Боруто: Возвращение домой

      На следующий день погода не весьма радовала младшего Узумаки. Яркое солнце освещало небосвод, резко взмахивая лучами по глазам. На небе видны лишь жалкие осколки облаков и даже птицы не поднимаются ввысь. Приятной прохладой служил лишь ветер, несущий сырость на своих крыльях.       Сейчас было не так уж и рано, но Боруто уже занимался тренировкой. Да, сегодня он встал намного позже обычного, что удивило и его самого. Даже Седьмого Хокаге уже и след простыл в доме Узумаки, когда он только раскрыл пленные голубой серостью очи. Настроение не задалось с самого начала. Пушечная боль жутко пронзала его голову, не давая погрузиться в медитацию целиком; в тело отдавал легкий озноб, а оно само стало невыносимо тяжелым. Хотелось закричать и сбросить с себя эти оковы, но сама натура не позволяла этого сделать.       Больше всего, пожалуй, неприятно было внутри. Такое складывалось ощущение, что все внутренности сжались к размерам шарика, который в свою очередь болезненно застрял в груди. Трудно дышать, из-за чего вздохи томные, а воздух не проходил вглубь легких. Туманность перед глазами отображалась в радужке, что будто закрыли серой тканью. Некоторая неприятная робость давила в скулах, сухость в горле отдавала горячими вспышками. Пот выступал с кожи, а она сама понемногу белела, как у призрака.       Сын Хокаге сжал левой рукой одежду на грудной клетке, пытаясь стабилизировать состояние, что получалось весьма плохо. Ведь никакие медицинские техники не помогут против болезни, разъедающей тебя изнутри, словно червь.       Правая рука накрыла глаз той же стороны, что отдавал колкой болью.       Столь неприятные ощущения исходили не от физической болезни, а от болезненных воспоминаний, что накрыли его, будто волны необъятного океана, с самой ночи. Он тонул в этой воде, пытаясь взобраться на поверхность, которая после утащит обратно внутрь себя. Кажется, он вот-вот задохнется, но этого не происходит.       Правду говорят, физическое состояние прямолинейно зависит от психического, эмоционального ощущения.       Это доказывать Боруто и не требовалось — он знал об этом как никто другой, но не мог ничего с этим поделать. Воспоминания о тех счастливых мгновениях, где он мог видеть ее улыбку давили изо всех сторон…       Ведь он знал, что после все закончиться кровью       Парень был в согнутом состоянии, но когда боль наконец-то оступилась, он воспользовался этим шансом и отбросил ее на второй план.       Правая рука соскользнула с лица к ножнам, из которой после показался блеск холодной стали. Катана ловко покинула свое убежище, решительно настроившись на тренировку и отрабатывание приемов. Боруто уже достаточно мастерски пользовался ею — меч являлся будто продолжением его руки. Одним, точечным ударом он мог разрезать лист, смиренно порхающий на ветру, или раскрошить прибрежную волну на несколько миллионов капель. Забимару, казалось, и сам дорожил своим новым хозяином, выполняя все его указания, какими бы они не были. Ведь, он был необычной катаной — он имел собственное мнение, душу и разум.       Сделав очередной разрез, Узумаки глубоко вздохнул, так как гнущая его боль начинала возвращаться снова. «С тобой все хорошо, пацан?» — неожиданно парень услышал в разуме голос своего меча-напарника, «Выглядишь не очень, да и чувствую я, что внутри ты чувствуешь себя не лучше. Кроме того, твои движения сегодня так себе — неловкие, неповоротливые, относительно медлительные. За это время ты бы успел в иной другой день искромсать мной сотни людишек, а сегодня сомневаюсь, что и полсотни сможешь. Если вообще сможешь меня удержать»       Тогда блондин опустил глаза на свою руку, что держала рукоять Забимару. Она едва не до крови сжимала ее, но жутко тряслась в разные стороны. Было понятно, что Боруто превозмогает свои ощущения, чтобы не упустить Забимару на землю. Да, сегодня держать меч особенно трудно, хватка очень слаба и если бы не собранное сознание, наверное, катана бы уже лежала в пыли.       Боруто ничего не произнес в ответ, пытаясь собрать себя воедино. Он старался будто втянуть все эти ощущения внутрь себя, но чем больше он это делал, тем слабее становилась ясность ума. «Прекрати!» — строго обратился к своему владельцу Забимару, «Ты так только хуже сделаешь и себе, и мне. Или забыл, что я способен ощущать пульсацию твоей энергии?! Обычно она у тебя спокойная и холодная, почти не двигается, словно лед из стали. Сегодня же она жарко пульсирует, словно солнце под музыку, и бешено бьется об края твоей физической оболочки! Так ты можешь и в больницу загреметь из-за внезапной потери сознания. Да и болезнь какую подцепишь еще, если продолжишь концентрировать свою энергию внутри себя. Она взорвется, словно бомба, и распространиться с невиданной силой по твоему телу, что может кончиться весьма плохо… Поэтому, советую тебе закончить на сегодня и разобраться в своих ощущениях»       С этими словами, Боруто почувствовал, как сознание меча покинуло его разум, возвращаясь обратно в кусок стали. Узумаки вздохнул, поднял взгляд и осмотрел полигон. Парень чувствовал что-то странное вокруг себя, а особенно внутри. Но когда попытался проникнуть немного вглубь сознания, услышал лишь крики и боль, заставившую окоченеть и запыхаться.       Решив не брать во строжайшее внимание подобное, глаза серой длани переместились на лезвие катаны — в отражении он видел холод на своем лице, серьезность, легкое безразличие, но неожиданная эмоция — взволнованность — исказила невозмутимое выражение. Тоска и грусть заполонила душу Боруто, кошки скребли ее своими острыми когтями.       Почему?       Одинокая слеза упала на лезвие и растеклась по нему, оставив за собой серебристый хвост.       Как же неприятно, больно… Однако, из-за чего?       Какова была причина неожиданно напавшей грусти? — знать может лишь он. — Братик! — Внезапно раздался за спиной Узумаки громкий голос, что едва, казалось, не разодрал ему ухо.       От неожиданности, Боруто в момент отвлекся от мыслей и направил меч на источник, подняв лезвие катаны вверх, уже занося над смертельным ударом. Не ожидая такого поворота событий, тот в свою очередь беспомощно упал на землю. «Остановись!!!» — звонко прозвучал голос из меча, заставивший окоченеть, «Я конечно тоже хочу крови, но… Сперва смотри: кто перед тобой!»       Повернувшись, блондин увидел Химавари, что испуганно смотрела на него. Из ее голубых, детских глазок сошла горькая слезинка. «Да что со мной такое сегодня?!» — парень мысленно выругался на себя, сохраняя хладнокровие на своем лице. Узумаки уже сотый раз пожалел об этом неловком инциденте — все же привычка, выработанная за последние года никуда не исчезла.       Младшая Узумаки дрожала всем своим телом, опираясь об землю одной рукой. Ее сердце билось в такт учащенному дыханию, а глаза бегали, словно тараканы, пока ее щеки скрашивали следы слез. — Прости, — спокойно ответил Боруто, пока рукоять Забимару вместе с лезвием прятались обратно в ножны, — Я не хотел тебя напугать.       Парень подал левую руку сидящей на земле сестре, и та приняла помощь, сглотнув жидкость во рту и шмыгнув носом. — Еще раз прости, — снова произнес блондин, — Я просто… задумался.       Сын Хокаге успел вовремя подобрать оправдание, после чего сказал: — Но на будущее: тебе лучше не стоит так подкрадываться ко мне.       Девочка вдруг избавилась от последних признаков страха и скорее стала сердитой, нежели расстроенной. — Подкрадываться?! — Возмутилась она, — Да я тебе уже минут 15 кричу! А ты меня не слышал, словно игнорируешь!       Химавари недовольно сложила руки на груди, пиля брата укоризненным взглядом. Да, она многим стала похожа на Хинату за эти года его отсутствия. — Прости, — холодно в третий раз повторился Узумаки, на что девочка состроила обиженную мордочку. Но не прошло и толики секунды, как она громко засмеялась и обняла своего братца. — Это не так важно, — сказала она, тепло улыбаясь, воткнувшись носом в его темный плащ, за который держалась крепко-крепко обеими руками, — Я рада, что ты, братик, снова с нами. Я так скучала по тебе и была очень удивлена (расстроена), когда мне сказали, что ты ушел и я могу больше не увидеть тебя.       Хима еще сильнее воткнулась внутрь темной ткани, немного шмыгая носом, пока брат терпеливо стоял и слушал ее слова, внимая каждому. Голос сестры становился все тише, но в тоже время будто становился громче для него. — Когда, проходили годы, а от тебя ни весточки, — начала перечислять девочка, — Мама с папой, твои друзья и я… Мы уже даже сомневались, живой ли ты… Папа старался найти тебя, собирал всю информацию, что был способен… До нас доходило множество слухов, которые излагали, что ты мертв. Некоторые говорили, что ты умер во время несчастного случая, другие, что тебя убили то ли пьяницы, то ли нукенины… Некоторые говорили, что ты предал собственную деревню и теперь промышляешь на Черном Рынке… Некоторые, что ты стал частью какой-то преступной группировки… Кое-кто пересказывал, что видел кого-то с возможно схожим описанием в роли убийцы и международного киллера…       Химавари давилась собственными слезами, сжимая плащ Боруто, постепенно падая на колени. — Но сейчас, — ее голос возвысился радужным водопадом, — Я очень рада, что твоя смерть оказалась неправдой! И ты вернулся к нам, целым и невредимым. — Химавари, — прошептал имя сестренки Узумаки, опустив руки на ее плечи. А ведь почти все из того, что она перечислила… Оказалось правдой…       Но, вместо торжественного откровения, темноволосая услышала лишь короткую, холодную реплику: — Твоего брата не так просто убить.       Но даже она развеяла горький плач, принесенный одиночеством многих лет. Химавари оторвала лицо от плаща и тепло улыбнулась куда-то в сторону. «Да… Я знаю…» — прозвучало у нее в голове, после чего она резко подняла на него свой детский, радужный взгляд. — Агась! Я знаю, что братик стал намного сильнее! — Она улыбнулась во все зубы, как это периодически делает ее отец, заставив что-то больно кольнуть в груди Боруто, — И я хочу, чтобы именно ты победил в этом турнире! Желаю тебе удачи!       Мерцающие огоньки удивления проскользнули в голубых очах, что на секунду развеяли серую пелену, нависшую над ними темной тучей. — Да, хорошо, — еще отойдя от легкого шока, робко произнес парень, после чего, решительно сорвались слова с его уст. — Я обещаю, что выиграю.       Химавари посмотрела наверх, на величественную фигуру своего брата, пшеничные волосы которого резвились под песнь ветров. Глаза его серьезно смотрели на сестру, после чего вместе с головой повернулись в бок, зачарованно глядя куда-то вдаль. «А ведь я обещал самому себе… Что больше никогда не буду давать каких бы то ни было обещаний…» — подумалось Боруто. «С того самого дня…       Как не смог выполнить единственное обещание, данное ей»       Легкая, горькая улыбка озарила лицо, а глаза сократили расстояние между веками.       Химавари смотрела на своего братишку, но не могла отвести взгляд. Он стал таким взрослым. Обычно Боруто, которого она знала, так и шалил, бегал, прыгал, разрисовывал лица Хокаге, а сейчас вот так серьезно прожигает дыру где-то в пространстве, задумываясь над чем-то очень важным и, возможно, весьма болезненным.       Но даже так, всего на секунду, она увидела в этом парне его — своего любимого, шального, младшего братика Боруто Узумаки, что всегда скрашивал ситуации своей лучезарной улыбкой, силуэт которого она уже успела позабыть… — Кстати, — неожиданно перевел тему Узумаки, — Всем же разрешено принимать участие в «Турнире Сильнейших». Почему не решила попробовать свои силы?       Сперва девочка ошеломленно смотрела на блондина, пока до нее доходил смысл слов, после чего она стеснительно замахала руками, отпрыгнув от него на шаг-второй. — Нет-нет-нет! Там слишком много сильных ребят… Да и я хочу, чтобы победа осталась братику. Я решила это сразу же, когда ты вернулся в деревню, почти перед самим турниром… К тому же, я не так давно только в академию поступила. Мне еще многому нужно научиться, — ее голос звучал как-то грустно и задумано, после чего глаза отвелись в сторону, пока уста пробубнили: — И я надеялась, что братик тоже меня научит чему-то…       Сын Хокаге пережевывал эти слова в своем разуме и внимательно смотрел на сестру. Глаза девочки пылали решимостью и надеждой. — Химавари, — наконец-то молвил он, — Не думаю, что это хорошая идея. Я не умею учить и не беру учеников. Прости.       Было видно, что после слов голубоглазого, темноволосая погрустнела, на ее веках возникли темные следы щенячьих слез. «Похоже, у меня нет выбора… До сих пор ненавижу, когда она плачет»       Блондин все же смирился со своей участью: — Но я могу тебя потренировать немного и подучить слегка.       Искорки снова заиграли в глазах дочки Хьюга. — Правда?! — Удивленно прокричала она, — Честно-честно?! — Да, — холодно произнес Боруто, — Если ты готова. Однако, уже после турнира. И ты должна дать слово, что это не будет сказываться на Академии и твоих оценках.       Как-никак, Боруто будет строгим учителем, даже для своих родственников. — Да! Хорошо! Я буду стараться! — Решительно сказала девочка, прыгая от счастья и попутно сжимая кулачки. Но внезапно ее лицо потускнело и опустилось вниз, взглядом к земле. — Слушай, эм, братик, — робко говорила сестренка, — Можно задать тебе три вопроса?       Боруто не ожидал, что сестра перейдет на эту тему. Наверняка, она хочет спросить о его прошлом. Однако, Узумаки просто не мог… Не мог рассказать, но все же согласился. Он и так перед ней провинился слишком сильно. — Говори, — кратко бросил нукенин, становясь полностью серьезным. — Первое: Братик, скажи, когда я пришла… Я видела, что ты плакал, — неожиданно сказала Химавари. Эта реплика насторожила Узумаки-младшего, заставив надеть брови к глазам. «Значит, она была рядом все это время… Впрочем, неудивительно. Я так зациклился на себе, что не заметил ее»  — О чем, — вдруг сказала девочка, ее голос сорвался на крик, — О чем ты думал, когда плакал?! Или ты хочешь сказать, что мне это показалось?!       Боруто находил слова для ответа, пока Хима сказала следующее: — И… Почему плакал только один, левый глаз?       Вот тут Боруто пришлось быть максимально собранным, чтобы подобрать правильный ответ. Проницательность перейнялась к девочке от Хьюги, а значит стоит быть осторожным. «И это только первый вопрос?» — немного скептически произнес блондин в своем разуме, но потом снова погрустнел и сказал лишь краткое: — Честно говоря, я и сам не знаю, — молвил парень, смотря куда-то вдаль, — Просто вспомнилось кое-что…       Понимая, что начинает болтать лишнее из-за жуткого вопля поделиться мыслями, парень прикусил губу, и спокойно сказал, отворачиваясь от черноволосой: — Не бери в голову, — холодно отрезал Боруто, после чего прошелся дальше, строгим голосом говоря, — Следующий вопрос. И на этот раз только один. — Хорошо, — сразу же согласилась девчушка, после чего помрачнела, — Братик, скажи… Ты и вправду… Убивал людей?       Этот вопрос был как гром среди ясного неба. Узумаки не хотел рассказывать столь маленькой девочке о взрослой жизни и о том, что ему пришлось пережить… Не хотел рассказывать о том, что может столь сильно пошатнуть ее психику. Однако, все же, заявив о том, что он — это Тень, главарь преступного мира и крупномасштабный убийца, он уже сказал предостаточно. Поэтому врать не было смысла. — Да, — на едва заметном выдохе, произнес блондин, — Это так.       Вокруг все замерло…       Наверное, Химавари было очень больно услышать такие слова. О том, что ее некогда пропавший брат — грозный киллер, которого страшиться не только простой люд, но и множество ниндзя. Что убил очень много людей — и женщин, и детей, и стариков, и инвалидов. Убийца, который судя по рассказам жаждал крови больше, чем пищи, и рубил всех без разбору — ее старший, жизнерадостный братец, который бы никогда не обидел и мухи.       Наверное, она хотела задать ему множество вопросов, мол: «Почему?! За что?! Что ты чувствовал?! Из-за чего?! Что же произошло?!»       Однако, девочка лишь сжала детские кулачки, понимая, что ответы на эти вопросы никогда не получит из его уст. Холодные нервы, сверхнормальная выдержка и стойкая воля Хьюга помогли маленькой Химавари сдержаться от необдуманных действий, что могли повлечь весьма печальные события.       Боруто понимал, что для его шестилетней жизнерадостной сестренки эти слова были слишком большим ударом прямо в лоб, что разом с тяжелым грузом упал на ее голову, расползаясь к плечам. Ее брат — убийца, а значит и она обязана разделять с ним это бремя. Ведь именно так поступает семья!       Девочка лишь надеялась, что брат делал это не из прихоти. Что на это была весомая причина. Хотя, простое выживание тоже весьма существенная причина…       Она верила, что у Боруто просто не было иного выбора, кроме как стать таким. Да и с тона, которым он произносил эти слова, можно было понять, что в этом виновата всего лишь реальность. Просто-напросто взросление сделало его таким, мировоззрение, взглядом которого он увидел этот мир, изменило его сущность, а ситуация, в которой он остался совсем один против всего мира, заставила вступить на дорогу взрослой жизни и сделать выбор: либо стать сильным и пожирать слабых или умереть от рук сильных; оставить старого себя, отбросить прошлое, родных, друзей, привычки, волю и противоположено измениться, постепенно обретая силу, или же умереть. И он сделал выбор, после которого уже не сможет вернуться назад       Хотя, у Химавари не складывалась в голове вся эта ситуация. Ее брат ведь был ниндзя, он был рядом с семьей и своей деревней, где не нужно было проходить все это. «Неужели братик так сильно хотел жить?       Но тогда почему он вообще стал ниндзя в прошлом? Братик никогда не боялся смерти и был готов рисковать собой ради других. Мог запросто отдать жизнь за деревню. Неужели он настолько сильно хотел свободы?       Братика ведь раздражало, когда его называли сыном Хокаге. Да и тиски миссий в пределах деревни могли этому поспособствовать. Но братик бы никогда добровольно не ушел из нее! Он бы никогда не возненавидел ее настолько, чтобы уйти и перечеркнуть протектор! Он никогда бы не возненавидел нас настолько, чтобы бросить! Он никогда бы не возненавидел настолько Скрытые Деревни, чтобы убивать людей в них! И он бы никогда… Не стал проклинать этот мир настолько, чтобы отвернуться от него! Неужели он так сильно хотел мести?       Но кому? У братика не было врагов, которым бы он хотел мстить. Да и мой братик ни за что бы не стал опускаться до подобного и отбрасывать столь тесные узы ради столь глупой цели! Братик всегда помогал другим избавиться от нее и сам бы никогда не обратился к ней. Он очень любил всех нас, так что никогда бы не сбежал ради мести… Да и вообще… Но он все же сделал это… Только зачем?       Неужели он настолько хотел стать сильным?       Но тогда для чего? Зачем были все эти мучения? Ради чего братик пошел на это?»       А ведь ответ находился так близко… На столь очевидном месте… До которого так просто, но в тоже время, тяжело дотянуться… Который кажется под ногами, но на самом деле по ту сторону зеркал, что никогда не разобьются и не раскроют своего секрета… Что кажется прямо за спиной, но в тоже время далеко впереди       Маленькой Химавари, что еще не попробовала вкуса взрослой жизни, было очень трудно разглядеть хоть что-то в этой темноте раздумий. Да и смирилась она со своим незнанием. Все же, даже Седьмой Хокаге и его мать не смогли узнать хоть часть, так что ей и надеяться глупо.       Ответы знает лишь он сам, и, похоже, не хочет, да и собирается, дальше говорить об этом.       Скорее всего, это была темная полоса его жизни, Химавари заверяла, нет, скорее утешала себя так. «Что же с тобой произошло за это время, братик?» и «Почему ты ушел, раз знал о том, какой нелегкий путь тебе придется пройти и насколько тяжелый груз будет на твоих плечах?» — эти мысли, будто мантра, крутились в голове маленькой девочки, не давая задуматься над чем-то иным. Хотя, ответы она знала, что не получит…       По крайней мере, сейчас… «Может быть когда-нибудь братик все же расскажет об этом?»       Как и говорилось раньше, надавливать на брата и выпрашивать из него информацию силком девочка и не намеревалась, поэтому лишь опустила руки, сдаваясь: — Хорошо, — сказала она, задумано глядя в пол, — Я понимаю… У тебя наверняка была весомая причина для этого…       Химавари все также пилила взглядом дыру в земле. Эти раздумья не так уж и просто отвяжутся от ее головы. — Да, — как-то тяжело вздыхая, неожиданно сказал блондин, заставляя сестру в надежде поднять глаза, — Она действительно была… И не одна…       Боль пронзила подобного раскаленному клинку мужскую грудь, надавливая на неприятные воспоминания. — Ладно, — грубо, но немного подавленно произнес парень, — Задавай свой последний вопрос.       Выбрать один было слишком трудно для Химавари. Ведь было столько вопросов, на которых Хима не знала ответа…       Когда вдруг яркой вспышкой он осенил ее. Верно, кроме ответа на него, девочке больше ничего не надо.       Сестра медленно подошла к брату, а потом упала на его тело, уткнувшись носом в темный плащ, обхватив руками так крепко, как только могла. Сами собой ярким ручьем полились горькие соленые слезы, заставив братишку поколебаться, удивленно пульсируя радужками глаз. — Скажи, братик, — начала темноволосая, — Ты же больше… Не уйдешь от нас?       Боруто проснулся ото сна, в котором пребывал все это время. Его взгляд опустился на макушку Химавари, которая подняла на него свой. — И… Всегда будешь рядом? — Недоверчиво, но молясь ему, произносила она. Сырость-вода полилась еще сильнее. Моргнув один раз, Узумаки-младший увидел, как у сестры набухли вены, а радужки отсвечивали бьякуган, которым она смотрела в глаза Боруто, ищя там ответ. Не зря же его называют всевидящими глазами.       Но даже ему не удалось разглядеть заветных слов в его глазах, полных серости.       Растерянность и холод — только и всего.       Узумаки не знал, что ответить, ведь… Он знает, что не сможет быть рядом с ней…       У него еще много незаконченных дел, неприкаянных поступков, да и в будущем все может измениться столь внезапно…       Однако, если он скажет «нет», ранит сестру еще больше, чего он не может допустить. Только не сейчас — Хима, — хотел было произнести Боруто, — Я…       Голос стихал, слова давились внутри груди, которые так необходимо произнести. Узумаки что-то сжимало изнутри, давя на мысли. И название этому… Правда       Он не может сказать то, чего не сможет сделать. Знает ведь, что не сможет…       Почему так тяжело врать, когда это столь необходимо?       А почему это ложь? Почему бы ему просто не остаться здесь и забыть обо всем?       Да потому что это то, что называют судьбой!       Она будет проклятием, от которого ты не в силах сбежать… Она будет бременем, которое ты будешь носить на плечах… А голубые глаза, которыми ты будешь глядеть на этот мир, никогда не познают ни счастья, ни радости, ни тепла… Они будут серыми, безжизненными, и, как твоя душа, утратившие смысл… И однажды именно они… забрали у тебя все!       Ведь ты тот, кто будет рабом своей судьбы… Тот, кто потеряет все и никогда не обретет покоя… Тот, кто уничтожит все миры…       И тот, кто не был рожден человеком…       Ты никогда не станешь им… Не поймешь их чувств и цели существования…       Потому что в тебе живет монстр… Потому что твои глаза обретут всех на боль… И потому, что тот, кому было предначертано сразить Бога, никогда не сможет стать человеком Продолжение следует…