И фанфары не гремели, когда мы...
Мы — это я, Рысь, Даэлан и Томми. А что мы делали? Активировали портал. Ибо под Невервинтером скрывалось целых два Невервинтера — мëртвых, страшных, заполненных всем, чего душа (не) пожелает, в том числе, как выяснилось, закупоренными магией штаммами чумы — от примитивной бубонной до удивительной магочумы, что не столь болезненна, зато более убийственная и мутагенна, чем Вопль.
<<Лана, будь добра, объясни, что такое штамм и мутаген. Я, как ты помнишь, темнота средневековая...>>
<<Ой, не прибедняйся! Помнишь, я про вирусы рассказывала, и про микробы тоже? Микробы, с ними всë ясно. А вирусы... Ну, они даже не животные. Потому что не совсем живые>>.
<<Как зомби? >>
<<Скорее, как артефакты. Вопль и магочума точно артефакты, потому что заряжены какой-то магией. Вот только пользы от них никакой, а вреда — хоть залейся! И толковый маг уровня Маугрима может ими пользоваться. По сути, тот или та, кто заразил Маугрима Воплем, одновременно усилил в нëм кое-какие способности. Был паршивенький колдунчик, а стал крутой чародей, потенциальный тëмный властелин. Вот только он как был, так и остался на поводке у Мораг, которая, скорее всего, и использовала Вопль как оружие. Собственно, Маугриму достаточно было найти кого-нибудь злого и несчастного, убедить его, что именно чумой он может безнаказанно мстить Невервинтеру. А то, что горе-мститель при этом мучительно подохнет, это не волновало ни Маугрима, ни его ходячие бомбы. Так вот, судя по лëгкости распространения и почти невозможному распознаванию источника болезни, обе волшебных чумы именно вирусные. Малюсенькие артефактики, незримые глазу, миллионами бомбили людей, проникая под кожу, через слизистые оболочки, раскалывались и сеяли болезнь... О господи, почто я художник, а не врач? Живо бы растолковала, что к чему. >>
<<Да и так неплохо>>, — усмехнулась я. — <<Правда, помочь в случае распространения я не смогу, но хоть пойму и не впаду в панику.>>
С этими мыслями я шагнула в темень портала.
За воротами нас ждали ящеры. Много ящеров, поименованных Ланой рептилоидами. Они, мол, по слухам, захватили еë мир и подменили собой всех правителей, отчего те, временами, ведут себя как полные придурки — ибо не понимают людей. Хотя, конечно, Лана этим слухам не верит. Ибо человек есть комок света и тьмы, а так же ума и глупости, и эти составляющие достались людям в неравном количестве.
<<Не удивлюсь, если эти слухи правдивы>>, — ответила я на это. — <<В нашем мире они явно пытаются проделать то же самое. Древние, мать их. Ну так что там с этими вирусами? А точнее, со штаммами и мутагенами? >>
<<Ну, штаммы — это как бы разные виды. Вот у эльфов изначально был один народ, а потом они разделились на лунных, солнечных, лесных, тëмных... А суть у них одна, и они легко могут смешиваться без ущерба для талантов и внешности. Вот и с вирусами так. Одна чума может мутировать несколько раз. Какой-нибудь микроб или вирус в следующем поколении будет чуточку другим, более сильным, но неустойчивым, или более слабым, но лучше приспособленным к враждебной среде обитания. И артефактики, что летят убивать твой организм, всякий раз будут заряжены чуточку иначе. Сегодня они бубонные, завтра, скажем, лëгочные, послезавтра это будет Вопль или магочума... Это и есть штаммы. У нас тот же коронавирус всякий раз разными буквами обозначают>>...
Ей пришлось прерваться, чтобы не отвлекать меня от очередного сражения. После чего она вновь заговорила:
<<Ну а мутаген... Давай на примере ящеров рассмотрим. Вот, скажем, Мораг — вся из себя когтистая, шипастая и страшная. У еë воинов таких украшений меньше. Ну а у лизардов их совсем мало, если сравнить. И если принять за правду, что лизарды мутировавшие потомки Древних, то, значит, были факторы, спровоцировавшие изменение. Температура. Пища. Возможно, радиация, в те времена на Фаэруне и в Ториле в целом еë было явно больше. Это всë каким-то образом влияло на их организмы. В жарком и радиоактивном прошлом, с изобилием определëнного вида пищи ящеры имели возможность развиваться и обзаводиться украшениями в виде шипов и рогов. Притом, чем больше этих наростов, тем выше статус. То есть, более развитый и близкий к <<рогам изобилия>> ящер обрастал ими как пень опятами. Значит, в еде и воздухе существовал некий мутаген, провоцировавший изменения одновременно в голове и в теле ящера. А лизарды лишены и изобилия (ютятся в болотах), и умственных способностей Древних. То есть, лишившись кормушки с мутагеном, они вернулись в состояние дикарей. А Мораг осознаëт, что если она примет мир таким, какой он есть сейчас, то через два-три поколения Древние скатятся к состоянию лизардов, поэтому хочет вернуть тепло. Она надеется, что с этим теплом вернутся и необходимые ей мутагены>>...
На этом научная лекция Ланы завершилась, поскольку мы встретили Аширу.
Вначале мы спасли еë от ящеров, и только после этого я разглядела еë внимательнее.
Рысь разглядел еë ещë раньше, и теперь крутил головой, а глаза у него были нехарактерно круглые. Ибо спасëнная была моим двойником. Абсолютным. Те же доспехи, те же мечи, такие же глаза, волосы, черты лица...
<<Теория множественности миров подтверждается>>, — убитым тоном произнесла Лана и замолкла. И я некстати вспомнила, что она тоже мой двойник, хоть и является человеком.
Только Ашира — как представилась воительница — была эльфом. И тоже являлась паладином или чем-то похожим. И тоже хотела убить Мораг.
— Миры не только множественны, но и связаны, — вслух продолжила я фразу Ланы. — Так Мораг и вам пакостит?
— Пакостит — не то слово! Мой мир охвачен войной, многие ранее мирные земли вот-вот погибнут от болезней, или их обитатели перебьют друг друга. И эта тварь стоит за всем. Она плетëт интриги, находит людей, готовых есть с еë рук и убивать по еë приказу. А Камень Источника...
— Знаю. Он либо порождает миры, либо связывает их.
— Только связывает. Тот, кто создал этот артефакт, давно умер или ушëл. Бог это или могущественный маг, он был демиургом. Или стал им. Теперь же он устал и ушëл творить миры другим способом, либо его попросту не стало. И если разрушить Камень, то просто прерваться связь между мирами, а сами миры уцелеют.
Она огляделась... Увидела Рыся... Подошла к нему и... надела на него свой амулет:
— Ты похож на моего... возлюбленного. Его погубили Древние. Но я не имею права заменить его тобой. Да и сила моя вот-вот иссякнет, мне придëтся вернуться назад. Поэтому — пусть он тебя защищает. И береги еë. А ты, — обратилась она ко мне, — береги его.
И... исчезла.
Я посмотрела на Рыся и увидела, что руки у него дрожат. Молча взяла его за эти руки, вовлекая в свою ауру. И мы стояли так минуты три, пока его не отпустило.
— Она — это ты. И если бы она осталась... Нет, только не это... — глухо сказал он.
— Всë хорошо, любимый. Всë хорошо, — только и ответила я. Ну правда, не ревновать же его к самой себе?
А вот Аширу, исходя из моих собственных чувств, мне было очень жаль.
Мы обошли Камень Источника по кругу, зачищая его окрестности от Древних. Эти существа только ждали сигнала, и оставлять их в живых не стоило.
Противная, грязная работа. Твари были то ли ослаблены, то ли ещë не проснулись толком. Убивать их было легко, даже Томми справлялся.
Вот только вождь в центральной комнате, смог доставить нам какие-то неприятности. И если бы он был не таким сонным, кто-то из нас мог не пережить битвы. А так — справились без особых проблем.
После чего обнаружили неподалëку портал, такой же тëмный, как и первый, и шагнули в него. А что ещë нам оставалось делать?
— Э-э... Не думал, что драконы красятся, — брякнул Томми, когда к нам из глубины пещеры поползли два
металлических дракона. Вид у обоих был весьма враждебным, так что в словах полурослика был свой резон*.
— А на самом деле они седые? — продолжил тему Даэлан.
— Ну, зато не блондинки, — усмехнулся Рысь. — Хотя кто знает?
Пафос нападения был испорчен напрочь. Серебряный остановился и почесал чешую: вдруг ототрëтся? Не вышло. Он действительно был серебряным, как и его товарищ — медным. А его чешуйчатая <<блондинка>> тоже почесала, чем вызвала удивлëнный и недовольный взгляд.
— Да порченные они, — объяснила я. — Бывает такое. Может, их вылупили приспешники Клаутта. Или околдовала Мораг.
<<Надо было в холодильнике держать, тогда бы не испортились>>, — выдала Лана, и я непроизвольно согнулась от хохота. После чего озвучила драконам и своему отряду, почему именно испортились драконы. Теперь хохот стал общим. Не смеялись только драконы.
— Ты говоришь, мы протухли? — возмутился медный.
— Ещë как! — радостно сообщил ему Даэлан. — Аж воняет. Небось, разложились совсем, скоро чешуя с костей посыпется! И сражаться не придëтся, так подберëм!
Драконы обиделись и полезли драться. Но так как мы, воспользовавшись паузой, отползли в относительно узкое место, то парочка столкнулась и перепуталась конечностями...
И хитрый Томми этим воспользовался.
— Ура, я нашëл ключ! — сообщил он. — У серебряного возле... Ну, где хвост начинается. У него там чешуйка выщербилась, туда и воткнули.
Драконы, наконец, выпутались из сталактитов и друг друга, попутно переломав всë, что только можно, и обнаружили пропажу.
—Ты, растяпа!!! — заорал медный и накинулся на серебряного. Тот, бедный, аж скукожился, пытаясь защититься от оплеух.
И мы воспользовались этим...
Не по-паладински, скажете вы? Ну, возможно, будь я одна, я бы красиво приняла бой с двумя драконами сразу. И красиво погибла. А может, и победила бы, если повезëт.
Но я отвечала за троих разных существ, ни один из которых не достиг эпического уровня. И я не хотела, чтобы они погибли. Особенно один колдун.
В общем, медного пришлось убить, пользуясь его отвлечëнностью на товарища. Тем более, что он сам намеревался это сделать с нами.
А после всего мы отпивались зельями, перевязывали раны и чувствовали себя погано. И так же чувствовал себя серебряный**, которого обокрали мелкие смертные и предал собственный друг. Как мы поняли, медный со злости вознамерился прикончить и его тоже.
— У него ключ на голове, между шипами, — наконец, изрëк уцелевший дракон. — Перед тем, как нас поймали, он был слабее меня и не мог сопротивляться. Поэтому и поработили его гораздо надëжнее. А я как-то вывернулся, и мне ключ воткнули в хвост...
— Так ключи закляты? — растерялась я. — И нас тоже может...
— Вряд ли, — качнул головой мой бывший враг. — Они
напились нашей крови. Как, не знаю, но так и есть. Влиять они могли только на нас с... ним, — указал он на мëртвого собрата. — И так, что мы забыли собственные имена. Придëтся новые придумывать... Ой, то есть, новое, ему уже не надо. Единственно, когда вы из меня ключ вытащили, я вспомнил всë, что случилось... Простите, я не мог помочь, всë же он...
— Понимаю, — вздохнула я. — Сама бы...
Да уж, узнай я в своë время, что Фенвик не жертва обстоятельств, а полноценный злодей, всë равно вряд ли смогла его убить.
Обшарив тушу медного, мы вытащили из его головы ключ; потом осмотрели наши припасы... К счастью, захватили мы с собой на этот раз целую тачку, подозревая, что ни сна и ни отдыха нам в Камне Источника не светит.
— А зачем им такая хитрость с ключами, а? — вопросил Томми. — Уж на что я вор, но это странно и для меня...
— Потому что в Камень Источника обычным путëм не попасть, — качнул головой дракон. — Вы могли шарахаться в катакомбах хоть целый год, изучить там самые дальние и страшные уголки, но не найти нужное место. Оно защищено чем-то. И эта защита падëт только вместе с Мораг. Или исчезнет сам Камень.
Мы простились с серебряным, с трудом воображая, какова будет реакция людей, когда на них выползет этакая туша в блистающей чешуе, и как эта многотонная <<блондинка>> сможет протиснуться на относительно открытое пространство, чтобы взлететь...
После чего соединили ключи и открыли портал.
— Финал?
— Похоже на то...
Просто мы увидели кучку отборных ящеров, взирающих на проекцию Мораг, а точнее, смотрящих ей в рот, то ли надеясь пересчитать зубы, то ли понять, откуда вылетают звуки.
А это была именно Мораг — эту тварь я узнала бы из тысячи, это она изводила меня во сне. И она была не настоящей. Томми даже камешек кинул сквозь неë и нырнул обратно в <<прихожую>>. В кого-то попал — к нам прибежал ящер. Мы его убили и решили таким способом выманить остальных. Получилось почти как в считалке:
Десять ящерят на митинге стояли,
Десять ящерят нас не замечали.
Один к нам подошëл
И смерть свою нашëл.
И вот вам результат:
Девять ящерят.
Понятно, что считалочка исходила от Ланы, как и слово <<митинг>>.
Последним оказался предполагаемый клирик, увешанный цацками, как дикарский шаман. И у него был ещë один ключ. На сей раз честный ключ от честной двери.
<<Прекрати эту бессмысленную борьбу, человечек! Мы Древние, и мы сильны! Мы всë равно заберëм себе этот мир, ибо он некогда принадлежал нам! А вы будете рабами, но одни из вас подчинятся и будут обласканы. Другие же — умрут так же бессмысленно и жестоко, как боролись! >>
— Пошла ты нафиг, дура чешуйчатая, — ответил проекции Томми, а Даэлан молча показал ей фигу.
— Мы ведь не умрëм, правда? — сказал Рысь. — После всего-то. Я ведь уже поверил, что у нас с тобой будет дом, дети и большая пушистая собака...
— А ещë маленькая мохнатенькая кошечка, — добавила я. — Конечно же, всë будет. Надо только постараться. А мы постараемся.
Он прижал меня к себе, и три удара наших взволнованных сердец мы стояли в обнимку. Потом отпустили друг друга, и я сказала:
— Так. Вот здесь оставляем зелья, усиление. Главное, чтобы их можно было легко взять. Теперь надо осторожно выглянуть и посмотреть, что делается в Санктуарии. Там явно настоящая Мораг. И вряд ли она такая дура, чтобы не защититься всеми возможными способами...
Томми кивнул, высунулся и нырнул обратно.
— Там сама Мораг, аж светится, — доложил он. — Ещë там восемь шаманов, их защищает стена мечей. У каждого что-то в руке, кажется: булава, копьë, меч, огонь, яд, электричество, холод, смерть, если я не перепутал символы. Стена зацеплена за горгулью, у ног горгульи яичные мешки. В них кто-то сидит. Кто эти яйца снëс, интересно?
— И не яйца, и не снëс, — возразил Рысь. — Это головоломка. И решение, частичное, как раз в мешках. Нахрена они нами играют, если могли просто защититься от всего?
— Вот и я думаю: нахрена? Похоже, Мораг тоже не чужда гордыни, — ответила я.
— Выпендривается, значит, боится, — авторитетно подтвердил Даэлан. — Давайте начнëм с мешков. Покоцаем там всех и трофеи заберëм. А потом горгулью сломаем...
Так мы и сделали. Томми забегал, взрезал мешок и пускался наутëк, из мешка выбиралась тварь и гналась за ним, а там поджидали мы. Так у меня появились два меча — звуковой и электрический, а у Даэлана огненный топор.
И это был, как по мне, огромный косяк со стороны Мораг, после чего уважение к королеве ящеров у меня стало падать. Потому что хитрым планом тут и не пахло, а желанием выпендриться — очень даже. Гордыня у старой ящерицы не просто была — она, как говорит Лана, зашкаливала!
Потом я стала отвлекать Мораг мелкими заклинаниями из разряда священничьих молитв, а Даэлан подскочил к статуе...
С его силой расколошматить горгулью было плëвым делом...
А потом я просто не видела, что делали мои друзья. Я сдерживала Мораг, отвлекая еë внимание на себя, и мне вдруг стало в разы труднее...
— Лживая ты кукла! Тебе удалось перехитрить меня, но теперь мы один на один, и на сей раз ты не увернëшься. Я сломаю тебя, как ломала многих! — шипела она на своëм языке, который я почему-то стала понимать.
<<Многих, это кого? >> — невинно поинтересовалась Лана.
— Многих из тех голокожих, что мнили себя вершителями судеб! Маугрим, ничтожный глупец, был всего лишь одним из сотен! Но ему удалось выжить и сплотить таких же глупцов. Маугрим ухитрился найти одну из бомб, оставленных нами, и наступить на неë. Чума стала его рабским ошейником, его поводком. Из этого ничтожества я сделала великого колдуна, но кто сказал, что он остался бы жив после всего? Я просто отпустила бы его болезнь, и он сгнил бы заживо в считанные минуты. Впрочем, он ухитрился оставить наследника, независимого от моей воли. Вы, людишки, любите уничтожать сами себя, и этот Гариус — яркий пример. И я бы с удовольствием прибрала бы его к рукам... Впрочем, возможно, так и будет. Захватить город, который вы называете Беззимьем, я смогу и без помощи этого кретина, и сделаю его зоной отчуждения — до тех пор, пока в него не полезут любопытные чернокнижники. И наверняка среди них будет наследник Маугрима. Тогда они послужат мне, расширяя зону моего влияния. К тому времени Фаэрун прогреется до...
<<Отходя ко сну, я пила вину,
Довелось с бедой повстречаться.
И сказал мне бог: "Я б тебе помог,
Но учись сама защищаться".
Я не воин, но, если днëм темно,
Если ночь на утро не тает,
Мой двойник с мечом охраняет дом,
Где моя душа обитает... ***
>>
Голос у Ланы оказался неожиданно громким, ей удалось перекричать шипение Мораг. А я ведь начала тонуть, эта тварь нащупала трещину в моëм щите, и я почти потеряла чувство реальности...
— Заткнись! Прекрати петь! Сейчас говорю я, а не ты, жалкая...
<<Если и просить, то конечно, сил,
Только сил, да веры немного.
Но кто сказать бы мог, что такое Бог
И легка ли к Богу дорога?
Пропасть или храм — где проходит грань,
За какой невидимой дверцей?
Знает только тот, кто из всех поймëт,
То что Бог не в церкви, а в сердце! >>
Эта своеобразная молитва Ланы продолжала греметь, и я вдруг осознала: да это же про меня. С тем же успехом я могла бы молиться любому доброму богу, и он бы мне помогал — пока я верую и верю в добро, людей, честь... любовь...
Но я ни словом не выдала подругу. Удивительно, но чëртова ящерица продолжала нас путать, очевидно, плохо разбираясь в тонкостях человеческих душ и устремлений. И это спасало нас обеих.
<<Демон неудач тихо шепчет: " Плачь",
Струны рвëт и путает нити.
От его огня сбереги меня,
Самодельный ангел-хранитель! >>
Мораг уже не шипела — она пыталась достать меня магией, к слову, слабой. Она поняла, что власти надо мной у неë нет.
И вдруг что-то лопнуло. Наверное, погиб один из шаманов, аспектов неуязвимости ящерицы.
Потом лопнуло ещë что-то.
И Лана орала теперь совсем оглушительно:
<<Это — моя добрая воля,
Светом озарëнное поле,
Всех религий дикая помесь —
Моя вера в сердце и совесть.
Ветром черепицу срывает.
Вера, я тебя призываю:
Становись железной стеною
Между мной, бедой и виною! >>
— Тюр-Справедливец, помоги мне, дай сил! — выкрикнула я, словно почувствовав окончание песни.
И помощь пришла. Да такая, что будь эта сила молнией, меня бы сожгло. А так — просто наполнило силой, чуть из ушей не выплеснулось. И я нанесла удар.
Одновременно с трëх сторон ударили мои парни — израненные, обожжëнные, но живые.
Мораг сдохла, как рядовая ящерица. Всë было кончено.
Кончено? Под ногами у нас затряслась земля. Камень Источника начал схлопываться, сверху на нас посыпалась труха, потом булыжники покрупнее.
— Ребята, портал! Живо туда, пока не скапутились! — рявкнул Рысь, схватив меня за руку. За другую руку его сцапал Даэлан, а Томми обнял за талию. И вся эта человеческая гроздь сделала один неуклюжий шаг...
Это был пространственный карман. Крохотная пещерка или просто освещëнный пятачок, на котором стояла Хедралин. Кандалов на ней не было.
<<А я фольклорный элемент. У меня есть документ! Я вообще могу отсюда улететь в любой момент! >> — тут же прокомментировала Лана****.
— Сидящая-в-голове, как всегда, неподражаема, но права, — оскалилась наша союзница в подобии улыбки. — Кстати, ей пора домой. Осталось только подождать. Да и вам всем пора домой. Ты, Прошедшая-по-лезвию, нашла себя. Береги то, что нашла, и избегай интриг. Тебя, Огненная-душа, это тоже касается. Останетесь вместе — будете живы. У вас же, маленький вор и большой варвар, свой путь. И Воды его Темны. Пересечëтся ли он с теми, кому следует оставаться вместе, зависит от многих факторов. А Невервинтер... Вы его спасли, но как спасти человека от самого себя? И он не единожды окажется на краю пропасти, отчасти — благодаря торопливости и властолюбию вашего лорда. И не единожды будет спасëн. Вами ли, или кем-то другим, про то не ведаю. Так получилось, что этот город оказался в энергетическом узле, поэтому он вечно в центре событий. Предсказать же более подробно я теперь не возьмусь. Ибо ты — вы двое — изменили свой путь и исказили плетения Судьбы. Многое изменится. Теперь же — выходите в портал. Он ведëт в Невервинтер. Мы больше не увидимся. Я уйду туда, где мой народ живëт своими силами и никому не мешает. И вы живите. Помните...
Мы вышли в ночь Невервинтера. Просто ночь. В ней не было криков боли, огня, взрывов, рушащихся камней, вони смерти. Наш город выжил — до очередного любителя подëргать судьбу за нити.
Некоторое время мы шли в тишине, привыкая к покою, потом Рысь не выдержал:
— Арибет, а что это за Сидящая В Голове?
<<Думаю, теперь можно и карты раскрыть>>, — деловым тоном произнесла Лана.
— Пойдëмте, найдëм скамейку или камешек, — вздохнула я. — Я вам всë расскажу, но как бы вы при этом не упали на ровном месте. И ради всех светлых богов, не считайте меня безумной. Я сама иногда сомневаюсь в том, что здорова...
