Звонкий цокот каблуков разносился по залам дворца. Стук набойки отбивался от параллельных стен, было слышно эхо, ведь самые большие комнаты во дворце были полупустые. Максимум, что там могло стоять — пару кресел, какая-нибудь маленькая софа или стол со стульями. Никто особо не собирался обставлять некоторые комнаты большим количеством мебели, ведь сами хозяева особняка нечасто их посещали, в основном, они были предназначены для прислуги. Франция, кой шествовал через весь дворец в сторону кухни, решил немного сократить путь и пошёл той дорогой, которой обычно ходят вышеупомянутые слуги. Дом у них достаточно габаритных размеров, отчего путь от точки А до точки Б занимает некоторое время. Наконец он прошёл в небольшую комнату, и стоило ему переступить порог, как в нос ударил щекочущий запах свежеприготовленной выпечки. Как же хотелось остаться здесь на более продолжительное время, а может даже стащить что-нибудь вкусненькое у повара, и порадовать себя любимого. Но отбросив ненужные мысли, он увидел на столе уже ждущий его поднос, на котором стоял чайный сервиз. Чайничек и аккуратно расположенные вокруг него чашечки были из дорогого китайского фарфора, а такую покупку могли себе позволить только очень состоятельные люди. Да что там, любой другой поставил бы такой сервиз на полочку шкафчика и запер бы дверцу понадёжнее, чтобы приобретение, не дай Бог, не выпало случайно оттуда. Такой человек любовался бы им издалека, ещё и друзей приводил, хвастался, но трогать строго-настрого бы запретил. А в их семье пить из настолько дорогого сервиза считалось нормой, даже если что-то из предметов случайно разобьют — не беда, ведь могут позволить новый. С другой стороны, смотря кто совершит такую оплошность, и какое наказание он за это понесёт — а это вопрос уже открытый.
Француз аккуратно взял круглый серебряный поднос, в котором мог чуть ли не своё отражение разглядеть, и понёс вон из кухни. Интересно, он не помнит, чтобы нанимался прислугой к ним в дом, так зачем ему тащить столь тяжёлое плато с посудой? Почему отец не мог попросить дворецкого или любую другую служанку, которые справились бы с этим заданием на раз-два. А не вздрагивали каждый раз, когда чашка из-за малейшего наклона уезжала в другой конец подноса, норовя упасть. Франция поспешил в комнату отца, бормоча под нос недовольства — нужно торопиться, чтобы избежать нежелательного исхода. Он поднялся по лестнице на самый верхний этаж и пошёл к нужной двери, вальяжно качая бёдрами. Остановившись у цели, француз стал к ней боком и легонько толкнул. Нужно было сначала постучать, ну так, для вежливости, но, увы, руки заняты, а оставить поднос в одной руке — опасно, ведь его можно легко уронить, потому придётся им потерпеть его бестактность. Дверь покорно открылась, впуская парня внутрь, чему он про себя улыбнулся. Он сделал пару шагов и оказался в комнате, поздоровался, даже не глядя в лица присутствующих. Вместо этого, страна сосредоточился на том, чтобы толкнуть дверь в обратную сторону, а собирался он это сделать своим седалищем. Мягко им двинул, и та тихонько закрылась.
Франция поднял голову уже наконец готовый узреть недовольные лица, но, на удивление, только лицо Королевской Династии выражало возмущение ситуацией. А Средневековая Франция уже привык к таким выходкам, потому реагировал более спокойно. Молча младший француз подошёл к тумбочке, что стояла у кровати, где лежал отец, и поставил поднос туда.
— Папенька, и зачем же Вы меня позвали? Разве нет ни одной прислуги, что могла сделать это вместо меня? — наиграно надул губы, будто он очень оскорблён и обижен этим поступком.
— Ничего, руки же не отсохли, — процедил старший брат. — Папенька, не обращайте внимания, продолжайте историю, мне очень интересно.
— Франция, если тебя интересует что-то, кроме себя, можешь остаться и послушать, — подхватил отец, даже не взглянув на сына. — Так на чём я остановился? Ах, да, союз.
Ну что же, находиться с ними в комнате — удовольствие ниже среднего, но раз они предлагают, да и ещё и тема «горяченькая», так что, пожалуй, он останется. Не каждый день родственники столь снисходительны к нему и разрешают послушать истории, касающиеся их самих, потому грех не остаться. Может, страна услышит что-нибудь достойное своего внимания, а сплетни он просто обожает, особенно, если они касаются его родственничков. В этом случае он сам не прочь пустить парочку, лишь бы насолить им и добавить перчинки в их скучное аристократичное бытие. Франция прошёл в самый угол комнаты и сел в кресло, которое стояло возле окошка, а вдруг беседа окажется скучной и неинтересной ему, в таком случае, хоть посмотрит, что происходит на улице.
— Что же случилось с Вашим союзом? — отозвался подонок–Династия, именно такого прозвища Франция сегодня удостоил его. Боже, ещё сегодня он отметил для себя, что считает голос своего брата таким мерзким. Такой визгливый и скрипучий, фу.
— Наш союз с Шотландией, к сожалению-
— У вас был союз? — вклинился Франция, удивлённо подняв брови.
— Да, в молодости, мы были влюблены в друг друга и решились на столь серьёзный шаг.
Влюблены? Да папаня не промах, раз крутил роман с Шотландией. Так вот в кого Франция такой любвеобильный, наверное.
— Но, увы, наши народы были слишком разные, да и Англия поспособствовал тому, чтобы мы расторгли договор, тем самым, убив нашего сына. Он воспользовался ситуацией, пока я отвлёкся на сложную ситуацию внутри нашей страны, — голос Средневековой Франции дрогнул, в его горле стал ком, видимо, эта тема была ему не очень приятна, но долго молчать и копить в себе негатив он не мог. — Я и Шотландия всегда противостояли Англии, наша любовь была взаимной, искренней, безумной, но всё изменилось.
— Так в чём проблема? Почему всё так обернулось? — Династия рассматривал рядом стоящую тумбочку, да и вообще, вёл себя так, будто ему было совершенно не интересно, о чём говорит отец. Хотя, на самом деле, так оно и было, его не волновали проблемы главы семейства. Он задавал вопросы и делал вид, что проявляет интерес, просто чтобы не упасть в его глазах и показать, какой он хороший сын. Вот, беспокоится, спрашивает.
А младший брат слушал внимательно, он любит истории о любви, даже если они плохо заканчиваются. Франция прочитал немереное количество французской и иностранной литературы, настолько его заинтересовали сии описанные любовные тяжбы. Да и сам он был не прочь закрутить с кем-нибудь роман. Нет, с кем-нибудь ему не нужно, он себя не на помойке нашёл. Обычные интрижки с простыми смертными стали чем-то обыденным в его жизни, а он хотел так, как в книгах, так, как описывал отец.
— Я… Я не знаю. Скотт стал другим, он стал избегать меня, перестал писать письма, стал равнодушен ко мне. Но почему? Я знаю Шотландию как свои пять пальцев, а Англия всегда неровно дышал к нему, но тот никогда не отвечал ему взаимностью и отверг его чувства… Так почему они сейчас вместе?!
— То есть, Вы даже не знаете причину расставания? — спросил Франция.
— Конечно же нет! Откуда мне знать?! Я не видел его уже почти столетие!
— Так почему вы просто не поговорите? — Франция продолжал осыпать его вопросами, хоть и видел, что отец начинает вскипать, но любопытство брало вверх.
— Да я не могу! Меня избегают! Это всё чёртов Англия, я уверен, что он не такой белый и пушистый, каким пытается себя выставить! Запомните, это зло во плоти! Я знаю, знаю, уверен, его репутация не так чиста! — он начал кричать и размахивать руками, похоже, эта тема действительно задела его за живое. — Вот за что его мог полюбить Шотландия?! Я не верю в это!
Средневековая Франция взмахнул рукой и случайно задел рядом стоящий поднос, тот полетел на пол и с грохотом упал. Чайник и чашки разбились, содержимое первого вылилось на дорогой ковёр, а осколки отлетели к ногам Франции. В комнате буквально на секунду повисла тишина, но её прервал громкий кашель отца — он взял платок и приложил его к своим устам. Династия ринулся к нему, но тот выставил руку перед собой, давая понять, что он не хочет, чтобы его трогали. Мужчина вытер с губ капли крови и лёг на бок.
— Уходите, я не хочу сейчас никого видеть, — прошептал он.
— Я позову Лисет, она здесь всё уберёт, — Династия указал на разбитый вдребезги сервиз, но получил в ответ лишь мотание головой.
— Потом, всё потом, а сейчас уходите.
Сыновьям больше ничего не оставалось, как покинуть покои, как можно быстрее. Пуская Францию вперёд, Династия тихо закрыл за собой дверь и сразу уставился на брата. Тот сложил руки на груди и свёл брови к переносице, ожидая очередного отчитывания. Династия осмотрел его с ног до головы, тот уже подумал, что он собирается его ударить. И правда, такая мысль промелькнула в голове старшего и даже задержалась там на некоторое время. Но КД слишком хорошо знает этого подлеца, стоит его ударить хоть разочек — так такой ор поднимется, что все сбегутся, чтобы посмотреть, что случилось. Династия обязательно отлупит его, но не здесь, не под дверью комнаты отца, нужно другое место. Старший брат взял его за запястье и потащил подальше от комнаты.
— Отпусти меня! Мне больно!
Династия вывел его из коридора, и Франция, который уже понимал, какое наказание его ожидает, решил что нужно как-то выкручиваться. Больше всего на свете его брат не любит грязь, свои руки он всегда держит в чистоте, да чуть ли не каждый час их мылом натирает в ванной комнате. Младший глянул на его руку и наклонился к ней, а затем сильно укусил, параллельно обильно слюнявя её. Тот взвизгнул, словно поросёнок и отдёрнул руку, чему Франция был несказанно рад, и только он собрался съязвить что-то колкое и обидное, но не успел этого сделать. Ему отвесили грубую хлёсткую пощёчину по левой щеке — парень в недоумении коснулся своего лица. Назревает конфликт, старший брат сам спровоцировал его, а он не святой и второй раз подставляться не будет, а лучше примет участие в предстоящей ругани.
— Из-за тебя отец разозлился, — зашипел КД.
— Из-за меня?! Я просто интересовался и задавал обычные вопросы, в отличие от тебя! Я не виноват в этом, хватит обвинять меня во всем!
— Возможно, если бы ты держал язык за зубами — отец бы не волновался лишний раз. У него слабое здоровье и ты знаешь об этом.
— С каких пор ты печёшься о здоровье нашего отца?! Мне-то хоть не ври! Я знаю, что ты только и ждёшь, чтобы он скончался, как можно быстрее, чтобы всё наследство перешло к тебе во владения! Да, я же прав?
— В тебе говорит зависть, ведь отец любит меня больше, а тебе и гроша не оставит, — он самодовольно улыбнулся. Это звучало для Франции так, будто братик хочет съехать с темы и проигнорировать «скользкий» вопрос.
— Да я плевать хотел на это наследство. Счастье для меня — это не огромные замки, не деньги и не королевские балы.
— Первым делом, как я получу наследство — я вышвырну тебя отсюда на улицу. Посмотрим, как ты тогда запоёшь.
— Посмотрим, — Франция толкнул его в грудь и обошёл его, быстрым шагом направляясь к лестнице, которая вела на первый этаж.
Больше всего сейчас Франция хотел попасть в свою комнату, ведь это единственное место в доме, где он может спрятаться от всех и остаться наедине с самим собой. Хотя даже иногда его маленькая каморка не спасала от назойливых родственников. Династия обычно игнорировал все просьбы младшего и регулярно нарушал его личное пространство. Сейчас Франция больше всего на свете мечтал остаться в одиночестве, а ведь он так ненавидит это чувство. Даже единственная мысль о том, что он окажется ненужным, покинутым, а самое главное — не любимым, заставляла пугаться до дрожи в коленях. Но, сегодня, пожалуй, сделает исключение и насладится компанией одного себя, любимого и ненаглядного. Нужно чем-то отвлечь себя, чем-нибудь приятным, а так-то себя и в апатию можно загнать. Последнее время он увлёкся вышиванием и старается посвящать этому увлечению всё своё свободное время. Это занятие его успокаивает и помогает привести в порядок мысли, тем более, вышивает он на одежде, а потом расхаживает в сём творении пред зеваками и ловит на себе восхищённые взгляды. А это — лучше любой похвалы для него. Чего уж тут таить, он любит, когда ему завидуют. Он считал, что тот, кто ему завидовал, не мог не любить его самого и то, что он делает. Так что там? Ах, да, вышивка, его как раз ждёт незаконченная работа на белоснежном жилете.
Франция подошёл к двери своей комнаты и толкнул её бедром, та сначала не хотела поддаваться, но под натиском парня она немного приоткрылась. Он проскользнул в щель между дверкой и стеной, а затем аккуратно прикрыл её. Франция оглядел свои покои и довольно улыбнулся: все вещи были на своих местах, никто не посещал его обитель без его ведома. А в комнате царил настоящий бардак, хотя владелец это называет «творческим беспорядком». Он редко разрешает служанкам заходить сюда и убирать, это происходит только в том случае, если сам Франция не может либо выйти из неё, либо войти. Только тогда он зовёт вспомогательную бригаду из девушек-уборщиц и ждёт, пока они разберут все баррикады и то, только под его строгим контролем.
На полу были разбросаны вещи, нитки, краски, холсты и много ещё чего другого, через все эти вещи француз перепрыгивал, приземляясь на свободные островки пола. Он пытался допрыгать до кровати, оттолкнувшись ногами, парень совершил посадку на мягкую постель и завалился на большие подушки. Не теряя времени, Франция глянул на рядом стоящую тумбочку и стал на четвереньки — прогнувшись в спине, он потянулся к самому нижнему ящичку. Открыв его, француз достал жилет с воткнутой в него иглой, с золотой нитью, а за этим он пытался достать моток. Страна взял связку ниток, но та случайно выскользнула из его пальцев и упала на пол, тот недовольно цокнул и наклонился за ней. Франция взял моток в кулак и резко выпрямился в спине, тем самым, стукнувшись головой о рядом стоящую на тумбочке книжную стопку. Он заскулил от боли и потёр место удара — «башня» из книжек дрогнула и пошатнулась, самая верхняя книга полетела в сторону, прямо на рядом стоящую тумбу. Она задела небольшой квадратный холст, что пластом упал на стопку бумаги, листы разлетелись в разные стороны, медленно оседая на пол. Из-за падения холста, шкатулка, что стояла почти на краю тумбы, двинулась ближе углу, еле-еле держа равновесие между «бездной» и твёрдой поверхностью. Шкатулка почти левитировала — Франция испугался и потянулся к предмету, но, увы, та начала стремительно падать вниз.
Он не смог поймать её в воздухе — ларец упал на пол, раскрылся, и из него посыпались фигурки деревянных лошадок, и разлетелись по всему полу. Франция вздрогнул от испуга и начал ловить их руками, но, к сожалению, они, как на зло, не хотели прыгать в его руки, потому он начал быстренько собирать их с пола, параллельно пересчитывая. Краем глаза он успел увидеть, что одна фигурка закатилась под кровать — он наклонился и начал ощупывать рукой пыльный пол. Наконец, он нашёл её и достал, аккуратно вытерев от грязи рукавом. Сложил их в шкатулку и ещё раз пересчитал на всякий случай. Всего он насчитал девять фигурок, странно, он ведь помнит, что их было десять, возможно, он не подобрал с пола одну. Француз спустился на пол и начал внимательно осматривать его, но нигде не мог найти предмет.
— Да что же такое! — вырвалось у него. Он вроде не слепой, зрение у него хорошее, так почему он не может найти её?
Осмотрел каждый закоулочек, но нигде не нашёл десятой фигурки! Франция начал лихорадочно обыскивать всю комнату, вот сейчас «творческий беспорядок» пришёлся некстати. Парень раскидывал валяющиеся вещи на полу в стороны, спустя некоторое время, прошерстив всю комнату, он абсолютно ничего не нашёл. Неужели он её потерял?!
— Господи, нет-нет-нет, — повторял Франция себе под нос, сел на кровать и прижал шкатулку к груди.
Страна не простит себе такой оплошности. Да как он мог?! Каждое воспоминание о Новой Франции было ему дорого, каждое он лелеял в своей голове. Эти воспоминания были такими тёплыми, такими трепетными, невинными и светлыми, но в то же время они были тяжкие и болезненные. Каждый раз, когда он вспоминает смех или улыбку Новой Франции — сердце окутывает тоска, мучительная грусть. Все счастливые грёзы о далёком прошлом отходили на второй план, уступая место едкой горечи. Столько лет уже прошло, но не мог он отпустить эту печаль. Сколько раз он обращался к Богу с просьбой сжалиться и пожалеть отнюдь не себя! А маленького мальчишку, который был втянут в ужасные события войны, мальчишку, у которого не было право выбора. Франция злился и винил только себя. Хотя, нет, не только себя. Если бы не Англия, который развязал жестокую войну, если бы не тот союз! Если бы не он сам…
— Ох, если бы… — прошептал он, вытирая непрошенные слёзы с уголков глаз. Сколько он выплакал за эти годы, что мерзко от самого себя. Мерзко от своей убогости, беспомощности. — Хватит жалеть себя.
Говорил он сам себе каждый раз, когда почти срывался на плач. Франция должен взять себя в руки и успокоиться. Глубоко вздохнув, и раз, и два, он пытался вспомнить, где же мог оставить деревянную лошадку, в конце концов. Обычно, он хранит шкатулку в нижнем ящике тумбы, редко доставая её, разве тогда, когда у него плохое настроение. Он не помнит, чтобы доставал её и клал на тумбочку, тем более рядом с грязным холстом. Франция никогда не выносит её из комнаты, ведь очень боится за её содержимое. Неужели кто-то смог пробраться в его комнату, особенно через эти «руины»? Не время сейчас думать об этом, он поразмыслит об этом позже, а сейчас нужно найти деревянную фигурку, как можно быстрее.
Страна вскочил с кровати и направился на выход из комнаты. Но куда идти, ведь дворец такой большой? А возможно какая-нибудь служанка вообще выкинула предмет давным-давно. О нет! Он даже думать не хочет об этом! Первое, что он хочет обследовать — большие комнаты, стоит начать с них, с самого времязатратного, а осмотреть мелкие комнатушки ему не составит большого труда. А начнёт он с первого этажа.
Франция рыскал по большим залам: заглядывал под столы, переворачивал стулья, даже под кресло залез, но, увы, везде его постигла неудача. Потратил он почти весь вечер, а это только первый этаж! Что же его ждёт дальше? Остался последний зал, и он просто молил Бога о том, чтобы фигурка оказалась именно там, ведь уже начинало темнеть, а ночью шариться по дворцу ему никто не разрешит. Парень зашёл в комнату и сразу же осмотрел тумбу, которая стояла справа — наклонившись, чтобы заглянуть под неё, он увидел краем глаза, что из-за вазы, стоявшей на столе, выглядывает что-то похожее на хвостик лошади. Он поспешил туда и увидел то, что искал. Франция чуть ли не закричал от радости, он взял её и начал разглядывать на наличие повреждений. К счастью, ничего такого им не было обнаружено. Теперь можно возвращаться в свою комнату, пока он сам из-за своей растерянности не посеял эту вещицу где-нибудь.
Как вдруг француз услышал шаги, видимо, кто-то приближался к залу, и, подумав, что это может быть брат, он прыгнул на пол, спрятавшись за софой. Но чем громче становились шаги, тем отчётливее он слышал женские голоса, но вставать из укрытия было уже слишком поздно, потому он решил остаться там. Заодно и послушает разговор девушек, может, сможет расслабиться немного. В комнату вошли две служанки, девушка с темными волосами обращалась к своей светловолосой подружке:
— Представляешь, он признался мне в любви!
— Ах, и что ты ему?
— Я сказала, что тоже испытываю к нему взаимные чувства.
— А он тебе что?
— Полез ко мне целоваться, но я убежала!
— Но почему? Он же такой красивый!
Для Франции услышать такие подробности от девушек было неожиданностью. Слушая, нет-нет, подслушивая разговор, он улыбнулся и еле сдержал смешок. Не зря остался! Не каждый день услышишь такие откровения! А какие страсти у них бушуют во дворце! Он навострил уши, чтобы не упустить ни одну мельчайшую деталь.
— Джосет, я не уверенна. Пару дней назад я случайно увидела, как он и Луиза держатся за руки. Они так тепло улыбались друг другу и о чём-то говорили, а потом пошли гулять по саду!
— Может быть, это было совпадение?
— Я не знаю, возможно, это и совпадение.
Джосет отвела от подруги неуверенный взгляд, будто что-то обдумывая.
— Софи, извини, но я должна тебе в кое-чём признаться, — прошептала она. Софи и Франция напряглись от такого заявления.
— Я видела, как он целуется с Полин! Я не хотела тебе говорить, чтобы ты не расстраивалась!
Франция от удивления раскрыл рот и сразу же прикрыл его руками. Господь, да кто же этот любвеобильный соблазнитель прекрасного пола? Может быть, это кучер Вивьен? Или дворецкий Гюстав? Как же искусно он обводит девушек вокруг пальца!
— Извини меня. Что ты будешь делать?
— Я не знаю… Он мне так нравится, но его поведение…
Франция замотал головой и понял, что дело пахнет жареным и, кажется, без его экспертного мнения тут не обойтись. Ну не мог он не вставить свои пять копеек! Тем более, тут решается судьба невинной девушки Софи, а по его наблюдениям, она очень милая и наивная.
— Ох, моя дорогая, как же ты ошибаешься, — он сжал фигурку в кулаке и встал с пола, облокотившись о спинку софы.
Девушки громко ахнули и прижались к друг другу. Уж чего-чего, но Францию они точно не ожидали увидеть. Они удивлённо смотрели на него и даже не знали, что сказать. Софи стало так неловко, ведь француз слышал весь их разговор, как неудобно.
— Месье Франция, извините, а что Вы тут делаете? — спросила Джосет.
— Я? Я уснул.
— За софой? — продолжила Софи.
— Всякое случается, — репутация Франции и так достаточно шаткая, и такими заявлениями он никак её не улучшит, но ему всё равно. — Мы не об этом. Так уж получилось, что я случайно подслушал ваш разговор, извините меня, но позвольте мне высказать своё мнение, — не дожидаясь их ответа он начал: — Кем бы ни был твой ухажёр, но тебе стоит бежать от него!
Темноволосая девушка не хотела, чтобы парень говорил об этом, но перечить она ему не намерена. Какой бы он странный не был, но он часть королевской семьи, а спорить с такими — себе дороже. Софи решила поддержать разговор, о любовных похождениях Франции знают все, потому, может, посоветует что-нибудь дельное.
— Но почему? Он такой красивый, ещё он вежлив ко мне.
— Знаешь, красота уйдёт с возрастом, а вежливость может оказаться лицемерием. И как давно ты его знаешь?
— Совсем немного… — она отвела взгляд, понимая, к чему клонит страна.
— Моя хорошая, подумай, надо ли оно тебе, ведь слухи, чаще всего, оказываются правдой. Пожалей себя. Я понимаю, влюблённость — сильное чувство и сердцу не прикажешь, но… Тебе не зря дана голова на плечах, просто научись пользоваться её содержимым и сделай правильный выбор.
Он упорхнул в дверной проем, оставив девушек в недоумении. Франция чувствовал себя миссией или пророком Моисеем. Вот он, такой прекрасный, спустился с небес на землю помочь неопытной девушке, иначе её хрупкое сердце могут разбить. А если она не послушается его — разочаруется в мужчинах окончательно, бросит работу служанки, чтобы не видеть больше наглого ублюдка-женолюба. Уйдёт в монастырь и проведет там остаток своих дней, а потом умрёт в жутких муках из-за страшной болезни, жалея о том, что в далёком прошлом не послушала Францию и совершила роковую для себя ошибку! Возможно, он взял слишком высоко, и своё хамское поведение по отношению к девушке он оценил слишком благородно. Но будет надеяться на то, что Софи прислушается к его мнению, а потом, может, отблагодарит его как-нибудь. Француз отправился в свою комнату, уж очень он устал за этот день.
Уже будучи в комнате он положил фигурку в шкатулку, а затем спрятал её в нижний ящик. Теперь его душа спокойна, но всё равно хотелось бы иметь тумбу с ящичками на замке, чтобы точно никто не смог туда заглянуть без его ведома. Франция выдохнул с облегчением и завалился на постель, теперь можно и поспать. Страна закрыл глаза, неспешно выравнивая своё дыхание, пытаясь сбить энтузиазм. Но вот только это совершенно не получалось: слишком много мыслей было в голове, и как бы он не пытался сконцентрироваться на своём дыхании, чтобы успокоиться, внутренний голос заглушал всё. Француз решил не терять время зря и уселся у изголовья кровати, взял пару чистых листов и перо. Вместо того, чтобы мучить себя самотерзанием и самоедством, «варить» эти мысли внутри себя — он лучше перенесёт их на бумагу. Страна положил лист на коленки и принялся активно что-то строчить, пока «голова горячая», а эмоции бьют через край. Мысль лилась, перо горело в руках и парой строк он, разумеется, не собирался ограничиваться. Несмотря на скорость своего письма, хотя торопиться было некуда, каждая буковка была аккуратно и красиво выписана. Иногда парень останавливался и перечитывал написанное, чтобы на выходе получить более-менее связный текст, который сможет перечитывать позже. Одним из немногих своих «талантов», которыми он мог гордиться — красивый почерк, не то чтобы он сидел ночами, искусственно вырабатывая его, совсем нет. Казалось, он всегда писал так: красиво и легко, не страдал над каждой буквой, похоже, сам Господь Бог наградил его таким умением. Талантом, увы, Франция не решался назвать это, скорее, простая предрасположенность.
Не отвлекаясь ни на что, он исписал уже целый лист, описал всё, что можно было: произошедшее с ним за день, добавил свои мысли, переживания. Уже заканчивая рукопись, он дописывал последнее предложение и только приготовился, чтобы поставить жирную точку, как вздрогнул и застыл. Кончик пера замер буквально в паре миллиметров от бумаги. Казалось бы, обо всем наболевшем он уже написал, смог выплеснуть накопившиеся эмоции, так что могло его сейчас так сильно взволновать? Глянув на написанное, Франция поспешил отложить перо и отодвинуть чернильницу. Кажется, в этой истории он ещё не готов ставить точку. Страна сложил лист вдвое и отложил, а потом достал пару кусков чёрной ткани, что завалялась под кроватью. Он всё не знал, куда можно её пристроить, но теперь ей нашлось применение. Взял пару мотков чёрных ниток, иглы, и незамедлительно начал свою работу.
Француз провёл почти всю ночь за работой, и поспал, от силы, часа четыре, но, на удивление, проснулся на утро бодрым. Взглянув на часы, Франция сделал вывод, что ещё очень рано, и, скорее всего, старший брат ещё спит, потому есть время сходить к отцу. Средневековая Франция, обычно, бодрствует в такое время суток, ведь его часто мучает недуг, из-за которого спать довольно затруднительно. Франция вскочил с кровати и начал на ходу скидывать с себя одеяния, переоделся он в самые дешёвые, поношенные и невзрачные лохмотья, благо, шкаф полон одеяний на любой вкус и цвет, потому собрать убогий образ не составило особого труда. Сложив творение, над которым он кропотливо работал почти всю ночь, взял его под мышку и отправился вон из комнаты. Буквально за пару минут он добрался до покоев своего отца. Страна постучался и сразу услышал тихое «войдите» и ломанулся в дверь. Зайдя только на порог, Франция устремил свой взгляд на отца семейства, но тот даже не смотрел в его сторону.
— Папенька, мне надо будет отлучиться на пару дней. И-
— Иди, — коротко и ясно ответил он.
Франция не ожидал такого ответа: раньше Средневековая Франция мог закатить скандал, если узнавал, что младший сын сбегает со дворца, чтобы пообщаться со смертными. А сейчас он так спокойно реагирует на подобные выходки. Странно, но Франции же легче, не будет себе лишний раз нервы трепать, а причина такого поведения отца была ему не очень-то интересна. Он поблагодарил его, склонился и вышел, тот продолжил смотреть в окно и думать о своих проблемах. Перед младшим Францией сейчас стояла задача: нужно как можно быстрее попасть на улицу, пока его не поймал мерзкий брат, а то потом не получиться от него отвязаться. Страна устремился к лестнице, на выход, к счастью, на своём пути он никого не встретил, кроме пары служанок, но им абсолютно всё равно куда он собирается. Уже миновав сад и отойдя на безопасное расстояние от чертога, он натянул на себя чёрный балахон. Француз накинул на голову капюшон и пошёл в сторону главного порта, хоть идти не очень далеко. Предварительно он изучил корабельное расписание, и, если он не ошибся, сейчас должен отходить грузовой корабль по направлению в порт Саутгемптон.
Добравшись до гавани, он надеялся увидеть тот самый грузовой корабль, который вот-вот собирался отходить.
— Извините, а где я могу найти капитана? — он подошёл к одному из мужчин, который тащил большой ящик с чем-то тяжёлым.
— Да вон он, — кивнул в его сторону. Франция поблагодарил и быстрым шагом пошёл к нему, параллельно перебирая в кармане несколько франков.
Спустя не долгий разговор, капитан узнал в нём будущего правителя, а заманчивый звон монет в кармане балахона заинтересовал его не меньше — начальник согласился выполнить его просьбу. Страна поблагодарил его и сказал, что не стеснит и отдельную каюту для него выделять не стоит. Ему хватило устроиться в углу палубы, возле больших бочек, ведь путь займёт не очень много времени. Пока у него есть время отдохнуть и поспать, набраться сил.
***
Через пару часов кто-то потряс страну за плечо, пытаясь разбудить, тот приоткрыл глаза и сел удобнее. Это был капитан, он сообщил, что они уже прибыли, Франция сразу сунул руку в карман и отдал плату за поездку. Мужчина довольно улыбнулся и поблагодарил его — француз ничего не ответил и отправился в город. Спустившись на твёрдую землю, он оглянулся, не зная куда идти дальше, ведь в Лондоне он находится в первый раз. И, к сожалению, у него не было времени, чтобы рассматривать красоты города, ему срочно нужно отыскать хоть одного местного жителя, а то тут только моряки и приезжие. Франция поправил капюшон и пошёл по каменной тропинке в центр города, по дороге туда он пытался заговорить с мимо проходящими людьми, но все либо игнорировали его, либо на его просьбу в ответ пожимали плечами и шли дальше. Француз был очень этим недоволен, неужели это хвалёная английская вежливость?
— Извините! — крикнул он какому-то мужчине, тот подпрыгнул на месте от неожиданности и отложил газету — он выглядел уставшим и злым.
— Пардон? — раздражённо ответил он.
— Это Ваша упряжка с лошадьми? — указал на рядом стоящую упряжь.
— Ну, моя.
— А куда Вы собираетесь ехать? — подошёл к нему и захлопал глазками с длинными тонкими ресницами.
Мужчина скривился, скорчив недовольную гримасу: эти вопросы начинали его раздражать. Да что он хочет от него? Выглядит, как уличная попрошайка, да ещё и глазки ему строит.
— У Вас всё в порядке с головой? Денег я не даю и с больными не разговариваю, уходите, — на что Франция удивлённо ахнул, а его лицо начало краснеть от злости.
— Извините, но я пытаюсь быть вежливым, в отличие от Вас! И пытаюсь к Вам всякими способами подступиться и завести разговор! А Вы себя так ведёте!
— Ближе к делу. Не стоит меня обхаживать.
— Вы знаете, где живёт союз Великобритания?
— А кто не знает? Далековато… А что Вам нужно? Помощь бедным и нуждающимся он не оказывает, у него своих дел полно.
— Это уже не Ваше дело. Вы можете меня подбросить туда?
— Что я поимею с этого? Ехать туда далеко, а лошадей нужно кормить. Я по-вашему акценту слышу, что Вы не местный.
— Да, именно так, но единственное, что у меня есть, это… — он достал из кармана пару франков и протянул ему. Тот наклонился, глянул на монеты и фыркнул.
— И что мне с ними делать?! Проваливай отсюда, хватит меня отвлекать, раз даже заплатить нормально не можешь! — крикнул мужчина и отвернулся.
Отвлекать? От чего? От чтения газеты, которую вот-вот ветром унесёт? Да что он возомнил о себе? Да если бы он знал, с кем он разговаривает — не был бы так груб. Но Франции пришлось придушить своё самолюбие, ведь это ему нужно добраться туда, придётся давить на жалость.
— Умоляю Вас, сжальтесь надо мной! Пожалуйста, подвезите меня! Для меня это очень важно! Это дело жизни и смерти! Что мне сделать? На колени могу встать! — он начал хватать его за рукав одежды и дёргать на себя. Мужчина выдернул руку и встал из-за стола, будто пытался сбежать от надоедливого парня.
— Не позорь меня! Уходи!
— Пожалуйста! — как только Франция услышал что-то о позоре, так сразу решил воспользоваться этим. Он рухнул на колени, склонил перед ним голову и ухватился руками за его брюки, продолжая умолять и вымаливать пощаду. На них оборачивались прохожие, о чём-то тихо шепчась друг с другом. Кучер, замечая это, начинал волноваться, а волнение было из-за того, что многие местные знали его и неоднократно пользовались его услугами. А после такого скандала его репутация могла сильно упасть. Глаза мужчины нервно забегали, он взял парня за плечи и поднял.
— Угх, ладно, хорошо, уговорил! Больше не делай этого! — чему Француз улыбнулся уголками губ и самостоятельно пошёл к упряжке.
— Тогда едем, — он уселся и закинул ногу на ногу — мужчина со злости скомкал газету и выкинул её.
— Тебе повезло, что мне нужно ехать в том направлении, — процедил он и сел рядом, взяв в руки поводья.
— Это Вам как повезло, ведь Вам попался такой прекрасный попутчик! — хихикнул он и встретившись со взглядом полных злобы решил умолкнуть, а то ещё сейчас и по лицу получит за своё поведение.
— Поездка будет долгой, предупреждаю.
Франция кивнул и откинулся на спинку сидения — кучер дёрнул поводья и лошади сдвинулись с места. Некоторое время страна молча рассматривал город, они проезжали мимо маленьких уютных домиков, крепостей, а позже выехали за город. Всё-таки красиво здесь, не хуже, чем у него на родине. Он глубоко вздохнул, его не покидало чувство, что здесь и воздух какой-то другой, а небо… Совершенно не такое, как над Парижем. Облака рассеянные, небо лазурного цвета, прямо как над морем. Француз не один раз пытался заговорить с мужчиной, или хотя бы разузнать его имя, но, к сожалению, тот был не разговорчив. Страна решил не мучить его своим «допросом», потому отвернул голову, продолжая смотреть вдаль. Со временем его глаза начали закрываться, и он начал погружаться в сон. Франция такой человек, что может уснуть где угодно, когда угодно и на чем угодно, да хоть на минном поле. Данная ситуация не была исключением. Он точно не помнит, сколько они ехали, может, приблизительно часа три. Упряжка иногда подпрыгивала, если наезжала на крупные ямы или камни, или лошади слишком громко фырчали, из-за чего француз время от времени приоткрывал глаза, чтобы убедиться, не завезут ли его в лес и не убьют ли. Но потом всё равно погружался в сон. Его резко дёрнули, Франция только успел приоткрыть глаза, как его скинули с упряжки. Парень грохнулся на землю проснувшись окончательно, и закашлялся от пыли.
— Приехали, — сухо сказал мужчина.
Страна оглянулся: справа было поле, где-то вдалеке виднелись домики, а по левую сторону был лес.
— Мне самому в лес идти? А вдруг меня съедят волки или медведи?
— Они испугаются запаха твоего парфюма, так что будь спокоен.
Француз лишь цокнул и встал с земли.
— А куда идти хоть?
— Там есть тропинка, она выведет тебя.
— Merci! — махнул рукой и лучезарно улыбнулся — мужчина ничего не ответил и дёрнул за поводья.
Франция обернулся и увидел ту самую тропинку. Терять ему нечего, придётся идти. Шёл он в надежде как можно быстрее добраться туда и покончить с этим неблагодарным делом. Наконец показалось длинное, высокое, белое ограждение, за которым виднелся особняк. Он был довольно скромным, по сравнению с домом их семьи: этот был маленький и компактный. Напротив ограждения стояли двое страж — не удивительно. Француз подошёл к ним, но слишком близко, даже к забору, они его не подпустили.
— Мне нужен сэр Великобритания!
— Кто Вы?
— Я?! — отпихнул их и отошёл на безопасное расстояние. — Скажите ему, что господин Франция хочет его видеть!
Он скинул с себя чёрный балахон и распластал руки. Стражи переглянулись.
— Что-то выглядите Вы, как оборванец, а не как представитель королевской семьи! — сказал первый.
— Проваливайте отсюда, иначе мы поможем! — подхватил второй.
— Подождите! Вы не поняли! Я — Франция! — начал упираться и пытался растолкать их.
Британия сидел за столом и пил чай, бегло проглядывал новости в газете и краем уха слушал разговоры горничной. Та о чём-то оживлённо щебетала и иногда, чтобы убедится в том, что союз её слушает — она задавала вопросы. Тот отвечал хоть и односложно, но давал понять, что за повествованием он всё-таки следит. До того момента, пока крики на улице не начали заглушать её голос — он раздражённо закатил глаза и уставился в окно. Благо, он сидел так, что мог видеть, что происходит возле ворот ограждения. Прищурившись, союз пытался разглядеть, того, кто пожаловал к ним — он взял чашку и поднёс к губам, не отрывая взгляд от происходящего. О Боги! Это Франция? Великобритания чуть чашку из рук не выронил и привстал на месте, нет, глаза не врут, это действительно Франция! Что он тут делает? Нужно скорее разобраться с этим, ведь если до Англии дойдёт то, что территории острова побывал представитель французской королевской семьи — мало не покажется.
— Приглядите за детьми, я отлучусь, — протараторил он, обращаясь к женщине, та кивнула.
Мужчина встал из-за стола и поспешил на улицу, пока француза не прогнали.
— Подождите! Не трогайте его! — крикнул он, и стражи, которые уже взяли Францию за шкирку, повернулись к нему. — Отпустите.
Франция отряхнулся и отвернулся — Британия приказал снарядить двух лошадей, как можно быстрее, пока он будет разговаривать с гостем.
— Извините, что так вышло, мне очень жаль.
— Так уж и быть, извиню, — фыркнул француз и повернулся к нему.
— Что Вы здесь делаете? Вы один или с семьёй?
— Один. Я прибыл, чтобы поговорить конкретно с Вами, наедине, желательно, — прошептал эти слова.
— Да, конечно, — к ним подвели лошадей. — Поедем в лес, там мы сможем поговорить. На том и порешили.
Некоторое время они молчали, Франция всё не знал, как начать этот неприятный разговор, потому Великобритания решил проявить инициативу.
— Так что Вы хотели?
— Я перейду сразу к делу и не буду лукавить. У меня к Вам есть небольшая просьба… — наигранно отвёл взгляд. — Даже не знаю, как Вам сказать, так неудобно.
— Что же это?
— Позвольте мне пообщаться с Канадой!
Великобритания остановил лошадь и уставился на Францию: мужчина изумился такой наглости.
— Простите? Я ослышался? Вы хотите начать общаться с Канадой?
— Вы не ослышались! У Вас есть прекрасная возможность показать, какой Вы джентльмен и помочь мне! — заулыбался.
— Сэр Франция, Вы можете быть хоть чуточку серьёзней? — нахмурил свои густые сивые брови. — Я, лично, себе не позволяю шутить в такой трудной ситуации, в отличие от Вас! — было видно, что поведение его собеседника начинало злить.
— Хм, ну, пожалуй, так уж и быть, постараюсь сосредоточиться, — фыркнул он. — Так что вы скажете на мою просьбу?
— Зачем Вам это? Насколько я могу быть уверен в том, что Вы не сболтнёте моему сыну чего-нибудь лишнего?
— Вашему? Да если бы не Ваша семейка, мы жили в любви и радости, но вы всё испортили. Напомню, что Вы, господин Великобритания, просто приёмный отец ему, у Вас не может быть ничего общего с моим сыном. Я люблю Канаду, хочу его увидеть, поговорить… Я могу Вам гарантировать то, что я не расскажу ему… Кто его настоящий отец… — последнюю фразу он сказал совсем тихо.
— Надо же? Почему я должен верить Вашим словам? Докажите мне! Подкрепите чем-нибудь Ваше высказывание.
Франция умолк и глянул на него, в воздухе повисла зловещая тишина, парень понимал, если и дальше будет молчать — его предложение будет отвергнуто. Итак, карточный домик из мечт и надежд Франции уже потихоньку начинает разрушаться, вот-вот, еще чуть-чуть, и от него совсем ничего не останется.
— Я не могу Вам сказать, извините, но это личное, семейное.
— Значит, не видать Вам Канаду, как своих ушей. Сэр Франция, этот диалог начинает выводить меня из состояния душевного равновесия. Вы можете дать мне более развёрнутый ответ, а не говорить загадками? Понимаю, у Вас могут быть проблемы, но все же, поймите и меня.
Франция тоже начинал злиться не меньше Британии, его абсолютно не хотят слушать, а все просьбы были проигнорированы. Он уже устал за сегодня быть в роли половой тряпки, чтобы все хорошенько вытерли об него свои ноги. Страна спрыгнул со своей лошади на землю, расправил свой балахон и натянул на себя. На лице Великобритании отобразилась эмоция удивления — давно он не испытывал такой спектр эмоций за один день. Обычно ограничивается еле заметной улыбкой, а если дети что-то натворили — его гневу нет предела. А тут и недоумение, интерес, насторожённость, да настоящие оживление, кажется, благодаря этому парню лёд тронулся! Но ничего положительного Великобритания в этом не видел.
— Куда Вы собрались? Вас могут подвести, отсюда до порта далеко.
— Нет, спасибо, мне не нужны подачки с Вашей стороны. Продолжайте довольствоваться своей идеальной, счастливой семейной жизнью.
Француз отправился вдоль по тропинке, по которой пришёл сюда — союз хотел ещё что-то сказать, например, то, что сегодня он вряд ли сможет добраться до дома, ведь сегодня никаких кораблей во Францию не отправляется. Но решил воздержаться от комментариев, ибо гость из зарубежья уходил с такой скоростью, что буквально через пару секунд скрылся за деревьями, хотя, доберётся он или нет — его проблемы.
Этот разговор очень взбесил Великобританию, и не потому, что он тиран и не разрешает видеться приёмному сыну с родным отцом, совершенно нет. Он хотел услышать мотивацию Франции и хоть какое-нибудь доказательство того, что неудобная информация не будет разглашена Канаде. Ведь если до Англии дойдёт новость о том, что Британия разрешал колонии общаться с представителем французской королевской семьи — ребёнка у него отберут, чего он хочет избежать. Ну и пусть идёт! Они могли поговорить, как цивилизованные люди, Великобритания не давил бы на него, ведь сам понимает, насколько члены собственной семьи могут быть эгоистичны и жестоки. Который раз он себя одёргивает, что не стоит ему вестись на поводу у других и стоит более холодно относиться к проблемам окружающих. Но ведь так иногда не хочется быть бесчувственным поленом, а жизнь вынуждает. Он спустился на землю и повёл двух лошадей обратно, в сторону дворца.
Франция шёл, нет, практически бежал на выход из леса. Руками он крепко, до побеления костяшек, сжимал ткань балахона, а капюшон из-за порыва ветра спал с его головы. Он даже не мог понять, на кого он злится больше: на себя или на Британию? Да что за бред? Конечно же виноват гадкий союз! Наверняка сейчас донесёт эту информацию правителям: Англии и Шотландии, а потом Франция проблем не оберётся. Да зачем вообще создаются союзы?! Они такие бесполезные, ничего не могут сделать самостоятельно, полностью зависимы от своих создателей! Да как вообще такой, как он, может повышать голос на него, хоть на долю децибела! Он вообще понимает, что говорит со страной? А страна никогда не будет вровень союзу! Такие, как этот Великобритания, должны в ноги падать, пятки целовать, если с ним заговорит страна, а не дерзить и высказывать своё мнение. Да откуда ему вообще знать, что такое «собственное мнение»?! Франция остановился на месте, закричал и со всей силы буцнул ногой рядом лежащий камень, запуская его в свободный полет. Но вот не задача, из-за сильной амплитуды подъёма ноги не удержался на второй ноге и грохнулся на землю. Ударив кулаком по земле, он посмотрел в небо и прокричал:
— Да знаю я, что нельзя допускать такие мысли! Но что мне ещё остаётся?! — могло показаться, что он окончательно сошёл с ума. А это Франция обращается к высшим силам, подумав, что Бог его таким способом наказал за такие ужасные мысли и неконтролируемый гнев.
Франция потёр виски, стараясь успокоиться и отпустить негатив, сейчас все свои мысли нужно направить на то, чтобы обдумать, как выбраться сначала с маленького городишки, а потом совсем с этого острова.
Великобритания, вернувшись домой, отправился в свою комнату, ведь вспомнил, что есть пара незаконченных писем, которые он должен отправить некоторым странам по политическим вопросам. Он повернул ручку двери и вошёл в спальню, оглядев её, он заметил, что подушка лежит совершенно не так, как лежала несколько часов назад. Громко захлопнув дверь, он подошёл к кровати и заглянул под неё — там лежали, притаившись, Канада и Америка, глядели на отца своими большими глазами.
— Ах, вы, гадёныши, — он попытался ухватить хоть одного за руку, но они начали активно ретироваться из-под кровати и разбежались в разные стороны, чтобы добраться до двери. — Стойте! — крикнул Британия.
Ему удалось поймать Америку за руку, а Канаду за шиворот его рубашки, первый начал вырываться из крепкой хватки отца, а второй решил подчиниться.
— Я же просил не лезть в мою комнату без моего ведома! Что вы тут делали? Признавайтесь, иначе отлуплю хорошенько, чтобы запомнили!
— Ничего запрещённого! — сказал Канада.
— Отец, да если бы тебе не было чего скрывать от нас — ты бы так не волновался! — крикнул Аме, кусая Британию за руку, и тот отдёрнул её. — Хватит уже кричать на нас!
— Америка, прекрати со мной так разговаривать!
— Нет! Я-
Но он не успел договорить, как Британия отпустил пощёчину Америке, чтобы тот наконец заткнулся. Сегодня у него не было сил пререкаться, спорить с ним, не хотел слушать недовольные визги, потому это была вынужденная мера.
— Долой с моих глаз! Брысь в комнату! — гаркнул на них- Канада взял брата за руку и потащил его в комнату.
Как только они скрылись, Британия вернулся к себе и сразу уселся за стол, зарывшись руками в свои белоснежные волосы. Голова раскалывалась, а ещё столько работы впереди; чтобы хоть как-то отвлечься, он взял недописанное письмо, пробежался по нему глазами и продолжил повествование. Ближе к ночи союз закончил всю работу и сложил письма, которые нужно отправить, в аккуратную стопочку и убирался на рабочем столе. Стоит себя занять ещё чем-нибудь, ведь кажется, что всю свою сознательную жизнь он мучается от бессонницы. Лишь изредка ему удаётся поспать, но на утро просыпается всё равно уставшим из-за кошмаров. Был бы у него выбор — выбрал бы беспокойный сон, чем вечное бодрствование, ведь иногда из-за сильной усталости он видит галлюцинации. Раньше он пугался этому, но теперь воспринимает как данное, разве что это мешает ему сосредоточиться на некоторых вещах. Благо, его организм устроен не так, как человеческий, иначе он давно бы сошёл с ума. Как печально. Он убрал со стола чернильницу, как в его дверь тихонько постучались. Великобритания выпрямился — странно, он никого не ждёт, может, что-то случилось? Союз открыл дверь и увидел перед собой Канаду, тот грустно улыбнулся и спросил, не помешал ли он ему.
— Конечно нет, проходи, — Британия пропустил его внутрь. Колония тихонько прошёл и сел на ближайший стул, потупив взгляд в пол, не решаясь начать разговор. — Что-то случилось? Чего ты не спишь и пришёл ко мне?
— Я хотел извиниться за себя и за брата.
Великобритания хмыкнул, но ничего не ответил, лишь смотрел в окно и слушал «исповедь». Канада знал, что отец простит их, но вряд ли озвучит это, что огорчало. Ещё немного подумав, мальчишка продолжил:
— Мы правда ничего плохого здесь не делали. Америка лишь глянул на один документ, который лежал на тумбочке у кровати, но не понял его содержания и не трогал ничего больше.
— Так зачем вы здесь находились?
— Нервы захотели себе пощекотать, — еле заметно улыбнулся. — Знаю, это глупо…
— Именно так, — тяжело вздохнул. — Не делайте так больше.
— Аме сожалеет о том, что накричал на тебя, но он слишком упёрт, чтобы сказать тебе об этом. Так что решил это сделать я.
— Хорошо, так уж и быть, прощаю, — прошептал — Канада вскочил с места и заулыбался.
— Можно тебя обнять? — подошёл к нему и в ответ получил кивок.
Британец повернулся к нему, мальчишка сразу крепко обнял его и уткнулся. Мужчина погладил его по голове и приобнял в ответ, тепло улыбнувшись. Союз никогда и ни к кому не испытывал такое чувство, как любовь, но есть небольшое исключение. Он по-настоящему любит своих сыновей, какими бы невыносимыми иногда они не были. Любит по-отцовски. Он не может поверить, что, благодаря им, такой, как он, смог ощутить такое высокое и недосягаемое для него чувство.
— Пап, а кто это сегодня к тебе приходил? — Британия затаил дыхание, думая, как ответить на неудобный вопрос.
— Просто приезжий интересовался некоторыми вопросами, я пока не могу сказать тебе, но это касалось тебя.
Канада открыл рот от удивления, но решил не задавать лишних вопросов, хотя ему было очень и очень интересно. Британия ещё раз погладил его по спине и сказал, чтобы он шёл спать, а то уже поздно. Мальчишке ничего больше не оставалось, как уйти в свою комнату.
***
Рано-рано утром Великобритания решил отправиться на прогулку по городу. Переговорив с некоторыми служанками, чтобы они присмотрели за детьми, он направился в конюшню. Разумеется, перед этим он приоделся, чтобы на улице его никто не узнал, и он мог насладиться спокойной прогулкой. Вскочив на своего вороного коня, он отправился в город. Британия точно не знал, сколько времени он потратит на сегодняшнюю прогулку, он не хочет как-то ограничивать себя. Добравшись до центра города, он украдкой смотрел на прохожих, наблюдая, чем они занимаются. Было тихо и спокойно, как он любит.
Из-под огромного мешка выбежала большая крыса и прошмыгнула под копытами лошади — конь громко заржал и остановился на месте, громко фырча и стукая копытом. Британия коснулся шеи коня и погладил, пытаясь успокоить, но животное всё не успокаивалось и мотало головой. Пока мужчина пытался его успокоить, неподалёку от них стояли две девушки, которые говорили достаточно громко, потому Великобритания невольно прислушался к их разговору.
— Ох, Эйми, ты даже не представляешь, как я завидую нашим правителям, — охала она и прижала руку к своей щеке. — Я так завидую Шотландии!
Лошадь уже, вроде, успокоилась, и теперь союз мог спокойно подслушать чужой разговор — он сделал вид, будто рассматривает интересную каменную стену.
— У наших правителей такая чистая, такая непорочная любовь. Их чувствами вдохновляются, пишут книги, посвящают им стихи! А мой муж, иногда, не может мне дверь открыть.
— Понимаю, я сама бы хотела себе такого прекрасного мужа как высокопочтённый Англия! Как Шотландии повезло! Господи, благослови их брак!
Британия крепко сжал поводья и дёрнул за них, чтобы лошадь продолжила своё движение: он больше не желал слушать диалог девушек. Его переполняла злость, да если бы они знали о настоящих отношениях его родителей — никогда бы не пожелали такого даже врагу! Хотя, винить их за такие высказывания глупо, Англия всегда беспокоится о своей репутации, ни в коем случае, никто, никогда не должен узнать об их настоящих отношениях.
Повернув голову в сторону шума, он увидел знакомый чёрных балахон. Да неужели? Этот странный молодой человек так и не смог выбраться с острова, забавно. Франция ругался с какими-то местными мужчинами, которые не давали войти ему в таверну. Они лишь отрицательно мотали головой и говорили, что, если он заплатит — тогда они его пропустят.
— Да что мне сделать?! Не знаю, станцевать могу! Пропустите меня! Я очень голоден! Да и зачем мне платить за вход? — те лишь отрицательно качали головой.
— А на что, по-вашему, эта таверна должна существовать! Сделайте небольшой взнос и проходите!
Британия слез с лошади и подошёл к ним, сунул мужчинам пару фунтов и взял Францию за локоть.
— Возьмите, это за меня и за него, — потащил Францию внутрь таверны.
Парень сначала испугался, ведь какой-то незнакомый человек хватает его за руку, тащит внутрь, да ещё и заплатил. Но стоило ему поднять голову, он увидел знакомое лицо и удивлённо воскликнул:
— А что Вы тут делаете? — тот промолчал и толкнул его в сторону маленького хлипкого столика у окна, а затем пошёл к грудастой женщине, чтобы заказать ему что-нибудь.
Француз недовольно надул губы, а через некоторое время союз вернулся с тарелкой супа и булкой, затем поставил перед ним. Франция сразу забыл все свои обиды и накинулся на еду, откусывая от булки большие куски и зачерпывая ложкой суп. Великобритания сел напротив и наблюдал за ним. Парень был весь замурзанный: его руки были вымазаны в грязь, некоторые локоны волос слиплись, чёрный балахон порвался и измазался в некоторых местах, но, видимо, парню было совершенно всё равно на свой внешний вид. Франция поднял на него свои глаза золотого цвета и захлопал длинными ресницами, откладывая ложку в сторону и ещё раз кусая булку.
— Зачем Вы мне помогаете? Оставили бы на улице, — нахмурился он, на что тот пожал плечами.
— Вы выглядели очень жалко, потому мне пришлось это сделать.
— Может, перейдём на «ты»? — в ответ получил кивок. — А ты не многословен. Так что насчёт моего предложения?
— Ещё раз повторюсь, мне нужны гарантии. Я делаю тебе одолжение, ведь мне запрещено общаться с другими странами без ведома Англии и Шотландии.
Француз задумался, стоит ли ему делиться с ним сокровенными вещами с, практически, незнакомцем. Но, при этом, он прекрасно понимал причины волнения союза.
— Слушай, а как Канада себя чувствует?
— Не жалуется.
Франция поджал губы и доел последний кусок хлеба, взял тарелку и прислонил её кайму к своим губам. Наклонил её, и допил остатки супа, а потом бухнул тарелку обратно на стол — Британия наблюдал за этим и терпеливо ждал.
— Хорошо, я расскажу… Даже если у меня получиться переманить Канаду на мою сторону, у меня его отберут. Ни мой отец, ни мой брат не дают мне на воспитание ни одну нашу колонию.
— И? Отберут и отберут, просто будешь видеться с ним чуть реже, — пожал плечами.
— Ну да, его будут держать не понятно где, может, в каком-то подвале, и голодом будут морить, всё лишь. Даже ещё когда я его воспитывал, иногда было проблематично достать еду для него, ведь отец настаивал, чтобы маленькая страна работала, а потом уже получала такое «вознаграждение». Я понимаю, что страны растут очень быстро, но на тот момент, он был слишком мал, чтобы хоть что-то понимать в политике и… — он замолчал. — Я не знаю, хорошо ли ему у тебя, но я надеюсь, что он ест хотя бы нормально.
Великобритания отвёл взгляд и тяжело вздохнул, обдумывая его слова.
— Ест хорошо, только если натворит что-нибудь серьёзное — могу оставить без вечерней трапезы. Одежда у него есть и обычная, и парадно-выходная, я позаботился об этом. Общения у него достаточно, целые дни проводит с братом. В общем, не страдает, всё могло быть намного хуже.
— А он не помнит меня?
— Нет, абсолютно, — глянул на него — француз отвернулся, а лицо прикрыл капюшоном. — Извините.
— Забудь, — прошептал.
— Я готов принять твоё предложение, — скрипя сердце, сказал он, уже понимая, какие проблемы из-за этого могут постигнуть его в будущем.
Парень вздрогнул и посмотрел на Великобританию, ему казалось, что он ослышался, но, как в подтверждение этих слов, он получил кивок и расплылся в довольной улыбке.
— Merci beaucoup, merci, merci (Спасибо большое, спасибо, спасибо), — он положил свою руку поверх руки Британии, но тот быстренько отдёрнул свою, ничего не ответив, а просто достал платок и вытер руку, будто ему были противны прикосновения Франции.
Француз сначала удивился этому, но решил не спрашивать его. Если это отвращение — он чувствует к союзу тоже самое. Несмотря на слёзные беседы и разрешение Великобритании, он также ненавидит его, жаль, ситуация не позволяет разбить тарелку об него. Каким бы он не был снисходительным, такие как он не достойны жизни.
Британия вытирал руку, по его телу пробежали мурашки, как он вспомнил момент соприкосновения их рук — мерзость. Как его раздражает, когда незнакомцы хоть как-то касаются его: касаться его могут только его родители и дети, больше никого рядом с собой он не хочет видеть. Он сам был не рад тому, что Канада будет видеться с Францией, ничего кроме раздражения эта особа не вызывает, слишком высокое самомнение у него. Так они и сидели: француз прятал за фальшивой улыбкой свои истинные чувства, а Великобритания хмурился, складывая платок.
