Я сижу в углу своего дома, Будто потерянный ребёнок. Ты оставила после себя, памяти обломок. Красная капля стекает по моей ладони, Я не чувствую всей этой жуткой боли… Мои глаза видят густой туман, Мои ноги не в силах больше стоять. Я устал от этого мира и от вас, Я хочу побыть хотя бы пару дней без вас. Мне так тяжело находиться здесь, Пожалуй, я уйду отсюда навсегда, ведь… Я просто хочу жить и ни о чём не жалеть, Но ты не даёшь мне навсегда в тот мир улететь…
***
— Фэш, у нас проблема… — Какая? — Я не знаю, что это за яд… До меня не сразу дошёл смысл его слов. Как это он не знает?! Он специалист или нет? Что делать?! — Лазарев, ты не понимаешь?! Она… ОНА умирает! — Я… Я не знаю… Впервые вижу такое… — Так, ладно… Я начал судорожно что-то придумывать. Моё сердце разрывалось на части, от одного взгляда на Василису. Она задыхалась, ей не хватало воздуха… Стук сердца замедлялся, и это пугало меня. Пульс нестабилен, судороги сковывали её тело… Моя сладчайшая кровушка, не умирай, не оставляй меня! Что же делать? Что делать?! Я буквально рвал на себе волосы, ведь моя сладкая скоро умрёт, а я ничего не могу с этим сделать! Ник стоял, как вкопанный, и просто, тупо, смотрел на неё, что меня взбесило ещё больше. — Что ты стоишь, как истукан?! Может ты постараешься хоть чем-то помочь?! — наорал я на него, в принципе, ни за что, но сейчас это не важно… Вдруг в мою отбитую голову пришла самая дебильная идея. Но… — Ник, у тебя есть в сумке Амарак? — Э-э-э… Да, есть. Ты хочешь… — Да-да-да! Надо попробовать. — Ты ещё хуже ей сделаешь! — Что ты предлагаешь? Сидеть и смотреть, как она умирает?! Я не маг и не смогу её вылечить, но поддерживать её состояние смогу, есть кое-какие навыки, а сейчас помоги мне, быстро! В руках оказался маленький кулон из стекла наполненный Амараком — редким ядом тьмы. Ходят легенды, что он сделан из слез святого монстра… Надеюсь, он поможет моей сладкой. Несколько капель на посиневшие и холодные губы, и вся дрожь резко прекратилась, но ненадолго. Если я не потороплюсь, то и он не сможет спасти Василису. Она хотя бы дышит, и от этого мне стало почему-то в несколько раз легче, будто камень, тянущий меня на самое дно тьмы, исчез. Теперь во мне сверкает надежда на спасение моей сладкой… Час. У меня есть ровно час, пока моя санжуази находится в коме. Пульс медленный, словно она спит и не мучается от боли, гложущей ее внутри. Надеюсь, так и есть. Если не успею… Лучше не думать об этом. Она выживет, она будет жить! Я повторял эти слова, как мантру, пока на всей скорости нес её домой. Меня могут убить, словом. Волнует ли это меня? Не особо, но если моя смерть поможет сладкой… Это не такая уж и плохая смерть, ради кого-то хорошего и доброго. Давай, Фэш, осталось совсем чуть-чуть. Несу хрупкое тело на руках и зарываюсь носом в её волосы. Она такая сладкая, даже находясь на волоске от смерти. Времени практически нет, а я вижу дверь дома Огневых.***
Вот я сижу за столом в доме моей сладкой. Её мамашка вообще шизанутая, надеюсь Василиса не такая… Хотя, её можно понять, всё-таки её единственный ребёнок сейчас при смерти. Я сидел и разъяснял семейке Огневых, да ещё и каким-то непонятным Ляхтичам, самые очевидные вещи, пока моя сладкая лежала на диване и находилась на волосок от гибели. Времени оставалось мало, а эти… Кхм-кхм… Родственнички, так и не хотели мне верить, бесит! Надо, срочно что-то предпринять, иначе… Лучше не думать, что будет, если я не успею… — Так, хватит уже! Я пришёл к вам, чтобы спасти Василису! У нас осталось… — я судорожно посмотрел на наручные часы. — У нас осталось меньше двадцати минут, чтобы спасти её, а вы тут играете в «Верю-не верю»! — Заткнись, Драгоций, — прошипел Марк, — мы тебе не верим, проваливай отсюда к своим демоническим отродьям. Я уже хотел ответить ему, как со стороны дивана раздался стон, полный боли. Наверное, никогда маги и вампиры не работали совместно, как сейчас. Бедная, бедная моя девочка… Её тело снова пробило сильными судорогами, а я практически закричал от отчаяния. — Что ты ей дал? — ко мне подошла её мать, в руках держа огненный меч. Чёрт, она меня убьет. Если не сейчас, так когда мы спасём её ненаглядную дочь. — Ам-марак…- сбивчиво ответил я, пятясь назад. — А до этого? — Я её спас! Клянусь своим бессмертием! — прокричал в отчаянии. Для вампиров нет страшней клятвы, но если я не спасу мою сладкую, гореть мне в аду. — Боже всемилостивый…- глотая слезы, тихо-тихо сказала Лисса, глядя на муки дочери. Мне тоже жаль, но я не умею плакать. Слава вечности! — Яд для санжуази, — прошептал Ляхтич-младший, прикасаясь к её груди, где редко билось сердце. — у меня где-то есть противоядие. Сколько времени? — Три минуты. — Справлюсь за одну. И он был прав. Наконец-то с моей сладенькой все хорошо, она в надёжных руках, она жива. Чёрт, как я этому рад! — Кхм-кхм. Тебе не кажется, что пора уйти? Я конечно благодарна, что ты спас мою дочь, но прошу, сгинь с глаз моих! — сказала Лисса Огнева и в буквальном смысле вытолкала меня из дома. Ладно, мне пора возвращаться, дабы дядя ничего не заподозрил. Моя сладкая Василиса жива, а это главное! Только боюсь, больше мы никогда не встретимся, но это для её же блага… Да, для её же блага…