***
Франция в кой-то веки добрался до континента и преодолел ещё долгую дорогу на пути к Канаде. Поездка было нисколько не романтичной и не успокаивающей. Какой прекрасный путь он держал в Неаполь, хоть останавливайся и пиши каждый пейзаж. А после долгой поездки на корабле ему хотелось прилечь и поспать. Загадочно лишь просматривал на свободные лавочки или мешки, которые издалека казались мягкими. Был готов сорваться с места и лечь хоть туда. Благо, имел возможность прикимарить в омнибусе, но из-за подпрыгивающего транспортного средства периодически просыпался и ударялся головой о потолок. Канада его ожидал в нетерпении, ждал на улице, чтобы встретить и крепко обнять. Чуть пружинил на месте и как только завидел какой-то силуэт, пригляделся, надеясь, что это его гость. Франция помахал рукой и выкрикнул его имя, и тот окончательно убедился в своих мыслях. Страну чуть не сбили с ног, Канада крепко его обнял и прижал к себе. Необычно, ведь Франция самым первым при встрече лезет обниматься и целовать в щёки, а сейчас мог расслабиться и мягко опустить голову ему на плечо. Канадец был чуть выше его, потому удалось легко положить подбородок. — Я так рад тебя видеть! — крепко обнимал его. — Я тоже… Но я так устал и так хочу спать. Прошу прощения, — Франция промурлыкал и прикрыл глаза. — Да-да, конечно, пройдём. Я всё подготовил, — аккуратно приподнял его за плечи и потащил в сторону. — Это твой дом? — вопрос прозвучал ни как восхищение, а скорее как лёгкое разочарование. Он даже чуть взбодриться от удивления. Дом был обычный. Нет, не таким, как в трущобах, а был похож на дома семей, достаток которых намного выше среднего, но отнюдь не выглядел, как жильё страны. Не считает, что подобные им должны жить в дворцах подобия Версаля, но не настолько же скромно. Они зашли внутрь, и Франция навалился на его плечо, прижавшись щекой. — Показывай, что подготовил, — сонно прошептал. — Мы даже чаю не выпьем? — разочарованно опустил голову. — Завтра, милый, завтра, — заулыбался. Тот закивал и повёл его в комнату, Франция сам открыл дверь и особо не разглядывая интерьеры — завалился внутрь. Проследовал в сторону кровати, сел на чистую постель и приятно выдохнул. Ему передали одежду, и он подметил, что она была новая чистая, чему он даже удивился. Ожидал, что Канада предоставит свою, но так будет лучше для них двоих. Даже рассказал, где какая комната находится, чтобы он не потерялся, француз махнул рукой, сказав, что он-то точно не заблудится. Не стал указывать на небольшие размеры дома, потому обошёлся благодарностью. Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Франция швырнул сумку на пол и переоделся, став возле открытого окна. Хитро улыбнулся, поняв, что Канада не наложил запрет на курение, потому достал папироску. Подымит в открытое окно, там как раз ветер, заодно и комнату проветрит. Сделал несколько глубоких затяжек, чтобы не смаковать слишком долго, ведь глаза уже слипались. Покурил относительно быстро, отложил окурок в сторону, чтобы не выбрасывать его во внутренний двор дома, закрыл окно и завалился на кровать. Ранним утром сменил одежду и вышел из комнаты, пытаясь по звукам определить, где находится Канада. Пришёл в зал и поздоровался с ним, страна подпрыгнул на месте и улыбнулся ему. — Доброе утро. Я сделаю чай, — ласково произнёс. — А… Слуг нет? — хохотнул. — Нет, — похлопал его по плечу. — Пойдём. Франция вздохнул и пошёл за ним, чтобы пройти в обеденную. Присел за стол, придвигая к себе салфетку. — Я понимаю, что поездка была утомляющая, — посмотрел через плечо. — Очень в этот раз тяжело далось. А я когда-то вёл морские бои на кораблях и был полон сил, — почесал затылок. — Смотрю, ты обжился уже. — Да, мне Аме помог, он со мной и некоторой мебелью поделился. Но дом при покупке оставлял желать лучшего. — И ты оставишь эту рухлядь? — окинул взглядом обеденный стол. Не удивительно, что США сбагрил ему старую мебель. Как только он её от сердца оторвал? Франция надеется, что в доме Америки есть хотя бы кровать, наслышан какой он экономный. — Нет, Америка большой молодец и ты тоже, но ведь достоин лучшего. Тот совсем не оскорбился, ведь он как раз и ожидал подобных слов от Франции, потому принял их мягко. Улыбнулся и поставил перед ним чашку с чаем. — Есть предложение? Спонсорство? — хихикнул Канада. Франция в ответ ухмыльнулся и придвинул чашку к себе. — Я уже однажды пытался взять тебя под крыло, но нашёлся другой желающий. Точнее над этим «желающим» стоял старый дед, который немного не в себе, — наклонил голову. — Отбрасывая в сторону всё лишнее, я, конечно, могу помочь. — Не стоит, я пока перебьюсь так. — Ты неожиданно переехал, даже ничего мне не написал до этого. Однако, быстро, — сделал глоток чая и скрестил ноги, поднимая на него взгляд. Сделал вид, будто не знает, что Британия долго обдумывал его переезд и даже делился с ним этим. Но он и вправду не ожидал, что канадец переедет настолько быстро. Что он, что Британия иногда донельзя такие медлительные и тугие, и не стоит ожидать от них спонтанных и резких поступков. Им важнее стабильность, нежели срываться с места и куда-то лететь. — Да, так получилось, — случайно громко звякнул ложкой о тарелку. Повернулся к нему боком и нахмурился, думая, что именно ему стоит рассказать. Чуть сощурился, потёр пальцем плоскость стола. — Мне Аме помог решиться. — Ну и хорошо, вы начали сближаться, — улыбнулся как ни в чём не бывало. — Да, но он о тебе не совсем приятно отзывался, — чуть повернул голову. — Это разве как-то связано? — вздёрнул брови. Словил себя на мысли, что внутренне напрягся от этого вопроса, и язвительные ответы вылетали прежде, чем он успевал их обрабатывать. Выдохнул и покрутил в руках чашку, смотря, как там плескается жидкость. — Я знаю, что он не по-доброму ко мне настроен. И мне, наверное, жаль. После этого он широко улыбнулся и поднял глаза на него, собеседник вновь повернулся к нему, заинтересовавшись. — Наверное? — переспросил. — Я подумываю об извинениях… Всё-таки я не так сильно на него повлиял и покалечил, как некоторые, — отхлебнул чай. — Ох, Франция, как же это… — прошептал. — Британия, однако, растил тебя в тепличных условиях, а вот с Аме ситуация иная. — Мне сложно понять взаимоотношения между странами, сначала чуть ли не бойню устраиваете, а затем несётесь извиняться, — после этих слов Франция еле сдержал смешок, ведь он знает ещё одного «непонимающего», который любит переспрашивать по два раза. — Это не всегда обязательно, но в отношении Америки я был не прав. Можешь передать ему мои слова, но, разумеется, завуалировано. Будто я не специально попросил, а лишь между строк, — заметил, как в ответ Канада наконец-то улыбнулся. — Но мне стоит ещё обдумать этот вопрос, пока не тороплюсь, я так понимаю, он всё ещё вспыльчив и горяч. — Не всегда, как к нему — так и он. Это разве вспыльчивость? — пожал плечами, опустил глаза даже немного взгрустнув. Франция вздохнул и закинул ногу на ногу, думая, как повернуть разговор в другое русло. — Я могу тебе помочь обжиться, если хочешь, например, отправить некоторую мебель. — Нет-нет, благодарю, не стоит, я пока обойдусь этой, старой. — Для тебя ничего не жалко, я правда готов помочь тебе. — Если понадобится — обращусь. Я хотел тебе ещё вот какой вопрос задать: ты общаешься с Британией? — Рабочие вопросы, — невозмутимо ответил, хотя сердце в считанные секунды рухнуло в пятки. — К чему вопрос? — Поскольку у меня от него были секреты и мне приходилось читать письма от тебя тайно, то придумал схему их перехвата. Но заметил, что письма от тебя приходят к нему довольно часто, потому поинтересовался. — Разве это что-то необычное? — наклонил голову. Его душа готова вырваться и улететь на небеса. — Мне просто показалось, что они стали приходить регулярно, — ему казалось, словно от него что-то скрывали, но он предполагал, что может надумывать. Всё-таки письма от Франции Великобритании приходили долгий период времени, систематически пару лет. Во внутренние дела Британия его посвящает более чем редко, может, у Англии были какие-то запросы. — На то были причины, тем более Англия предпочитает иногда общаться со мной через Британию, — и это была правда, только Англия не так часто желает общаться с ним, а писем была отправлена целая груда. Франция держался, чтобы ни один мускул на его лице не выдал, что контексты переписок совершенно не рабочие. Да и их прошлую встречу отнюдь нельзя назвать такой. Еле сдержал улыбку и взмолился Богу, чтобы щёки остались всё также белы. Ему хотелось перевести тему, но не торопился этого делать, ведь тогда это покажется слишком подозрительно. Нужно сочинять легенду дальше, иначе это обернётся против него. — Я понял, — сам решил свернуть разговор, ведь упоминая Британии заставляют опустить нос и насупиться. Хочется пожаловаться Франции на жизнь, на проблему с отцом, хотел броситься к нему, чтобы его обняли и успокоили. Услышать совет и получить помощь, или просто выговориться. Но конфликт с Великобританией слишком личный и глубокий, что он не может открыть эту тайну Франции. У них ссора, хоть и не явная, те редкие случаи, когда Канада замечал их разговоры и взгляды, которые были совершенно обычными, но это были лишь исключения. Ни Британия, ни Франция не были погружены друг в друга, чтобы волноваться о таких проблемах. Они далеки друг от друга, уж слишком Британия закрытый и зашитый, ему было бы неприятно, если бы личное выносили на показ. Да и сам страна, которая сидит напротив него, не имеет ничего личного с союзом, они разные. Но выговориться некому, ведь Америка сразу начинал заводиться и кричать, что он и не ожидал другого от отца, не стоило к нему ехать. Хотя Канада уверен, что Аме не ожидал услышать такие слова в свой адрес, у него выбили почву из-под ног. — Ты чего? — Франция аккуратно коснулся его руки и потянул вниз, тот медленно опустился за стол. Канада махнул головой, чтобы не выдавать себя, потому выдохнул. — Тебя что-то беспокоит? — Переезд дался мне тяжело, я поторопился, наверное, — сложил руки на столе. — Поздно жалеть, что сделано, то сделано. Ты один здесь ютишься? Может, зверушку заведёшь? — ласково хихикнул и тепло улыбнулся. — Ко мне Аме приезжает, очень часто, остаётся на пару дней, — улыбнулся и наклонил голову. — Да и вот, тебя пригласил. — Твой переезд пойдёт тебе только на пользу, — улыбнулся, но заметил его понурый взгляд. — Ты что-то мне недоговариваешь? Навязчивые мысли, что Британия остался дома совершенно один, и он никак не может ему помочь. Тот ведь никогда не попросит о помощи, а будет сидеть одним в комнате и заваливать себя работой. Но не этого ли он хотел? Не хотел ли он остаться одним или лишь со своими родителями? Ведь зачем тогда было выгонять и грубить? Махнув рукой, и взял страну за запястье. — Я хотел бы прогуляться. — Это приглашение? — ухмыльнулся и поставил чашку. — Да, покажу тебе город, — кивнул в сторону двери. Франция встал из-за стола и распрямил ткань штанов, чтобы сгладить стрелки. Взял Канаду под руку и подтолкнул к выходу, совершенно не стесняясь захихикать и ущипнуть его за бок. Перед уходом Канада проверил почту, и мимо хитрых золотавых глаз не ускользнул знакомый конверт, в котором страны отправляют друг другу письма. Чуть сощурился, думая совсем обнаглеть и спросить от кого оно пришло, но решил, что это слишком. По взгляду Канады убедился, что письмо, скорее всего, пришло именно от Британии, однако радости не было на лице. Великобритания тоже был кислым, когда они встретились в Неаполе, явно что-то прокручивая в голове. Похоже, у них действительно что-то случилось, только вытащить эту информацию из них двоих мало возможно. Отвёл взгляд в сторону, якобы не заметив, как он подсматривает, Канада лишь молча отнёс письма в дом и снова вернулся к гостю, его вновь взяли за руку, будто это не он собрался показывать Франции город, а наоборот. «Здравствуй вновь, Британия. Я заметил странные волнения, которые исходят от тебя и от Канады в том числе. Смею предположить, что последнее письмо ты написал именно Канаде, и оно дошло к нему не так уж давно, когда я у него был. Не шибко рад был видать твою весточку. Мне кажется, что вы все что-то не договариваете. Но я лишь высказываю своё мнение непрошеное.» Канада внимательно следил за Францией и улыбался его рассказам. Сейчас всё казалось по-другому, их разговоры стали иными, темы стали более обширные и глубокие. Разумеется, они не могут рассказать друг другу всё, как на духу. Но нельзя было не заметить, как Франция уже не скрывает своих эмоций и не боится глупо шутить, толкать и даже порой похабничать. Его непринуждённость привлекала, канадец больше не чувствует себя слишком юным рядом с ним, он, похоже, дорос до его уровня. Это были не отношения сына и отца, а как старых друзей, ведь Канада не воспринимал Францию, как наставника или учителя. Его не отталкивали, не ставили на место, показывая, где его уровень. «Наша прогулка с Канадой прошла великолепно. Я не сильно рассматривал красоты города, а больше слушал его. Он словно мотылёк, который пропал ко мне в руки маленькой гусеницей, затем долгие года он словно находился в коконе, и его любезно создал именно ты. Это не оскорбление, ни в коем случае, констатация факта, да и только. Только я временами этот кокон пытался повредить и чиркнуть вдоль ножом, раскрыть и выпустить наружу ещё совсем слабое существо. В какой-то степени, ты сделал всё правильно, время от времени отгораживая меня от Канады. Тяжело признавать свою неправоту…» Они даже немного выпили, что раззадорило ещё больше и разговор лился ещё проще. Теперь их не разделяли километры, они не ограничивались лишь письмами, ответа не приходилось ждать неделями. И они не хотели ограничиваться лишь разговорами о Британии, Америке и об их общем прошлом. Об этом совсем не хотелось говорить, Франция больше говорил о себе, своём быте и встречах с другими, но также задавил вопросы и Канаде. Ведь знает, что может слишком увлечься разговорами только о себе, но замечал, как тот перехватывал инициативу, не забывая говорить и о себе. Узнавали друг друга по-новому с других, разных сторон. Франция упал на лавку и поставил рядом с собой бутыль из темно-жёлтого стекла рядом с собой. Откинул голову назад, убирая тёмные волнистые пряди с лица, посмотрел на Канаду. — Хочешь как-нибудь ко мне приехать? — заулыбался широко. — Заодно сможем вместе какие-то мероприятия посетить, познакомиться с кем-то нужно. Тебя выводили в свет? — Нет, от некоторых я лишь однажды получал письма, — наклонил голову. — Я был бы не против, но некоторым это может быть тоже полезно… Канада толкнул коленкой его ногу, загадочно улыбаясь. Франция выпрямился, вопросительно посмотрел на него, пытаясь понять, что он имеет ввиду. Хмель немного туманил разум, но он собрал мысли в купу. — Догадываюсь о чём ты… — постучал ногтями по бутылке. — Ты ведь хотел извиниться перед Аме? Предложи и ему, — хихикнул. Франция облизнул губы и захохотал, чуть наклонившись вперёд. — Я подумаю, — прошептал. «Канада так часто думает о других, ему стоит перестать это делать, иначе по жизни придётся нелегко. Но всё же, он замолвил словечко за своего брата, который, как я считаю, справился бы и без его помощи. Аме не жалуют в Старом Свете, однако это поправимо. Редко я могу настолько честно описывать в письмах свои мысли, но всё-таки я могу поделиться этим с тобой.» Это письмо было пропитано теплом, но внутри Британии словно что-то треснуло и медленно разваливалось на части. Он словно отдалился от Канады не территориально, а намного дальше, он будто читает о людях, с которыми общался множество десятилетий назад. И единственное, что связывало их — это Франция, который по доброте душевной. «Прогулка прошла великолепно, я думал, что возникнут трудности, но разговор шёл легко. Как будто я не знал его ребёнком, пропала невидимая стена. Это невероятно. Правда, он упомянул, что слишком часто видел мои письма у тебя. Хоть больше Канада не живёт у тебя, но, пожалуй, стоит быть внимательнее к этому. И тебе, и мне.»***
Документы, которые уже два дня лежали на столе и пылились, уже не мешало бы пересмотреть. Открыв дверь в кабинет, пока там никого не было, взгляд устремился в сторону небольшой папки. Хлопок двери, а дальше шуршание бумагами, аккуратно развязав нитку, Шотландия вывалил документы. Молча уселся в кресло, в котором обычно восседал Англия, и стал мельком просматривать их. Вчитывался, откладывая один лист за другим в сторону, чтобы его супруг позже их просмотрел. Сейчас он находится в своей любимой оранжерее, казалось бы, пускай хоть днями, хоть ночами торчит там, но работа стоит на месте. Недовольно рыкнув, Скотт недовольно перевернул лист и заметил на следующем две подписи. Остановился, ведь узнал подпись Британии, но соседняя роспись тоже показалась ему знакомой. Вчитавшись в содержание документа, он подпёр голову рукой, пытаясь сопоставить факты в голове. После глаза чуть округлились. На кой чёрт это было подписывать сейчас? Неужели они не могли отложить это событие на более позднее время, когда либо он сам будет свободен, либо Англия. В крайнем случае, если никто не в состоянии приехать в Индию, за них могут составить договорённость люди, тем самым отложив поездку. Хотелось протереть глаза от удивления, Шотландия был готов ущипнуть себя. Ещё раз вгляделся в подписи, надеясь, что он что-то перепутал… Услышал шаги и голос Англии. Подскочил на месте и зашарудел бумагами, не зная, куда спрятать документ. Он едва ли успел спрятать его под стопкой других, как только дверь распахнулась. Шотландия положил руки поверх бумаг и уставился на раскачивающегося Англию. Его руки были в земле и в грязи, но он не стесняясь вымазал ручку двери, когда её открывал. — Ох! Ты в моём кресле? — Да. Делаю твою работу, — раздражённо ответил. — Я потерял несколько вещей, — подбежал к нему и вцепился руками в стол. — Посмотри за домом, ты копал яму там несколько дней назад, — придавил рукой бумаги, чтобы тому не взбрело в голову их выхватить. — Не-е-ет, это не то, точнее, не там. Маргарет напомнила мне, что камень должен быть в оранжерее, — никакой Маргарет в доме в помине не существовало. — Но там цветы! Мои цветы! Нужно было попросить Британию привезти мне новый! У Индии подобных безделушек много. Почему ты мне не напомнил? Это твоя вина. Шотландия оставил это без комментариев, ему было важнее держать руку на пульсе, точнее на важных документах, не давая Англии их разбросать в случае чего. — Ты слышал с какими вопросами ко мне пришёл наш сын?! — наклонился и сильнее вцепился в стол. — Неинтересно. — Нет! Неправильный ответ! Сейчас расскажу! Британия, видите ли, обвинил меня в том, что я жесток к Америке! Ах, какая драма, какая жалость! Снова я злодей! А то, что сам Британия приходил в этот кабинет и хлопал глазами, когда я совершал сию «жестокость» и даже не интересовался Америкой. Ты ведь помнишь, как он захаживал к нам. — Да, и что с этого? — Да сосредоточься ты! — взял его за лицо. — Он приходил и молчал! А виноват я?! — И что он тебе сказал бы тогда? — вырвался, быстро вытерев грязь, снова вернул руку на место. — Плевать ему было! Будь хоть немного внимательнее к деталям! Пле-вать! Великобритания не из тех, кто будет сидеть с каменной рожей, когда его близких!.. М-м-м, я не считаю, что делал плохо США, я пытался как лучше. Однако мой поступок не был оценён ни тобой, ни им, вы ведь борцы за справедливость! Я тоже, в какой-то мере. Хотелось отмахнуться от его слов, как и обычно проигнорировать, но… — Тебе совсем всё равно? — впился в него взглядом. — На Великобританию? Да, — ответил Шотландия, мыслями был полностью в документах об окончании Ост-Индийской компании. — Ты не замечаешь изменений в нём?! Хватит делать вид, словно этого нет! Ты не видишь, как он изменился в тот период? Британия особенный, я его взростил как особенного, разве ты не понял кем он стал тогда? Шотландия в начале отрицал особенности Великобритании, думал, что это выдумки Англии, якобы он пытается его заставить так думать. Но Скотту было с кем сравнить Британию. Раньше он делал это постоянно, когда Великобритания только появился на свет. Смотря на ребёнка — невольно вспоминал Фергуса: общего со Средневековой Францией союза. И замечал, что изначально Британия был обычным, ничем не отличающимся, такой же нерешительный, в какой-то степени неловкий, мало эмоциональный поначалу. Только Англия, и что сам Шотландия, отшвыривали его от себя, только в отличии от Скотта, англичанин никогда не дистанцировался от союза слишком далеко. Всегда держал ситуацию в узде. — Хватит плакать, ты раздражаешь меня своими рыданиями! — закричал Англия и вывернул поднос с чаем на пол. — Убирай! Нечего было злить меня! Шотландия наблюдал со стороны, как зарёваный подросток, который неделю назад был явно младше, стал на колени и принялся собирать осколки. Он всегда выглядел жалким, из-за телосложения, необычного цвета волос и ресниц, а позже это будет подкреплено ростом. Не припомнит, чтобы сам так кричал на Фергуса, да и Франция этим никогда не злоупотреблял, он скорее игнорировал его. — Что ревёшь?! Не действуй мне на нервы! Встань и возьми тряпку! Что ты такой неумелый? — взял Британию за рукав и ударил о закрытую дверь, из-за чего та открылась. Союзу пришлось зажмуриться и затихнуть: довольно сильно ударился. — Не позорь меня! Позор. Это то, чего Англия боялся больше всего. Фергус был «позором», а Британия им стать не должен, чего бы этого не стоило. Скотт опустил голову, продолжая наблюдать за картиной, как союза таскают из стороны в сторону, а позже вместе с тряпкой швыряют в осколки. Шотландии плевать, что ему больно, ничего от этого не случится. И подобное Англия вкладывал в Британию всегда. — Разве меня там примут? Мне кажется, будет лучше, если я останусь дома, — сказал Великобритания, потупив взгляд в пол. — Тебе кажется, Британия. Мне неинтересно твоё нытьё, ты должен, нет, обязан меня слушать. Повтори, что я сказал? — То, что я должен пойти на встречу один, — он обречённо посмотрел на вещи, которые валялись на кровати. Он словно идёт на голгофу, ему страшно, его не примут, он другой. Родители бросают его в реку с аллигаторами. — Да, потому надень всё лучшее и отправляйся. И лицо попроще сделай, а и правда, рожа так и просит кулака, — стукнул его по голове. Прислушиваясь к их разговору, Шотландия сцепил зубы и сжал руку в кулак. Он бы не позволил пойти Фергусу одному на подобные встречи, ведь беспомощность и отвратительный слух были поводами для издевательств. Фергус был почти глух, некрасив, не умел обращаться с собственным телом, потому часто оступался и падал. Британия же обычный, разве что внешность отличительная, казалось бы, как и у других союзов. Но Великобритания выглядел иначе. Скотт чуть повернул голову и проследил за хромающей служанкой, которая принесла новые наряды. Не станет ни за что защищать Британию, у него нет никаких видимых отклонений, ему повезло родиться таким. Повезло. — Я не знаю, как мне нужно вести себя, простите, — прошептал Великобритания. — Ты слышишь меня или нет?! Если ты будешь там также стоять и мяться в углу —будешь плакать от боли, долго! Великобритания не должен удариться лицом в грязь, потому что Англия боится потерять равновесие в глазах других. Фергус был слабым и требовал защиты. — Давай! Собирайся! — Я не знаю, как себя вести, — ему хотелось разрыдаться на месте, настолько ему не хотелось идти. Ему страшно. Его не примут в любом обществе, куда бы не пришёл — везде будет чужим. На амбразуру бросают собственные родители, не хотят помочь и понять, а сам он никогда не ощущал дома, ведь всё вокруг было такое чужое. Выбора у него не было. — Заладил! — когда Англии что-то не нравилось — он всегда начинал толкаться, по началу. Шотландия не собирался принимать участие, ему было неинтересно видеть Британию таким, каким его хотел сделать Англия, а сам он и, кажется, до конца не мог понять, чего хочет. Иногда Шотландия считал подобное отношение к Британии плевком в собственную сторону. Ему казалось, что Англия таким образом хотел унизить его, якобы говоря: «смотри, какого союза воспитал я, не то, что ты». И его трясло от злости и ненависти, хотел сжать шею Британии и сломать её, задушить его. Со временем Великобритания научился чувствовать полутона, но как бы он не хотел существовать как обычный союз, никак не удавалось этого сделать. Шотландия совсем редко просил его о чём-то, в основном старался игнорировать, но иногда встречался с мученическим взглядом. Однако, со временем, этот взгляд пропал, не было больше перманентной грусти в глазах, она мелькала, только когда союз смотрел на родителей. Скотт отворачивался, когда союз пытался поймать его глаза, или отмалчивался, когда его спрашивали. Он знал, что уничтожает этим Британию, потому давил своим безучастием. Ведь как никто другой знает, насколько такие как Великобритания чувствительны к этому. Против Англии страна был беспомощен, на его плечи свалился вал усталости и отчаяния, раньше думал, что его энергия неисчерпанная, но колени подкашивались с каждым годом. Британия был слабее, несмотря на рост и габариты, что ему не скажи, как не посмотри — примет с верностью псины и вновь приползёт к ногам. Этим можно было пользоваться и мучать его, потому Шотландия и делал это. Понимал ли сам Британия то, что он появился на свет не из-за огромной любви Англии к союзам. Шотландия наблюдал и понимал, что нет, что и было ожидаемо, чего и пытался добиться супруг. Англию интересовали союзы только исключительно в контексте их верности, согласия и слабости. Только он не хотел видеть слабого, потому при первой же возможности вышвыривал Великобританию из дома на конференции. Ему не нужен был тот, которого придётся защищать, стоять горой, а иногда и краснеть за его поведение. Но и чтобы Британия сидел дома как майская роза тоже не хотел. Он взращивал его в особенных условиях, и это приносило свои плоды. Шотландия заметил, как Британия не боится других стран, говорить с ними, даже спорить, но всегда видел страх в глазах, когда случайно пересекался взглядом. Это было мимолётно, но заметно. Он не боялся других стран, насколько сильно боялся собственных создателей. Его сделали удобным, постарались, чтобы особо не мешался под ногами, однако и чтобы самостоятельность не обретал. В этом и была отличительная черта Великобритании, он не был похож на Фергуса, ни на любого другого союза. Изначально Шотландия фыркал и говорил, что невозможно заставить других стран уважать Британию, что затея изначально глупая, и что союзы не могут быть автономными. И теперь глядя на на него, Скотт понимал, что ошибался, и это раздражало. Иногда случались вещи, которые и вовсе поражали. — Присаживайся! — сказал Англия, поправил очки и указал на кресло напротив. — Хочу кое-что спросить. Две фигуры в комнате застыли на месте. Британия боязно ступил в комнату, ожидая очередного подвоха, Шотландия же оторвал взгляд от газеты и удивлённо посмотрел на Англию. Никто из присутствующих не стал задавать вопрос, Скотт же сцепил зубы, не решаясь подать голос. Его левая рука сильно болела после вчерашнего дня: она была обмотана толстым слоем марли, чтобы хоть как-то впитать кровотечение. Рана загудела, из-за чего страна сгорбился и выдохнул: у него словно иссякли последние физические силы, от чего даже слова не мог выдавить. — Поручение? — спросил Великобритания и сел. — Нет! Заткнись и слушай, говори, когда я разрешу. Значит… Уже не в первый раз ко мне поступают предложения о возобновлении переговоров с Российской Империей о заключении договора о торговле. Ах, этот договор был моей целью и мечтой какое-то время назад! Но как же отвратительно, когда тебе выдвигают абсолютно однобокие предложения, как занять сторону в военном конфликте! Ай-яй-ай! Но мне нашептали… Что можно попробовать вновь поговорить. Что думаешь? Почитай! Не дождавшись ответа, сунул ему какие-то листы. Британия неуверенно взял их и прочитал, но отвечать не торопился. Да и, признаться, не знал, что от него хотят услышать. — Я спрашивал у Шотландии! Он сказал, что стоит! Также я спросил у Мэгги! Ты её не знаешь, она не частый гость, она же сказала, что это глупо! А ты что скажешь? Шотландии даже чуть удалось приподнять голову. Он, кажется, пару дней назад обсуждал этот вопрос с ним и не сказать, что они пришли к решению проблемы. Англия не стал ставить окончательную точку, и теперь Шотландия понял почему. Единственное, ему показалось странным спрашивать именно Великобританию. Обычно союзы не принимают в подобных решениях участия, они практически бесполезны в этом и их мнение не учитывается. Страна скривился и уставился на создание. Длинные пальцы опустили бумагу на колени. Напряжение в воздухе ощущалось, Шотландии казалось, словно Британия пытается слиться с креслом. Ясное дело, что он не знает, что ответить, если мысли вообще рождаются в его голове в этот момент. — Вам виднее, — ответил Британия, но это не устроило Англию. — Разумеется, но я задал тебе вопрос и ожидаю внятный ответ. И без того бледный Великобритания стал цвета мела. Отвёл взгляд в сторону, попытавшись отыскать помощь, Шотландия остался сидеть неподвижно и никаких знаков ему не подал. Кажется, Англия действительно заинтересован в том, чтобы союз принимал участие в дискуссиях. Это… Необычный подход. Шотландии не понравилось, что Британия настолько долго на него смотрит испуганными глазами. — У меня на лбу нет ответа, — нахмурился Скотт. Англия моргнул и на секунду посмотрел на супруга, а затем заново уставился на Британию. Шотландия может понять его метания из стороны в сторону, наверняка союз думает и перебирает, какой ответ хочет услышать Англия. Скотт сам не знает, какую цель преследует правитель и к какому решению больше склоняется. Правильного ответа, считай, не существует — и это самое страшное. — Считаю, что стоит, — ответил Британия, ожидая бурной реакции. Но её не последовало. — Хм, — Англия дёрнул бровями и опустил голову. Англия своими действиями создал гибрида. Ранее Шотландии казалось это глупым, и он до конца не мог понять мотивов. Но со временем пришёл к мысли, что это имело смысл. Британия явно благодарен им за свободу, за то, что он отличается от других, он может противопоставить себя даже странам. Его преданность безгранична, он точно пойдёт на всё, чтобы показать свою верность. Скотт резко поднял глаза и чуть сжал пальцами бумаги. — Да, я заметил. В то время он был… Другим. — Да-а-а, в нём проявилась его настоящая сущность, которую он до этого старательно прятал. И каков восторг, что это произошло, когда требовалось! Шотландия совсем забыл, что Британия был создан не ради, а вопреки. И причина этому лежит прямо на столе. — А теперь к бумажкам! — Англия впился ногтями в стол. — Как там моя жемчужина Индия? — Британия приехал ни с чем, — ему пришлось соврать. — Это даже к лучшему, я предпочитаю решать вопросы с Индией самостоятельно! — Ты не дослушал. — Ну так говори быстрее! — Индия ближайшие недели подготовит документ о прекращении деятельности пост-индийской компании. — Это откуда у тебя такая информация? — Великобритания. — В таком случае действительно пора уничтожить этого паразита! Знал бы я раньше во что это превратится!.. — То есть ты не против? — Конечно нет, пускай быстрее отправляет. Чего рассеялся?! Вставай! — обошёл его. Шотландия понимал, что документ не должен попасть в руки Англии, и сделать это нужно любой ценой. Резко отодвинул папку, от чего глаза другого округлились. — Руки… Грязные… — он сказал это неуверенно, даже со страхом в голосе. Не мог потерять шанс забрать документ, но и перечить ему не хочет. На кой чёрт уселся в это кресло? Хоть ему и разрешено, но в ином положении мог держать дистанцию. Англия дёрнул головой и положил грязные руки на свои штаны, вытирая. — Да… Но камень я не нашёл… — размазывал грязь по своей одежде. — Напомни, что за камень, — посмотрел на его руки и заметил, что один ноготь сорван: поперёк шла трещина, залитая кровью. В рану забилась грязь и трава. — Мой необработанный топаз. Помнишь? Мне его Индия подарил. Индия его не дарил, а отдал ради своего же блага. Англия их постоянно теряет, это был по счету уже четвёртый. — Который он мне подарил в шестнадцатом веке! — снова дёрнулся и подскочил на месте. — Куда же я его положил? Тот камень пропал ещё до их с Шотландией венчания, Англия проносился с ним и в итоге где-то спрятал, что не отыскал. Скотт медленно поднимался из-за стола, стараясь не делать резких движений, думая, как его отвлечь. — Чёрт с ним! — вскрикнул Англия из-за чего его супруг подпрыгнул. — Пошли, сполоснём руки вместе! После этих слов он схватил Шотландию за запястья и потащил к себе, пришлось обступить стол и неохотно подойти к нему. — Ты смотрел в шкатулке? — прервал его. — Какой такой? — приблизился к его лицу, выпучив глаза. — В которой корона, — спокойно ответил. Заметил, как Англия задумался. — Ты выкапывал его, а все драгоценности ты помещаешь в ту комнату. — Туда нельзя идти в таком виде! — отпустил его и заметался. — Ты прав! Ты прав! Он может быть там! Нужно одеться красиво, нельзя заходить в ту комнату вот так! Наши предки, да сам Господь Бог, воспримут это как за оскорбление! Но пошли со мной? Шотландия мысленно выругался, этот бес словно чувствует, что ему необходимо остаться в комнате одному. — Пошли, — проще согласиться. Он положил чистую ладонь поверх документов и приблизился к Англии, тот взял его за руку и как всегда дёрнул на себя. Шотландия откинул листы в сторону, якобы «случайно», те разлетелись по полу. — Ты!.. Милый, нужно быть… Аккуратнее! — последнее слово он прокричал. — Я не хотел, — упал на колени и принялся собирать бумаги, нашёл взглядом нужный лист. Ненавидит опускаться перед Англией, ведь тот может в любой момент ударить, было страшно получить светильником по голове, но он должен потерпеть. Развернулся к нему спиной, положил руку поверх нужного листа и отодвинул его в сторону. У Англии плохое зрение, он не разглядит подписи. Поднялся, чтобы положить на стол те, которые собрал. — Ты задерживаешь меня! Шотландия, ты не был таким! Да что с вами со всеми происходит! Брось! — ударил его по руке и листы упали на стол. — Отвратительно, плохо, ужасно. Сдавил его запястье длинными острыми ногтями, оставляя маленькие ямки. Шотландия встал ногой на нужный документ, делая шаг задвинул его под шкаф. — Хватит, идём, — он специально сделал ему больно. Шотландия, поняв, что под шкаф Англия лезть не будет, кивнул. После того, как ополоснут руки, они вернутся в этот кабинет, и Скотт в качестве «извинений» всё уберёт. Из-под запылённого шкафа лист бумаги достали поздней ночью, когда Англия ушёл в спальню, закончив работать. Шотландия ещё раз внимательно вчитался, чтобы убедиться, что это нужный, и затем кивнул собственным размышлениям.