________________
От поместья Цю остался один обугленный остов. Юэ Цинъюань пустыми глазами смотрел на то, что некогда было роскошным домом. Горожане уже начали разгребать завалы, но без особого энтузиазма. Мало кто горел желанием перетаскивать ветхие брёвна. По слухам, несколько решивших поживиться остатками богатств Цю мародёров там и остались – их завалило подломившимися балками. Случилось это настолько своевременно, что народ уже начал шептаться о злых духах и тёмных эманациях. Воздух вокруг поместья действительно, казалось, рябил, и было это отнюдь не следствием жара от тлеющих досок. Рябь осталась висеть в воздухе даже после того, как угли остыли. Все в городе знали, что жители поместья были зверски убиты. Уже после того убийца решил скрыть улики, предал их тела огню. Невдомёк им было, что под той крышей жил один особенный мальчишка-раб... Семейству Цю принадлежало множество невольников – они скупали слуг здесь и там. Тела их всех свалили в одну большую братскую могилу. Несмотря на заявление стражи, что все трупы уже найдены, Юэ Цинъюань отчаянно хотел удостовериться лично. Войти внутрь и искать, искать, искать… Будто всё ещё был шанс… Но нет… Нет… Нет там никого живого. И мёртвого тоже нет. Тело Сяо Цзю теперь гниёт в братской могиле. И в этом виноват Юэ Ци, бросивший его на произвол судьбы. Этот Юэ Ци шёл слишком долго. … Слуги отца еле оттащили наследника Лорда от пепелища. Наставник, сделав выговор за прерванную тренировку, всё же согласился продолжить учить его. И все, как сговорившись, молчали, не желая показывать место захоронения. … Картина сгоревшего поместья преследовала Юэ Цинъюаня. Каждую ночь юноша видел один и тот же сон. В нём он голыми руками раскапывал могилу Сяо Цзю. Ведь говорят же, что в Царстве Демонов есть умельцы, которые могут вернуть мертвеца с того света. И не просто незрячим остовом, но живым и полным сил. Именно поэтому ночь за ночью во сне пальцы Юэ Ци были черны от грязи, а на языке чувствовался вкус стылой земли. Просыпаясь, он всякий раз говорил себе, что мёртвые не возвращаются, что «жизнь» в понимании демонов, тёмных тварей, сильно отличается от нормальной человеческой. Такой судьбы своему другу Юэ Ци не желал. Лучше уж пусть Сяо Цзю спит спокойно. Может, хоть в следующей жизни на долю его не выпадет столько боли. Юэ Цинъюань отчаянно хотел забыть, но каждую ночь видел один и тот же сон.___________________
Тренировки сделали своё дело. Юэ Цинъюань научился двигаться довольно быстро, но в этот день он превзошёл сам себя. Положа руку на сердце, юноша мог поклясться, что в жизни не бегал с такой скоростью, как теперь, когда стремился поймать на улицах столицы призрак. Слуги давно уже отстали, затерявшись в толчее прохожих. Сначала их господин просто сорвался с места и помчался, не разбирая дороги. Он перескакивал через телеги и расталкивал прохожих. Потом и вовсе выхватил меч и взмыл в воздух, напоминая зверя, взявшего след. Горожане возбуждённо загомонили и принялись перешёптываться – молодой заклинатель заметил в толпе демона, не иначе! Солнце огненными искрами отражалось от блестящего лезвия Сюаньсу, вызывая у Юэ Ци фантомные боли. Он с содроганием ждал, когда мышцы снова скрутит судорогой боли, а по венам прокатится волна жара или холода. То была цена, которую пришлось заплатить за поспешность, но, в конце концов, это не смертельно и можно перетерпеть… Мотнув головой, Юэ Цинъюань постарался выкинуть эти мысли из головы, полностью сосредоточившись на преследовании. Несколько минут назад, заметив в толпе знакомое лицо, он решил, что, очевидно, обознался. Разум подсказывал, что всё это не более чем совпадение… но отмахнуться Юэ Цинъюань так и не смог и только сильнее укрепился в своих подозрениях, когда призрак, петляя зайцем по узким улочкам, при виде его постарался скрыться в толпе. Пробежав по переулку, призрак подпрыгнул, стремясь перескочить опрокинутую телегу, и угодил прямиком в объятия Юэ Цинъюаня. Пойманный юноша осыпал своего пленителя площадной бранью. Его голос был высоким и ломким, черты лица заострившимися, взрослыми, но всё теми же – знакомыми до боли… до последней чёрточки. Призраки ведь не стареют, правильно? А значит… – Сяо Цзю! – счастливо выдохнул приземлившийся в обнимку со своей добычей на ближайшую крышу Юэ Цинъюань. Сердце его билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Шэнь Цзю в его руках на миг закаменел, а потом забился с удвоенной силой, стремясь вырваться. Потом вдруг широко распахнутые от ужаса глаза уставились на Юэ Цинъюаня, перехватив его взгляд, и Шэнь Цзю снова замер. Юноши недоверчиво уставились друг на друга. Шэнь Цзю сильно вырос и вытянулся. Полы его обтрёпанного ханьфу потемнели от грязи. Очевидно, он так старался сбежать от преследовавшего его заклинателя, что совершенно не смотрел под ноги. К поясу Шэнь Цзю было приторочено оружие. На шее чернели синяки. Разбитая губа уже начала подживать… Подняв руку, Юэ Ци нерешительно потянулся вперёд, коснулся его щеки... Шэнь Цзю вздрогнул всем телом, уловив тонкий ручеёк целительной Ци, устремившейся в его тело и утишающей боль. – Сяо Цзю, это и правда ты? – прошептал Юэ Цинъюань. – Это не сон? Внезапно ему показалось, что сердце распалось надвое. Одна половина переплавилась в стекло, а вторая в гранитный монолит. Малейшее неосторожное движение – и сердце грозило разбиться в мелкое крошево, но ни за что на свете никакие силы не заставили бы Юэ Ци сейчас сдвинуться с места и снова уйти в тот мир, где его лучший, его самый близкий друг мёртв. Оправившись от шока, Шэнь Цзю передёрнул плечами. Взмахнув руками, он поспешил оттолкнуть Юэ Цинъюаня. – Ци Гэ, будь ты трижды проклят, ублюдок! – прошипел он. – Не смей говорить, будто знаешь этого Цзю! Ты бросил меня там! Стеклянное сердце Юэ Цинъюаня дрогнуло и разбилось, но каменная его половина даже не дрогнула. Послушно отступив, Юэ Цинъюань опустился на колени, протянув к Шэнь Цзю руки. – Сяо Цзю, – опять повторил он, словно вдруг позабыл остальные слова. Шэнь Цзю снова занёс кулак для удара, но Юэ Ци не двинулся с места. Он не собирался уклоняться – своё наказание этот Юэ заслужил. Так что пусть его друг бьёт – он примет всё и всё стерпит. Рука Шэнь Цзю дрогнула и, опустившись, безвольной плетью повисла вдоль тела. Острый, как бритва, взгляд изучающе впился в Юэ Цинъюаня, подмечая богатую одежду, Сюаньсу на поясе и глубокие тени, залёгшие под глазами. И чем дольше Шэнь Цзю смотрел, тем сильнее менялся в лице. Потом его и вовсе затрясло. – Кто ты? Цзю не знает тебя! Юэ Цинъюань сокрушённо покачал головой. – Этот перед тобой – Ци Гэ, – отозвался он. Лицо Шэнь Цзю скривилось в гримасе не то негодования, не то отвращения. О, как он, должно быть, сейчас зол… Он имеет на это полное право… Несмотря на то, что Шэнь Цзю явно кипел от гнева, Юэ Цинъюань почувствовал облегчение. Сяо Цзю в ярости, но он жив. Юэ Ци предпочёл бы жить с его ненавистью, чем из раза в раз видеть сны о разлагающемся трупе в братской могиле. Пожелай Сяо Цзю сейчас убить его, и Юэ Цинъюань не стал бы сопротивляться – настолько был счастлив. – Этот Цзю знал когда-то одного мальчишку, сироту. Его звали Ци Гэ, да. Но человек передо мной не Ци Гэ! – покачал головой Шэнь Цзю. – Что незнакомому господину нужно от скромного ученика заклинателя? Моргнув, Юэ Цинъюань озадаченно уставился на Шэнь Цзю. На открытые участки кожи юноши, расцвеченные синяками и ссадинами. Сяо Цзю, облачённый в старое латанное-перелатанное платье, был худ и болезненно бледен. Меч, притороченный к поясу, даже самый последний забулдыга-разбойник постеснялся бы назвать оружием – железка не имела ножен, а лезвие явно затупилось от времени. У самой рукояти «меча» бурело несколько капель въевшейся в сталь крови. Если Шэнь Цзю и был учеником заклинателя, то мастер его явно не принадлежал к уважаемой школе или семье. Юэ Цинъюань очень хотел спросить, как… О, вопросов была масса. Как Сяо Цзю пережил нападение на поместье Цю? Как выбрался из огня? Как угодил в ученики к заклинателю? Искал ли он Ци Гэ? Может, хоть мельком слышал о том, что статус Ци Гэ изменился? Впрочем, последнее вряд ли. Ни в одном из слухов не фигурировало его старое имя. Юэ Цинъюань открыл было рот, чтобы задать первый в череде многих вопрос, но прикусил язык. Глаза Шэнь Цзю полыхнули гневом, болью и… страхом? Последнее было хуже всего. Сердце Юэ Ци ушло в пятки от ужаса. – Я всё ещё Ци Гэ! – воскликнул он. – Твой Ци Гэ! Шэнь Цзю в ответ только криво усмехнулся. – Молодому господину стоит хорошо подумать. Человек по имени Ци Гэ задолжал этому Цзю свою жизнь. Молодой господин действительно хочет расплатиться за чужие долги? Лучше бы господину прекратить этот бессмысленный разговор и пойти своей дорогой. В интонации юноши явственно слышалось такое презрение, что оправдания застряли у Юэ Ци в горле. Это несправедливо! Он же стремился вернуться! Он же пришёл! Он ведь не знал, что так безнадёжно опоздает! Этот Ци Гэ искренне хотел забрать Сяо Цзю из поместья Цю! Этот Ци Гэ рискнул всем! Этот Ци Гэ переоценил собственные силы и пострадал из-за собственного невежества, желая быстрее заполучить то, на что у остальных уходят годы! Ни одно слово не сорвалось с губ Юэ Цинъюаня. Острое чувство вины грызло его, впиваясь острыми зубами в беззащитную душу. Разве имела значение хоть одна из причин? Этот Ци Гэ бросил своего единственного друга в беде. Оставил одного, когда тот нуждался в нем больше всего. – Сяо Цзю… – умоляюще прошептал Юэ Цинъюань. – Сяо Цзю, прости… Ци Гэ подвёл тебя… Нарушил слово… Прости… Шэнь Цзю едва заметно горько улыбнулся и поспешно сжал дрожащие ладони в кулаки. – С чего бы Цзю прощать молодого господина?! – требовательно поинтересовался юноша враз севшим голосом. – Этот Цзю вас знать не знает. Этот Цзю не водит знакомств со знатью… Ты вообще меня слышишь?! Эй! Прочь с дороги! Убирайся в ту дыру, откуда ты вылез! Уважаемым молодым господам не пристало общаться с… Поток негодования резко оборвался. Юэ Цинъюань вскочил на ноги и сжал Шэнь Цзю в объятиях, с силой притиснув к своей груди. Практически сразу Шэнь Цзю придушенно захрипел, и Юэ Цинъюань был вынужден ослабить хватку. Нет, это определённо было выше его сил. На глаза навернулись слёзы, а сердце готово было вот-вот выскочить из груди. Сердце разрывалось от боли. Ци Гэ так скучал по своему Сяо Цзю! Ци Гэ понятия не имел, как ухитрялся обходиться без своего доброго друга всё это время… всё время, пока Шэнь Цзю был у Цю, а потом мёртв… Без него Юэ Цинъюань почти сломался и теперь отпускать был не намерен. – Сяо Цзю! – умоляюще пробормотал он. – Не называй меня так! – прошипел Шэнь Цзю. – Цзю-эр! А-Цзю! Ци Гэ примет любое твоё имя, только не уходи! – Я не это имел в виду! Младший юноша забился в объятиях старшего. Юэ Цинъюань знал – нужно разжать руки и отпустить. Его друг явно был не в восторге от происходящего. Юэ Цинъюань не смел шевельнуться. Казалось, стоит моргнуть, как видение рассеется, и он проснётся в своей кровати. Призвав на помощь духовные силы, Шэнь Цзю снова оттолкнул от себя Юэ Цинъюаня. Не желая поранить младшего, тот поспешно разжал руки. В следующую секунду кожу на щеке опалила хлёсткая пощёчина, затем чувствительный тычок прилетел в плечо. На миг в глазах Шэнь Цзю сверкнуло торжество, практически сразу сменившееся испугом. Юноша с тревогой уставился на следы собственных ударов, оставшиеся на Юэ Ци, потом, совладав с собой, он спешно состроил отрешённую мину. – Сяо… Цзю… – начал было Юэ Цинъюань, но перехватив недовольный взгляд друга, неловко кашлянул. – Кхм… А-Цзю… Всё в порядке… А-Цзю может ещё ударить меня, если так хочет. Может ударить столько раз, сколько сочтёт нужным, если это хоть что-то изменит… Уголки губ Шэнь Цзю дрогнули, а брови нахмурились. Сложив руки на груди, он бросил нервный взгляд в сторону крыш, явно раздумывая о побеге, а после снова обернулся к Юэ Ци и пристально оглядел того с головы до ног. Сердце будущего Лорда дрогнуло, пропустив удар. – …Почему ты так вырядился? – поинтересовался Шэнь Цзю, к счастью, не предпринимая попыток к бегству. Вздох облегчения сорвался с губ Юэ Цинъюаня. – Это… долгая история, – наконец сказал он. – Ци Гэ расскажет… Быть может, Сяо Цзю позволит мне угостить его едой, пока мы говорим…? Шэнь Цзю сдался после нескольких минут уговоров – бездомная пугливая кошка всё же решила довериться человеку. Он всегда был таким. Когда они устроились за столом в ближайшей таверне, и Шэнь Цзю принялся осторожно поглощать выставленную перед ним пищу, Юэ Цинъюань приступил к рассказу. Он едва мог заставить язык ворочаться. Мысли путались – не обо всём Сяо Цзю можно было знать. Сам Сяо Цзю также отказался отвечать на некоторые вопросы. Но это было не важно. Главное, Шэнь Цзю был жив. Всё остальное – тлен и суета.___________________
Юэ Цинъюаню было 13, когда он впервые увидел своего отца. Лорд Юэ был человеком… сложным, с тяжёлым характером. Этот мужчина собрал огромный гарем, но даже не пытался установить там хоть какое-то подобие порядка. Все его попытки зачать как можно больше наследников раз за разом проваливались – дети умирали в младенчестве, а то и вовсе не рождались. Беременные девушки скидывали плод, заболевали или умирали при попытке провести очередной «тёмный ритуал». Большинство этих смертей было на совести Первой Супруги Лорда Юэ. Женщина родила слабого, болезненного сына и коршуном следила, чтобы у малыша не появилось вдруг более сильных и физически здоровых конкурентов. Увы, её грандиозные планы – сделать своего отпрыска следующим Лордом Юэ – не увенчались успехом. Сводный брат Юэ Ци одним утром просто не проснулся. Подробностей Юэ Цинъюань не знал, но слуги шептались, что Лорд Юэ не желал признавать хилого мальчика своим наследником, и это небрежение отца сломило дух ребёнка, окончательно подорвав здоровье. Или, возможно, во всём был виноват яд… Через несколько лет после его смерти один заклинатель изобрёл новый способ установления кровного родства, и Императорский двор потрясла череда скандалов. Именно тогда Лорд Юэ вспомнил о матери Юэ Ци. Сам Юэ Цинъюань эту женщину едва помнил. Несчастная Третья Супруга Лорда Юэ, будучи выброшенной на улицу, умерла от голода. По слухам, Лорд любил её больше остальных за кроткий нрав и доброе сердце. Может, оно и было правдой, ведь пощадил же он женщину, когда Первая Супруга предоставила неоспоримые доказательства её измены… Да и после создания ритуала проверки крови попытался найти её, а в итоге нашёл Юэ Ци... Юэ Ци было 13, и он был в отчаянии. Тёплую осень постепенно сменяла холодная суровая зима. Старый Хозяин уехал, распродав всех рабов, Шэнь Цзю поймали, и друг оказался заперт в доме семьи Цю. Потолок ветхого дома, в котором ютились уличные беспризорники, вот-вот грозил обвалиться – опорные балки угрожающе скрипели от каждого порыва ветра. Растрескавшиеся стены едва ли могли уберечь от дождя и снега. Идти было некуда и обратиться не к кому. А после… в утлую лачугу заявился ищейка. Юэ Ци не сомневался – окажись он ублюдком, его непременно выбросили бы обратно на улицу, словно мусор, но… Но вот проверка закончилась, и Лорд Юэ – его настоящий отец – упал перед ним на колени, обхватил лицо сухими трясущимися ладонями и заплакал от радости. По возвращении в поместье мужчина выслал Первой Супруге отрез белого шёлка – повеление удавиться – и избавился от своей дочери, поспешно организовав ей брак. Цзыюань, сводная сестра Юэ Цинъюаня, взяв фамилию матери – Юй, навсегда покинула поместье Юэ. Они перебросились парой фраз лишь однажды. Юэ Ци отчаянно хотел сделать хоть что-то… хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию. Он вовсе не собирался претендовать на титул или состояние Лорда! Он не хотел лишать сестру дома. Было довольно и того, что отец предоставил ему комнату! А вышло… как вышло… – Этой мисс не нужна твоя жалость! – презрительно поджав губы, процедила Юй Цзыюань, но в глазах девушки плескалась обида. Или, быть может, то была израненная гордость? – Эта мисс – дочь семьи Юй и станет Первой Супругой Главы города Юньмэн. Оно и к лучшему. Воистину род Юэ обречён, раз уж Лорд Юэ видит своим наследником уличного пса! Вид её, когда сестра произнесла эту колкость и, взмахнув полами платья, двинулась прочь, напомнил Юэ Цинъюаню о другом человеке. – Этот Ци мог бы подать прошение Лорду Юэ от имени старшей сестры… – предпринял он слабую попытку. – Не утруждайся, – был ответ. – Лучше оставь меня в покое. Её показная брезгливость и резкие слова не отвратили Юэ Ци, но, напротив, заставили ещё сильнее желать подружиться с сестрой. Вот только Юй Цзыюань к грязи под ногтями и то относилась снисходительнее, чем к сводному брату. Несколько дней спустя сестра покинула поместье Юэ. Её мать также вернулась к семье родителей, благо сохранила хорошие отношения с родственниками, и те согласились приютить женщину, когда разгневанный Лорд прогнал Супругу прочь. Госпожа Юй, как выяснилось, также была замешана в заговоре против матери Юэ Цинъюаня. Юэ Ци, видимо, полагалось ненавидеть её, но не получалось. Он привык бродяжничать, привык к нищете и теперь стыдился того, что его «удача» стала причиной горя других людей.***
Отец был уже далеко не молод. Мужчина унаследовал титул Лорда Юэ после казни старшего брата. Старший Юэ в борьбе за трон поддержал сестру нынешнего правителя, младший же был сторонником принца. Долгие годы младший, работая в чине скромного чиновника, всячески оказывал принцу тайную поддержку. Принцесса, решившая побороться за власть, в итоге потерпела неудачу. Все её сторонники были преданы смерти. Младший Юэ прилюдно отрёкся от своего старшего брата и предоставил Императору доказательства того, что все его слуги, дети и ученики мертвы. Огромное поместье, где некогда кипела жизнь, опустело, руки отца Юэ Ци по локоть обагрила кровь, но свой вожделенный титул и всё к этому причитающееся мужчина, снискавший благосклонность Императора, разумеется, получил. Лорда Юэ часто мучили кошмары о прошлом. В конце концов состояние его стало настолько плачевным, что Император прислал к нему своего личного лекаря Му Цинфана – молодого и статного мужчину с изящными руками и тёплым взглядом, который становился холоднее зимней стужи, когда тот разговаривал с отцом.***
Отец всегда смотрел на Юэ Ци исключительно с теплотой, одобрением, гордостью и каким-то непонятным облегчением, причины которому юноша совершенно не видел. Но… старый Лорд действительно видел в нём потерянного и чудом обретённого сына. Тот же самый Лорд, недолго думая, вышвырнул их с матерью на улицу… он погубил маму… он, по слухам, отравил своего первенца и отдал Юй Цзыюань в другую семью, словно дочь была пустым местом. Неужели Юэ Цинъюань, когда вырастет, будет таким же? Уже сейчас их лица удивительно схожи. Остальные дети Лорда перенимали черты матерей. А он и отец… Поставить их рядом – и никакой проверки крови не нужно. – Сын мой, – слабо улыбнулся Лорд Юэ и зашёлся кашлем. – Такой сильный и славный… Этот Господин даёт слово, у его ребёнка будет всё самое лучшее! Именитые наставники, чтобы огранить твой талант и привить навыки… Возьми эту подвеску… береги её… пообещай… дай слово, что будешь носить всегда, ведь это – символ статуса и принадлежности к нашей великой семье… Вручённая подвеска была странной, но красивой. Выгравированные на ней символы были Юэ Ци незнакомы. Он вдел в подвеску шнурок и носил вместо пояса на шее. А как же иначе? Отец ведь предостерёг его в тот день – слишком многие могут захотеть украсть семейную реликвию, а Юэ Цинъюань ещё слишком юн и слаб. Касаясь кожи, подвеска, казалось, резонировала с течением духовной энергии в его меридианах. Это было… непонятно, но совершенствованию не мешало. Отец оказался верен слову – Юэ Ци окружили заботой, предоставив всё самое лучшее. Мужчина был неизменно добр, беспрестанно извинялся за прошлое и с надеждой смотрел в будущее. Он выглядел так, словно внезапное появление желанного наследника вдохнуло в него вторую жизнь. Не любить отца, который был так добр, было сложно. Даже относиться к нему с подозрением было практически невозможно. – Сын мой в будущем станет Лордом Юэ и будет творить великие дела! – не уставал повторять Лорд Юэ. Слова были добрыми. Слова были правдой. Отец действительно имел в виду то, о чём говорил, но верилось в это всё равно с трудом.***
«От добра добра не ищут», – по прошествии времени решил Юэ Ци, внутренне смирившись с крутым поворотом, который свершила его жизнь, превратившись в калейдоскоп сюрреализма. Поговорить было не с кем. Всё время хотелось выбраться за высокие стены, бродить по улицам, смотреть на небо. Супруги и наложницы отца либо шарахались от него, как от чумного, либо старательно подлизывались, желая снискать расположения следующего Лорда Юэ. И то, и другое было противно. Большинство наложниц Лорда Юэ являлись выходцами из низов, а Супруги принадлежали к знатным семействам. Пусть Юэ Цинъюань был ещё молод, но понимал – наложницы надеются на его милость. Надеются, что после кончины отца юный Лорд не подарит им шёлковый шнур, веля последовать за Господином. Сам нынешний Глава семьи был, к ужасу сына, удивительно равнодушен к подобным страхам обитателей гарема. Выслушав Юэ Ци, мужчина посоветовал ему не забивать себе голову и лучше уделять больше времени заданиям наставников и самосовершенствованию. Да были ли вообще у старшего Юэ чувства? Как же это можно – привести кого-то в свой дом и обращаться, будто с игрушкой? Была ли тому виной общая усталость от подковёрных игрищ гарема или мужчина и вправду не умел любить и сострадать, Юэ Ци не знал. Быть может, со временем и его любовь к сыну тоже истает, как первый снег, стоит кому-то измыслить очередную провокацию? Ни в чём не уверенному Юэ Ци жизнь в богатом поместье казалась клеткой. Он понятия не имел, какое из действий может спровоцировать гнев скорого на расправу отца. Только доброе отношение мужчины не давало окончательно скатиться в пучину отчаяния.***
Ночами мысли Юэ Ци обращались к Шэнь Цзю, и в ушах звенел детский тонкий надломленный голос. – Это вина Ци Гэ! – сквозь створки закрытых дверей слышались сдавленные рыдания. – Они… Ци Гэ… Они… переломали мне ноги… Обвинения сменялись бессвязными мольбами о помощи, а Юэ Ци был бессилен хоть как-то помочь. Сяо Цзю не мог ходить, а он не знал ни единого безопасного места, куда мог бы перенести друга. Да, Шэнь Цзю страдал в поместье Цю, но, по крайней мере, он был жив. А Ци Гэ тем временем должен был выучиться. Талант к заклинательству, в случае чего, не исчезнет с благосклонностью отца. Услуги заклинателей всегда востребованы, они могут выжить даже в самых неблагоприятных условиях без еды и воды – золотое ядро может годами поддерживать тело в прекрасной форме. Уже одно только это, не говоря уже о бессмертии и могуществе, было желанным призом для выросшего на улицах вечно голодного ребёнка.***
Весной отец отправил Юэ Цинъюаня на обучение в орден Гусу. Там наследнику полагалось не только учиться, но и налаживать выгодные семейству связи. Полгода Юэ Ци провёл в Облачных Глубинах. Даже если бы и смог каким-то образом обмануть менторов и сбежать, он понятия не имел, где находится главное поместье семейства Цю. «Сяо Цзю, подожди немного, – мысленно умолял он. – Ци Гэ скоро, совсем скоро придёт за тобой… Будь сильным, пожалуйста… Ещё немного… Только пока Ци Гэ не придёт… Потом я буду сильным за нас обоих…»***
Стремясь стать сильнее, Юэ Ци поспешил. Наделал слишком много ошибок, привязывая к себе духовный меч. Обнаружив его валяющимся на земле с сильнейшим искажением Ци, один из адептов клана Лань немедленно позвал мастера, и… полгода обучения превратились в многие месяцы уединённых медитаций. Когда наставник привёл Юэ Ци обратно, отец влепил ему такую сильную пощёчину, что юноше показалось, как из глаз посыпались искры. – О чём ты думал?! – бушевал Лорд Юэ. – Ты мог погибнуть! Ты мог необратимо повредить своё золотое ядро! Утратить возможность совершенствоваться! Юэ Цинъюань понуро уставился в пол. Он понятия не имел, как хотя бы начать оправдываться. Рассказать отцу про Шэнь Цзю? Интуиция настойчиво отговаривала поступать так опрометчиво. Юэ Ци вроде как полагалось любить отца… вроде как он даже любил. Вернее, как любой ребёнок-сирота, он благоговел перед взрослым, который забрал его с улиц и окружил заботой. А вот отец… Лорд Юэ... Если мужчина и относился к сыну довольно тепло, то к посторонним никогда никакого снисхождения не испытывал. Он просто не поймёт… – Цинъюань поскорее хотел стать сильным, – пробормотал себе под нос Юэ Ци. Полуправда – не ложь. Технически фразу можно трактовать как «Примерный сын, беспокоясь о здоровье отца, стремится вырасти, унаследовать титул и снять часть забот с его плеч». Не совсем так… не только и не столько это, но все услышат только то, что хотят. По настоянию Лорда Юэ, не доверявшего прочим целителям, юноша послушно позволил Му Цинфану осмотреть себя. – Обретение духовного оружия и его привязка значительно ослабили телосложение молодого господина, – сокрушённо покачал головой именитый лекарь. Мужчина озвучил уже известную печальную истину, но стоило словам прозвучать, как в глазах Лорда Юэ на миг сверкнуло странное выражение. – Любое искажение Ци, – продолжил Му Цинфан, – после такого может стать фатальным. Молодому господину следует быть предельно осторожным. Также, несмотря на выдающийся потенциал, будет сложнее освоить боевые искусства. Этот мастер рекомендовал бы без крайней необходимости не обращаться к Сюаньсу… Юэ Цинъюань согласно кивнул, а Лорд Юэ, напротив, разозлился и выставил лекаря прочь. Му Цинфан прописал Юэ Ци диету – употребляя в пищу определённые продукты, можно было не только сбалансировать ток Ци в теле, но и даже повысить уровень совершенствования. Юэ Ци честно собрался следовать выданному предписанию, но стоило мужчине уйти, как отец высмеял всё им сказанное и велел не забивать голову ерундой. – Целители мудры, но слишком много внимания уделяют правильному питанию, – хмыкнул Лорд, похлопав Юэ Ци по плечу. – Иди, отдыхай. Пробудешь в поместье ещё с месяц. Отдохнёшь как следует. Юэ Цинъюаню хотелось кричать. Хотелось спорить. Только не сейчас. Год подходил к концу, погода портилась. Он уже достаточно восстановился, чтобы идти… чтобы найти… …Он не посмел открыть рот и высказаться. Не раз видел, как отец за попытку поспорить безжалостно наказывает прочих обитателей поместья. Безразлично кивнув, Юэ Цинъюань отправился в свои покои. Интересно, если он попробует ускользать из дома под покровом темноты, отец заметит?***
Страшно… Если уйти, будет ли возможность вернуться? А погода… Погода испортится ещё не раз. Сяо Цзю, подожди. Слышишь? Подожди немного! Ци Гэ придёт за тобой и заберёт тебя в новую жизнь, о которой раньше ты мог только мечтать… Вот только память о собственных ошибках не давала покоя. Многое Юэ Цинъюань был не в силах изменить. К примеру, он совсем не понимал своего отца. Нынешний Лорд Юэ завёл себе большой гарем, но не уделял его обитателям никакого внимания. Гарем жил своей жизнью: роскошной, яркой, кровавой. Нет, на вид всё было чинно и благопристойно, но стоило вглядеться в суть, и становилось страшно. Сам отец прожигал жизнь, проводя время в праздности. Он обильно и часто ел (чего Му Цинфан делать как раз не советовал), а многочисленные наложницы голодали. Голод и побои вообще были любимой формой наказания в поместье Юэ. Юэ Ци не мог смириться с подобным. Глядя на отца, он дал себе слово, что никогда не заведёт гарем. Разве же можно относиться к живым людям, как к бессовестному скоту? Привести заново обретённого друга сюда?! Нет, в таком доме Шэнь Цзю не место. Да тот и сам не пойдёт. Сколько бы Юэ Ци не предлагал, Сяо Цзю непременно отказывался. Возможно, и к лучшему, ведь защитить друга от произвола отца Юэ Цинъюань вряд ли смог бы. Слуги тоже не станут церемониться с кем-то, у кого за плечами нет длинной родословной. Каждый раз, глядя в спину удаляющемуся Шэнь Цзю, Юэ Цинъюань, как мантру, повторял себе эти прописные истины.***
Они встречались украдкой. Юэ Ци сбегал от своих суровых воспитателей, а Шэнь Цзю ускользал от учителя. Если они не могли встретиться, Юэ Цинъюань оставлял Сяо Цзю письма – небольшие записки в тех местах, где, по словам А-Цзю, тот легко их найдёт. Каждый месяц Лорд выделял своему наследнику приличную сумму денег. Юэ Цинъюань не тратил ни таэля, откладывая их до того момента, когда встретит Шэнь Цзю. Он покупал своему другу еду и разные сладости, или же просто давал кошелёк с серебром. Нет, А-Цзю никогда ни о чём таком не просил – слишком горд был, – но взгляд его, стоило Юэ Ци протянуть подношение, неизменно менялся. – Ци Гэ может подарить А-Цзю много прекрасных вещей, – снова и снова предлагал Юэ Цинъюань. – Обойдусь! – отказывался Шэнь Цзю, судорожно сглатывая голодную слюну. Обойдётся... Всякий раз, заводя этот разговор, Юэ Цинъюань чувствовал жгучий стыд. Каждую встречу он уговаривал А-Цзю уйти с ним, но юноша был неумолим и всякий раз при том выглядел настороженно и неуверенно. Словно перспектива лучшей жизни пугала его. – Этот Цзю уже жил в богатой семье, был слугой молодого Господина. Спасибо, но больше не хочется! – возмущённо отфыркивался Шэнь Цзю. О, если бы молодой господин Цю уже не лежал в земле, Юэ Цинъюань придушил бы мерзавца своими руками. Увы, всё, что он мог – только убеждать да уговаривать. – Ци Гэ не сделает А-Цзю больно! Я не такой, как молодой господин Цю! – Возможно, Ци Гэ ещё просто не распробовал, – неприятно усмехался Шэнь Цзю, разворачивался и уходил. Уходил, чтобы в очередной раз вернуться. Исчезни он навсегда, и Юэ Цинъюань бы не пережил. Уж лучше так. Шэнь Цзю хотя бы знает, что в случае чего ему есть куда… к кому прийти, а Юэ Цинъюань может в эти краткие минуты подсунуть юноше свёрток с едой, несколько мелких монет или неприметных, но очень нужных вещиц, наличие которых не вызовет вопросы у его учителя. Например, тёплые перчатки, небольшой карманный нож, кувшин вина… Не дорогие подарки и не дары на сватовство. Нет. Пока ещё нет. Да и между роскошью и практичностью Шэнь Цзю однозначно предпочитал практичность. И Юэ Цинъюань его прекрасно понимал. Помнил, как сам мыкался по улицам, и знал, насколько сильно подобные, на первый взгляд, мелочи могут облегчить жизнь. Да, этот Юэ Цинъюань уже давно не был Юэ Ци, но с Шэнь Цзю... Он каким-то образом снова им становился.***
По ночам Юэ Цинъюаню снилось, как он, отринув мораль и стыд, смахивает в заплечную сумку несколько фамильных драгоценностей и с лёгким сердцем сбегает в ночь. В этих снах Шэнь Цзю всегда ждал его на соседней улице. Увидев Юэ Ци, юноша брал его за руку, и они бежали из города… далеко-далеко... Потом Юэ Ци подхватывал А-Цзю на Сюаньсу, и уже меч мчал их прочь, огненной стрелой рассекая ночное небо... И Шэнь Цзю прижимался к спине Юэ Цинъюаня, родной и тёплый… В этих снах они никогда не говорили. Но оно и не было нужно. Порой Юэ Цинъюань поворачивался и сминал мягкие губы Шэнь Цзю поцелуем, а потом… просыпался. Его сердце по пробуждении всегда билось быстро и гулко. Шэнь Цзю… Он же был другом, а не… не… Так откуда это желание поцеловать?! Во сне это казалось правильным, но когда Юэ Цинъюань просыпался, он злился на себя за подобные мысли. Злился и страшился их. Ведь если… попытаться, а Сяо Цзю оттолкнёт, он не переживёт. Но… если тот вдруг ответит взаимностью… О, тогда этот Юэ, наверное, сможет взлететь без меча. Юэ Цинъюань запрещал себе думать об этом. До поры до времени спрятал чувства. Многие его знакомые, молодые господа знатных семей, уже вовсю шушукались о том, как кувыркаются со слугами. Называли это «предсвадебной практикой». Разделить ложе с посторонним человеком? Юэ Цинъюаню претила даже мысль о подобном. А вот разделить ложе с А-Цзю… Думая об этом, он чувствовал неловкость. Стыдно было даже представить, как он, набравшись храбрости, подходит к другу и обнимает его. Будто они уже этим не занимались! В детстве, когда ночи были холодными, так было проще сберечь драгоценное тепло. Да, если Юэ Ци совался первым, то непременно получал сначала недовольный пинок, но… И пусть Шэнь Цзю пнул бы его! Это лучше, чем ничего! Во сто крат лучше. Чем незнакомец, беззастенчиво лапающий голую кожу, под боком. Нет. Юэ Цинъюань хотел А-Цзю, и только его. Возможно, это покажется кому-то странным, но они переживут. Выбрать одного и на всю жизнь – определённо лучше, чем прыгать из койки в койку. Даже Лорд Юэ, казалось, доволен умеренным и скромным поведением своего наследника. «И вообще, безопаснее спать одному. Оставаться один на один с мечтами…» – думал Юэ Цинъюань, закрывая глаза.***
Однажды ночью Сяо Цзю перемахнул через стену поместья и влез в окно его спальни. – Цзю будет спать здесь, – непререкаемым тоном заявил юноша, словно Юэ Цинъюань посмел бы спорить. Возражать? Право, зачем? Напротив, Юэ Цинъюань был в восторге! Хотелось попросить Шэнь Цзю остаться до утра, но он не решился. Прищурившись, Шэнь Цзю огляделся и с видом императрицы проследовал к постели. Юэ Цинъюань осторожно лёг рядом. Шэнь Цзю не воспротивился. Только повернулся на бок и прижался спиной к его груди. – А-Цзю… – Умолкни, – шикнул юноша, и на минуту в комнате повисла напряжённая тишина. – Ещё хоть слово, тогда этот Цзю уйдёт и больше ни разу тебя не навестит. Навестит…? Сглотнув, Юэ Цинъюань кивнул. Он готов был на всё, только чтобы Шэнь Цзю ещё не раз пришёл... Мысли окончательно спутались, и усилием воли Юэ Цинъюань запретил себе думать о тех причинах, которые побудили Сяо Цзю явиться к нему на ночь глядя и улечься спать в его кровать. Довольно… Довольно и того, что Шэнь Цзю здесь, с ним… в одной кровати. Шэнь Цзю настолько доверился ему. Возможно, теперь он позволит этому Юэ позаботиться о нём? Возможно, хотя бы позволит попытаться?