Дела семейные

      Триш и без того относилась к химии весьма критично, отдавая предпочтение более творческим предметам, а в исполнении Пеши и без того сложная дисциплина оборачивалась мучением. Будто понимая это, практикант ничего от них особо и не требовал, хотя относительная тишина в классе всё-таки была обязательна, так что, не имея возможности поболтать с Джорно, которого предусмотрительный гад пересадил на другой конец класса, девушка скользила ленивым взглядом по приевшимся за годы лицам. Кто-то рисовал, причём отсутствие холста энтузиастов не останавливало, кто-то лениво конспектировал, парочка особо смелых вообще решила прикорнуть, на задней парте кое-кто целовался. Всё как обычно. Ан-нет — девушка приподнимает солнцезащитные очки, позволяя прочитать в глазах интерес. Мелоне смотрит в окно. И ладно бы он смотрел на небо, такое яркое и завораживающее этой весной, но нет, взгляд его устремлён вниз, на играющих в футбол старшеклашек. Впрочем, напрягло Триш даже не совсем это, а, скорее, выражение его лица — одухотворённое, почти мечтательно и… влюблённое? Догадка казалась бредовой. Абсолютно. За окном одни мальчишки, девочки явно остались в зале, играть в волейбол или что-то подобное, а Мелоне же тот ещё бабник. Да ну, он же на каждую вторую девочку облизывается, она сама не раз замечала, как он на её ноги пялится! Именно пялится, пожирая глазами. И всё же…       Девушка присмотрелась, мысленно прослеживая чужой взгляд, устремлённый явно на Гьяччо, стоящего на воротах и только что спасшего команду если не от поражения, то от гола точно. Он орёт на сокомандников, заставляя морщиться от громкого голоса, но всё же запускает мяч в игру, как можно дальше от родных ворот. Ладно, это уже больше похоже на правду, хотя девушка всё равно сомневается. Звучит нелогично, да и вообще, с чего она это взяла? Трясёт головой, прогоняя подозрения. Они же друзья, как она может!       Почти все места в столовой были заняты, только их столик, забронированный однажды и на века, стоял пустым в самом центре зала, будто девственница, которую до странности похотливым ветром занесло на оргию. Триш с Джорно подошли первыми, дальше подбежал Наранча, а за ним Миста и Фуго, о чём-то ожесточённо споря. Весь их очередной съезд кукухи в сборе, но взгляд их негласного лидера направлен куда-то вдаль, а если точнее, на стол в конце соседнего ряда, за которым сейчас только два человека. Мелоне что-то увлечённо рассказывает, едва успевая запихивать в себя еду, а Гьяччо кивает и вставляет время от времени пару реплик. Что-то в этой картине настораживает. — Триш! Три-и-иш! — Миста помахал рукой перед её лицом, так что девушка подалась чуть вперёд, прихватывая зубами кожу друга пусть и не сильно, но вполне ощутимо. — Бля, больно же.       Фраза звучит немного обиженно, но боли в голосе нет, как и искренности. — Она на голубей засмотрелась, — усмехается Фуго с ноткой самодовольства. — Голубей? — девушка, сошедшая таки с небес на землю, обернулась к другу, а потом, решив подыграть, добавила: — Не вижу нигде синьоров Аббакио и Буччеллати. — Они, скорее, кролики, — вставляет Джорно, невозмутимо поглощая шницель аккуратными кусочками. — А вот ты смотрела сейчас на голубей. С нами тут ещё пара баранов, так что ничего удивительного. — Так, стоп! — она говорит слишком громко, подскакивая на широкой скамье. — Чего ещё я об этом месте не знаю?       Люди с других столов обернулись с удивлением и предвкушением, зная, что если шумят в «стайке Буччеллати», то скоро будет жарко, а где жарко, там, как правило, интереснее всего. Кажется, в аду они найдут себе местечко потеплее и засядут там с брисколлой и путанами. — Ну, — Джорно, всё ещё смотрящий исключительно в собственную стремительно пустеющую тарелку, — ты же и сама уже заметила, чего орёшь? — Нет, ты… нет, вы все это сейчас серьёзно?       Синхронный кивок был ей ответом. Девушка шокировано переводила взгляд с одного на другого, потом на третьего, четвёртого и по кругу. Да, заметила, но видеть — одно, а вот верить в отношения милого бабника Мелоне и колючего зазнайки Гьяччо — как-то слишком. — Покажи мне хоть одного полного натурала в своём кругу общения и я дам тебе десять долларов, — Миста наваливается на них с Фуго со спины, прижимая к столу обоих. — Ты, кстати, тоже считаешься.       Рот девушки открывается и закрывается сам собой, словно дальние водоплавающие предки решили напомнить о собственном наследии. А ещё громче об этом сказать не мог? Люси, сидящая в паре метров, с интересом склоняет голову, заставляя длинные светлые волосы струиться по плечам. Триш видит это краем глаза и непроизвольно сглатывает. Ладно, один-один. — Ок, давайте так. Вы мне пруфы до конца дня, что они встречаются. Найдёте — плачу по двадцать. Каждому.       Последнее слово, сказанное в эффектной позе и эффектным голосом, особого эффекта, увы, не возымело, хотя огонёк в глазах всё-таки зажёгся. — По рукам, — Миста сжимает её хрупкую ладонь в тиски, а Наранча, подскочив, разбивает. Триш, уже не очень уверенная в правильности происходящего, выдирает руку и, быстро запихнув в рот остатки салата, чинно выходит из столовой, стараясь хоть как-то уменьшить надувшиеся, наполненные капустой щёки.       Забавно было видеть, как все четверо пытаются найти хоть что-то в чужом поведении, что выходило бы за рамки дружеского общения. Но не выходило. Болтают у окна? Ребят, мы сами так постоянно делаем. Дерутся за учебник? Вот вы сейчас серьёзно? Обсуждают девушек? Пф, сами же себе яму роете!       Под конец дня Триш шагом победительницы выплыла за порог родного ЧУО. В животе плясали бабочки, за спиной будто выросли крылья, пускай явно перепончатые, а на ветру красиво развевался шлейф длинной яркой юбки. Она чувствовала себя королевой, нет, почти богиней ровно до тех пор, пока не заметила Гьяччо, что ждал у ворот. Видимо, он успел выйти раньше, вот и стоял теперь тут, уткнувшись с носом в телефон. Мелоне, если честно, не заставил себя ждать, налетая на друга с громким неприличным писком.       Идти им было в одну сторону и через парк, но Триш заскочила в магазин за мороженым, которым намеревалась отпраздновать собственную победу, поэтому оказалась немного позади, с подлинным наслаждением наблюдая за беседой приятелей. Беседой. Они не держались за руки, не смотрели друг на друга влюблёнными глазами, не обнимались и не делали вообще ничего за рамки выходящего. Триш аккуратно, смакуя момент, разворачивает фруктовый лёд и, прикрыв глаза, касается губами холодной верхушки, после чего открывает их вновь, тут же жалея об этом.       Они в парке и, из-за рано закончившихся уроков, одни на широкой аллее. А эти двое впереди, они… Она не заметила, как Мелоне притянул «друга» к себе за шею и требовательно впился в приоткрытые губы. Девушка видит, как Гьяччо сопротивляется несколько мгновений, но потом отвечает, устраивая одну руку на затылке, зарываясь в крашеные пряди, а другую — на пояснице её одноклассника, пытаясь компенсировать их разницу в росте. Надо сказать, у него это получается. А Триш всё смотрит, чувствуя, как заливает щёки румянец — смущение или, может, стыд, она сама всё никак не может понять. Мелоне наконец отпускает партнёра, проводя напоследок большим пальцем по губам, за что получает щипок за щёку. Он смеётся, нет, смеются они оба, кажется, так и не заметив девушку. Впрочем, под конец Мелоне смотрит на неё, практически в упор, и, ухмыльнувшись, подмигивает. Триш больше не чувствует ничего похожего на стыд или смущение, но зато почти физически ощущает, как испаряются восемьдесят долларов из её кошелька…