Oh! We have no feelings!

      Франция уставился на Великобританию, оглядев его с головы до ног, а затем сконцентрировал взгляд на ручке от двери, что осталась у того в руках. Британия также опустил взгляд и разжал пальцы, предмет гулко стукнулся о плоскость пола, он буцнул её ногой и та отлетела в угол.       — Ты не рад меня видеть? — легонько улыбнулся.       — Что ты тут забыл?       — Он… — начал говорить Канада, но союз выставил палец, чтобы тот заткнулся.       — Ой, знаешь, я так хорошо на островах отдохнул и решил вернуться к вам, — отмахнулся.       — Зачем?       — Так я приехал не к тебе, а к Канаде, но твоей самоуверенности можно позавидовать, — прошёл вперёд, чуть ближе к нему.       Британия выдохнул и выпрямился, внезапно осознал, что у него нет сил спорить с ним от слова «совсем». Англия обещал, что рано или поздно, но союза постигнет страшное наказание, потому, возможно, не стоит сейчас торопиться. Ему никогда не была близка позиция «подумаю об этом завтра» или «потом с этим разберусь, когда ситуация достигнет своего пика», но сейчас ему абсолютно всё равно, хочется отдохнуть. Мужчина слегка покивал, чуть развёл руками, думал что-то сказать, но всё же смолчал, и отправился в свой кабинет. Такой поворот событий очень удивил Францию, но вот Канада грустно провёл того взглядом — для него это было абсолютно ожидаемо. Страна подошёл к нему и присел на корточки, парень с одной стороны был рад его приезду, но он не хотел, чтобы это шло в ущерб его отношениям с Британией.       — В последнее время он часто пропадал и почти не появлялся, а если и появлялся — вёл себя точно также, как и сейчас, — видимо, ему было некому пожаловаться, потому он решил вылить своё разочарование на Францию, а тот стойко принял удар.       — Может, он слишком занят, из-за чего такая реакция, — взял его за руки. Канада замотал головой.       — Это состояние отличается, с одной стороны он такой же безразличный, но…       — Он стал больше отстраняться?       — Да, я не знаю с чем это связано. Я не обязан Вас в это посвящать, я ведь не слепой и не глупый, я понимаю, какие у вас отношения.       Франция цокнул и махнул рукой.       — Твои секреты — станут моими. Если захочешь — обязательно расскажешь, а пока давай прогуляемся. Всё-таки я не к этому старому деду приехал, а к тебе.       — Конечно, я буду рад провести с Вами время, — сжал его ладонь и потянул на улицу.       — Но… Ха-ха-ха! Выломать ручку — это надо уметь! — расхохотался француз и указал на валяющуюся ручку от двери.       Британия рухнул в кресло и закрыл руками лицо. Господь, за что ему такие мучения? Если Англия узнает о том, что Франция заявился на территории — в порошок его сотрёт. Остаётся надеяться, что француз осознаёт все риски и не будет лезть на рожон. Нужно отвлечься от этих мыслей, хотя в любом случае у него не получится это сделать.       — Мэри, Мэри, Мэри… — повторял союз, заглядывая в ящики. Затем его взгляд пал на несколько документов, которые демонстративно возлежали на подоконнике. — Аргх…       Вздохнул и запрокинул голову назад, устало потёр глаза. Придётся временно отложить свои дела и заняться работой. Чем быстрее закончит с этим — тем быстрее приступит к разрешению своих проблем. Со временем Великобритания стал замечать за собой, что стал чуть более спокойным. Ранее он бы вышвырнул Францию из дома и молча закрыл за ним дверь, а сейчас обошёлся одной вырванной ручкой двери. Довольно неплохо. Возможно, потому что Британию ни разу не поймали с поличным, а если бы это произошло — нервничал бы чуть больше. Попытался откинуть неприятные мысли подальше и сосредоточиться исключительно на работе. Взял документы и разложил перед собой, внимательно вчитываясь в самые верхние.       Франция действительно аккуратен и попросил Канаду, чтобы они прогуливались исключительно в безлюдных местах. Тот полностью его понял и согласился, никак не пререкаясь, ведь полностью понимал сложность ситуации. Они никак не затрагивали тему отношений Франции и Великобритании, только отстранённые и обыденные разговоры. И даже несмотря на это было безумно хорошо. Француз чувствовал лёгкую расслабленность: Канада с удовольствием делился впечатлениями о прочитанных книгах, полученных знаниях, даже рассказывал о своём распорядке дня, и это было прекрасно. В то время как Франция поражал парня рассказами о своём благородстве, непростой революции и прекрасном безлюдном острове, где ему пришлось пробыть несколько месяцев.       — Прям ни одного человека?! — охнул канадец.       — Ни одного! Только я и мои мысли! — махнул рукой, разворачиваясь.       — И совсем не страшно?       — Я не говорил, что меня мало что страшит на белом свете? — вскочил на каменную оградку и схватился рукой за фонарь. Стал на носки, взялся второй рукой за ножку фонаря и грациозно прокрутился. — Иногда, особенно, таким как мне, стоит побыть наедине.       — И о чём Вы думали?       — Ох, о многом. Некоторые свои взгляды на жизнь пришлось пересмотреть, осознать ошибки, а в некоторых моментах признать, что я был как никогда прав. Вот только за Константином скучаю. Это мой дворецкий, — спрыгнул с оградки.       Канада поражался лёгкости и красоте его движений, Франция будто не просто ступал по земле, а танцевал. Тот заметил заинтересованность своей персоной и ему это льстило.       — А Великобритания случайно не учил тебя фехтованию?       — Совсем нет, а Вы можете? — поднялся.       — А то! — оглянулся и заметил, как на земле валялась длинная палка. Он взял её и кинул ему, парень успел поймать и крепко сжать.       — А Вы без оружия, — Канада спохватился.       — Ничего, сейчас тоже что-нибудь себе подыщу, — отошёл дальше, приглядывая себе примерно такую же палку. И наконец нашёл её. — Теперь слушай внимательно. Я предоставлю тебе только базовые правила. Если понравится — расшевелишь Британию, чтобы он помог. Жаль, но я не смогу часто посещать тебя, чтобы учить.       — Конечно! Я буду внимательно слушать, — сжал палку в руках.       — В фехтовании твои ноги должны быть сильны и крепки, ведь во время боя ты будешь в определённой стойке: чуть присев, — неглубоко согнул ноги в коленях, демонстрируя, как требуется.       Канада внимательно проследил и попытался согнуть ноги также, присев слишком глубоко. Франция выпрямился и подошёл к нему, чуть стукнув палкой по его коленям.       — Не так низко, иначе можешь повредить колени, немного приподнимись, — поправил его, и парень исправил своё положение. — Молодец.       Страна снова вернул себе прежнее состояние и продолжил:       — Чтобы нанести удар — требуется выпад вперёд, он чем-то похож на небольшой прыжок, — чуть пружинил на ногах, не держа палку в руках слишком крепко. В его движениях прослеживалась некая расслабленность, его даже немного забавляла эта ситуация, именно потому он был раскован. — Давай так, чтобы ты мне случайно не выколол глаз, я найду другую мишень.       Парень немного засмущался от его шутки и даже застыдился, в то время, как француз игриво засмеялся, явно специально пошутив так. Отыскал на земле довольно крупный опавший лист и взял его за край.       — Попади в него подобным образом, — стал напротив него. Тот снова согнул ноги в коленях, почти с первого раза правильно, и сделал прыжок вперёд, промахиваясь мимо листа. — Стой, зайчик, не прыгай так высоко и не делай настолько сильных выпадов, ты промахиваешься.       — Ага, хорошо, — кивнул и постарался выполнить его просьбу.       Обучение у Франции отличалось от уроков Великобритании. Приёмный отец часто хмурился, пыхтел, вздыхал, подвергал неудачи сына своим долгим раздумьям, настолько затяжным, что Канаде иногда приходилось ему напоминать, что они на тренировке. Британия искал ошибки конкретно в методе своих обучений: хотел довести до идеала, но при этом иногда боялся лишний раз повысить голос на сына. Союз не хотел сильно злиться на него из-за его неудач. В то время как Франция на лету придумывал решение проблемы, а не подолгу стоял с задумчивым видом, погружённый в свои мысли. И канадец ни в коем случае не обвинял его в этом, а принимал таким, какой он есть. Просто диву давался подобным контрастам.       Занимались они до вечера, и под конец Канада всё-таки смог проткнуть палкой лист несколько раз, чему страна был очень рад. Мышцы ныли и болели, пот градом лился с лица, и коленки дрожали, но было несказанное чувство эйфории. А страна совсем не выглядел уставшим, наоборот, разгорячился ещё больше, но понимал, что тому уже давно пора домой. Потому он начал подгонять Канаду, мол, идти уже пора. Парень, несчастно вздыхая, вскочил на лошадь и нехотя согласился. Добравшись до особняка, на удивление, их никто не встретил, чему француз обрадовался, ведь никто гундеть на ухо не будет. Он с улыбкой повернулся к Канаде и только набрал воздуха, чтобы что-то сказать, как увидел, что парень засыпает на ходу.       — Тебе уже пора отдыхать, — хихикнул.       — Я хотел попросить отца, чтобы он выделил Вам комнату… — тихо сказал.       — Не волнуйся, я сам его попрошу, иди, — помог слезть с лошади.       — Благодарю Вас.       — Не за что, — помахал.       Как только Канада скрылся за дверью, Франция похлопал лошадь по шее, беря её за поводья. К нему подошёл дворецкий и сказал, что сам отведёт их в стойло, страна кивнул в благодарность и пожелал спокойной ночи. Прошёл в особняк, оглядываясь, он примерно помнил, где находится кабинет Британии, но, разумеется, не хотел идти туда сразу. Не помешает предварительно прогуляться. Внутри было тихо, видимо, большинство уже спит. Франция поскакал по ступеням, держась рукой за поручень, наклонился и заглянул в коридор. Никого. Останавливаться он не хотел, а пошёл дальше, рассматривая двери комнат. Одна из дверей была чуть приоткрыта и там даже горел слабый свет. Как вдруг француз услышал шаги за своей спиной, из-за неожиданности он развернулся на пятках, увидел тень в коридоре, не удержался на ногах и повалился на приоткрытую дверь. Завалившись в комнату, кто-то позади него закричал. Франция экстренно вскочил на ноги, закрывая за собой дверь, и повернулся. Перед ним стояла служанка в одном нижнем белье, не успевшая ничем прикрыться.       — Прошу, не кричите, — прошептал и подошёл к ней, бесстыдно взял за талию, которая была обтянута корсетом, и развернул перед собой. — Хорошо выглядите.       — Выйдите из моей комнаты! — принялась отталкивать его, громко говоря. — Отпустите!       — Франция, отпустите её, — в дверном проёме оказался разозлённый Великобритания.       Девушка ещё больше засмущалась, увидев хозяина. Франция спустил руки с её талии ниже, не дотрагиваясь прикрыл ладонями её интимную зону, ведь панталоны чуть просвечивали.       — Я случайно попал к прекрасной даме в комнату! Никаких злых побуждений у меня не было! — состроил глазки.       — Сейчас же отойди от неё! — крикнул союз.       — Капитулирую, — оказался в другой части комнаты.       — Прошу прощения, — сквозь зубы сказал мужчина, взял того за шкирку и вышвырнул из комнаты. — Простите, что я тоже ввалился в Вашу комнату.       Великобритания закрыл за собой дверь и перед ним стоял Франция, который по-хитрому улыбался.       — Красивые горничные у тебя, даже очень.       — Я не просил давать оценку.       — Я правда не задумывал ничего плохого, случайно поскользнулся и оказался там. Я обязательно извинюсь перед ней утром. Сейчас извиняться будет… немного не к месту, — хихикнул. — Предлагаю забыть о конфузе.       — Не приближайся больше к девушкам в моём доме. Я запрещаю это тебе делать, — его действительно вывело из себя наплевательское поведение. Подтолкнул его, чтобы начал шевелить ногами.       — Не подумай ничего такого! Я люблю женщин, а они любят меня, — почувствовал очередной толчок в спину и ускорил свой шаг. — У нас всё полюбовно. Когда-то познакомился с одной прекрасной дамой, так это был один из прекраснейших дней моей жизни!.. И не только день.       Последнее сказал с самодовольной улыбкой.       — Не интересно. Ваша комната, — указал на дверь. Страна дёрнул за ручку и заглянул туда.       — Даже не поинтересовался, как прошла наша прогулка с Канадой, — глянул на него.       — Мне уже рассказал Канада.       — Так быстро?       — Да. Доброй ночи, — отвернулся и пошёл обратно к себе.       Ничего удивительного. Сегодня Франция точно не может разговорить его, потому пора оставить надежды и отправиться на боковую. Наверняка его завтра попрут отсюда, нужно утром как можно быстрее схватить Канаду и ускакать на прогулку, ведь ещё не хочется покидать это место. Да и с Великобританией он толком не поговорил. Проворочавшись час на кровати у Франции всё никак не получалось уснуть: слишком много впечатлений за день. Лёжа на спине он потянулся рукой к тумбе, открыл верхний ящик не глядя, затем нижний, потом ещё один — даже никакого чтива не нашлось. Слыхал от Канады, что у союза большие проблемы со сном и не спит он по ночам более чем часто. Страна примерно прикинул, что прошло уже достаточно времени и наверняка Британия уже остыл и не такой злой.       — Всё равно не спится, — прошептал себе под нос, надел сапоги и вышмыгнул из комнаты.       Он запомнил в какую часть здания ему не стоит совать свой нос, чтобы снова ненароком не увидеть обнажённую даму. Поднялся тихонько по лестнице и по памяти завернул в один из коридоров, и, кажется, не прогадал. В одной комнате горел свет. На всякий случай предварительно постучал в дверь, за ней послышался шорох, а затем голос:       — Войдите, — Британия. Франция, с его позволения, зашёл в комнату. — Что-то случилось?       Сначала не поднимая головы спросил он, а затем увидел перед собой страну.       — А… Недоразумение. Как я мог подумать иначе, — продолжил заниматься делами.       Гость по-свойски сел на софу и закинул ногу на ногу.       — Сколько можно злиться? — скривился.       — Я не злюсь, — спокойно ответил он. — Всё равно ты утром нас покидаешь.       — Не планировал.       — А я не спрашивал твоего мнения, — макнул перо в чернильницу.       Страна заметил его усталость, но желание поговорить было сильнее. Он рассмотрел его рабочий стол и взгляд зацепился за небольшую бумажечку, где было выписано чьё-то имя. Британия заметил его взгляд и убрал тот лист в сторону.       — Мэри? — наклонил голову. В ответ лишь молчание. Заметил, как союз сразу помрачнел. — Это твоя знакомая?       — Не суй нос не в своё дело, — спрятал лист в стол, его ответ был грубым и достаточно агрессивным.       Воцарилась тишина. Франция понял, что так просто к нему не подступиться, начал лихорадочно придумывать, чем его можно заинтересовать. Не сказать, что он хотел ругаться с ним. Да, француз его не уважает, поскольку к союзам отношение у него скорее негативное, чем нейтральное. Но поскольку Господь распорядился так, и свёл их вместе — приходится выкручиваться. Хотя своего пренебрежение он не всегда может скрыть. Ещё и союз попался ему достаточно своенравный, обычно, подобные ему забиваются в угол, а этот имеет раздутое самомнение, ещё и хамить успевает. Франция отвернулся, закатил глаза и нервно постучал пальцем по коленке. Ему приходится переступать через себя, ведь иметь более-менее хорошо выстроенные отношения — лучше, чем разругаться и разойтись по разным баррикадам. Франция из каждого общения хочет выудить для себя пользу.       — Тогда я тоже поделюсь своим секретом, — повернулся.       — Франция, попустись немного, не всех интересуют твои секреты. Мне дела нет до них.       Так бы и дал союзу в рожу.       — Хватит со мной так разговаривать, я тебе не мальчик на побегушках. Следи за выражениями. Тебе напомнить, что находимся мы на разных уровнях? С каких пор союзам позволено пререкаться со страной? — нервы совсем уже не выдержали.       Как бы Британия не пытался отрицать, но его оскорбляли напоминания о том, что он обычный союз, а не страна. Возможно, ему действительно пора взять себя в руки и не идти в нападки в открытую.       — Видимо, до тебя наконец-то дошло, — Франция вырвал его из мыслей.       — Тогда предлагаю разойтись, — поднял глаза и поправил седые пряди.       — А? — не ожидал.       — Признаю, я не в настроении. Извини, что нагрубил, — сложил руки перед собой, продолжая смотреть на него.       Собеседник и представить не мог, что закончится всё настолько просто, потому опешил на некоторое время. И это даже вызвало улыбку. Он поднялся с дивана, всплеснул руками, поправил штаны и пошёл к двери. Союз проводил его взглядом, как вдруг страна остановился, взявшись за ручку.       — Позволь завтра ещё провести время с Канадой. Обещаю, мы будем аккуратны, проблем не возникнет.       Великобритания сначала хотел ответить «нет», но затем задумался. Всё-таки он хотел бы найти родственников Мэри, если таковые есть, и узнать, где она похоронена, на поиск информации потребуется весь день, а то и больше. Итак, если он оставит Францию с Канадой, то и сын будет доволен, и он сможет отойти по своим делам без зазрения совести. Это можно будет считать небольшим подарком от него канадцу.       — Завтра у Канады во второй половине дня занятия, — сказал. — До второй половины дня он абсолютно свободен.       — Это значит «да»? — вздёрнул брови.       — Только не задерживай его, — кивнул.       — Благодарю… — ответил всё ещё ничего не понимающий Франция. Сам не знает в какой такой транс он ввёл Великобританию, но пока тот не опомнился — вышмыгнул из кабинета.       Возможно это была ошибка или ещё один грех, который Великобритания возлагает на свои плечи. Он не знает.       Ранним утром Британия чувствовал себя совсем плохо: его тошнило, кружилась голова, в теле была слабость. Около четырех утра ему даже пришлось прилечь, ведь казалось, будто он вот-вот потеряет сознание. Благо никого рядом не было и он мог побыть с собой наедине. В доме было тихо, и Франция больше не приходил, наверное, уснул. Чуть позже всё тело стало болеть, ломить, а где-то жечь. Союз всё никак не мог понять от чего так себя чувствует. Нашлось только одно объяснение этому состоянию: родители. И только эта мысль возникла у него в голове, как неведомая сила подняла его с кровати, правда в ту же секунду он согнулся пополам и рухнул на пол. Вдруг с ними что-то случилось, а он до сих пор не знает об этом? Последний раз он чувствовал себя подобным образом, когда Шотландию ранили. Только в тот раз боль в теле была в несколько раз сильнее. Странно, но нужно отправляться к ним домой и проверить. К сожалению, сборы у него заняли намного больше времени, чем он предполагал. Постоянно приходилось останавливаться и фокусировать свой взгляд на чём-то. Штормило так, что не с первого раза он смог взять рубашку, которая была в шкафу. Если это и вправду что-то экстренное: он теряет много времени. Пересилив себя, и вырвав в туалете разочек, он наконец вышел на улицу. Дорога, благо, была быстрой: его подвезли. По ходу дороги его немного отпустило, но совсем хорошо тоже не стало. Добравшись, Британия оглядел особняк: ничего не обычного, ни криков, ни шума, ничего более.       Великобритания прошёл дальше и увидел, как из особняка кто-то вылетел и на скорости врезался в него, чуть не сбив с ног. Этот некто поднял голову: на его лице была чёрная повязка с замысловатым узором, волосы были завязаны в низкий хвост, сам он был достаточно высокий. Союз не понял, кто это и что он делал в доме его родителей, но тот похоже узнал его. Оттолкнул и двинулся дальше.       — Подождите, кто Вы? — спросил, но понял, что с его стороны, со стороны союза, неприлично заговаривать первым. Парень лишь бросил на него странный взгляд, но не остановился.       Некто неизвестный уехал, оставляя Великобританию в замешательстве, потому он поспешил в особняк. Его пустили внутрь, и он отыскал своих родителей в зале. Они сидели за столом, а перед Англией лежал какой-то документ.       — Вы только посмотрите кого принесло, — закатив глаза сказал Англия. — Ну что? Встретился с ним?       — Доброе утро. С «ним»? Я столкнулся с кем-то на выходе, но я не знаю кто это.       Правителя рассмешила его глупость, и он даже шлёпнул ладонью по столу.       — Это был Уэльс, — подал голос Шотландия.       — Уэльс?! — подскочил от удивления.       — Настало время и Уэльсу присоединиться к нашей небольшой компании, — Англия взял документ, показывая его союзу. — Теперь у тебя ещё один хозяин.       Союз попытался выхватить акт, но отец выставил перед ним палец, запрещая ему это делать. Руки Великобритании опустились и дрогнули.       — Вы не посчитали нужным даже пригласить меня? Я его ни разу в жизни не видел, а тут оказывается-       — Что?! — рука с документом упала на стол. — А о чём ещё я должен отчитаться перед тобой, м? Я напомню тебе, что ты обычный союз. Нигде не прописано, что я должен предупреждать тебя о чём-либо. Ты должен быть благодарен за то, что я вообще ставлю тебя в известность и говорю с тобой о подобном! Не забывай, где твоё место. Чего припёрся?       — Уже ничего.       — На выход, — махнул рукой.       Великобритания выпрямил спину, давненько его настолько жёстко не осаживали. И сказать в ответ нечего, зря спрашивал. Он развернулся и последовал на выход.       — Чего ты так холоден к нему? Это же наш дражайший Уэльс, — сказал Англия, откладывая документ в сторону.       — Мне не о чём говорить с трусом, который боится брать на себя ответственность. Ни о каких дружественных отношениях больше не может быть и речи, — смахнул с плеча осевшую пыль.       — Зато мне есть о чём поговорить, — сказал Британия, выйдя на улицу.       Но явно не сейчас, для поездки нужно выбрать другой день. Сейчас у него совершенно другие планы, потому он поторопился в город.       Погулять у Франции с Канадой долго не вышло, у последнего образовались занятия, которые проводятся по средам в обязательном порядке. На все уговоры француза «прогулять», да и «зачем тебе это» парень отвечал отрицательно, говоря, что иначе отец будет нервничать. Потому приходилось одному сидеть на земле и жевать травинку. Драгоценное время уходит, он мог бы общаться с Канадой, но тот предпочёл ему занятия. А жаль. Франция выплюнул травинку, вскочил на лошадь и шлёпнул её ладонью по крупу. Может, хоть с ней немного прогуляется, предварительно надел на себя чёрный плащ и замотал пол лица, чтоб совсем было не узнать. В городе ему не стоит светиться, но чхать он хотел на эти правила, потому поскакал в центр.       Рассматривая красоты города, Франция невольно вслушивался в разговоры прохожих.       — Да, он в городе, — сказал продавец.       — Редко выбирается, а его родителей годами уже не видим, — ответил ему другой, завязывая мешок.       Страна чуть повернул голову в их сторону и остановил лошадь, спрыгнул с неё и подошёл к ним.       — Добрый день, работяги, воды не будет для моего скакуна? Щедро заплачу, если организуетесь и напоите его, — для подтверждения своих слов вынул мешочек с деньгами и кинул перед ними.       — Хм, да Вы не местный, — сказал продавец и оглянулся назад в поиске ведра.       — Верно, издалека приехал к родственникам, — облокотился о стену.       — А чего лицо скрываешь? — сощурился второй мужик.       — Вынужденная мера: изуродовали, — проследил за тем, как продавец вынес ведро с водой и поставил рядом с лошадью. — Случайно услышал ваш разговор. Союз Великобритания в городе?       Не сказать, что он был уверен в том, что говорили они именно о нём. Но судя по тому, что Британии с самого утра нет во дворце, наталкивало на эту мысль.       — Да, верно, давно мы его уже не видели.       — Наверное, занимается важными делами? — погладил лошадь.       — Не сказать. Поговаривают, видели его у похоронного бюро.       — Странно это всё, — сказал мужчина и вернулся за прилавок.       Франция хмыкнул и толкнул ногой пустое ведро.       — Известное какое-то бюро? — вскочил в седло.       — Самое популярное в городе, скажем так, — пожал плечами.       — Ясно… Ну, что ж, благодарю за помощь. Хорошего вам дня.       Они ответили взаимностью, и Франция поскакал восвояси. Известное бюро в городе… Чёрт знает что за конторка и где она вообще находится. Пришлось снова приставать к местным с расспросами. И желаемое француз получил: ему назвали адрес. Оставшись довольным своим расследованием — оправился к названому месту, в надежде, что его сосед ещё не покинул его. Входить внутрь Франция не стал, а лишь заглянул в окно, но высматривать никого не пришлось — входная дверь распахнулась. Лошадь топнула копытом и недовольно зафырчала, страна потянул за поводья, чтобы успокоить. Великобритания повернул голову и вскинул брови.       — Следишь за мной? — скривился.       — Да, мне делать больше нечего.       — А как же Канада? — отвернулся, сложив какую-то бумагу вдвое.       — Ха-ха, очень смешно.       — Занятия? — поднял голову. Да, Великобритания в курсе, в чем проблема.       — Не смешно. Теперь позволь мне узнать, чем ты таким важным занят? — чуть оттянул край маски, которая закрывала лицо.       — Это личное, — подошёл к своей лошади.       — Я ожидал такого ответа, но раз ты не хочешь отвечать — мне придётся проследовать за тобой и составить тебе компанию.       — Совсем заняться нечем? Иди своей дорогой, а ещё лучше — уезжай к себе домой, раз дел нет, — раздражённо ответил.       — Господь, сбавь обороты. Можешь не говорить, просто позволь составить компанию: у меня сейчас нет настроения, чтобы сидеть одному и горевать. Ты хочешь улучшить со мной отношения, м? — подошёл к нему и протянул руку, улыбнувшись.       — Я думал, что вызываю у тебя отторжение, разве не так? — не стал пожимать ему руку, уж слишком противны ему сладкие речи.       — Пф, моё отношение к союзам известно всем, и ты не исключение. Ненавижу я твоего папашу, но общение предлагаю его мальчишке на побегушках, — хитро улыбнулся и убрал руку. Поправил плащ и подошёл к своей лошади.       Великобритания закатил глаза, сжал кулак, но ничего не ответил. Устроившись удобней в седле, развернул ранее вдовое сложенную бумажку, на которой был написан адрес. Франция терпеливо ждал, рассматривая стежок на поводьях. Союз угукнул себе под нос и спрятал её обратно. Пнул легонько ногой лошадь, и та двинулась вперёд, Франция решил не задавать лишних вопросов, а просто поплёлся за ним, прогонит ещё. Он толком не смотрел по сторонам, ехал опустивши голову, прислушиваясь к цокоту лошадиных копыт. А как поднял голову — рот открылся от удивления. Они находились перед злачным публичным домом, из распахнутой двери выходили пьяные, грязные мужики в растянутых рубахах.       — Хм, может, выберем местечко получше? — Франция хихикнул, глянув на собеседника.       — Я сюда не развлекаться приехал, если ты хочешь — оставайся, — слез с лошади.       — Какой ты скучный, терпеть невозможно… — прошипел и спустился на землю.       Как только Британия распахнул дверь — время внутри злачного места будто остановилось. Все обратили на него внимание, некоторые даже отвлеклись от дела, повернувшись к нему. Франции нисколько не было неловко, а скорее смешно, голые совокупляющиеся люди мало его интересовали, поглядывал на союза, пытаясь найти хоть каплю смущения, но ничего такого там не было.       — Жди, — твёрдо сказал Великобритания и прошёл вглубь помещения.       Франции только оставалось облокотиться о стену и оглянуться в поиске симпатичной дамы. А в голове роились мысли о странной задумке союза. Он кого-то ищет? Не похоже, что он пришёл сюда развлечься, да и такой, как он, вряд ли возьмёт с собой знакомого просто постоять в сторонке. Да и признаваться Британия не хочет, возможно, чуть позже удастся выведать побольше информации. Страна прошёл чуть дальше, чтобы проследить за союзом, но дальше его не пропустили. Его поймала за руки на вид молоденькая девушка, останавливая, и начала заговаривать ему зубы.       Мужчина прошёл в относительно большую комнату, где сидела зрелая женщина. Как только она завидела его, отвлеклась от своих дел и обратила на него свой взор.       — Член королевской семьи решил посетить наше скромное место? — без улыбки на лице сказала она, хотя была настроена относительно дружелюбно.       — Да, и ищу я конкретную девушку, — уселся напротив неё, и всем своим видом показывал, что настроен решительно.       — И кто же Вас интересует? Готовы предоставить любую для такого важного гостя, — развела руками.       — Эйвери. Есть такая? Мне нужна только она и никто больше, — в ответ на это женщина хмыкнула.       — Да, есть. Она сейчас курит на заднем дворе. Найдёте её там.       — Благодарю, — оставил круглую сумму на столе. Женщина пересчитала деньги и отметила для себя, что союз даже неприлично переплатил. В принципе, она и ожидала этого.       Великобритания вышел из комнаты и заметил Францию, который о чем-то ворковал с какой-то молодицей. Мужчина подошёл к нему сзади, толкнул в спину и выкинул грубое «вставай», и, не дожидаясь, вышел из помещения. Страна от неожиданности подпрыгнул на месте, погладил руку девушки, попрощался и вышмыгнул за дверь, не оставив ни копейки. Он и так сегодня слишком потратился. Встретившись с Великобританией, Франция обтрусился и сложил руки на груди.       — Быстро справился, я даже имени девицы не успел узнать.       — Это ещё не конец. Мне нужно на задний двор, — развернулся и пошёл за здание.       — Ох, — он хотел ещё отпустить глупую шуточку, но не успел, и двинул за ним.       Там и вправду стояла темноволосая девушка в откровенном наряде, длинная чуть рваная юбка зацепилась и оголяла её пятую точку в кружевных трусах, обтянутую чёрными колготками. Она повернулась на звук, выдыхая дым, сказала низким голосом:       — Сразу двое? — потушила сигарету о кирпичную стену. — Сколько же вы заплатили, чтобы вырвать меня с моего десятиминутного перерыва?       Франция посмотрел на Британию, в надежде, что он заговорит первым, ведь это ему нужно было с ней встретиться. И ещё его немного раздражало, что в их походе он выполняет функцию мебели: ни слова не сказать, встань, остановись, сиди здесь. Многое хотелось высказать, но он сам напросился, потому оставалось помалкивать, а то ещё прогонит.       — Энни Петрлоу? — Британия остался стоять на месте.       — Откуда… Откуда Вы знаете? — повернулась к нему, поправил юбку. — Подождите… Великобритания. Вы имели связи с моей бабушкой?       — Мэри Джекинс. Да, — кивнул. Его взгляд сразу изменился: стал намного мягче.       — И чего явились? — она сама потускнела от упоминания этого имени. — Всю её жизнь оставались позади, а теперь спустя столько лет решили прийти?       Франция в недоумении слушал их разговор, смотря себе под ноги.       — У меня были обстоятельства. Сейчас любая причина, которую я назову, будет звучать, как оправдание, я не считаю это уместным. Я пришёл узнать, где она похоронена и похоронена ли вообще.       — Похоронена, — выгнула бровь. — Решили искупить свои грехи?       — В каком смысле? — дёрнулся от возмущения.       Франция решил отойти, чтобы не мешать и не подслушивать их разговор. Не его это дело, если Великобритания захочет рассказать — сам это сделает. Иначе чувствует себя третьим лишним.       — Она в Вас души не чаяла, мне казалось, что любила Вас больше, чем своего мужа, но так редко упоминала. Эта история стала легендой в нашей семье, такой себе сказкой на ночь.       — И что же она говорила? — воспоминания о ней, к его собственному удивлению, делали больно. Раньше ему казалось, что он спокойней отреагирует на подробности её личной семейной жизни.       — Как о мёртвом — только хорошее. Но раз Вы такой святой, то почему ни разу не заглянули к ней и не спросили, как она? Говорила, что её уволили с работы, никаких подробностей о Вашей семье не рассказывала: явно что-то скрывала, но это её личное дело, и у Вас я ничего выпытывать не собираюсь. Понимаю, что и работая служанкой она бы много не заработала, но не умирала бы в бедности, — голос дрогнул, но она продолжала хмуриться. — Сомневаюсь я, что Вы настолько хороший, как в её рассказах. Я не боюсь сказать Вам это в глаза. Мне уже нечего терять.       — Мне жаль. Я чувствую, что трагедия внутри вашей семьи будто стала и моей личной трагедией. Есть обстоятельства, на которые я не мог повлиять тогда, и не могу повлиять сейчас. Я корю себя за то, что ни разу с ней не связался, хотя мог… До меня дошло это только недавно. Раньше, возможно, трусил или не хотел, и это отвратительно, неправильно. Я готов признать свою ошибку, только вот ничего мои слова не изменят. Хотел проститься с ней, даже спустя столько лет.       Девушка сцепила зубы и сжала ткань своего платья. Она посмотрела в сторону, затем достала ещё одну сигарету и прикурила. Слабо верилось в его раскаяние, но от чего-то слова задели её. Отношения с бабушкой у неё были более чем натянутые, и последние годы её жизни практически только она помогала ей. Энни не сказала бы, что не любила её, любила, просто наивность Мэри всегда раздражала. Та дожила до старости, что в их время довольно редкое событие, но её мировоззрение никак не изменилось. Энни всегда была готова с пеной у рта доказывать её неправоту и то, что в таком возрасте можно было бы обзавестись мозгами, но всё тщетно. А Мэри никогда на неё за это не злилась. Мать Тереза хренова.       Проститутка сплюнула на землю и сделала затяг.       — Сестра у меня есть. Живёт не здесь, а во Франции. Выскочила замуж за богатенького да удаленького и быстренько свалила отсюда.       — Вы не общаетесь? — наклонил голову.       — Нет. Давно уже. У неё слишком… Завышенные требования к окружающим, осудила меня за мою деятельность, а помочь не помогла. И пока она где-то там, далеко, я даю во все щели всякому сброду.       — А мать?       — Умерла. Отец тоже.       — Я готов помочь Вам, — в ответ на это она подняла голову. — Не для того, чтобы мне сверху это было зачтено, а потому, что я хочу помочь Вам. Хоть Вашу семью я и не знал, и с Мэри мы были близки, но давно, мне откликается в душе эта проблема.       — Уж много денег Вам придётся мне отстегнуть. Карман то у меня с дыркой! — засмеялась.       — Ничего, у меня денег достаточно.       Энни подняла голову, рассмотрела его и тяжело выдохнула. Сказала название кладбища, где похоронена Мэри.       — На кресте выцарапано имя, уж на что денег хватило. Но для отличия я поцепила на крест голубую ленту. Найдёте.       — Спасибо Вам большое. Называйте свой адрес, я отправлю Вам деньги.       Девушка немного помолчала, раздумывая, стоит ли переступать через свою гордость и принимать деньги. Но напоминания о том, что придётся ещё чёрт знает сколько выполнять самые грязные пожелания сифозных мужиков. Да ещё и убить могут, и наказания никакого не понесут.       — Хорошо, пишите, — вздохнула.       Великобритания вернулся к Франции в намного более подавленном состоянии, но виду решил не подавать. Их поездка до кладбища проходила в полной тишине, пока страна не решил подать голос:       — Извини, я влез в твою личную жизнь. Так бы и сказал сразу, — посмотрел на него.       — Неважно, — махнул рукой. Франция для себя отметил, что спорить он не стал.       Дальше они не разговаривали. Страна ожидал увидеть кладбище, но легче на душе от этого почему-то не стало. Они долго бродили, Британия вглядывался в каждый крест, ожидая там увидеть ту самую голубую ленту. И наконец, когда спустя час он нашёл нужный, слез с лошади и подошёл к нему.       «Мэри Джекинс»       И вправду выцарапано. И потрёпанная лента развивается на ветру. Француз осмотрел бедную могилку, которую без опознавательного знака невозможно было бы найти. Переведя взгляд на союз, он столкнулся со взглядом, который явно не должен был увидеть. Великобритания не смотрел на него, он полностью был погружен в свои мысли, оглядывая крест. Тот махнул головой, потянул лошадь. Знает, что не должен присутствовать во время такого момента, Британия должен сам пережить его, наедине с ней. Слез с лошади, взял за поводья свою и лошадь Великобритании, потянул на себя, уводя, чтобы та не мешала ему. Союз немного повернул голову в его сторону, мысленно поблагодарив. Он засунул руки в карманы и опустил голову, разглядывая крест. Помнит, будто это было вчера, помнит и её, очень отчётливо. Раньше думал, что не любил Мэри, считал, что чувства чужды ему и боялся обидеть её своим равнодушием, но со временем понял что это было далеко не так. Тогда в силу своей незрелости он не смог распознать в себе настолько сложные и глубокие чувства, да и всё ещё толком не знает какого это. Осознание влюблённости пришло к нему позже, много лет спустя, когда её уже не было рядом и когда она, скорее всего, нашла другого мужчину. Среди стран бытует такое мнение, что любить человека — моветон, на таких даже смотрят косо, потому мало кто решается на это. А союзы тем более.       — А ты так и не раскрыла тайну, как я и просил… Спасибо, моя безграничная и вечная благодарность тебе, Мэри, — прошептал он. — Прости меня, я знаю, что мои слова уже больше ничего не значат, они не имеют никакого веса сейчас. Я должен был явиться к тебе намного раньше, но… Я не знаю, простишь ли ты меня, но даже если нет — я пойму, я не ожидаю милости.       Он чуть прикрыл глаза, в горле неприятно закололо. Где были его мозги раньше? Почему он так халатно отнёсся к самому дорогому человеку? К той, которая принимала его таким, какой он есть.       — Я виноват, я признаю это, — прошептал. — Не смогу повернуть время вспять.       На душе паршиво. Великобритания присел на корточки, потёр пальцами глаза. Чувства разрывали его изнутри, даже утром от слов отца ему не было так тошно и плохо. Это съедающее чувство вины останется с ним до конца его жизни. Вокруг него столько людей, но чувствует он себя как никогда одиноко. С его статусом он может повлиять на любого, познакомится с человеком какой угодно важности, у него есть сын, знакомые, но он будто один среди толпы. Тогда, давным-давно, он так легко отпустил Мэри, не подозревая, что теряет самое ценное и дорогое. Рукой он схватился за крест и уставился на голубую ленту, которая развивалась на ветру. Чувствует, что должен отпустить ситуацию, но произойдёт это явно не сейчас, и не через десятки лет, возможно, в далёком будущем. Единственное, что он никогда не позволит — снести это кладбище, сам ляжет пластом на землю и пускай его хоть убьют. Хочет, чтобы Мэри спала спокойно, и никто её больше не тревожил. Возможно, предложит Энни хоть крест сменить на могиле, этот совсем уже рассохся. Без её разрешения делать ничего не будет, он и так мало фигурировал в жизни Мэри, а теперь хозяйничать на её могиле самостоятельно не собирается.       — Когда-нибудь мы встретимся, спасибо тебе за всё.       Франция сидел на траве и смотрел вдаль, рисуя на земле узоры пальцем, как услышал шаги сзади. Великобритания поднял голову и рассмотрел его.       — Ты не ушёл? — он сказал это спокойно, без претензий.       — Нет, решил подождать, — подпёр лицо рукой и развернулся к нему. Британия кивнул и подошёл к своей лошади. Страна прикусил щеку, задумавшись об уместности своих вопросов. Может, на него не будут гневаться за его любопытство? — Это твоя дама сердца?       Ох и получит он сейчас… Но в ответ тишина, было только слышно, как свистит ветер и звон пряжек седла. Британия не торопился отвечать, а анализировал: стоит ли? С другой стороны, он мог прогнать Францию ещё тогда в городе, грубо отбрить его и сказать, чтобы валил на все четыре стороны. Нет, по доброте душевной он разрешил ему пойти за ним, а после увиденного страной было бы совсем некрасиво не посвящать его происходящее. Или нет?       — Если не хочешь — не отвечай, я пойму. В конечном итоге я сам полез, и ты не обязан перед мной отчитываться, — поднялся на ноги и выпрямил спину, кулаком разминая бок.       Тот чуть повернул голову, осмотрев его с головы до ног. Франция выразил свою мысль грамотно и прилично, подумать сложно, что такое хамло и, казалось бы, совсем легкомысленная страна способна формулировать такие мысли. Хотя Британия давно подозревал, что тот лишь притворяется дурачком, а на самом деле — сам себе на уме. Вряд ли совсем безмозглый человек смог бы совершить государственный переворот и встать у руля правления.       — У тебя, оказывается, есть сердце? — сел в седло и посмотрел на него.       — У меня и мозги есть, — широко улыбнулся.       — Эта девушка… У меня с ней были отношения, очень давно, — устало вздохнул и посмотрел назад, в сторону кладбища. — К сожалению, из-за некоторых обстоятельств нам пришлось расстаться. И день нашего расставания — последний раз, когда я её видел.       — Потому та девушка была так недовольна? — подтолкнул лошадь, чтобы та сделала шаг.       Двигались они на выход с кладбища, в город. Попутно Великобритания ответил:       — Да, её можно понять, — опустил голову. — Я рад, что она вообще согласилась сказать, где место захоронения. Обязательно вышлю ей деньги, чтобы она выбралась с этого ужаса и, может, зажила нормальной жизнью, насколько это возможно.       Страна смотрел на него, а потом отвёл взгляд. Внутри были противоречивые чувства: никогда бы ранее не подумал, что такой, как Великобритания, окажется такой тонкой натурой. Теперь ему было ещё интересней продолжить разговор, личность союза может быть намного глубже, чем он себе представлял.       — Тебе было стыдно встречаться со своей возлюбленной? — это не было допросом, просто Франция не так часто заинтересовывается личностью союзов.       — Сложный вопрос, — нахмурился. Он не чувствовал напряжения от разговора, похоже, дошёл до той точки кипения, что готов открыться врагу. — Она была понимающей, лучшей, кого я знал на тот момент. Потом произошёл случай, на который мы оба не могли повлиять и… Неважно. Суть в том, что из-за своей глупости, неумения распознавать свои чувства, возможно, невоспитанности, я оставил всё, как есть. И я так легко с этим распрощался, и осознание всего этого пришло через много лет, когда я понял своё место в обществе, начал познавать себя…       На словах «познавать себя» он постучал пальцем по своей голове.       — Не знал тогда, что таких людей, как Мэри, на свете не так уж и много, и разбрасываться ими не стоит. Это я понял только тогда, когда мой мир перестал ограничиваться родительским домом. Я надеюсь, что у неё был любящий супруг, хотя жизнь, как я понял, была не сладкой. Умереть в бедности, потерять дочь, узнать, что внучка работает проституткой, — он поджал губы. — Господь принял её со всеми почестями, я уверен.       Они остановились в поле, Франция не отводил взгляда от него.       — Почему ты не поинтересовался, как она жила? — свёл брови. Он удивлён, что Британия смог открыться ему, несмотря на их натянутые отношения. Его история откликнулась где-то в глубине души Франции. Подумать и не мог, что у союза может быть интрижка с обычным человеком и что это переросло в такую масштабную внутреннюю трагедию.       Его вопрос остался без ответа, тот как-то странно дёрнул уголком губ. Ответ последовал у себя в мыслях и был он таковым:       «Стыдно»       — Ох, мало мне мучений, — прошептал и коснулся ладонью лба. Он будто забыл, что рядом с ним находится Франция, и что они совсем далеко не друзья, и даже не хорошие знакомые.       Раньше Франция всегда думал, что человечность в нём убил его отец, брат и жизненные обстоятельства. Оглядываясь назад, в прошлое, он вспоминал, как общался с Российской Империей, уж там странностей вагон и маленькая тележка. Их тандем казался непобедимым, Франции нравилось, что они «поймали волну», пока окружающие крутили у виска, у них было полнейшее взаимопонимание. За время общения цинизм внутри страны вспыхнул с новой силой, самомнение взлетело до небывалых высот, чему способствовал Империя. Именно благодаря ему, вся чернь, которая сидела внутри Франции заплясала веселей, что приносило несказанное удовольствие. Скажем так, общение с РИ стало лишь толчком для этого, ведь наконец-то француз нашёл себе подобного. Такую же хитрую мразь. Но странности Империи мог вытерпеть не каждый: днём тот мог смеяться без умолку, звать танцевать, пить, отдыхать, а ближе к вечеру лежать в кресле и бесконечно ныть о несправедливости жизни, отгоняя от себя всех, кто хотел помочь. Бесконечные рефлексии, которые терпеть было невозможно. Франция тряхнул головой, его передёрнуло от воспоминаний об Империи. Страну всегда раздражала чья-то слабость и нытьё. Никогда не забудет тот день, когда казнил брата и когда тот плакал, умолял пощадить, а Франции нравились его унижения. Но только сейчас он почувствовал, что боль Великобритании отзывается у него где-то глубоко в душе. Он, конечно, никогда не оказывался в подобной ситуации, но от чего-то было так тоскливо и грустно, как будто он не мог вспомнить что-то давно забытое им, но такое важное и дорогое его сердцу.       Страна откинул раздумья прочь и посмотрел на Британию, а затем отвёл взгляд в сторону.       — Я глубоко сочувствую тебе.       — Не стоит, это осталось далеко в прошлом, — вздохнул и посмотрел на него.       — А мне так не кажется, Великобритания. Мне и правда жаль, но хочешь услышать моё мнение? — улыбка вышла добродушной, давая понять, что он не настроен агрессивно.       Союз внимательно рассмотрел его лицо, хотев отказаться, но на душе было так пусто и паршиво, что даже как-то всё равно, даже если тот неуместно пошутит.       — Прошу, — не отрывал взгляда от него. —       Тебе тяжело, ведь так?       — Да, — его серые глаза будто стали ещё на оттенок темнее. — Прежде чем ты что-то скажешь, позволь задать тебе вопрос.       — Конечно, — махнул рукой.       — Ты не ожидал увидеть меня «живым»? — чуть нахмурил белые брови.       — Э-э-э… — он понял смысл вопроса, но опешил от прямолинейности. — Признаюсь, да. Союзы по своей сути другие, и те, которых встречал лично я, были жалкими слизняками инвалидами. А с тобой совсем другая история, но я думаю, я не первый, кто тебе это говорит. У тебя есть не только своё мнение, но ещё сострадание и сочувствие, ха-ха.       — Хмф, — чуть скривился. Не воспринял он это за комплименты.       — Так вот, именно из-за того, что у тебя есть это самое «сочувствие», ты винишь себя. А ты должен отпустить ситуацию, понимаешь? Ты сам мне сказал, что тогда был глупым и мало чего знал о жизни-       — Это не снимает с меня ответственности. Тогда я не только был глупым, но тогда было становление моей личности: я мало что чувствовал по отношению к другим.       — Понимаешь ли… — задумался. — Люди по своей природе живут недолго, если сравнивать с жизнью стран и союзов. У нас есть время, а у них его совсем нет, потому некоторые из них всегда кажутся излишне торопливыми, потому что боятся «не успеть», а то сдохнут где-нибудь под забором, никто имени на следующий день не вспомнит. Наши с тобой имена изначально вписаны в историю и, хочешь ты того или нет, но о тебе будут помнить.       Великобритания его внимательно слушал, не каждый день ему есть с кем поговорить и пофилософствовать.       — Потому люди намного быстрее становятся умнее и понимают жизнь, не все, конечно, некоторые, кто может думать и анализировать. У долгоживущих существ есть время на раскачку, почитать книги, подумать, возможно, отложить обременяющие вещи в далёкий ящик и сказать «подумаю об этом завтра или лет через десять», потому нередко можно встретить человека, который намного умнее какой-то страны. Ну, или союза, как тебе будет угодно. Потому иногда в компаниях стран можно встретить человека. Я признаю гениальность некоторых людей, уважаю их, но к большинству отношусь предвзято: не интересуют меня их людские проблемы. Мы далеки. К чему же эта тирада? — хихикнул. — К тому, что мне кажется, Мэри была достаточно умна, чтобы понять и простить тебя. Она хоть раз пыталась связаться с тобой?       — Ни разу.       — Ну вот, значит, понимала ситуацию, а ситуация, как я понял, была непростая, — сжал поводья. — Мне правда жаль, но отпусти, ты виноват, да, но держать в себе вину до конца жизни не советую.       Между ними повисло молчание, Британия поджал губы, прокручивая в голове его слова. Франция заметил, как ему непросто, от чего-то в груди спёрло. Как только союз поднял на него глаза, тот как-то криво и натянуто улыбнулся: расклеился он после таких разговоров, и это было трудно не заметить. Но союз не стал комментировать.       — Благодарю, я… Я подумаю над твоими словами.       Разошлись они на не совсем хорошей ноте, даже ничего не сказав друг другу. Франция ушёл в комнату, которую ему любезно выделили пару дней назад, и упал на кровать. Подумать не мог, что день окажется таким тяжёлым. Что-то похожее он ощущал в одиночестве на островах и когда сидел в холодном снегу перед Российской Империей. Чувство тоски и какой-то внутренней безысходности обняло его. Выровняв спину, страна сел на край кровати. Не думал, что за день успеет проникнуться чувствами к слезливой истории союза и какой-то девчонке. Кажется, дело было совсем не в сюжете, а в эмоциях, которые Британия ненароком передал ему. Француз так далёк от этого, но ощутил что-то знакомое ему лично. От чего-то появилось желание ещё поговорить с Великобританией, который оказался для Франции феноменом.       На следующий день Великобритания снова вернулся к Энни, чтобы «выкупить» её из борделя. Разговор не вышел долгим, для сына правителей готовы сделать всё что угодно, хоть сразу десять женщин ему продать. После того как Энни была готова, на пути к её дому они немного разговорились: не была она настроена настолько воинственно, как вчера. А раз так, то он был не против поделиться с ней подробностями своего похода к Мэри, но о Франции не упоминал. После того как они дошли до её дома, он вручил ей достаточно приличную сумму денег.       — Да мне этого до конца жизни хватит, — сказала она. — А то и на две жизни.       — Тем же лучше, благодарю Вас за содействие.       — Подождите, — сказала она и заскочила внутрь дома. Через несколько минут она вышла и протянула ему карманные часы с красивой дорогой гравировкой. — Это часы Мэри.       — Ох, не стоит, судя по виду они очень дорогие и, наверное, это семейная ценность, — выставил руки перед собой.       — Берите, — схватила его за руку и всунула туда часы. — Вам они полезней будут. Она была бы не против, я уверена в этом. Вы не кажетесь мне плохим, так что это того стоит.       Великобритания посмотрел на часы, вложенную в его ладонь, а затем открыл их. Стрелки стояли на месте.