Любовь на спор

— - Эге-гей, Рома! — крикнули откуда-то сзади, заставив Фильченкова на рефлексах обернуться. Не волнуясь о высокой вероятности грохнуться и сломать себе все возможные части тела, Джонатан скатился по перилам лестницы, даже портфель не снял. От такого зрелища Рома невольно поежился. Этот парень вообще за свое здоровье беспокоится или у него в голове сплошной адреналин? — Привет, давно не виделись, — мягко улыбнулся Фильченков. И правда, целый день прошел. С классом Джонни было два совместных урока, но парням так и не удалось поболтать. — Даа, есть такое, — фыркнул Джонатан. Рома невольно подумал, что его знакомый похож на кота в такие моменты. Раздраженного и собственнического. Того и гляди в этих ранее гладко уложенных волосах дернется кошачье ухо, а появившийся хвост недовольно застучит по полу. — Создателя ради, так забавно, — от собственных мыслей парень тихо хихикнул, прикрыв рот ладошкой.  — Ну давай, признавайся, что ты там во мне уже смешного увидел? — закатил глаза Колбай, вальяжной походкой подойдя к Роме, чем только усилил свое сходство с котом. Ну вот не выходило его бояться. Ведь что-то в душе активно шептало, что Джонни добрый и не обидит. А может это просто была надежда. — Ты просто на кота иногда похож. Вот как сейчас, — все же сообщил свои мысли Фильченков, но тут же сжался, вцепившись в лямки портфеля. — Действительно, забавное мнение, — дружелюбно улыбнулся Джонатан, отчего Рома облегченно выдохнул. Привычка, ничего не поделаешь, — ну ты тоже на кота похож. Только больше на котенка. Маленького такого, миленького. Сидит, за ушком просит почесать и тихо мурлыкает, — на последней фразе Колбай зарылся ладонью в чужие мягкие волосы, чуть встрепывая их. И снова уроки закончились, дети уже ушли и в школе они одни. — Д-дурак! — тихо воскликнул Рома, невольно вжав голову в плечи. Поднявшийся от этих действий воротник свитера закрыл вспыхнувшие алым щеки. — Ладно, ладно, не за этим я, — рассмеялся парень, — ты же в математике вроде хорошо разбираешься. Ну, по крайней мере, сегодня весьма активно все записывал, — смущенно почесал затылок Джонни. — Да, мне нравится этот предмет. Не то, что литература. Там слишком много книг о страданиях, смерти, несчастной любви и… Прости, опять я заговорился… — снова спрятал лицо в воротнике Рома, испугавшись, что собеседник обидится на его пустую болтовню. — Нет, нет, что ты, всегда рад тебя послушать, — улыбнулся Колбая, нервно сжимая лямку портфеля. Главное контролировать роль. Какого черта его вообще так выбило? И что это за приступ очарования в душе? Какого кренделя тут происходит?! — Я немного разбираюсь в математике. А что? — приподнял бровь Роман, заметив нервозность собеседника. — Да я просто сегодняшнюю тему вообще не вкурил. Одночлены, многочлены, квадраты какие-то. Первые два вообще странные. Не может быть многочленов. У мужика должен быть только один такой орган! — забурчал Джонни, заставив парня вновь хихикнуть. И снова Рома покраснел. Как девица при разговоре за постель. Но смех у него действительно милый… И эта скромная улыбка, в которой скрыты океаны доброты и нежности. Так всё, хватит. Теряешь хватку, ФлекДжикей, теряешь хватку. — Да уж, с твоим понимаем выражений в алгебре действительно плохо выходит понять сам предмет, — улыбнулся Рома, — тебе помочь? — Как раз это и хотел попросить, — кивнул Колбай, — но из школы нас уже выгоняют, так что давай все же поспешим.       Три часа в беседке ближайшего парка дали плоды. Джонни перестал смеяться над каждым упоминанием ≪одночлен≫ и ≪многочлен≫. Более того, он даже смог научиться их умножать. Ну и делить, куда уж без этого. Однако неожиданно разыгравшаяся гроза разогнала их столь уютную атмосферу. Подхватив портфель, Колбай быстро попрощался и выбежал, собираясь быстро добежать домой. Но что-то заставило его остановиться и обернуться.       Рома действительно казался потерянным котенком, что неуверенно топтался в беседке, не решаясь куда-то уйти. В плане непромокаемости крыша явно сдавала, отчего капли дождя падали парню за шиворот, заставляя вздрагивать. Джонатан выматерил его ≪обожаемую≫ погоду, себя, задание от неёбаных (а стоило бы) Ахсукеров и непонятное щемящее ощущение в груди, но вернулся. Куртка, слава Создателю, что надел он именно её, была из кожи, потому промокла не сразу и даже капюшон вносил свою маленькую лепту. Да уж, Роме с его шерстяным свитером нелегко придется. — Что такое? Не хочешь домой? — вопросительно приподнял бровь Колбай, забежав обратно. — Мой дом… он довольно далеко отсюда. Так быстро не добраться… — прошептал парень, — наверно тут лучше подожду… — Ну что за глупости. Тут тоже замерзнешь, промокнешь, ещё и с голоду умрешь, — цокнул языком Джонни, накидывая на Фильченкова свою куртку, — у меня переждешь, тут пару минут ходу. Жаль, что машина все ещё в ремонте, так бы отвезти мог тебя сразу домой.       Благодарность, как и возражения, Колбай пропустил мимо ушей, подхватив парня на руки и кинувшись вперед. Алая рубашка промокла мгновенно, джинсы замочились от бега по лужам. Несколько раз они едва не полетели в грязь лицом. Дороги, что сказать. Надежные, без единой трещинки.       Дома Рому сразу погнали в душ, аргументируя тем, что ничего в аптечке против жара нет, а по такой погоде в аптеку идти — себе дороже. Дали халат, забрали куртку и ушли искать полотенце.       Лишь позже, когда холод перестал вызывать дрожь и волновавшаяся мама была успокоена, Фильченков обратил внимание на срач в квартире, где он оказался. Со временем Джонни явно не повезло, ведь было только шесть часов вечера.       Два часа. Два часа они драили квартиру. Ну, стоит заметить, что закончили быстрее, чем с матешей. Но вымотались оба сильнее. В итоге Колбая завалился на диван, устало прикрыв глаза. Поскольку на кресле стоял стул, а на кровать садиться было неприлично, то Рома плюхнулся на самого парня. Тому, в принципе, уже было все равно. Эта свежеиспеченная жертва труда и порядка мечтала только пожрать, поспать и поиграть.       Оказалось, что если зацепиться ногами и руками, то лежать на ком-то на животе крайне удобно. Вот и сейчас, Рома приобнял коленями за бедра нового друга, устало закинув руки ему на шею. Мозг на действия хозяина реагировал апатично, а ангел и демон на плечах резко возымели прилив сил на балдеж и в два голоса советовали прижаться покрепче, наслаждаясь теплом и мирным стуком ещё одного сердца.       Джонни лишь с той же апатией водил рукой по спине парня, изредка спускаясь рукой чуть ниже. Найденная черная футболка облегала тело Фильченкова, пусть и не как латекс. И смотрелась просто великолепно. Оказалось, что спортом Роман все же занимается, но худощавая фигура и мирная натура просто не давали представить, что на плоском животе, пусть даже едва заметно, но проступает рельеф всеми известных кубиков.       Пока Рома все ещё находился в таком полуспящем состоянии, то Колбай решил не терять времени зря, осторожно водя рукой по его телу. Когда ещё такая возможность представится?       Плечи, сейчас расслабленные и опущенные, создавали некую фигуру песочных часов, будучи по ширине почти одинаковыми с бедрами. Шея, обычно скрываемая за высоким воротником, оказалась какой-то лебединой. Тонкая, будто девичья, на которой едва заметно проступал кадык. Бледная кожа, словно парень в жизни не загорал.       Поправив одну из кудряшек почти заснувшему Ромы, Джонатан обратил внимание на его лицо. Тонкие губы сейчас образовывали усталую улыбку. На щеках виднелись ямочки, едва заметные от отсутствия настоящей улыбки. Курносый, с аккуратными бровями и почему-то достающимися всегда именно парням длинными ресницами. Сонные голубые глаза лишь молча наблюдали за лицом Колбая, даже не прислушиваясь к ощущениям от его прикосновений.       Встать заставил голод. Какое счастье, что не было домашнего задания. Просто рай для школьника, когда забыл о нем. До Ромы наконец, пусть и очень запоздало, но дошла и поза, и то, что Колбай уже не стеснялся спускаться чуть пониже спины. Парень резко вскочил, обнимая себя руками за плечи. Так и дошли до кухни. — И так, что у меня в холодильнике? — приподнял бровь Джонни, открывая дверцу, — повесившаяся мышь, пиво, коньяк, сок яблочный, сок апельсиновый… Чипсы, хлеб… Нахуй я хлеб с чипсами сюда положил? Не важно, ещё живые, пусть дальше лежат… колбаса, сыр… о, у меня может получиться что-то даже похожее на горячий бутерброд… яйца… тоже неплохо, главное, чтобы не протухли… сметана… не, подруга, тебя выкинуть пора… молоко… круто, у меня есть новая сметана… шоколад, виноград, мандарин… Охуеть, это мне под таким ливнем нужно переться в магаз?       Резкий удар об стол сзади заставил ошарашенно обернуться. Оказалось, что Рома от списка продуктов в холодильнике очень быстро опустил голову на столешницу. Вот прямо очень быстро. Так, что тут же подскочил, недовольно шипя и потирая лоб. — Давай лучше я что-нибудь приготовлю? Попытаюсь хотя бы, — шипение в голосе придавало словам парня какую-то угрозу. И никто не будет разбираться, что у него просто лоб болит.       Колбай молча отошел от холодильника, искренне не веря, что можно приготовить что-то путное из находящегося в холодильнике. Но художники всегда креативны. Потому через полчаса перед Фомой Неверующим стояла тарелка с двумя тостами, яичницей с сыром и на колбасе, а также в хлебе и чашка с заваренным бульоном, кубики от которого тоже где-то нашлись. Ещё в одной тарелке легли аккуратно почищенные и порезанные мандарины, виноград очутился рядом. Последняя тарелочка с горячими бутербродами украсила стол. Что-то мурлыча, Рома поставил шоколад плавиться, тоже садясь за свое место. Нехитрый ужин, но есть плотно и не хотелось. — Искренне тебя люблю и хочу жениться! — воскликнул Колбай, недоверчиво попробовав яичницу. Корочка хлеба осталась хрустящей, само яйцо было неподгорелым и посоленным ровно настолько, насколько нужно было.       Рома лишь смутился, попытавшись скрыть лицо в свитере, но тот все ещё находился на сушке, так что не повезло. Не повезло скрыть ни пылающие алым щеки, ни мягкую благодарную улыбку. Этот парень смущал его одним своим присутствием. А уж любое прикосновение мгновенно вгоняло в краску. — Ну, учитывая, что я по парням, то хоть сейчас, — опустил взгляд голубоглазый, наблюдая за реакцией парня. Впрочем, реакции не последовало. Тот все также спокойно ел тосты и загадочно улыбался. — Сейчас ещё нельзя. В ЗАГСе не примут, скажут, дети, вы откуда сбежали? Подождите, через годика два, — наконец ответил Колбай, когда Рома уже вытирал рот салфеткой после еды. — Джонатан… — Слишком официально. Давай просто Джонни, — улыбнулся кареглазый. — Хорошо, Джонни, как ты можешь это так спокойно принять? — Да никак, всякое в жизни бывает. Сам вот, на парней засматриваюсь, — и бровью не повел Колбай, спокойно признавшись. Как раз к месту, — даже покрасивее девчонок будут. — П-правда? — вскинул уже отчего-то наполненные слезами голубые глаза Рома. — Конечно, — невозмутимо подтвердил Джонатан. И даже не соврал ни разу. В ответ послышались тихие всхлипы, слезы от которых Рома старался вытирать, — ну чего же ты сразу плакать? — мягко проговорил Колбай, опускаясь на колени перед парнем и осторожно проводя большим пальцем тому по щеке, вытирая соленые капли. — Я прост-то т-так р-рад… — с легким заиканием проговорил Фильченков, неожиданно крепко прижимаясь к Джонни. Тот возражать не стал, лишь довольно улыбнулся, успокаивающе поглаживая по вздрагивающей спине. — Тише, тебя наверняка многие поймут. Просто ты их ещё не нашел. И однажды ты может встретишь того, с кем будешь не против разделить свою жизнь. Ведь любовь прекрасна, верно? — Уг-гу, — неуверенно кивнул Роман, — но ведь многие… Против… Такого… — Они просто не готовы принять это. Есть ведь и другие страны, — спокойно сказал Джонатан, — не нужно лить слезы по таким пустякам.       Фильченков лишь радостно кивнул, постепенно засыпая в чужих объятиях. Если его будущее будет таким, то он не против. Ничуточки. Слишком уж много этот парень внушает доверия, чтобы думать о ловушке.