Карандашные линии

В здании ФСБ мы молча прошли за Костенко в просторный кабинет. Ребята рассредоточились по всему помещению, рассматривая собственные фотографии и другие, красными ниточками соединенные над столом. Я думала, такое только в фильмах, а тут это действительно висит. Интересно, это из-за того, что это всё-таки сериал, или на самом деле так? — Нужно, чтобы Паша вышел куда-то, где не сможет нас услышать, и где его не заберут, — попросила я, вопросительно глядя на Вершинина. Тот молча кивнул. — Зачем? — Это не займет много времени, минут через десять Паша сможет вернуться. Костенко, оставшийся у двери, показал знаком Павлу идти на выход, что-то негромко сказал своей секретарше и закрыл дверь. — Итак? — Вам нужно будет посмотреть несколько видео на моем телефоне, — я достала из рюкзака гаджет и зашла в галерею, быстро находя нужные файлы, — Вот. На одной из них было видно, что это Паша убивает самого себя из будущего, а потом целится ружьем в камеру, на другом, более старом — подрывает машину рядом с университетом. — Как думаете, легко попасть в человека с близкого расстояния, если закрыты глаза? — В данном случае сложно. Это должен быть стрелок, которого учили стрелять в темноте, ориентируясь на звук, и тогда есть шанс, что не сразу убьет, — верно отреагировал Костенко, — Ты говорила, что у тебя есть фотографии с угнанного самолета и так далее. — Да, я могу показать вам их, — я пролистала немного вниз, показывая Москоу-сити в советском стиле, несколько фотографий из самолета, из США разных лет. — А теперь объясни, что тут, вашу ж мать, происходит? — раздраженно спросил Костенко, — Я, конечно, уравновешенный человек, но и моему терпению может прийти конец. — В Пашу попал кусок Зоны, который может захватить контроль над ним. Это можно заметить по двум признакам — голос и закрытые глаза. Этого можно достичь гипнозом, или если Зона в нем захочет что-то поменять. Это происходит из-за крови, я не знаю, почему она поменялась. Но я знаю как это исправить и чем это грозит. Я думала, что меня верно поймут, но ошиблась: — Киняев решил вас убрать, как возможную угрозу? — спросил он, — Понял, что вы слишком много вреда причините потом? — Нет, он хотел убрать конкурента. Так получилось, что часть крови Паши попала в него вместе с кровью его матери. Это немного запутано, но давайте остановимся на том, что Киняев — второстепенный носитель с меньшими силами. А его мать — тоже носитель — застраховалась на миллион долларов и потом эти деньги получил её сын. — В них говорило одно и тоже? — спросил Костенко, — Но Припять же не может быть живой? Там всего-то и есть, что саркофаг, да десяток разрушенных зданий. — Если вам нужны научные объяснение — найдите Рябова. Звание не помню, но он то ли работает, то ли работал в научном отделе. Я говорю по факту, что сделать, чтобы всё исправить. Если вы согласитесь со всем, что я вам расскажу, то я попробую всё это собрать в одно. — Гарантии? Я устала вздохнула. Голова болела, ужасно отвлекая. — Мне нет резона вам врать. Мне нужно, чтобы вы нам помогли. Я хочу жить нормальной жизнью, хочу жить с Пашей, хочу знать, что с ребятами всё в порядке. Я не хочу жить на огромной атомной бомбе, и мне страшно! Пожалуйста, помогите нам! Наверное, это из-за всего этого стресса. Наверное, надо было быть спокойнее. Я уже думала, что нас просто пошлют нахер со всем этим, а мне ничего не лезло в голову, мозг устало работал, пытаясь придумать, что сказать, как соврать, и что я уже рассказала, что из этого может быть обращено во вред мне или случайно ставшим слишком близкими людям. Поэтому растерянный Сергей стоял в метре от меня, наблюдая за тем, как я шмыгаю носом и пытаюсь не разреветься. Для меня он — единственный ключ к спасению, потому что если он откажется, то я больше не знаю, куда идти… и как самим разбираться с Киняевым. — Тихо, сейчас подумаем. Ребята, проверьте, как там Паша, — приказным тоном обратился он к оставшимся, которые сидели в немом шоке, — И дверь с той стороны прикройте. Я нетвердо стояла, продолжая удивленно смотреть на Костенко. И что он задумал? Я не настолько доверяю этому человеку, чтобы оставаться наедине. Меня же сейчас тонким слоем по песочку раскатают и тело через черный ход вынесут. Меня усадили в кресло и дали стакан с чаем. Дежавю. Руки немного подрагивали. Костенко встал напротив, нависнув надо мной. Руки на подлокотники поставил, пытаясь найти ответ в моих глазах. А у меня с ним глаза похожие… Только у него васильковые, а у меня темно-синие… И в моих льда меньше, и стали тоже нет совсем. Я вжалась в кресло, даже ноги немного подтянула, чтобы казаться меньше. И что мне делать? — Я не могу помочь ни тебе, ни Паше, ни всем твоим друзьям, пока не вижу всей картины. Ты знаешь больше, чем все остальные вместе взятые. Объясни мне всё, и я вам помогу. Обещаю. …и я всё рассказала… К концу я почти охрипла, стараясь выдать всё максимально быстро, потому что у Паши это заняло почти целый день, а я пересказывала сериал, а не всю историю, постаравшись опустить самое неважное. Тяжелая ладонь опустилась на макушку, растрепала волосы и исчезла. — Вот видишь. И не нужно было играть в эти «правильные вопросы», — чуть улыбнулся Сергей, — Пока что вы все остаетесь здесь. Я получаю разрешение на арест и отправлюсь в офис Глобал Кинтек. Если его там не окажется, то буду действовать также, возьму с собой ребят и тебя с Пашей. Подобное убивается подобным. Всего-то и нужно, что не разделяться. — А ребята? — Не бойся, я не дам этому ублюдку до них добраться. Думаешь, упущу того, на кого полжизни копал? Друзьям своим можешь ничего не говорить, на твое усмотрение. Ты девочка умная и смелая, сможешь разобраться. Я вспомнила по случайности и ни за что погибших, мне их было жалко, это же друзья Сергея, а он нам очень помог. И на отца моего немного похож, хотя такого отца я бы никогда не хотела иметь, слишком велики риски, слишком высока вероятность, что этот человек будет мертв. У таких людей не бывает семьи. — А вы? Вы и ваши люди? Вы же не хотите, чтобы Саша и Егор погибли? — спросила я, судорожно комкая толстовку. О нет, кажется теперь я вижу в генерал-майоре ФСБ отцовскую фигуру. Нормально же всё было. Можно я хотя бы от него отстану? Я вообще хочу просто ходить в институт и встречаться с Пашей, заниматься всякой милой фигней, которой занимаются парочки. Или не заниматься, если не понравится, я же не знаю. Не хочу снова менять время. И жить на машине времени, которая может стереть эту реальность по щелчку, тоже не хочу. — Не допущу, — сурово выглянул в окно Сергей, будто пытаясь найти взглядом Киняева, — Пока что сидите здесь и никуда не выходите. Попрошу Пашу за вами всеми присмотреть и пару своих ребят. В этом здании есть душевые, столовая, комната отдыха. При желании можно неделями не выходить. — Будем надеяться, что не придется, — нервно улыбнулась я, выжатая как лимон. Костенко на это только кивнул, уже набирая кого-то по телефону и вышел из кабинета. Через минуту пришли ребята. — Ты всё ему рассказала? — судорожно потряс меня за плечи Гоша, — Зачем? — Этот человек хочет помочь. Ему нужно всё что только можно на Киняева, чтобы получить необходимые разрешения. А нам лучше не лезть куда ни просят и доверить дело профессионалам. Вершинин хмуро смотрел на меня, на кружку с остывшим чаем на дне. Ну, всё. Прощай, мне было с тобой хорошо, пусть и недолго. Девчонки нашли карты, Леха тут же предложил сыграть на раздевание — Гоша кинул смущенный взгляд на Аню, а Настя пробурчала что-то вроде «дебил», и предложила просто на нормальные желания. Я неловко поставила пустую чашку на стол, задев что-то раненой рукой, она неприятно отозвалась болью, и сжала губы в тонкую полоску, потом насильно расслабилась. Да, кажется, это всё… Не то чтобы всё отвратительно, но я не посоветовалась с ребятами, только Пашу предупредила, ещё и сделала это крайне отвратительным способом. Не знаю, я просто хочу перестать существовать. Я вдруг поняла, что вообще не нужно было вмешиваться, и самые логичные вещи вдруг потеряли всякий смысл. Может, это всё равно ничего не даст? Может, от меня никогда ничего и не зависело. Наверное, мне лучше будет просто уйти… куда-нибудь. Место в моем мире, скорее всего уже занято, а этот — одинаковый и одновременно такой чужой, ничего не понимаю. Головная боль сдавила виски. Глаза устали, я потерла их руками. — У тебя повязка кровью пропиталась, — сообщил Паша четко и тихо, — Надо поменять. — Надо, — отозвалась я так же тихо, не открывая глаз. Может, если глаз не открывать, то в конце концов окажется, что это сон? Поскорее бы это закончилось. — Тебе помощь нужна? — раздался вопрос от Ани, которая, видимо, отвлеклась от игры в карты и подошла ближе. Вздохнула судорожно, наощупь подтягивая рюкзак. — Он тебя что, пытал? — у Ани дернулся уголок губ. Шутить пытается. Подбодрить. Хорошая она, всё-таки, — Эй, Аглая, ты меня слышишь? Я напрягла мышцы живота, стараясь собраться из состояния жидкости до принятого человеческого и ответила негромко. — Да, спасибо, не нужно, — сразу на кучу вопросов, — Паш, поможешь с бинтом? Достав из рюкзака одну из полученных у медсестры упаковок, раскрыла одну, передала Паше. Следом в его руках оказался ватный диск и перекись, я глянула на блистер с обезболивающими, но так и оставила их там лежать. Мне сейчас спутанность сознания только помешает, потерплю, не такая уж и сильная боль. — Помнишь, я говорила, что Киняев тоже умеет всякое творить, и что он опытнее? — дождавшись короткого кивка, продолжила, — Если ничего не выгорит… Если что-то пойдет не так, и тебе придется отправиться в Чернобыль… Тебе нужно уметь хотя бы что-то. У него на создание фантома ушло тридцать лет, ты можешь сделать это прямо сейчас, наверное. Попробуй, козыри лишними не бывают. Только не прямо сейчас, лучше не перенапрягаться. — Я попробую, — спокойно пообещал Паша, пока я тем самым ножом снова срезала бинты. Крови натекло немного, но прилично, — И начну прямо сейчас. Телекинезом взял ватный диск, вылил на него перекись, прошелся по всей ране. Щипало сильно. Я сжала пальцы в кулак, морщась. — Будешь так напрягать мышцы, опять шов лопнет, — сообщил Паша, продолжая убирать стекшую к запястью кровь. Я расслабила раненную руку, сжав в замен другую. Бинт был немного туговат, но учитывая, что Павел делал это без рук и первый раз — вполне неплохо. Вот только у него самого кровь из носа пошла. Говорила же не перенапрягаться, герой хренов. — Сейчас попробую с фантомом… — Я тебе попробую, — проворчала я, — Подожди, пока восстановишься. Времени вагон и маленькая тележка, прямо сейчас нас точно никуда не дернут. Я не рассказала тебе одну важную вещь, мне кажется, сейчас самое время. — Я думал, это вещь не одна, и сейчас не время, но ты ведь лучше знаешь, — я не знала, был ли это сарказм. И только потому продолжила, не обращая внимания: — Зона в твоей крови, как и в крови Киняева — это система улья. Вы действуете в общих интересах. Вот эти цели: защита, выживание, захват. Ты действовал в её интересах. Остановил конкурента — аварию в США, для этого сначала хотел убить Клэр, потом изменил её жизненный путь. Ты — это ты, а Зона — это Зона, ты пользуешься её силой. Ты понимаешь о чем я говорю? Паша качнул головой, я заметила, как дернулся Павел, тут же отходя на шаг назад: — Не может быть! — на нас обернулись все присутствующие, — Я не мог всего этого сделать! Ну, погнали. — Ты уничтожил машину времени, потому что она стала опасной! — четко ответила я, — Ты хочешь отдалиться от меня, потому что я знаю, как остановить Киняева, и теперь ты ненавидишь меня, потому что я хочу прекратить всякое строительство на Зоне. Потому что я договорилась с Костенко об этом! — Ты просто скрывала от меня, не хотела ничего говорить, — шипел Вершинин. — Конечно не хотела! — согласилась я. — Кто-нибудь вообще понимает, о чем они?! — пискнул Гоша. Ребята повскакивали. — Ребят, давайте не будем ссориться, — предложила Аня, поднимая руки, — Сядем и всё обсудим, ничего ведь страшного не произошло. — Пока что, — хмыкнул Леха, за что тут же получил от своей девушки очередное «дебил». — Не говори о том, о чем пожалеешь, — тихо проговорила я, подскакивая, — Просто остановись и спроси себя, в чем тогда причина. Почему именно ты пошел сдавать кровь?! Были другие пути получить еду, все были не настолько голодные. — Потому что ты сказала мне, что мы должны быть в больнице, — рыкнул в ответ Паша, — Ты говорила, что надо делать, но ничего не объясняла. — И вот что получилось, когда объяснила. Значит, я была права. Казалось, сейчас в воздухе проскочит искра, но случилось то, чего я ждала и чего боялась. У него закрылись глаза и вздулись черным вены. — Аглая!.. что… это за хрень?.. — пискнул Гоша. — Это Зона, — просипела я, — Его надо вырубить. Я подошла ближе, чтобы дать пощечину, которая сработала в прошлый раз, и я бы даже получила какое-никакое удовлетворение, выгоняя эту гадость из Вершинина, вот только мою руку в последний момент меня остановили. — Леха! — крикнула я, — Помогай! Леха подскочил следом, Павел — Зона в нем — продолжал выкручивать руку до боли, другой рукой пытаясь удерживая в воздухе Леху. — Что это за?.. Подоспел Гоша, который подхватил какую-то книгу и собрался кинуть в голову Паше, но тот остановил её на подлете. Какого черта он так долго всё это держит, не должен ведь. Мне продолжали выкручивать руку, я чувствовала, ещё пару секунд, и я банально заору благим матом, как вдруг сбоку подкралась Настя и собралась было врезать ему, как вдруг Паша упал сам. Следом за ним отпустило Леху, а я по инерции упала за Вершининым, потому что первые секунды падения он всё ещё крепко держал мою руку. Падение пришлось на больную руку. — Сука, буквально пять минут назад повязку меняла, — прошипела я, — Блять, Паш, угораздило же… — Помощь нужна? — поинтересовалась Аня, подходя ближе. — Ага, первая медицинская, — кивнула я, бегло осматривая тушку Вершинина, — Ну, благо, герой цел и башкой своей тупой не обо что не стукнулся. — Ты говорила что-то вроде того, что в нем сидит Зона? — переспросила Настя, — Это тогда не он был? — Не он, — кивнула я, — Если бы мне это Паша говорил в ясном сознании, я бы врезала ему и свалила. Я сейчас немного бешеная. Устала. И заебалась немного, это да. Здесь, вроде, кафе есть? Я схожу за какао. Кто-нибудь что-нибудь хочет? — Ага, газировку какую-нибудь, — попросил Леха, пока перетаскивал Пашу на диван. С помощью милой девушки дошла до кафе и потом меня отправили ненадолго к врачу. Врач — мужик хорошо за сорок, — смазал рану мазью и посоветовал не ввязываться в драки. Судя по взгляду, его редко слушались агенты. Адреналиновые маньяки эти оперативники, честно слово. Я спокойно допивала какао, чувствуя, как меня клонит в сон. Не меня одну, ребята уже улеглись кто где, не спала помимо меня только Настя, которая зябко куталась в куртку и то и дело на меня поглядывала. Я сидела всё в том же стуле, закинув ноги на стол и читала книгу. Ну как… она лежала открытая на первой странице уже полчаса как. «…ты боишься, что я оставлю тебя…» «…не хочу давать обещаний, которые не смогу сдержать…» Я вспоминала эти слова и думала, что эти зыбкие обещания, не данные под закатным солнцем среди апельсиновых кустов, могли быть чем угодно. Хоть Зоной, хоть самим Пашей. Надо брать его за шкирку и везти к Рябову. Уж извини, Зона, не только тебе нужен Вершинин Павел. Я не смогла пройти неизменной, как и не смог никто из нас, и хотя всё ещё хочу быть дома, выходить по крайней надобности — в универ и магазин за продуктами, я не смогу это забыть. Для любви нет оправданий. Иначе я бы попросила у Костенко не помощи, рассказывая ему всё, а просто сказала, что из будущего, показала бы паспорт и попросила восстановить меня в архитектурном. Я надеюсь, что Киняева смогли задержать, потому что ему не было нужды ехать в Припять. Его посадят в тюрьму или вообще убьют при сопротивлении аресту, что ещё лучше, можно будет найти Рябова, чтобы он очистил кровь и всё стало нормально. А проблемы с радиацией по всему миру пусть Евросоюз и ООН решает, всех так или иначе касается. Мне за спасение страны не платят. Костенко платят. Мне не платят. Заебали! Я почувствовала, что скатываюсь в сон, когда в дверь постучали, и просунулась голова девушки: — Аглая, можете подойти к телефону? Звонит генерал-майор, сказал, что это срочно. Я кивнула, быстро положила книгу на стол и побежала к двери. Мне протянули трубку. — Аглая, это ты? Костенко загнанно дышал в трубку, и с той стороны раздавались гудки автомобилей и вой сирен. — Да, что случилось? — Все на месте? — последовал неожиданный вопрос. — Да, я буквально только что из кабинета. Почти все спят. Донесся чей-то крик оттуда, но потом всё стихло. — Хорошо. Ни в коем случае не выходите из здания, — повторил Сергей, чеканя слова, — Если что-то случится — вас спрячут. Я положил в твой рюкзак пистолет, так что если что — отобьетесь. Дослушав указания, я тихо спросила, начиная всё больше нервничать: — Так что случилось-то? — Киняев сказал, что вы у него в заложниках. Он ждет нас в Припяти.