Это что-то вроде страха. Это всегда здесь. Страх неизвестности, страх встретиться с этим в одиночку… Страх, что самые близкие окажутся монстрами. Страх, что как только ты убьёшь одного из них, другой уже готов занять место прежнего… «Ривердейл»
***
Смотря в своё, как оказалось, прекрасное прошлое, Анна чувствовала неописуемый прилив боли. В детстве весь мир кажется нам одной большой игрой, где каждый выполняет свою роль и не совершает зла. Да и понятие «зло» для нас в детстве слегка искажённое. Для каждого оно своё: для кого-то зло — это большой и страшный дядя, или тот самый монстр под кроватью. Но потом ты вырастаешь и понимаешь, что игры бывают и жестокими. И твои страхи увеличиваются, становиться сильнее. Страх иногда перекрывает все твои чувства. Ничто не способно вытащить тебя из него. Ни любовь, ни счастье, ни радость. Ничего. Потом ты узнаешь, что такое боль. Боль от смерти собственной матери. Боль. В самом чистом её проявления. Она не завуалирована, не сглажена и не смягчена. Она просто такая, какая есть — острая, нестерпимая, пробирающая до костей, не выходящая наружу со слезами. Она просто живёт внутри тебя, пускает свои корни и ждёт того момента, когда ты не справишься. Спустя года боль, кажется, наконец отпускает тебя. Ведь вокруг так много людей, которые любят тебя. Готовы на все ради тебя. Это греет твою душу и обволакивает её, защищая от всех бед. А потом… Снова боль. Сначала физическая — от сломанной ноги. А потом моральная. От осознания: теперь ты один. Твоя лучшая подруга трагически погибла. С тобой рядом отец, но этого не хватает. Тебе окружают люди, но теперь они смотрят с жалостью и ненавистью, кидают в тебя обидные слова. Но чёрт с этими людьми, пусть каждый ненавидит! Лишь бы только один единственный простил. Перестал ненавидеть и презирать. Чтобы снова любил и оберегал, как раньше. Чтобы перестал смотреть сквозь неё. Анна потеряла какую-либо значимость в глазах Сэма. Это ранило. Било по гордости. Втаптывало в грязь. Заставляло сердце болезненно сжиматься и биться о рёбра в попытке выпрыгнуть. Теперь он казался таким далёким, их разделяли холодные километры. Нет, Анна не зависела от него! Просто невероятно скучала. Когда на протяжении тринадцати лет ты изо дня в день видишь человека, то начинаешь к нему привыкать. А уж если вы дружите, то это навсегда связывает вас. И да, они были так крепко связаны, что ни одна сила не разорвёт. Не только дружба. Но и любовь. Да, самая настоящая. Прекрасная. Окрыляющая. Дающая надежду. Спасающая. А сейчас она исчезла. Растворилась, как сигаретный дым на ветру. Они даже не успели прочувствовать её до конца. Анна часто думала: «А не была ли их дружба, медленно перешедшая в любовь, обречена на провал?». Может, уже в начале пути где-то были намёки на это. А она просто слепо не замечала их. Единственная вольность, которую они позволили себе в своей любви, — поцелуй. Такой короткий, едва уловимый. Но этого было достаточно, чтобы поднять Анну к самым небесам. Не меньше. Он сам проявил инициативу, и, за одно только это, она готова была растаять. Уокер распахнул двери в её мир, а она покорно и без колебаний впустила его. Просто потому, что любила. Вот и объяснение всем её прощениям. Любовь. Губительная, безнадёжная и разрушающая. Вот и, наконец, она призналась самой себе и осмелилась произнести вслух: — Я люблю тебя, — прошептала девушка так тихо, что даже сидящий рядом Тео не услышал. — Всё хорошо? — осторожно спросил тот. С её срыва прошло всего два часа, за которые она успела сходить в душ и переодеться. В ванной Анна проторчала около часа. Просто села на дно, обняла себя руками, подняла голову навстречу напору душа и прикрыла глаза. А затем заплакала. Навзрыд. Она не понимала где собственные слёзы, а где капли воды. Просто осознавала, что от чего-то невероятно больно. Она горько усмехнулась. Боль стала слишком частым чувством. — Анна? — Миллер аккуратно коснулся её плеча. — Может, съездим в больницу? Девушка повернула голову в его сторону, стёрла рукавом толстовки слёзы и надломанным голосом ответила: — Не стоит, — вымученно улыбнулась Анна. — Всё хорошо, — она накрыла его ладонь своей и сказала уже громче: — Спасибо, Тео. Не хочешь остаться сегодня здесь? За окном уже прошёл закат, и потихоньку наступала ночь. Анна хотела, чтобы Тео остался. Боялась, что если останется одна, то одиночество просто раздавит её, а кошмары будут преследовать всю ночь. — Я не против, — согласился парень и лучезарно улыбнулся. А Анна мысленно поставила ещё одну галочку в пункт «Почему именно Теодор Миллер попадёт в рай без очереди».Воскресенье, ночь, 24 декабря.
— Так, а если я скажу тебе, что умею говорить по-французски и играть на пианино? — Анна заваривала горячий шоколад. Очередной кошмар настиг её гигантской лавиной. Она видела во сне, как какой-то человек, одетый во всё чёрное, душил отца. А она кричала, кричала, но из горла выходил лишь невнятный шёпот. Увидела белую вспышку света и проснулась. Анна посмотрела на Тео, лицо которого выражало смесь ужаса и страха. И выдохнула с облегчением, когда он аккуратно её обнял и прошептал, что это всего лишь кошмар. Оказалось, её крик разбудил его, и он прибежал с первого этажа, чтобы разбудить её. Так они и остались сидеть в гостиной, а Анна предложила Теодору горячий шоколад. — Офигеть! Когда ты научилась французскому? И игре на пианино?! — он удивлённо посмотрел на неё. — Ну, знаешь, — она добавила сахар в напитки. — Я не уверяю, что прекрасно знаю этот язык. Но поговорить на нём немного могу. И с пианино та же ситуация. Знаю лишь несколько мелодий, — Анна пожала плечами, взяла кружки с горячим шоколадом и двинулась в сторону дивана. Подала Теодору стакан, он улыбнулся и сказал: — Спасибо, сто лет не пил горячий шоколад! — парень втянул носом запах напитка. — Пожалуйста, — Анна так же улыбнулась, как и Теодор. — Вкусно? Миллер сделал глоток и закрыл глаза. — Очень вкусно! — Мамин рецепт, — она грустно улыбнулась, — Мама всегда готовила горячий шоколад, когда мне было страшно. — И, как? Помогало? — юноша приподнял бровь. — Раньше — да, сейчас — нет, — девушка опустила глаза. — Больше ничего не помогает. Повисло недолгое молчание. А затем бодрый голос Теодора прервал тишину: — Ты так и не ответила, кто обучал тебя игре на пианино. И французскому, — перевёл тему Тео. Кажется, она так сильно задумалась, что пропустила эти вопросы мимо ушей. — Однажды друзья проявили инициативу. Просто услышали один французский фильм в оригинале и решили выучить этот язык, — Анна улыбнулась от тёплых воспоминаний. — А играть на пианино научил… — «Сэм». — Папа.***
2017 год. Анна направлялась в сторону музыкального зала, чтобы взять скрипку, за которой её послал мистер Робинс. По мере приближения мягкая мелодия, которая доносилась из зала, становилась громче и чётче. Она аккуратно вошла, дабы не беспокоить того, кто так прекрасно играет, и застыла в дверях. Человек, сидевший перед пианино, был никто иной, как — Сэм Уокер. — Сэм? — недоверчиво протянула Анна. Парень вздрогнул от неожиданности, но сразу пришёл в себя и развернулся к подруге лицом. — О, Анна… ты тоже… здесь, — он нелепо улыбнулся и почесал затылок. — Столько лет дружим, а я не знала, что ты играешь! Когда ты успел научиться? — Анна двинулась в его сторону и тихо присела рядом с ним на небольшую скамью. — Мама, — только и смог сказать Сэм. — Научишь играть меня? Лишь пару твоих любимых мелодий, — взмолилась девушка. — Ну, раз мы смогли выучить новый язык, — юноша улыбнулся, вспоминая их старания, — То и этому смогу научить! — Сэм нежно коснулся её ладони и слегка смущённо сказал: — Je promets d'être patient et calme*. — Moi aussi*, — немного заикаясь, ответила Анна.***
— Знаешь, я тоже когда-то хотел выучить новый язык. Но так и не смог. Ну, а ты большая молодец, — Тео сделал глоток горячего шоколада. Так и не узнав, что почти всему её обучил Сэм, он продолжил диалог: — Теперь я сомневаюсь, что в тебе есть недостатки, — весело сказал Теодор. — Брось, у меня-то они точно есть! Вот, например: я слишком вспыльчива. А вот, что на счёт тебя? — с усмешкой протянула Бенсон. — Ну, — Миллер сделал вид, что задумался. — Я, например, мстителен и злопамятен, — Тогда Анна совершенно не придала значения его словам. Но если бы сделала это, то, возможно избежала бы ужасных событий, что произойдут в недалёком будущем. Понедельник, 25 декабря. Будильник нещадно звенел уже минут пять, пытаясь разбудить проспавших. Теодор наконец-то разлепил глаза, вяло потянулся к будильнику и отключил его. — Ещё пять минут, — пробормотал он и сильнее укутался в плед. Почувствовал шевеление рядом с собой, поднял голову и понял, что Анна уснула на другом конце дивана. Она хмурила брови, её ресницы слегка подрагивали, да и сама она дрожала. Теодор смахнул с себя плед и тихо, дабы не напугать Бенсон, сильней аккуратно потрепал её по плечу. Девушка дёрнулась, медленно открыла глаза и хрипло спросила: — Тео? Который час? — Уже, — он посмотрел на наручные часы. — Чёрт, уже восемь. Мы проспали! Я поеду к себе, мне нужно собираться, — Тео взял куртку, ключи от машины. — Встретимся в школе, — Миллер улыбнулся и ушёл. Анна снова откинулась на подушку и дала себе ещё пять минут сна. А когда встала, поняла, что вопросов о кошмарах от Тео не избежать.***
Анна вошла в школу, когда ещё не прозвенел звонок с первого урока. Она направилась в кабинет биологии, когда на пути ей попалась Молли. Её кроваво-красная водолазка ярким пятном выделялась в полутёмном коридоре. — Бенсон, — пропела она. — Как поживает твой папаша? Слышала, ему совсем плохо. Глядишь, вот-вот отбросит коньки, — её брови сошлись в напускном сожалении. — Мой отец прекрасно поживает. А, как твой? Ой, прости, он же не обращает на тебя внимание. Ему настолько плевать на тебя, что он даже на твой выпускной не явится, — Анна проследила за тем, как змеиная усмешка Молли сползает с её лица. Многие знали о том, что Гильберт Спенсер — отец Молли, — слишком занятой человек. На все важные для Молли мероприятия всегда приходила её мать. Мягкая, милая женщина, совсем не имеющая ничего общего со своей стервозной дочерью, она, кажется, заменяла обоих родителей. А её отец являлся в крайних случаях — лишь когда его вызывали, как почётного гостя. Как-никак владелец газеты, известной далеко за пределами страны. Вот его-то точной копией и была Молли. Не только внешне, но и внутренне. Анне доводилось говорить с ним всего несколько раз, но этого хватало, чтобы понять — этот человек явно ставит себя выше других. — Закрой рот, — прошипела Молли и замахнулась для удара, но Анна вовремя схватила её ладонь. — А тогда ты не смей говорить про моего отца своим поганым ртом! — рука Молли дёрнулась. — Только посмей меня ударить, Спенсер, и ты очень сильно об этом пожалеешь! — Пусти, тупая ты сука, — взвизгнула Спенсер. — Советую тебе никому не говорить о моём отце, — Анна отпустила её ладонь. — Иначе, что? Что ты мне сделаешь? Ты всё та же грязь для окружающих. Или думаешь, что раз общаешься с Миллером, то твоё положение улучшилось? — пухлые губы Спенсер сложились в ядовитой усмешке. — Так вот в чём дело, — Анна широко улыбнулась. — Ты чувствуешь себя ущемлённой от того, что кто-то, а уж тем более такой красавчик, как Тео, не обратил на тебя внимание. Так кто же из нас тут более жалкий, а, Спенсер?.. В следующую секунду Анна почувствовала жжение на своей щеке. Ответный удар не заставил себя ждать. Молли слегка пошатнулась, но удержалась на ногах. Прозвенел звонок, и ученики понемногу начали выходить из кабинетов. — Дрянь, — яростно крикнула Молли и вцепилась руками в волосы Анны. Бенсон вскрикнула от пронзительной боли в затылке и наугад поцарапала какой-то участок кожи Молли. Боль резко прекратилась. Как оказалось, Молли оттащил Том. — С ума сошла?! Какого чёрта вы обе творите, — он с ног до головы оглядела Анну, а затем Молли. Они обе чувствовали заинтересованные взгляды на себе. Толпа стояла, хищно ожидая продолжения, но твёрдый голос их разогнал: — Что встали? Шоу окончено, расходитесь! Анна огляделась и увидела обеспокоенный взгляд Теодора. — Всё хорошо, — опередила она его. — Я в порядке. Тео недовольно глянул на Молли, а она, заметив это, ничуть не смутилась. А даже наоборот, гордо задрала голову и надменно закатила глаза. Прикоснувшись к царапине на лице, Спенсер болезненно поморщилась и прошла мимо, задев Анну плечом. Теодор взял её под локоть и поволок к менее людному месту. Бенсон посмотрела на Миллера и тут же смутилась. Взгляд его так и говорил «как ты до этого дошла?» — Она первая начала, — разозлилась Анна. — И поэтому ты решила выцарапать ей глаза? — саркастично поинтересовался парень. — То есть, ты обвиняешь меня?! И при этом защищаешь её! — она упёрла руки в бока на манер строгой мамы. — Можно было решить словами… Перебив его, Анна повторила: — Она первая начала! — И, не дослушав Тео, развернулась и ушла. — Анна, чёрт, я не это имел ввиду! — крикнул он ей вдогонку. Но Анна даже не повернулась к нему, продолжая чуть ли не бегом идти к кабинету биологии. На биологию Тео пришёл с опозданием. Учитель, недовольно глянув на него, всё-таки впустил его. Он шумно сел рядом с Анной и тихо прошептал: — Прости, я не хотел тебя задеть, — его голубовато-серые глаза бегали по лицу подруги. — Ладно, забей, — сдалась Анна и улыбнулась собеседнику. Всё-таки ей не хотелось ссориться с единственным другом, которым она так дорожила. К тому же, всё это пустяки, на которые даже не стоит тратить время. — Всё нормально… — Бенсон и Миллер, прекратите разговоры! — сказал им мистер Эндрюс. — Старый пень, — прошептал Тео. — Вы что-то сказали, мистер Миллер? — учитель глянул на него поверх очков. — Я сказал «Извините», — И, как ни в чём ни бывало, продолжил конспектировать. Тео посмотрел в сторону Анны и прошептал: — Он всегда меня раздражал. Анна улыбнулась и так же тихо ответила: — А мне кажется, он классный. — Мисс Бенсон. —Да, мистер Эндрюс? — девушка почувствовала, как половина класса посмотрела в её сторону. — Ещё одно слово, и вы окажитесь за дверью. А сейчас к доске. Анна обреченно вздохнула и побрела к доске. Теодор улыбнулась и сказала ей что-то. — Не обольщайтесь, мистер Миллер, Вы следующий. Вторник, 26 декабря. Анна зашла в кабинет истории, села за свою постоянную парту и увидела клочок бумаги. Развернув его, она увидела аккуратный выведенный до каждой буковки почерк.«Молодец, Бенсон! Вчера ты лишила себя последнего шанса на правду о том вечере. Теперь ищи её как хочешь. Молли.»
Анна медленно села не веря своим глазам. Если Спенсер и правда что-то знала, то после драки правды из неё не вытащишь. А ведь Анна обещала себе, что узнает правду до того, как исполнится год со дня смерти Стефани. Время всё шло, а раздобыть она так ничего и не смогла. — Спенсер, — позвала она, и Молли начала оглядываться. Заметив её, Молли встала и начала подходить к Анне. — Я, вроде, всё ясно изъяснила в записке. Ты ничего не узнаешь от меня, Бенсон, —Молли широко улыбнулась и вышла из класса.Среда, 27 декабря.
— То есть, Молли что-то знает о той аварии, но ничего тебе не говорит? — брови Теодора взметнулись вверх. Анна с Миллером уже минут пять обсуждали эту ситуацию, сидя дома у Тео. — Да, — немного раздраженно ответила она. — И я не знаю, как вытащить из неё правду! — Анна развела руками в стороны. — Честно, я пока тоже не представляю, как можно это сделать, — парень сел рядом с Анной и положил одну руку ей на плечо. — Но я уверен мы найдём способ, — Теодор ободряюще улыбнулся. — Думаешь? — она посмотрела на друга глазами полными слёз. — Уверен! — твёрдо заявил парень. — Сделаешь шоколадные кексы? — с надеждой попросила девушка. — Конечно, — в следующую секунду звонкий смех заполнил комнату. И смеялся не только Теодор, но и Анна. Впервые за столь долгое время ей было так легко, что она не могла поверить в это. Так странно. Как всего один человек, неожиданно пришедший в нашу жизнь, способен изменить её. Он способен избавить от боли, придать уверенности, вселить надежду. И как человек, которого ты считал самым близким, способен сломать тебя. Ты готов был бежать к нему без оглядки, сквозь огонь и испытания, но, прибежав, ты понимаешь, что он абсолютно не нуждался в тебе. Как всего одно несчастье разделяет вас на два лагеря. И ты понимаешь: в его сердце больше нет места для тебя. И то, что раньше казалось любовью, теперь превратилось в боль. Потому что это было слишком больно, чтобы быть любовью.28 декабря.
Четверг пролетел быстрым торнадо, в центре которого оказались Анна и Теодор. Поход по магазинам в поисках костюма для Тео и платья для Анны оказался слишком утомительным. Если костюм был подобран в первый час, то поиск платья затянулся на три часа. И когда Анна, наконец, нашла платье, которое идеально подходило ей, она взглянула на ценник и замялась. Платье было не столь дорогим, но и не дешёвым. Пока отец лежал в больнице, Анна считала такие затраты бессмысленными. И, выйдя из примерочной, сразу сказала Теодору: — Я не возьму его, Тео, — она подняла на него взгляд. — Ты что? Даже я понимаю, что оно прекрасно! Где твои глаза? — он недовольно глянул на неё. — Я не считаю нужным тратить столько денег на платье. Хоть отец и разрешил взять всю сумму из семейного счёта — я не стану этого делать. Папин брат не сможет вечно оплачивать его лечение. Поэтому я пойду в платье, которое висит у меня дома, — заключила она. — Хорошо, — слишком быстро согласился он. — Это не похоже на тебя. — Что? — Ну ты так быстро согласился, — Анна покружилась последний раз в платье и тяжко вздохнула. — Вы определились, мисс? — консультант всё это время учтиво ждала окончательного решения. — Я ничего не беру. Спасибо, — Анна опустила глаза в пол. — Хорошо, — консультант мило улыбнулась. — Можно Вас на пару слов? — Теодор подошёл к ней. —Конечно, — ответила Мия. Спустя минуту они оба довольные вернулись к Анне. Она недоверчиво покосилась в их сторону и прошла в примерочную. Поход по магазинам закончился, и Теодор довёз Анну домой. — Спасибо за то, что довёз. Мы можем завтра встретиться и поехать в школу вместе. Как тебе? — Я не против. Тогда до завтра. — Пока, — сказала она и вышла из машины. Дождалась, пока Теодор отъедет на приличное расстояние, и побежала к своей машине. Выехала на дорогу и помчалась на встречу маленьким переменам. Парикмахерская «Блеск» встретила уютной обстановкой в нежно-фиолетовых тоннах. — Здравствуйте, мисс, — поприветствовала девушка-парикмахер. — Вы по записи? — Нет, — тихо ответила Анна. — Тогда не могли бы Вы подождать пять минут? Сейчас я закончу работу и смогу вас обслужить, — она мило улыбнулась и, дождавшись кивка, ушла. Через несколько минут Анна уже сидела в кресле напротив зеркала. — Что желаете изменить? — Сделайте так, чтобы я не узнала себя, — Бенсон кинула взгляд на своё отражение. Запоминала свои волосы цвета шоколада и то, как они отросли ниже лопаток. — Вы уверены, мисс? — Белла (такое имя было написано на бейджике парикмахерши) глянула не неё через зеркало. — Да, уверена. И можно просто Анна. Хочу, чтобы от прежней меня не осталось ничего. — Хорошо, тогда начнём, — Белла развернула её лицом к себе. Спустя несколько часов Белла закончила работу. И, развернув Анну лицом к зеркалу, пропела: — Ну, как тебе, Анна? — Вау, — только и смогла сказать девушка. Анна аккуратно коснулась своих волос, будто не верила в то, что это она. Белла подстригла её под каре и перекрасила в блондинку. Удивительно, как причёска превратила её из уставшей тени в красивую и привлекательную девушку. — Я старалась, — Белла сверкала от гордости, как начищенная монета. — Спасибо, я и вправду себя не узнала, — И, снова коснувшись своих волос, Анна встала и прошла к столику для оплаты. Пятница, 29 декабря. Анна аккуратно укладывала своё тёмно-зелёное платье, которое осталось у неё ещё с прошлого года. Вдруг в дверь позвонили, что очень удивило Анну, ведь Тео должен был приехать только через час. Она пошла в сторону двери и с осторожностью открыла её. На пороге стоял молодой парень, одетый в красную форменную куртку с буквой «М» на правой стороне. На голове была кепка чёрного цвета, из-под который торчали рыжие пряди, достававшие до плеч. — Здравствуйте, — поздоровался он и достал из кармана ручку. — Вы Анна Лили Бенсон? — Да, это я, — недоверчиво промямлила она. — А вы что-то хотели? — Я курьер, привёз Вам ваше платье, — он протянул платье в прозрачном чехле. — Тут, наверное, какая-то ошибка, — Анна с удивлением глянула на него. — Тут не может быть ошибки. Вы — Анна Лили Бенсон, это указанный адрес и дом номер 84, — утвердительно заявил доставщик. — Отправитель Теодор Миллер. Распишитесь, пожалуйста, тут, — курьер протянул ей бумажку. И тут-то шестерёнки в голове Анны встали на места. Тео ведь не просто так говорил с консультантом в магазине. — Давайте, — она всё ещё прибывала в лёгком недоумении и, расписавшись, забрала платье. Закрыла дверь в дом и, достав телефон из кармана, набрала Тео. Он по обыкновению взял трубку почти сразу же. — Тео, зачем ты купил это платье? — недовольно спросила она. — Что, уже пришло? — даже слыша только его голос, Анна знала, что юноша улыбается. — Быстро они! — Тео. Я… — Считай, это мой подарок тебе на Рождество, — перебил подугу Миллер. — Я скоро заеду за тобой, — И, не дав ей договорить, сбросил. Через полчаса Тео и Анна уже сидели в школьном автобусе. — Бенсон, немедленно прекрати выносить мне мозг! — остановил поток её слов Теодор. — Но Тео, оно ведь дороге. Я не могу понять, чем ты думал… — Закрыли тему, — нервно заявил он. — Хорошо. И спасибо, — она быстро поцеловала парня в щёку. — Пожалуйста! И, кстати, новый цвет тебе очень к лицу! Всю дорогу они разговаривали о всякой ерунде, начиная с украшения дома и заканчивая Балом. С Тео, как всегда, было легко. Никакого давления, если бы она не знала, кто сидит впереди неё. Она чувствовала присутствие Уокера каждой клеточкой тела, будто они были какими-то грёбаными соулмейтами. Ловила каждое его движение и видела в них явное напряжение. Он, как всегда, был в своём чёрном пальто которое она так любила. Оно придавало ему особый шарм, который завораживал. Анна любила, когда Сэм его надевал, и любила прижиматься к нему в зимние вечера. Это почему-то стало неотъемлемой частью его образа в её голове. И вот такие мелочи крепко цеплялись за ниточки сознания и не давали отпустить его и прошлое, которое тянуло на дно тяжёлыми камнями. Прошлое, кажется, никогда не отпустит Бенсон. За своими мыслями не заметила, как они приехали, и если бы Тео аккуратно не ткнул Анну в бок, она бы так и сидела. Ей достался одиночный номер. Он был такой один и именно ей повезло. Если учесть её непростые отношения с одноклассниками, это было просто спасением. Анна окинула взглядом комнату. Ничего необычного: одна тумба, маленький шкаф, небольшая душевая и одноместная кровать. Просто, но удобно и практично. Анна отправилась в душ, дабы смыть с себя усталость. Время было уже 17:35, когда Анна смотрела на себя в зеркало. Нежно-бежевое платье подчёркивало талию. Ей до безумия нравились эти вставки в виде веток с листьями. Спина была открыта ниже лопаток, но перекрыта прозрачной сеткой. Она накрасила ресницы не слишком толстым слоем туши и подальше отошла от зеркала. Ей нравилось собственное отражение: лёгкий румянец на щеках, длинные ресницы, закрученные в локоны волосы и нежно-розовые губы. Она была… красивой. Именно такой она почувствовала себя сейчас. Анна никогда не любила свою внешность и считала окружающих себя девушек более привлекательными. Но сейчас она не могла так сказать. Не передать словами, как она была благодарна Теодору за такое прекрасное платье. Анна больше не представляла своей жизни без этого лучезарного человека. Без его шуток и поддержки. Она бы искренне хотела сказать, что он уже заменил ей Сэма. Но не могла. Казалось, никто и никогда не сможет этого сделать. Без сомнений она доверяла и любила Теодора, но… Это было не то. Не чувствовалось тех искр, что вспыхивали между ней и Уокером. И дело совсем не в чувствах, что она испытывала к нему! Просто Теодор как тихая гавань, в которой никогда не начинается шторм. А вот Сэм, напротив, как Тихий океан, которой таковым только называется. А на деле в нём происходят разрушающие штормы. Теодор — рассудительный, спокойный и нежный. Мечта любой девушки. Сэм — непредсказуемый, безбашенный, чувственный. Мечта Анны. Поток мыслей прервал стук, и Анна, выйдя из транса, пошла открывать дверь. На пороге стоял Теодор в чёрном костюме с красной бабочкой на шее. Его голубовато-серые глаза быстро бегали по Бенсон, будто сканировали её. — Ух ты, — восхищённо сказал он. — Ты очень красивая, — он широко улыбнулся. — Спасибо. И Анна приняла его протянутую руку, слабо улыбнувшись. Вечер обещал быть весёлым… Поместье поражало своей красотой. Картины были так прекрасны, что и нескольких часов не хватило бы, чтобы насмотреться на них. Запах живых цветов шлейфом тянулся за ними. Миссис Джонс, облачённая в строгое чёрное платье, выглядела сдержанно и красиво. Её огненно-рыжие волосы, собранные в низкий свободный пучок, контрастом выделялись на фоне. Когда миссис Джонс подозвала Бенсон, Анна почувствовала, как все разом обернулись на неё. И взгляды, обычно злые и презрительные, теперь были заинтересованными и… восхищёнными? Даже в глазах Молли не было привычного яда. А Сэм… Сэм смотрела так, что почва уходила из-под ног. Он смотрел на неё как раньше. С таким интересом, что она просто не могла поверить. И, кажется, даже уголок его губ дёрнулся для улыбки. А может, ей просто показалось. Но всё это было так неважно! Потому что всего на один вечер у неё появился шанс вернуться во времена счастья. Отвлечься от смерти, ненависти, вражды и тайн. Она взяла его под локоть и смело шагнула. Она подобно Золушке будет кружиться на балу. Только рядом будет не прекрасный принц. Хотя… может, в этот вечер он превратиться в него. Вдох. Выдох. Шаг. Большие резные двери отворились и впустили своих гостей. Анна вполуха слушала речь Рудольфа. Очнулась только после того, как Сэм повёл её в центр зала. Положил руку ей на талию. Так мягко, так нежно, совсем не так как на репетициях. Второй несильно обхватил её ладонь. И они начали двигаться. Его штормовые глаза завораживали своей красотой. Она разглядывала его как первый раз. Вот небольшой шрам над бровью, такой же, только едва-едва заметный над губой. А он тоже смотрел. Смотрел с таким теплом, будто скучал по ней. Будто и не было тех обидных слов. Он сел на одно колено и покрутил её вокруг себя, а затем встал и снова притянул её к себе. Краем глаза Анна заметила, что медленно к ним начали присоединяться люди. А во главе них был Рудольф, который пригласил миссис Джонс. Сэм положил руки ей на талию и Анна почувствовала, как приятные мурашки пробежали по спине. Он поднял её над собой, прокрутил и плавно опустил. Напоследок глянул ей в глаза. И не сдержавшись, Анна широко улыбнулась, давая сердцу бешено колотиться. Это было так сказочно… Так красиво. А потом реальность обрушилась на плечи. Больше не будет репетиций и танцев. Не будет ничего. Он снова будет кидать на неё презрительные взгляды и молчаливо ждать, пока она умрёт где-нибудь в переулке. — Вы прелестно танцуете, мисс, — хриплый голос раздался прямо за спиной. — Что? — Анна, испугавшись, резко обернулась. — Извините, я не хотел вас напугать. Лишь хотел сказать, что вы очень хорошо станцевали, — Рудольф просиял в улыбке. — А… благодарю. У вас очень красивый дом, — ляпнула Анна. Мужчина тихо рассмеялся. Но не злобно, а по-доброму. — Это не только мой дом, но и моей жены, мисс, — он отпил из бокала янтарную жидкость, которая была явно не яблочным соком. — Можно просто Анна. А она будет сегодня здесь? — спросила девушка и увидела, как зелёные глаза Рудольфа сразу погрустнели. Он, тяжело выдохнув, сказал: — Она пропала без вести двадцать лет назад, — он забегал глазами. — Простите, я не хотела… Мне очень жаль, — Анна опустила глаза в пол. — Не стоит, Вы же не знали. Я очень дорожу этим домом, он напоминает мне о ней, —Рудольф обвёл рукой помещение. — Извините, но можно нескромный вопрос? — когда хозяин усадьбы кивнул, она продолжила: — Если Вы так дорожите этим домом, то зачем устраивайте эти балы? Для подростков, — поспешила объяснить Анна — Ведь они могут… испортить его. — Понимаете, Анна, этот дом как, — мужчина слегка задумался. — Новый вид драгоценного камня. Если никогда не показать его обществу, то о нём никогда никто не узнает. А я хочу, чтобы люди помнили о том, что когда-то их принимали в своём доме какой-то старик и его прекрасная жена. Так память о ней будет жить пускай не вечно, но долго, —его глаза грустно блеснули. Бенсон хотелось заплакать. От такой несправедливой истории любви. Она, как никто, понимала какого это — потерять того, кого любишь, навсегда. Рудольф помнит о жене спустя двадцать лет и даже не заикнулся о том, что она, может быть, мертва. В его душе всё ещё жила надежда. От этого всё становилось ужасней. Нет ничего ужасней неоправданных надежд. Которые сначала дают вздохнуть, а затем разом выбивают весь воздух, оставляя мучительно умирать. И это было так… сильно! И перед силой такой любви воистину стоит склонить колени. — Позволите пригласить Вас на танец? — Рудольф ожидающе протянул руку. — Конечно, — Анна кивнула и тут же была втянута в классический вальс. — Знаете, Анна, я вижу Вы хороший человек. Поэтому, если вам понадобится помощь, — обращайтесь! — мужчина протянул ей что-то похожее на визитку. — Спасибо, — девушка смущённо улыбнулась. — Спасибо Вам за компанию, — Рудольф поцеловал тыльную сторону её ладони и вежливо удалился. Анна кивнула ему головой. — А ты времени зря не теряешь, красотка! — сказал взявшийся из неоткуда Теодор. — Тео, чёрт возьми! — Анна приложила ладонь к бешено стучащему сердцу. — Ты хочешь довести меня до инфаркта?! — Нет-нет, что ты? — парень невинно пожал плечами. — Просто хотел позвать на следующий танец. — Конечно, я согласна, — она закатила глаза. И как только началась мелодия, её затянули в ещё один танец. Это снова был классический вальс. Танец был наполнен такой нежностью, будто она была хрустальной куклой. Тео не переходил грани дозволенного, держал руки строго на талии. А глаза. Его практически голубые глаза заглядывали в самую душу. Так искренне, будто всё так и должно было быть. Она ненароком сравнила его с Сэмом. И в очередной раз убедилась, что они разные, как огонь и вода. Ей было так жаль, что она не могла переключить свои чувства на Теодора. Ведь он был таким… хорошим. И не лишён привлекательности. Анна видела то, как некоторые девочки смотрели на него, тихо перешёптываясь и нелепо хихикая. Но к сожалению, не один из нас не властен над чувствами. И заставить полюбить человека, даже того замечательного, как Тео, невозможно. Анна стояла, смотря на танцующих людей и пила сок. Три школы собрались в одном месте и никаких конфликтов! Парни подходили и вежливо звали на танец. Девушки интересовались, где приобрела Анна своё платье, и заводили разговоры ни о чём. К ней подошёл какой-то парень высокого роста с чёрными, как ночь, волосами. Его насыщенно-голубые глаза выделялись на их фоне. — Привет, я Кристиан. А ты? Этот парень почему-то сразу не внушил доверия. Слишком скользкий на вид. Но поборов волнение, Анна улыбнулась и ответила: — Привет, я Анна, — тон мягкий и спокойный. — Ты что-то хотел? — Да, — его глаза странно блеснули. — Пригласить на танец. — Я… эм… обещала его другому. То есть, я не могу, — мозг не находил вежливых слов для отказа. — Прости, — сказала она и сразу отошла на поиски Теодора. Но посреди этой толпы она так и не смогла его отыскать. Поэтому она пристроилась к компании каких-то девушек и поддержала беседу. Всё лишь бы отстать от этого Кристиана. Анна стояла спиной, но всё ещё чувствовала его липкий, словно смола, взгляд. И когда её плеча аккуратно коснулись, девушка не смогла не вздрогнуть. — Прости, не хотел снова отвлекать, — сказал Кристиан. — Но тебя ищет твоя учительница. Она там, — он кивнул головой вперёд. Это показалось всё каким-то странным, но Анна всё же пошла в ту сторону. «Что, в конце концов, может случиться в переполненном людьми помещении?!» — пронеслось у неё в голове. — Давай я тебе покажу! — слишком бурно заявил Кристиан. — Не стоит, я сама справлюсь, — оглянулась Анна, чтобы удостовериться, что кто-то видит то, как он за ней идёт. Анна наткнулась на острый взгляд серых глаз Сэма, слишком пристально смотрящих на Кристиана. Увидела, как Тео болтает с какой-то шатенкой и выругалась про себя. Ведь случись что, никто кроме него не придёт. Они шли где-то тридцать секунд, но за это короткое время ушли, как казалось, слишком глубоко. — Слушай, кажется её здесь нет! — слишком нервно заявила Анна. — Я лучше пойду обратно, а то… меня начнут искать. — Брось, — парень в два шага преодолел приличное расстояние между ними и схватил её за локоть, — Давай немного подождём её, — отвратительная усмешка расползлась по его лицу. Он резко притянул её к себе, удержав за талию. Весь воздух разом выбило из лёгких, но Анна упорно воскликнула: — Отпусти, урод! — попыталась сбросить его руки, но кажется сильнее раздраконила Кристиана, и почувствовала спиной каменную стену. Затылок начало жечь. — Обещаю, не сделаю больно, — недоброжелатель опустил руку с талии на бёдра, и Анна почувствовал прилив отвращения. — Не трогай меня! Отпусти! — завопила она. Теперь в голосе слышалась паника. Страх мелкими разрядами прошёлся по телу. — Я сказала, пусти! В эту секунду в зале снова заиграла мелодия, но более быстрая. Анна попыталась оттолкнуть Кристиана, но он, очевидно, был сильнее. Тогда она попыталась пнуть его коленом в пах, но парень отскочил от неё, и это дало возможность убежать. Она рванула со всех сил насколько позволяли каблуки, но была тут же схвачена за руку. — Стоять! — ледяным тоном сказал Кристиан. — Пусти! — Анна дёрнула рукой. — Помогите! — завопила она. С её глаз потекли крупные слёзы, отвращение затопило с головой. — Нет… — Ты не слышал, что она сказала, ублюдок? — голос, наполненный адской злобой, раздался позади них, и его Анна не могла спутать его ни с кем другим. Сэм. Хватка Кристиана стала слабее. — А какая тебе разница? — сказал он слишком вызывающе для человека, которого могут сейчас разорвать на куски. — Отпусти её, я сказал, — голос Сэма был ровный, но слишком угрожающий. В следующую секунду Анна вырвалась из плена руки Кристиана, а Сэм молнией налетел на него. От неожиданности Кристиан свалился на пол, два удара куда-то в лицо последовали от Сэма. Анна снова бездумно, как тогда в классе, вцепилась в его руку и произнесла слишком жалобно: — Пожалуйста, Сэм… Вся сжалась в ожидании того, что её сейчас оттолкнут. Но ничего не произошло. Он просто замер и отошёл, что-то напоследок сказав Кристиану. А когда развернулся к ней, просто… обнял её. Так крепко и тепло, что сердце начало биться медленнее. И было такое ощущение будто она долго, долго скиталась по лесам и полям, а сейчас наконец-то оказалась дома. В таких желанных объятиях. Анна снова почувствовал это. То, каково это снова быть под защитой Сэма. Оказаться в его мире и не быть изгнанной. Снова ощущать его всем телом и не чувствовать холода. Лишь тепло. — Я… Не договорила и обняла его в ответ, чувствуя, как поток слёз прекратился. Он отпустил её, и тут же появились вопросы: «А что дальше? Как им быть?» Но всё тут же улетучилось, когда он взял её за руку и уверенно куда-то повёл.***
Они стояли на балконе первого этажа. Мелкий снег падал на каменный пол, сразу тая. Ветер нещадно продувал со всех сторон. Анна клацнула зубами от холода, но в следующую же секунду почувствовал тёплую ткань на своих плечах. Она повернула голову вправо и увидела Сэма, стоящего в одной рубашке. — Я подумал, тебе не помешает свежий воздух, — неуверенно сказал он. — Спасибо, — благодарила она, не зная за что конкретно, а потому решила добавить: — Спасибо, за…всё, — Анна плотнее закуталась в пиджак, так прекрасно пахнущий им. — Ага, — слишком холодно ответил Уокер. И впору было замёрзнуть от этого сильнее, да только она собралась с силами, прочистила горло и спросила: — Как ты нашёл меня? — Я наблюдал за тобой, — честно ответил Сэм. — Наблюдал? И давно? — она медленно подошла к нему. Он стоял, оперевшись локтями о балкон. — Не обольщайся, — буркнул парень. — Я и не думала, — тёплая улыбка коснулась её лица, и одинокая слезинка потекла по лицу. Вот он стоит рядом с Анной так близко, но одновременно так далеко. — Я пойду, — Сэм развернулся, даже не забрав пиджак. Коснулся резной ручки двери, хотел толкнуть дверь и уйти, но почему-то сказал: — Пожалуйста,Анна, — сказал он и скрылся в свете зала. А Анна улыбнулась ещё шире. Бал закончился без происшествий. Они спокойно вернулись в отель, а с утра поехали домой. Анна попрощалась с Рудольфом, а он пообещал, что обязательно пригласит её на ещё один бал. Рождество прошло прекрасно. Хоть с Анной и был Тео, рядом не хватало самого важного человека — папы. Его отсутствие в доме было слишком заметным. И от этого сердце болезненно сжималось. За все две недели каникул она смогла посетить его лишь раз.***
Анна услышала стук в дверь, что значило конец их встречи с папой. Он был слишком бледным, губы были треснутыми. Его глаза потухли, будто в них совсем не осталось надежды. А ведь она была! Анна верила! Каждой клеточкой своей израненной души верила: всё будет хорошо. Она сжала его ладонь, потянулась к его щеке и легонько поцеловала. — Ты уж береги себя, пап. Ведь дороже тебя у меня никого на этом свете нет, — глаза начало жечь от слёз. — Эй! Ты за кого меня принимаешь?! Я ещё всех вас переживу! — отец улыбнулся так широко, что на сердце стало немного легче. Отпустив его руку, она тоже улыбнулась и прошла к двери. Обернулась, взглянула на него последний раз и сказала: — Я люблю тебя, пап. — Я люблю тебя, милая.***
От воспоминаний на лице появилась улыбка. Завтра должна была начаться учёба. Анна была собрана, а Тео… А что Тео? Он практически поселился у Анны дома. Уезжал к себе только за одеждой, а всё остальное время они проводили вместе. А два дня он где-то пропадал. Сказал что идёт на какую-то вечеринку, но так и не вернулся. Анна позвонила кучу раз, отправила множество СМС, но ответа так и не получила. Бурная фантазия и расшатанная нервная система подсовывали не совсем хорошие картинки. Но вдруг раздался стук, и Анна рванула со всех ног открывать дверь. Она почему-то была уверена, что там за дверью стоит Тео. И не прогадала. Он был каким-то странным. Волосы взлохмачены, взгляд пустой. Но Анна всё равно заключила его в свои объятия. — Где ты был?! — сказал она куда-то в плечо. — Я так волновалась! Где тебя носило, чёрт побери! — Бенсон отстранилась от него и заглянула в его глаза. — Тео? Что случилось? Теодор… улыбнулся и сказал: — Вечеринка слишком затянулась. После этого он не стал затрагивать тему своей пропажи. Попросил заварить ему, чай и так и не дождавшись его, лёг на диван и уснул.***
Начался новый семестр. Все вокруг ходили вялые и сонные. Никто ещё не мог отойти от прекрасно проведённых каникул и атмосферы Рождества. Всем выдали новое расписание. Теперь английская литература стояла первым уроком в понедельник и вторым в пятницу. Это очень радовало! И сейчас все сидели в ожидании миссис Джонс. Но она задерживалась и это было очень странно. Но вот дверь кабинета распахнулась, но в кабинет вошёл полицейский. А за ним, серая как туча, тянулась миссис Джонс. Они оба явно были чем-то озадачены. Первой заговорила миссис Джонс: — Здравствуйте, — голос учительницы был вялый, совсем не похожий на неё. — Мне бы очень хотелось спросить, как вы провели свои каникулы. Но сегодня не тот день. Как видите, я сегодня не одна. И думаю, вы вправе кое-что знать. Мистер Фол, прошу, — она посмотрела на полицейского. — Здравствуйте, — сказал мужчина и, дождавшись тишины, продолжил — Многие из вас, наверное, заметили, что сейчас отсутсвует Молли Спенсер. Все разом посмотрели на пустое место девушки, а тем временем мистер Фол продолжал: — Я хочу, чтобы тот, кто владеет хоть какой-то информацией о том, где находилась мисс Спенсер вчерашним вечером, доложил мне её. — А что, собственно, произошло? — небрежно спросил Том. — Молли Спенсер пропала вчера вечером…