Малышка Яцинзе росла смышлёной и бойкой и очень полюбила Узви и Бариди, считая их своими настоящими родителями. И она очень обрадовалась, когда мать, вылизывая свой округлившийся живот, сообщила ей, что у неё скоро появится братик или сестричка. Но Киара, а тем более Кибури, так и оставались стройными и поджарыми. Узви улыбался во всю пасть, глядя на свою супругу. Кумера был рад за них, но всё-таки не мог не чувствовать озабоченности. Он прекрасно понимал, что королевская власть только тогда незыблема, когда не только подданные процветают и множатся, но и у короля имеются наследники. Попытавшись намекнуть об этом Киаре, он получил в ответ тяжёлую оплеуху, и рядом с его шрамом едва не появился второй. Он еле успел отвернуть морду, и когти королевы лишь выдрали здоровенный клок из гривы короля. Возмущённая, а скорее расстроенная, Киара тут же сорвалась с места и убежала, а Кумера остался стоять и глядеть ей вслед в явной печали.
— Да ладно, Кумера, я поговорю с ней, — утешительно сказала ему Бариди. Ей уже тяжело было ходить на охоту, и она почти всё время проводила в пещере.
Король смущённо и благодарно улыбнулся ей и потрусил вслед за женой.
Вечером Кумера взобрался на вершину холма, чтобы проводить заходящее солнце. Он лежал на большом плоском камне, немного похожем на Скалу Предков. Отсюда не расстилался такой же великолепный вид, но обзор тоже был хорош. «Наверное, когда в других землях засуха, все травоядные откочёвывают сюда, — отвлечённо думал король молодого львиного прайда, глядя, как колышется густая трава внизу и поблёскивают многочисленные ручейки. — Хорошее у нас королевство. Только…»
— Не жалеешь, что мы ушли?
Снизу донёсся голос Киары и прервал его мысли.
— Я — нет, и никогда не пожалею, — немного холодно сказал он, не глядя на неё. Но потом всё-таки слез с камня и спустился к супруге. — А ты?
Она помолчала, но затем помотала головой:
— И я нет. Ты прости меня. Я не должна была так поступать…
Она виновато потёрлась лбом о его шею и продолжила:
— Ты король, я не должна об этом забывать. Я твоя королева и должна родить тебе много принцев и принцесс во имя процветания нашего королевства. Да-да, нашего. Но если я не смогу это сделать, значит, я недостойная королева и тебе нужна другая.
Кумера отпрянул от неё и удивлённо заморгал:
— Да ты что говоришь-то?
— Я всё правильно говорю. Я сама дочь короля, мне ли не знать. Просто я люблю тебя. Сама мысль, что ты можешь… должен быть с другой львицей, для меня невыносима, как острый шип в сердце. Поэтому я забыла, что ты — король, Кумера.
Он лизнул её в щёку:
— Я тоже тебя люблю, Киара. И никакой другой львицы мне не нужно. Но я просто хочу, чтобы ты понимала: если у меня не будет львят…
— Да, я понимаю. Вырастут львята Нуки… то есть, Узви, и тогда он станет Королём Спрингсленда.
— Узви стал гораздо более достойным львом, чем когда носил имя Нука, — внезапно Кумера улыбнулся, сел и почесал задней лапой бок. Киара вдруг подумала, что так делают все Отступники, когда озадачены. — Так что, я даже не против.
— А я — против! — Киара сердито сверкнула глазами. — Ты — Король Спрингсленда!
— Если честно, то королём меня считаешь только ты.
Она поморгала, а потом выпалила:
— Ладно! Можешь уединиться с Кибури, когда она станет готова. Но только чтобы я не видела, как вы уходите.
— Но я же… Я же не это имел в виду!
— А я имела в виду именно это! У тебя должен быть наследник. И хватит, я не хочу больше об этом говорить.
…Через некоторое время от Кибури стал исходить тот самый запах, который сообщал, что львица готова к зачатию. Бариди, которой ещё тяжелее было передвигаться, и поэтому её спокойный характер совсем испортился, злобно рыча, погнала мужа на обход границы. Она заметила, как Узви насторожился и подобрался, жадно нюхая воздух. Кумера почувствовал этот запах ещё раньше, поэтому в нерешительности косился на супругу, то вскакивал, то садился, то ложился, явно нервничая. Киара отворачивалась, делая вид, что не понимает что происходит. Но на самом деле, кроме малолетней Яцинзе, не понимала, что с ней происходит, только Кибури. Она считала Кумеру симпатичным львом ещё когда он звался Кову, именно поэтому она и решила присоединиться, когда он предложил уйти из Прайдленда, хотя он всегда относился к ней как к детёнышу. Её приязнь до этого дня только росла, но он был вожаком прайда и супругом принцессы. Она бы никогда не посмела проявить свои чувства, но теперь она ощущала внутри себя что-то такое странно-отчаянное, от чего ей хотелось одновременно выть — и мурлыкать, сжаться в комочек — и распрямиться во весь рост, чтобы Кумера, да и Узви тоже, вдруг заметили, какая она на самом деле… красивая. Ну, может, не такая красавица, как Киара, но тоже… очень… Это ощущение постепенно туманило ей мозг и рвалось наружу. Кибури опустила взгляд и тихо, сквозь зубы, заурчала.
Бариди тяжело вздохнула и улеглась на землю, закрыв глаза. Яцинзе увлечённо играла с её хвостом, и ей вообще ни до чего не было дела. Киара громко фыркнула и, не глядя ни на кого, умчалась прочь. Кумера в очередной раз вскочил с явным намерением догонять её, но его как будто что-то удерживало. Кибури медленно подошла к нему. Её тёмно-жёлтые глаза сейчас казались чёрными, а морда приобрела слегка безумное выражение. Она тихо вопросительно мурлыкнула. Лев вздохнул, быстро посмотрел туда, куда убежала Киара, а потом, плечом к плечу с Кибури, пошагал в противоположную сторону, к реке.
…Под утро Кибури вернулась, сияя таинственной, но несомненно довольной улыбкой. Она даже позволила себе не так низко, как всегда, поклониться королеве. Кумера пришёл чуть позже и едва успел встать между зашипевшими друг на друга львицами. Он предупредительно рыкнул той и другой. Но конфликт не разгорелся: именно в этот момент у Бариди начались схватки.
Для всех трёх львиц Спрингсленда эти роды были первыми, и они не знали, что нужно делать, и нужно ли вообще что-то делать. Разве что, они прогнали самцов и Яцинзе. Но природа взяла своё, и с первыми лучами солнца прайд пополнился крепенькой самочкой, её так и назвали, Изуба*. Узви был так доволен, что, как только им позволили вернуться, принялся энергично вылизывать дрожащий и без того мокрый комок. Яцинзе посмотрела, посмотрела — и стала делать то же самое. Наконец, Бариди отдохнула и забрала у них новорожденную, проворчав беззлобно, что «эти два балбеса» сейчас сдерут с малышки шкурку. Ошалевший от радости папаша улёгся рядом и стал вылизывать старшую дочь. Киара и Кумера с улыбками поздравили родителей, но в глазах их плескалась совершенно одинаковая зависть. Кибури тоже высказала поздравления, но казалось, что её взгляд устремлён куда-то внутрь себя.
Через некоторое время стало понятно, что она беременна. Но беременной оказалась и Киара! Кумера был счастлив и невероятно горд. Через положенное время на свет появились ещё две самочки.
Пещера, где спокойно разместились пять львов, для шести уже казалась тесноватой, а девять там поместиться никак не могли, поэтому прайд Кумеры, так счастливо увеличившийся почти вдвое, нашёл себе новое жильё: несколько промытых водой пещер в старом русле реки. Единственным неудобством было лишь то, что здесь не было воды. Зато сюда не заходили другие звери, чем крайне были довольны молодые мамы, ведь они могли спокойно уходить на охоту, оставляя львят в относительной безопасности.
Самой же довольной из всех оказалась Яцинзе, ведь ей, как самой старшей из детёнышей, было разрешено заботиться обо всех трёх сестрёнках. С гордостью она помогала матерям присматривать за ними, а когда они подросли и начали менять шёрстку, ей доверили и гулять с ними. Дочь Бариди, Изуба, обращала на себя внимание отцовскими ярко-жёлтыми большими глазами, и становилось ясно, что шерсть её будет тёмной. Дочь Киары, Лилаша**, была копией матери. А дочь Кибури…
Королева очень пристально наблюдала, как растёт Гутера***, иногда казалось даже, ей она уделяет внимания больше, чем собственному детёнышу. Поэтому прошло совсем немного времени, и она, улучив момент, когда рядом никого не было, серьёзно сказала Кумере:
— Спасибо, — и преданно посмотрела ему в глаза.
— Да не за что, — отвёл он взгляд.
— Почему ты сразу не сказал? Ты же знал, как я мучилась подозрениями… Да и не подозрениями! Я была уверена, что ты и Кибури…
— Ну, вообще-то, это была твоя идея и твоё разрешение.
— А ты, конечно же, не понимал, чего мне стоило это «разрешение»! — язвительно фыркнула Киара.
— Да понимал я! — помотал головой её супруг. — Но я же не знал, что так получится… заметно. Если бы я сказал тебе, а детёныш был таким же коричневым, как я и Кибури, ты бы всё равно не поверила и считала бы меня вруном. Так ведь?
Киара смущённо потупилась.
***
…Когда Кумера пошёл к реке вместе с течной Кибури, он и сам не знал, что не сможет спариться с ней. Он собирался честно выполнить свой королевский долг, и тело его было вполне к этому готово. Но где-то внутри, между рёбрами, что-то невыносимо жгло его то огнём, то холодом…
— Кибури, прости, — тоскливо сказал он, отводя взгляд от изнывающей львицы, — я не могу изменить Киаре. Я её слишком люблю. Ты прекрасна, и, конечно же, любой лев почтёт за счастье стать отцом твоих львят, но не я. Прости.
— Это ужасно благородно, Кумера, но мне-то что делать?! — провыла она, едва не плача от мучительного желания.
— Идём, — решительно сказал король.
Они спокойно перебрались через реку и немного углубились в территорию короля Мкали. Для верности, Кумера глухо порычал, наклонившись к земле. Ждать пришлось недолго. Он заметил очертания светлого льва, который выскочил на возвышение и стал настороженно принюхиваться к свежему ночному ветру, который дул в его сторону. Кумера подмигнул Кибури, прошептал «Если что не так — зови, буду рядом. И прости ещё раз» и скрылся за большим камнем. Бедная львица уже плохо соображала, она припала животом к земле, тщетно пытаясь охладить огонь желания.
Лев со светлой шерстью бесшумно, как облако, спустился со своего наблюдательного поста и приблизился к ней, по-прежнему принюхиваясь.
— Ты кто? Ты зачем здесь? — предупредительно рыкнул он.
— Я пришла, издавая зов любви, — простонала львица. Когда-то давно она подслушала эту фразу у своей матери, перед тем, как та удалилась в густые заросли с отцом.
— Ты зовёшь меня? — изумился лев. — Но… но ты же не знаешь меня… Даже имени моего ты не знаешь.
Он подошёл совсем близко. Кумера разглядел, что лев довольно хорош собой: рослый, мускулистый, с густой ещё короткой гривой и длинной кисточкой хвоста. И он был очень светлого окраса, светлее даже, чем львы Прайдленда.
— Я знаю, — хрипло мурлыкнула Кибури, — твоё имя…
— Вуингу****, — сказали оба одновременно. Кумера понял, что никакой опасности для львицы нет, выдохнул и потихоньку стал пятиться, незаметно отползая к реке. Он переправился на свой берег, растянулся над откосом и стал ждать.
Он даже успел задремать, а проснулся лишь от тихого разговора на том берегу, отчётливо слышного в предутренней тишине.
— Может, останешься? — мягко говорил Вуингу. — Король Мкали мудр и справедлив, он разрешит тебе остаться.
— Я благодарна тебе, но моё место там, на том берегу, — смущённо отозвалась Кибури. — Я пришла к тебе, как сон в ночи, и так же исчезну…
— Но ты придёшь ещё?
Даже находясь довольно далеко, Кумера расслышал надежду в его голосе и не сдержал вздох.
— Я приду показать тебе сына или дочь.
— Я буду ждать тебя, Кибури.
Львица, словно заставляя себя, с силой оттолкнулась и прыгнула в реку. Она взобралась на откос. Только убедившись, что Вуингу ушёл, Кумера вышел ей навстречу.
— Этот Вуингу — неплохой парень, — смущённо сказал он.
— Да, — вздохнула она.
— Почему ты не захотела остаться с ним? Я бы понял…
— Я нужна тебе, — просто сказала она. — Мой детёныш нужен тебе, король, если у королевы не получится родить тебе наследника.
— Только поэтому? — с сомнением дёрнул усами лев.
— Не только, — львица посмотрела на него как-то по-особенному, и он отвёл взгляд. — Есть шанс, что мой львёнок будет считаться сыном короля. А Вуингу… Что ж, он молодой самец, у него ещё будут другие самки.
— А если нет? — Кумера и сам не понимал, почему продолжал допытываться.
— Ты хочешь сказать, если он такой же верный, как ты? — прямо спросила она.
— Да, — так же прямо сказал он.
Она поперхнулась своими словами, зафыркала, встряхнулась, словно вспомнив, что была в воде, и сказала явно не то, что собиралась:
— Будет день — будет добыча. Увидим.
Она пошла вперед, а он немного задержался.
***
Так, прайд Спрингсленда получил ещё трёх юных львиц, будущих охотниц. Кумера и Узви, конечно, были этому рады, но тщательно скрывали, что каждый мечтал о сыне. Оба прекрасно понимали, что только тот, кто обзаведётся наследником, будет иметь право быть Королём. Узви не был бы сыном Зиры, если не стал лелеять честолюбивые мечты. Он уже домечтался до того, как заберёт из Прайдленда свою мать и сестру, и как они вместе станут править изобильной землёй Спрингсленда. Тем не менее, у него теперь хватало ума хранить эти мечты в тайне от всех, а особенно… от Киары. Кумера, как он понимал, даже несколько тяготился королевской властью, но Киара, дочь Симбы, могла бы за эту власть биться до последнего вздоха. Она, Кибури и их дочери могли составить серьёзную силу против трёх его львиц. Решающим перевесом станет только сын. Бариди была даже несколько удивлена пылом своего супруга, когда он понял, что она опять может стать матерью.
