Как ни старайся, когда больно — болит. «Норвежский лес»
***
Я вышел из кабинета и увидел, как Молли подставляет подножку Анне. Я почувствовал больное наслаждение от этого и поймал себя на том, что это ненормально. Анна подорвалась и убежала прочь. Правильно — беги. Теперь ты будешь убегать всегда.Ведь на большее ты не способна . Я сразу последовал за ней. Открываю дверь женского туалета и вижу её затравленную и беспомощную. Встаю позади и смотрю на неё сквозь зеркало. Она заслужила это. Она — убийца. И навсегда останется ей для меня. Я чувствую её страх. Правильно — бойся меня. — А ведь я предупреждал тебя. Я говорил, что испорчу тебе жизнь. Либо ты слишком тупая, либо больно смелая. Но я всё же думаю первый вариант. Ты всегда была слабой, сколько я тебя знаю. — Уходи, — слабо выдала она. — Не верю, говори убедительней. — Я положил руку ей на плечо и начал сжимать.— Давай, я жду. — Тиски рук сжимаются всё сильнее. — Сэм, отпусти меня пожалуйста, мне больно. Я прошу тебя. — Просишь меня, — я резко развернул её лицом к себе. — Да будь моя воля, я убил бы тебя на месте. Раздавил как жалкого таракана, да только руки об тебя марать не буду. Ведь такое жалкое существо, как ты, никому не нужно. Ты — для меня грязь. — Я оттаскиваю её от этой чёртовой раковины. — Сэ-э-эм, что ты делаешь? Отпусти, пожалуйста, —жалобно просит она. — Отпустить? —Я оттолкнул её обратно, она сильно ударилась и из её шоколадно-карих глаз начали литься слёзы. — Больно? Так вот теперь ты знаешь, что чувствую я каждый день. Но эта боль в разы сильнее. Она сжирает изнутри. И почему ты не сдохла?! Почему Стефани? Почему не ты?! — Когда чувствую, что нервы на пределе, я разворачиваюсь и ухожу. — Нет, Анна, тебе никто не поможет. Не подаст руку. Я уверяю тебя. Больше я её не видел. Испугалась. Меньше всего на свете я хотел сойти с ума. Но она и её присутствие раздражают. В венах закипает кровь. От одного вида её лица хочется убивать. Отвратительно вспоминать, как я хотел прикоснуться к этому лицу, хотел держать её за руку. Готов был броситься за ней куда угодно, хоть на край света, лишь бы она была рядом. Такая нужная. Такая грязная необходимость.***
Я захожу домой, и мама заботливо спрашивает: — Сэм, милый, как прошёл день? Моя мать — единственный человек, ради которого я ещё живу. И хоть она делает вид, что всё хорошо, и она больше не плачет по ночам. Я всё вижу, прекрасно вижу. Если бы я мог забрать всю её боль, я, не задумываясь, сделал бы это. Но я не могу. Нам часто хочется, чтобы наши близкие не страдали, но мы не в силах это изменить. И нам остаётся лишь смотреть. В этой бесконечной боли виноват один человек — Анна. — День прошёл хорошо. А как твой? — Опускаю подробности, ловлю себя на том, что искусно научился лгать в глаза самому близкому человеку, которого совершено не хотелось обманывать. — Ты не поверишь, к нам пришла новая сотрудница, она очень милая. Примерно моего возраста, мне кажется, мы найдём общий язык. Как думаешь, не глупо искать друзей в моём возрасте? — Конечно нет! Это прекрасно, если ты найдёшь себе друга, — Я сажусь за стол и беру её за руку. Я отчаянно хотел, чтобы она вновь улыбалась. Искренне. Её улыбка была чем-то давно забытым, таким далёким. И казалось, в тот день она постарела на тысячу лет. Оливковые глаза потеряли былой блеск. Она стала горбиться, та ровная как иголка спина исчезла. А щёки впали, казалось, она потеряла не меньше десяти килограмм. — Я буду очень рад. — Вижу, как её оливковые глаза блестят от слёз. — Хочешь сходим в кофейню? — Спрашивает она. Не раздумывая ни секунды, я соглашаюсь, уже представляя себе один спокойный вечер. — Сэм, ты не против пройтись пешком? На улице сегодня на удивление тепло. — Конечно, я не против.***
Обычно мы с мамой перебрасываемся парой фраз за день. Но сегодня за полчаса дороги мы обсудили так много всего. И впервые за долгое время я чувствовал лёгкость, и эта боль утихла. И кажется, мама впервые за полгода искренне смеялась. Мы остановились у пешеходного перехода, ожидая сигнала светофора. В этой толпе я узнал эту коричневую копну волос. Вся лёгкость и спокойствие улетучились, в венах начала закипать кровь. Мама всё так же беззаботно щебетала мне что-то, но я уже не слышал. Я старался не обращать внимания, но каждая секунда казалось вечностью. — Сэм? Сэм, ты слышишь меня? — Конечно. — Что ты там увидел? — Ничего особенного, просто задумался. Идём, уже горит зелёный свет. Остаток этого дня я так же провёл в компании свой матери. И это был поистине прекрасный вечер. Это то, чего так не хватало. Я всего на один вечер смог выбросить всё из головы. Всего на один, но такой нужный вечер.