В гареме султана Мамору Великого.

Прошло три недели. Макото помогала Мичиру по хозяйству, Рей, несмотря на все протесты её супруга, стояла у ворот «на карауле» с метлой в руке, заявив что «пусть хоть один из приспешников Алмаза или как его там попробует сюда попасть — останется без головы!», на что Джедайт усмехался: – Это должен быть или очень преданный приспешник, или просто сумасброд. Второе, как по мне, более вероятно. –Ты что, знаешь сторонников Алмаза? — Рей удивилась. –Я тебя знаю — отвечал на это Джедайт. Усаги же целыми днями торчала около Минако и Гелиоса, так как хотела побольше узнать о том какого это — иметь ребёнка, а у её подруги был хоть и небольшой, но опыт. Маленький Гелиос уже совсем привык к ней, и каждый раз, когда Усаги наклонялась над его колыбелькой, улыбался. –Слушай, а почему Кунсайт дал такое имя вашему сыну? — спросила Усаги, придя в очередной раз в комнату Мины. - Просто в тот день, когда родился Гелиос, целый день стояла солнечная погода, вот он и дал ему имя в честь солнца. И знаешь, он в чём-то прав — Минако нежно улыбнулась, и поглядела на сынишку — он и впрямь маленькое солнышко, что осветило наш дом. Тот же, о ком шла речь подал о себе знак тихо прокряхтев. –Голодный — сразу поняла Минако, беря Гелиоса на руки. Усаги приобняла свой живот руками. Очень скоро родится и её ребёнок, которого она тоже будет кормить грудью, качать на руках и петь песни... И Усаги внезапно испугалась. Её ребёнок скоро родиться, а по всей стране бушует восстание! И её Мамору нет рядом! –Ты чего? — спросила Минако, глядя на грустное лицо подруги. –Я так волнуюсь за моего ребёнка... и ещё мне так страшно за Мамору? От него ни одного письма не было! — на глазах Усаги выступили слёзы — Где же он? Где? Вдруг он ранен? Или его вообще убили? Придерживая одной рукой сына, Минако приобняла другой подругу за плечи. Вдруг с улицы послышался стук копыт, а затем раздался вопль Рей: –Стой, кто идёт! В смысле, кто едет! Ой, простите... повелитель... –Повелитель? — переспросила Усаги — Неужели? — и она почти побежала вниз. Выйдя на улицу она заметила Макото, Рей, Кунсайта, Джедайта и... –Усаги! — его голос она узнает из сотни тысяч голосов — Любимая... Мамору нежно обнял и поцеловал её... Усаги готова была расплакаться от счастья. –Я так волновалась... я постоянно видела в своих снах что ты ранен... или что тебя убили... я так боялась этого! –Ну... вообще-то я действительно был ранен. Но ты не беспокойся: меня смог вылечить один очень хороший лекарь. Артемис его имя. –Артемис? — неожиданно рядом нарисовалась Наргиз — Вы встречались с моим отцом? –Да, встречался. Он превосходный лекарь и хороший человек, а твоя мать — сама доброта. Они очень тоскуют по тебе и твоей сестре. –Правда? А я думала, что они считают, будто и я и Хотару давно умерли... а сейчас они где? –Они на юге, у моего родственника, Зойсайта. Когда этот бунт будет подавлен, ты увидишься с ними — ответил с улыбкой султан. –Благодарю вас, повелитель, за вашу милость! — поклонилась Наргиз. –А Нефрит? Нефрит с вами, или нет? — Макото повернулась к султану и вопросительно посмотрела на него. Как-никак, она тоже волновалась за своего мужа, хоть и не показывала этого. –Нефрит сейчас в столице — выясняет обстановку — ответил Мамору. А потом повернулся к Кунсайту и сказал: –Надеюсь, здесь найдётся для меня немного еды и свободная постель? Я ужасно голоден и очень сильно устал с дороги! И вся компания направилась в дом, так как время как раз было обеденное. Спал Мамору в одной комнате с Усаги, чтобы она больше не волновалась. Перед сном они долго разговаривали друг с другом. Мамору то и дело дотрагивался до живота Усаги и нежно улыбался, чувствуя как маленькая ножка или кулачок их ещё не родившегося ребёнка толкается. –Он уже скоро родится... — султан погладил свою любимую по волосам — Ты ведь рада этому? –Надеюсь, что он родится после того, как этот кошмар с восстание закончится... — Усаги вздохнула. –Не беспокойся. Главный зачинщик восстания Алмаз-паша убит, те, кто был его сторонниками казнены, а некоторые вернулись на мою сторону. Так что не волнуйся, и надейся на хорошее. –Хорошо, любимый... — Усаги улыбнулась — а теперь давай-ка спать. Доброй ночи. –Доброй ночи, моя луноликая красавица — поцеловал её Мамору, и они оба заснули.