Карандашные линии

Началом перестрелки послужил оглушительный выстрел из РПГ по одному из служебных автомобилей. Может, мне показалось, но взрывная волна тряхнула и машину, в которой я сидела. Хорошо, что меня туда не взяли, потому что получить шальную пулю… Мысли прервались перестрелкой. За моей спиной обвалилось стекло, худо-бедно приглушенные звуки выстрелов теперь доносились с полной отдачей. Я лихорадочно соображала, стоит ли мне остаться тут или следует вылезти и спрятаться в ближайших кустах. Однако сейчас и Паша, и Костенко знали, где я, и специально по машине стрелять не будут, а схватить в ближайших кустах шальную пулю все-таки легче. Я сползла ниже, стараясь не порезаться о стекло. Я не хочу тут находиться! Сердце скакало как бешеное, я сидела в окружении осколков, зажимая уши руками и уткнув лицо в колени. Я трусиха, я не готова к этому, я не хочу. Знала бы, что всё будет так, разбила бы к чертям этот прибор и возилась дальше с документами, глядишь, и узнала бы, как попала и как мне обратно, а так уже через полчаса-час я буду в другой ветке реальности. И почему это не делориан? Ввела бы себе какой-нибудь год поспокойнее и всё. Тыгдык-тыгдык, звякают пули о металлическую лестницу. У меня была мысль помочь, но мозг, соображающий на удивление трезво даже под грохотом выстрелов, подсказал, что это отвратительная идея — мешать канону, я же тут не за этим. — Просто тихо посидеть, просто тихо посидеть, — повторяла я шепотом, — Мне ведь даже не надо ничего менять, только дожить до Киняева и не оставлять им Гошу… Я повторяла про себя мантру, но она не работала, выстрелы продолжали звучать, разбилось и переднее стекло. Если меня не найдут, доеду сама, уж машину я водить умею, спасибо, дедушка, твоему Жигуленку. Неприятно саднила оцарапанная шея, болели израненные руки, в ушах стоял гул, а я всё больше уходила в состояние паники, забившись чуть ли не под сиденье, когда раздалась очередь и взрыв. Свист снаряда, оставшийся единственным во всем мире звуком. Раздался похожий на громовой раскат грохот, я чуть-чуть выглянула из машины. Труба медленно падала, гас свет во всем блоке. Поднялась туча пыли и бетонной крошки. Я перевела взгляд левее, туда, откуда через секунду донесся выстрел молодого Костенко, отскочивший от металла лестницы. Сухо щелкнули выстрелы другого Костенко. Белая фигурка Сергея замерла посреди высокой травы, а потом глухо упала. Несколько секунд тишины, и вот звякнул об узкие ступени пистолет, который некому было держать. Паша поднял руки. Он осторожно спустился по лестнице, всё ещё находясь под прицелом. Офицеры оперативно его скрутили, Павел не сопротивлялся, только перед посадкой что-то сказал им. Вдруг его зацепило? Короткий и негромкий разговор, обрывки которого до меня не смогли донестись. К машине направились несколько человек, я коротко выдохнула, пытаясь подавить панику, и тем больше её на себя нагоняя. Мысли словно испарились, когда двое подошли к машине, я просто всхлипнула. — Гражданка, вы в порядке? — спросил один из них, открыв заднюю дверь. — Не видишь, девушку в заложниках держали, Сергей же говорил, — и обратился уже ко мне, — Давайте, выходите из машины, это всё кончилось. Проедите с нами, вам окажут первую помощь. — Всё закончилось? — спросила я тихо, медленно выбираясь из машины. Мышцы сводило от долго сидения в напряженном положении. — Да, не переживайте. Я всхлипнула — слишком много событий для одного дня. Суровые мужчины, видимо, были озадачены, хотя должны были знать, как вести себя с заложниками. Один из них — Андрей? Не уверена, — положил мне руку на плечо, отряхнул от осколков. Меня проводили до машины. Приехал автозак, Павел вместе с двумя офицерами сел туда. — Не местная? — спросили меня, пока я мялась на переднем сиденье. Ремня безопасности тут не было, так что было максимально непривычно. — Ага, приехала в гости к жениху, — соврала я, продолжая всхлипывать, но уже механически, без огонька, — Его сюда работать отправили, а у меня отпуск выда-а-ался. Я просто в магазин вышла, а тут эти двое… Меня накрывал отходняк. Я сжалась, стараясь стать чуть меньше, меня колотило. После спада адреналина глаза слезились. Я старалась дышать медленно глубоко. Выходило так себе. — Они вам что-то сделали? — спросил Андрей, имя которого я угадала, а вот фамилию тут же забыла. — Только царапина на горле, больше пугали. Я даже не знаю, зачем я им была нужна, они же и так… — Разберемся, — клятвенно заверили меня. Уже на месте мне выдали кружку чая и попросили дождаться следователя, рюкзак забирать не стали, что примечательно, и я тихо сидела. Минут через пять меня дернуло в будущее. Я выдохнула. Мне нужно было пару минут посидеть, чтобы прийти в себя, вот только кто мне эти пару минут даст. Совок, США — плевать, я просто хочу немного отдохнуть от всего этого. Никаких нервов не хватит. Я просидела, откинувшись на спинку стула и приложив руку ко лбу, не очень долго, досчитала до десяти, собралась, и встала. Сейчас, ещё немного, и всё. Как меня сюда вели, я помнила прекрасно, запутать меня никто и не стремился. Я решила подождать Павла на улице. Хотя, кто знает, где лучше устраивать допросы с пристрастием. Он теперь с меня живой не слезет. Я рассматривала город, когда меня резко схватили за локоть. Отвлекшись от любования газонами, красиво стриженными кустами и яркими цветочками на клумбах, я искренне возмутилась: — Да не надо меня хватать! Я от тебя никуда не убегаю. — А это ещё как посмотреть. Что это? — спросил он, кивая на стену. — А ты думаешь, я в курсе? — попыталась избежать прямого ответа я, — Ты мне лучше скажи, ты цел? — Я в порядке, ты как? — Только царапины, будет время — обработаю, чтоб заразу не занести, — отчиталась я, — И что дальше? Изменившаяся вывеска лично мне ни о чем не говорит. — Это теперь музей КГБ, в честь героев СССР. Костенко погиб тогда, его наградили. — О, — глубокомысленно выдала я, — А план действий? — Узнать, что тут происходит, для начала. Потом — не знаю. Пока найдем хоть какое-нибудь объяснение, ты мне объяснишь, почему у тебя паспорт с неправильными датами и куча моих портретов. И самое главное. Откуда ты узнала про смерть Костенко? Лицо, конечно, не слишком похоже, но с натяжкой узнать можно. На нем была та же одежда, я специально запомнил, даже пятна крови точь-в-точь. Если бы ты стояла в двух метрах перед ним, ты бы видела именно такую картинку. — Мне сложно это рассказать всё за один раз, — призналась я, — И мне нужно немного времени. — Аня так же про фантомы вовремя не рассказала, и мы чуть не погибли. — Так не погибли же, — пожала плечами я, пытаясь собрать рассыпающиеся мысли в кучу. — То есть вопросов, кто такие фантомы, у тебя нет? Откуда ты про них знаешь? Я замерла, не зная, что ответить. Кто мне мог в теории об этом рассказать? — Друзья твои рассказали. Давай не на улице. Пока разберемся с происходящим… —…ты уже успеешь что-нибудь придумать и мне наплести, — он потер пальцами лоб, пытаясь понять, какую из проблем решать, — Ты ведь понимаешь, что я не собираюсь тебя убивать? Ты ничего мне не сделала, так что давай пока держаться вместе, хорошо? Я тихо угукнула. — Подождешь меня, пока я спрошу, где тут Интернет есть? — спросил он, — Если что, позову. — Да, я пока на скамейке посижу, — согласилась я, собираясь насладиться пятиминутной передышкой. Пока Павел разговаривал с охранником правопорядка, я выпила воды и попыталась уложить в голове всё, что о себе самой знала. Сделать это было сложно, так что я пошла с другой стороны: что из этого хочет и должен знать Паша, чтобы у него не возникло вопросов. Наверное, проще всего будет отвечать на его вопросы, но тогда есть риск того, что он задаст крайне неприятные. Откуда я могла бы его знать? Самое главное, откуда я могла знать, как и что произойдет? Это всё походит на странный затянувшийся сон. Сон! Точно! Мне могло всё это присниться! Ане же приснился сон про сестру, и все в это поверили, только как это устроил Костенко — непонятно. Я так и не успела подумать, что мне ответить, когда Паша махнул рукой, подходя к автомату, который раздавал Рунет и который был мной замечен почти сразу, как мы дошли до этого места набережной. Информации оказалось много, Паша пребывал в легком шоке. — Может, попробуем друга твоего найти? — предложила я. Паша кивнул, вбивая в поисковик, и среди других тезок Лехи выбирая его самого. — Мать моя, Фейсбук, — пробормотал он. На синем фоне высветилась информация вроде даты рождения, контактного телефона и образования, — Ну, пробуем позвонить. Я чуть отошла из кадра, чтобы меня особенно не было видно, но лучше бы я этого не делала, потому что Паша это заметил, качнул головой, призывая вернуться на место. Видимо, видеозвонок отвлек Лешу, потому что он куда-то собирался, Паше он обрадовался, но из-за спешки ничего толком не сказал, только запутал ещё больше: — У тебя девушка появилась? А познакомить? — Ладно, Лех, пока, — и Павел свернул звонок, уходя на вкладку поиска и оборачиваясь на меня. Не скажу, что я была красная, как вареный рак, но смущение явно читалось в моем опущенном к земле лице. Он судорожно вбил новейшую историю. — Не может быть, — он осел на землю, я подхватила его под локоть, стараясь удержать, вот только весил он больше при любом раскладе, благо, подоспел Антонов, который помог увести Пашу в сторону и повел его к скамейке. Удивленно посмотрел на меня. А, точно, про меня же он не знал. Паша был сейчас не в том состоянии, чтобы кому-то что-то объяснять так что я практически на ходу выдала: — А вы Антонов? К сожалению в отличие от других ребят я в тот раз с ними не попала и с вами познакомиться не успела. Меня Аглая зовут, очень приятно. И заметьте, ни слова лжи! — Родители Достоевского любят? — понятливо уточнил он, а следом обратился уже к Паше, — Давай, садись, я знал, что смогу кого-то из вас найти. Павел сфокусировал взгляд, вспоминая. — Я знал, что встречу здесь сегодня кого-то из вас. Я хорошо помню трех ребят. Настя, Гоша и Аня. Они сказали, что с ними были ещё двое, Паша и Леша. Ты надо полагать?.. — Да, Паша это я, — закивал он, тыкая себя пальцем в грудь, мол, точно он. — Странно, но они ничего не сказали про Аглаю. Ничего удивительного, они же не мои друзья вовсе, но знать об этом Антонову не обязательно, так что перефразировала: — Я же не перемещалась с ними в прошлое, — сказала я, — Неудивительно, что про меня вы не знаете. Вы хотели рассказать нам что-то? — Да, — кивнул он, — Вы как-то помешали взрыву станции, я помню, что читал про мальчика, который пропал прямо из отделения КГБ. И про заложницу, которая тоже исчезла. Я знал, что вам нужна будет помощь, поэтому приехал сегодня сюда. — Погодите, мои друзья все были мертвы, но теперь я смог их найти. — Ты изменил прошлое, тем самым поменяв будущее. Только я теперь помню те ужасные кадры. Ну, и вы двое, разумеется. С того самого дня я только и делал, что изучал это. Кто знает, как далеко я бы продвинулся, если бы в один момент ко мне в руки не попал этот прибор. И достал из спортивной сумки машину времени. Так что в определенный момент мы уже сидели в машине. Я узнала, есть ли тут USB-порт и сидела, наслаждаясь нормальной музыкой. Ничего не имею против советской эстрады, но рок мне все-таки привычней. Ничего важного они обсуждать не будут, а пока доедем, я успею хоть немного выспаться, а то слишком много всего. В один момент я просто снова уткнулась в телефон — сенсорный, не айфон, слава богу, а то ещё в той ветки реальности мне бы задали тысячу и один вопрос. Не то чтобы мне сейчас их не зададут, но я к этому уже почти готова, так что… Паша не хотел терять свой мир. И терять друзей тоже не хотел, если бы ему сказали, что он может остаться в Союзе, он бы, может, и смирился, но его никто не спрашивал. С моими документами был вопрос, Антонов пообещал спросить у своего «друга», сможет ли он и мне сделать загранпаспорт и прочее, но тихо попрощалась с ним, зная, что до университета он не дойдет. Меня оставили «караулить» машину, но у меня был вариант, что сделать. Моя задача проста — уговорить Пашу не сдавать кровь. Не будет матери Дерека, не будет и самого Дерека, в будущем Киняева. Не будет той Зоны, и мое обещание будет выполнено. Да и жить рядом с огромной машиной времени мне очень не хочется. Я достала телефон и включила камеру. Вот Антонов и Вершинин ещё говорили, а вот ученый идет к университету. Раздается взрыв. Телефон в моих руках чуть колбасит, но я справляюсь, да и стабилизация у меня приличная. Закричали люди. Завыла сирена, послышался скрип шин. Я перелезла на переднее сиденье, повернула в замке зажигания ключи, заводя машину. Со стороны переднего пассажирского сиденья открылась дверь, ввалился Павел. — Пристегнись. Поедем в какое-нибудь кафе, — сказала я, нервно барабаня пальцами по рулю. Паша только судорожно кивнул, не задавая вопросов. Я пребывала в неменьшем шоке, но была условно-готова к этому, всё-таки, теперь это не декорации. Реально пахло паленым, и рыжие языки пламени буквально в полусотне метров от нас боролись с пожарными за свою победу. Продолжали выть сирены. Мы сели в общепите за столиком. Паша взял себе кофе, я вообще ничего не стала брать — аппетит отбило напрочь: — Ты видела? — спросил он с напором, — Это был Костенко. Я видел, как он… был там. — Хорошо, давай попробуем найти тебя самого или что-то вроде. По телевизору транслировались новости, поэтому неудивительно, что Павел их услышал. Раздраженно стукнул картонным стаканчиком с кофе. Я осторожно накрыла его рукой своей: — Разберемся, — пообещала я, — Ты живешь в Москве? Да? Тогда можем поехать к тебе. Только теперь ты за рулем. Какое-то время мы молча ехали. Павел сосредоточился на дороге, изредка барабаня пальцами по рулю, я с переднего пассажирского рассматривала изменившийся город. — Пока мы едем, — начал Паша, — Ответь на несколько моих вопросов. Я не прошу рассказать мне всего, и без этого слишком много… Почему на твоем телефоне стояла совсем другая дата — начало апреля двадцатого года? — Там стояло второе апреля, потому что это должен был быть тот день, в котором я бы проснулась. Это было мое завтра. — Ты перенеслась во времени? — Да, — кивнула я, и Паша тяжело вздохнул, — Вот только я не знаю как. Я собрала рюкзак и оделась как для похода, взяла с собой не совсем те вещи, которые обычно беру, хотя сейчас я этому даже рада. — Поэтому у тебя паспорт и студенческий билет не того года, — задумчиво пробормотал Павел, — И ты не знаешь, как перенеслась? — Нет. Сам подумай, я ведь не летом переносилась. И учусь я не в Москве, а Питере, более того, в тот момент шел семестр, я бы никуда не отправилась, я же бюджетница. Думаешь, я бы поехала куда-то, рискуя похерить немалый труд? — Ты знала Костенко? — спросил он, — Потому что когда я с ним столкнулся, то понял, что он хотел нас убить, вот только он тебя не знал. — Это долгая история, — ответила я, — Давай поговорим об этом немного позже, мне кажется, нам обоим сейчас лучше передохнуть. Попадем ещё в аварию. — Хорошо. Но мне всё ещё нужны ответы, — кивнул Павел, — Всё, пойдем. Попробуем поговорить с этим мной. — Ага. У тебя ключи есть? — Откуда? — Ладно, смотри. Я заметила, что тут для открытия домофона нужен отпечаток пальца, — я кивнула на закрывшуюся дверь подъезда в доме неподалеку, — Так что… Мы без проблем поднялись наверх, Вершинин даже улыбнулся, когда понял, что привычки его со временем не меняются. — Что ты тут хочешь найти? — спросила я, заруливая на кухню. Сейчас я хотела позаботиться о воде, остальное в процессе. — Для начала — заграничный паспорт, — ответил Павел, продолжая рыться в шкафах, — Мне нужно в США. Ты со мной? — Конечно, — кивнула я, открывая холодильник. Буду надеяться, что местный Вершинин все-таки за продуктами пошел, потому что я не ела уже часов шесть точно, ещё и потом придется судорожно валить, так что я лучше запасусь энергией, да и Паше что-нибудь приготовлю. Мне уже немного не до любовного фронта, но не дело это хорошего человека голодным оставлять. За дверью раздались шаги, выбежал из коридора Павел, махнул мне рукой, чтобы оставалась на кухне. Я нырнула за стол, тут же максимально съезжая вниз. Да, не задалось объяснение. Короткая драка — и вот местный Вершинин готов выслушать Пашу и посидеть спокойно на диване. Я слушала краткую выжимку из их приключений, убирала с зарядки телефон — он мне понадобится, когда нужно будет заснять доказательство. Условно мой Паша дернулся внезапно, услышав что-то. — Кто-то за дверью. Я сползла пониже, стараясь казаться незаметнее. Паша метнулся за ружьем, а Вершинин — к окну, открыл его… я едва успела включить камеру, чтобы заснять то, как Павел убивает сам себя. Вот только в следующий момент, Зона, которая говорила, что не будет меня убивать, поступила немного не в том ключе, в каком я от неё ожидала. Павел, стоя всё ещё с закрытыми глазами, направил ружье на меня.