ученый, имя которого упорно ускользает из памяти, объясняет, где что, так что я смогла отыскать с первого раза консервы, пополнить запас воды и вдоволь напиться. По его указаниям взяла лекарства и захватила плед. Взяла ещё какую-то мелочевку, и умывшись, я двинулась обратно к бассейну. Обратного пути я тоже не запомнила, но собака в какие-то моменты появлялась, а в какие-то пропадала. Это было похоже на сон, настолько механическими были мои движения. Очнулась я только в бассейне. — У тебя есть ещё вопросы? — спросил Сорокин, зависая примерно на уровне моего лица. — Спасибо, — просто сказала я, — Пока нет. И за это всё тоже спасибо. Сорокин смотрел удивленно, будто понять не мог. Я быстро доедала тушенку, сидя в пледе. Оставив немного на дне, спросила, можно ли предложить собаке. Тварюшка, оказывается, такое не ела. Однако в меня больше не лезло, так что я просто скинула банку в кучу строительного мусора, поежившись, когда она стукнулась о дно. Выпив воды, я снова завернулась в плед и разобрала вещи в рюкзаке. Не было рядом ни одного фантома, да и собака тоже ушла, но я ощущала рядом присутствие зоны. Темнело. — Покажи, — Сорокин появился рядом, когда я переукомплектовывала рюкзак, — Тетрадь. Я молча пролистала блокнот с записями. Отрывки с лекций, какие-то зарисовки, мелкие пометки, вырванные для чего-то листы. — Можно я тебя нарисую? Как раз полчаса где-то осталось. Они ведь уже исчезли? — спросила я сразу всё. Сорокин только кивнул на всё. — Сядь туда, пожалуйста, — указала я на край вышки, где лучше всего было освещение. Достав пенал и один из листов, который захватила из бункера, я от руки набросала портрет Сорокина. Время прошло незаметно, и хотя подрагивающие руки с небольшим трудом держали карандаш, это оказалось не слишком сложно, — Вот. Сорокин смотрел на рисунок, не в силах ни взять его, ни оставить себе. Может, Зона пыталась понять, нравится ли ей. Он стоял, чуть наклонив голову, какой-то немного нелепый. — Если его вырубить, то я потеряю контроль, — сообщила Зона, — Пользуйся. А пока темнеет, включи музыку. Я скажу, когда эти дети вернутся из прошлого. Я спокойно достала телефон, включая режим случайного воспроизведения, порой удивляясь, как вообще та или иная песня попала в мой плейлист. Мозг, отвлеченный музыкой и процессом сборки, совсем не замечал уже того, что происходит, и странное ощущение душевного тепла тому доказательство. Или это снова проделки Зоны. — Я так звучу? — спросил Сорокин. Я удивленно оглянулась, вслушиваясь в трек, который звучал в тот момент, заторможено кивнула — это была крайне атмосферная заставка. — Пора собираться. Я скинула плед — жаль с ним расставаться, сунула шапку в пакет и запихнула туда же свитер. Куртка, к сожалению, уже не влезла, зато всё остальное почти идеально вместилось. — Паша бежит сюда. Я прикрою немного, чтобы не сразу заметили. Я сделала короткую разминку, Сорокин исчез. Я почти ничего не слышала, кроме шума деревьев в ночи, видимо, все выстрелы я уже пропустила. Я села на верхнюю площадку вышки, потом и вовсе легла на неё пластом, чуть дальше от края и лестницы, чтобы меня как можно дольше на замечали. Напряженно вслушиваясь в тишину, я ждала выстрелов, крика, шагов, чего угодно. Впереди маячила стена бассейна, и ярко освещала потрескавшуюся плитку луна. Наконец, я слушала топот шагов где-то на первом этаже. Понеслась.