Томик Достоевского

Ойкава как и прежде весь день слоняется по офису. Но теперь, когда все расходятся, она приходит в секцию Хаджиме. Первые пару дней он злится и ворчит, даже пытается выставить Тоору вон, но в итоге смиряется. Правда только на условии, что девушка будет молчать. Ойкаву это не слишком расстраивает. Она читает книги, иногда наблюдает за Ивайзуми, а бывает просто засыпает на диване. Когда они засиживаются допоздна, парень ее провожает. Тоору наблюдает за Хаджиме намного чаще, чем ему самому это кажется. Поглощенный работой, он не замечает, как порой шатенка тихо вздыхает. Умом она понимает, что нужно выполнять свою работу и заставить Ивайзуми работать хоть чуточку меньше, но не может отказать себе в вечерах, когда не нужно тащится в пустую квартиру и лезть на стены от одиночества. И пусть Хаджиме и дальше отмалчивается, он по крайней мере рядом. - Паршиво выглядишь. – замечает Ивайзуми, как только Ойкава показывается ему на глаза. Она действительно болезненно бледна и кажется несколько замученной. - Грубо, Ива-чан. – то ли стонет, то ли возмущается шатенка. Она проходит к дивану, на который падает с самым трагичным видом. Хаджиме даже бы не придал этому значения – Тоору порой переигрывает – но вид у нее на самом деле не самый здоровый. - Я не шучу, Ойкава. – недовольно произносит брюнет. – Если ты притащила заразу, я тебя собственноручно придушу. Ивайзуми понимает, что с трудом укладывается в график, и это уже с учетом постоянных переработок – заболеть сейчас, значит похерить все, над чем он трудится последние месяцы. - Просто изжога. – жалобно отвечает Тоору. – От магазинной еды такое порой случается. - Так выпей лекарства и прекращай ломать трагедию. – ворчит Хаджиме. - Я похожа на человека, который таскает с собой аптечку? – фыркает девушка. Она стаскивает с ног туфли, после чего заваливается на бок и притягивает к себе ноги, фактически сворачиваясь в позу эмбриона. Юбка Тоору при этом чуть задирается и открывает коленки. «И ты считаешь себя доктором?» хочет сказать Ивайзуми, но только смотрит на тонкие щиколотки и острые колени девушки. Он полностью уверено, что иметь такие ноги просто преступление. Хаджиме несколько мгновений смотрит на Ойкаву, после переводит взгляд на свое детище – проект нового торгового центра, над которым он бьется третий месяц. Парень обреченно вздыхает, отдавая себе отчет в том, что не сможет сосредоточится, пока Тоору строит страдальческие физиономии за его спиной. - Вставай. – командует Ивайзуми. - Не хочу. – стонет шатенка. - Черт с тобой! – раздраженно рычит брюнет и уходит. - Жестокий, Ива-чан. – в пустоту жалобно тянет Ойкава. Она утыкается носом в собственные колени и закусывает губу. Тоору не забывается, она видит, что Хаджиме ее не жалует, и все же она отчего-то чувствует себя совершенно разбитой и одинокой как никогда. Ивайзуми возвращается в офис не больше, чем через полчаса. Ойкава лежит в той же позе, что он ее оставил, и тихо скулит. Парень тихо матерится – потому что это нихрена не похоже на изжогу – и аккуратно садится на край дивана, рядом с девушкой. - Не уходи. – Тоору умоляет. Хаджиме совсем не понимает, почему она просит об этом именно его. Он не знает, что нужно сказать, и нужно ли вообще что-то говорить, как вдруг осознает – Ойкава спит. Она спит и почему-то плачет во сне. Ивайзуми не задумываясь трясет Тоору за плечо. Она моментально подскакивает и смотрит на брюнета растерянным взглядом. - Не пугай меня так, Дуракава. – ворчит Хаджиме. – Я было подумал, что ты на самом деле решила сдохнуть, скорчившись на этом диване. - Почему… - Ойкава осекается. Она чувствует, как по ее щекам стекают слезы, и стыдливо отворачивается. Тоору совсем не привыкла показывать кому-то свои слабости, особенно Ивайзуми, которого даже идеальная рисованная Ойкава не слишком впечатляет, а когда все-таки впечатляет, то скорее негативно. - Я вот тоже постоянно задаю себе этот вопрос. – брюнет продолжает ворчать. – Почему от тебя столько проблем? Почему я все это терплю? Почему, черт тебя дери, тебя нельзя оставить одну даже на полчаса?! У Хаджиме на самом деле еще миллион почему, но он думает, что и так сказал слишком много. - Почему ты вернулся? – тихо спрашивает Тоору. - Я разве говорил, что ухожу?! – рявкает Ивайзуми. Он поднимается с дивана и швыряет в Ойкаву небольшим бумажным свертком, который до этого сжимал в руке. Хаджиме хочет ее ударить, но не может сделать этого прямо сейчас, когда девушка плачет. Тоору все-таки смотрит на брюнета с явным непониманием во взгляде. - Таблетки от изжоги, что б тебя! – гавкает он. Девушка с недоверием смотрит на бумажный сверток, после поднимает голову к Ивайзуми. На ее щеках все еще блестят дорожки от слез, но Ойкава улыбается, так искренне и так счастливо, что у Хаджиме начинает сосать под ложечкой. - Будь моей мамой, Ива-чан. – она разрушает момент одной дурацкой фразой. Ивайзуми бессильно рычит в воздух. Чудила, что еще сказать. - … на самом деле я думаю, что мнений будет столько же, сколько читателей. А для меня это история о внутреннем конфликте человека с самим собой. – выдыхает наконец Тоору. - Повтори название. – мрачно просит Хаджиме. Он снова провожает Ойкаву домой. Нет, сегодня не так уж и поздно, просто она плакала и казалась такой беззащитной, что иначе парень не мог. - «Преступление и наказание». – произносит шатенка, пытаясь заглянуть Ивайзуми в глаза. – Заинтересовался, Ива-чан? Хаджиме любит слушать Тоору, особенно когда она говорит о том, что ей действительно нравится – в такие моменты глаза девушки блестят и вся она словно светится изнутри. - Нет, хочу запомнить, чтобы когда-нибудь вдруг не начать читать этот ужас. – честно признается брюнет. - Почему? – удивляется Ойкава. - Потому что ты говорила об этом всего пять минут, а у меня уже разболелась голова. – хмыкает Ивайзуми. – Неужели тебе нравится подобное? На самом деле он думает, что Тоору должно хватать собственных внутренних конфликтов, чтобы погружаться еще и в чужие, пусть и вымышленные. - Хорошая книга должна заставлять страдать. – совершенно серьезно отвечает шатенка. – Ну или хотя бы думать. Ивайзуми не берется судить, не хватает ли Тоору в жизни драмы, или ее слишком много, потому она предпочитает нырять в чужие страдания, чтобы отвлечься от собственных. - Ты мазохистка. – вздыхает парень. - Что?! Нет! – возмущенно протестует Ойкава. – А какие книги нравятся тебе? - Никакие. – Хаджиме отвечает не задумываясь. Тоору обиженно поджимает губы. Она думает, что на такой невинный вопрос Ивайзуми мог бы и ответить, но он по-прежнему отказывается идти на контакт, хотя девушка даже не пытается его анализировать. Хаджиме в этот момент смотрит прямо перед собой и ничего не замечает. Он ответил честно. Не то чтобы парень не любил книги, он просто даже никогда не пытался прочитать что-то из художественной литературы, ему всегда хватало технической. - Придумала. – Ойкава улыбается. – Я подберу для тебя какую-нибудь книгу. - Только после того, как ты сама прочитаешь учебник по сопромату. – усмехается Ивайзуми. - Не честно, Ива-чан. – жалобно тянет шатенка. – От точных наук у меня начинается мигрень. Хаджиме в этом не сомневается. Восторженная, по-детски безалаберная и упивающаяся выдуманными страданиями Тоору точно не похожа на человека, способного осилить математический анализ или что-то из той степи. Ивайзуми уверен – у них с Ойкавой совершенно ничего общего. - А у меня мигрень от тебя, но я же не жалуюсь. – ворчит парень. - Грубо, Ива-чан. – только причитает Тоору в ответ.