Ещё больше Желаний (More Wishes)

Алкоголь всегда делал А-Цзю чрезмерно эмоциональным. В более зрелом возрасте Шэнь Цзю вообще перестал притрагиваться к спиртному, но в первые дни в новом статусе стремился, казалось, перепробовать всевозможные изысканные вина. Если говорить начистоту, Юэ Цинъюаню нравилось, когда его Супруг был в лёгком подпитии. Если полноценное опьянение не сулило ничего хорошего, то после пары пиал вина щёки Сяо Цзю очаровательно розовели и выражение лица смягчалось. Юноша становился ласковым и бесстрашно вёл те сладкие речи, для которых обычно требовалась темнота спальни. Хотя вспылить в таком состоянии А-Цзю также мог в любой момент. В последний раз, на памяти Юэ Цинъюаня, его Супруг напился на четвёртом году их брака. Они в тот день сильно повздорили – почему, уже и не вспомнить. Юэ Цинъюань ушёл из поместья остудить голову, а после, купив коробку так любимых Сяо Цзю сладостей, приполз домой, поджав хвост, и обнаружил Супруга сидящим в покоях в обнимку с пустым кувшином вина. По щекам А-Цзю градом катились слёзы. Юэ Цинъюаню показалось тогда, что земля ушла у него из-под ног. Шэнь Цзю был человеком сложным. Он был резким и дерзким, невероятно умным, упрямым, непримиримым и равнодушным к чужим бедам. Даже в подпитии он чаще злился, чем лил слёзы. Вернуться домой после ссоры и застать его плачущим было ужасно. В мгновение ока Юэ Цинъюань оказался рядом с Супругом и обнял его. Подарок был позабыт. Извинения застряли в горле. Грудь сдавило с такой силой, что не вздохнуть. Будь Сяо Цзю трезвым, Юэ Цинъюань не сомневался, что он бы встретил подобный порыв шипением и упрёками. Возможно, руки или спина Юэ Цинъюаня оказались бы расцарапаны. Глаза Сяо Цзю бы гневно сверкнули, и в них Лорд непременно прочитал бы вызов, словно в подобном проявлении чувств было нечто постыдное. Но опьяневший Шэнь Цзю отреагировал по-другому. Да, глаза его, конечно, сверкали, только вот слёзы хлынули с новой силой. Он вцепился в Юэ Цинъюаня, словно боялся, что тот может внезапно исчезнуть. Кроме того, алкоголь развязал А-Цзю язык. Юноша беспрестанно шептал извинения вперемешку с мольбами о прощении. Слова его то и дело сливались в бессвязный лепет, но легче от этого не становилось. У этого Сяо Цзю было другое лицо, и находились они не в поместье, а в комнате крохотного деревянного домика посреди степи, но стоило взглянуть в подозрительно увлажнившиеся глаза юноши, и Юэ Цинъюань снова испытал то страшное чувство. Если Сяо Цзю разрыдается перед целым отрядом демонов и несколькими наёмниками, в самый разгар амбициозного предприятия, главой которого является… Юэ Цинъюань поспешил успокоить реинкарнацию своего Супруга. «Не плачь. Только не плачь», – в отчаянии думал он, вслух обещая как можно скорее приготовить клейкий рис. Глаза этого воплощения Шэнь Цзю были больше, чем у предыдущего, а черты лица мягче и тоньше. Грусть в сочетании с такой внешностью эффект имела просто сокрушительный. Юэ Цинъюаню хотелось приказать всем немедленно убираться прочь из домика, но он прикусил язык. Здесь и сейчас он не был Лордом. Никто в здравом уме не послушает какого-то наёмника. Кроме того, демоны зорко следили за тем, чтобы он вообще не оставался с А-Цзю в одном помещении. На секунду у Юэ Цинъюаня мелькнула шальная мысль выпроводить всех силой. Он был сильным. Он мог просто вышвырнуть всех на улицу, чтобы ни единая живая душа не увидела момент слабости Шэнь Цзю. К счастью, Юэ Цинъюань вовремя опомнился. Да и Шэнь Цзю не заплакал. Грусть на его лице даже несколько отступила, когда к нему подсел демон, которого юноша назвал Снежным Жуком. Уйти оказалось очень трудно и вместе с тем принесло облегчение. У самого выхода Юэ Цинъюань заметил, что у двери в комнату, где до того отдыхал Шэнь Цзю, на полу лежал крохотный, свёрнутый в несколько раз листок бумаги. Раньше там этого не было. Значит, бумага выпала из кармана А-Цзю, когда тот взмахом руки велел Юэ Цинъюаню принести ему воды. Быстро наклонившись, мужчина поднял бумагу и сунул в рукав, на случай, если там написано нечто важное. Удержаться и не коснуться притом самого юноши было практически невозможно. Едва переступив порог, Юэ Цинъюань достал и рассмотрел бумажку. Это оказались не записи, а эскиз рисунка. Стиль был до боли знакомым. С первого взгляда Юэ Цинъюань узнал манеру письма Шэнь Цзю – уверенные и резкие штрихи. Слишком часто мужчина видел подобное на собственных портретах, выполненных этим художником. Шэнь Цзю обожал рисовать лицо Юэ Цинъюаня на своих веерах. Говорил, что так набивает руку. Прикрыв глаза, Юэ Цинъюань представил себе, что находится в поместье, в покоях Супруга, что в воздухе запах изысканных благовоний, а под руками шёлк перин, что за окном слышится пение птиц, и совсем рядом по пергаменту шуршит кисть… Помотав головой, Юэ Цинъюань поспешил прогнать воспоминание, грозившее слишком сильно увлечь его. Этот эскиз даже не был его портретом. Впрочем, к великому облегчению Юэ Цинъюаня, там не был нарисован и какой-нибудь другой мужчина. На бумаге был изображён закутанный в пелёнки младенец. Милый, как и все дети. По контуру шёл узор из двух собак, множества птиц и виноградных лоз. Зачем Шэнь Цзю носил с собой рисунок ребёнка и двух собак? Особенно теперь? Ведь всё, что он взял с собой, скорее всего было выбрано сознательно… Покачав головой, Юэ Цинъюань свернул чужую тайну и снова сунул в карман. Он отдаст рисунок, как только подвернётся возможность нормально переговорить с Шэнь Цзю. Обернувшись на всё ещё открытую дверь, Юэ Цинъюань бросил быстрый взгляд на молодого демона, подсевшего к Сяо Цзю. Секунду спустя что-то пребольно ударило мужчину в плечо и потянуло за локоть в сторону. Это оказался огненный демон. Кажется, его звали Хо или как-то так. И смотрел он совсем не по-доброму. Очевидно, всё ещё злился на слова Юэ Цинъюаня, сказанные после боя, когда отряд решал, кто должен везти лишившегося чувств Сяо Цзю. Со стороны выглядело так, будто юноша упал замертво, и хладнокровие в тот момент Юэ Цинъюаню совершенно отказало. – Не стой столбом, – буркнул огненный демон. – Тебе платят не за то, чтобы ты совал нос, куда не просят. Юэ Цинъюань окинул его равнодушным взглядом. – Разумеется, – согласился он тоном, далёким от почтительного, и направился в сторону от домика. Время едва-едва перевалило за полдень. Несмотря на приказ А-Цзю «отдыхать», ложиться спать было ещё слишком рано. Кроме того, выделенный дом был слишком мал, чтобы вместить всех. Деревушка, до которой отряд всё-таки добрался, была очень бедной. Пустых зданий тут почти не водилось, не говоря уже о постоялом дворе. Впускать в свои дома посторонних местные жители тем более не горели желанием. Учитывая то, где они жили, Юэ Цинъюань не мог их винить. Сразу по прибытии отряд разбил лагерь, но палатки, хотя и будут полезны ночью, сейчас совершенно не вызывали желания прилечь отдохнуть. Юэ Цинъюань был готов хоть до скончания времён ждать под дверью дома, когда Шэнь Цзю придёт в себя в достаточной мере, чтобы позвать кого-то кроме того ледяного демона. Только вот огненный демон, кажется, твёрдо вознамерился проследить, чтобы наёмник Юэ Ци держался как можно дальше от юноши. Прочие демоны из отряда тоже смотрели на Юэ Цинъюаня с подозрением. Так выглядели забота и опека. Юэ Цинъюань легко мог распознать это, но вот увидеть, что демоны демонстрируют подобное в отношении Шэнь Цзю… Это просто не укладывалось в голове, хотя, наверное, не должно было вызывать подозрений. Ло Бинхэ, например… Но Ло Бинхэ был не самым типичным демоном и мог трепетно относиться к Шэнь Цинцю в силу своего происхождения и воспитания… И всё же… Поразительным было то, что столь многие относились к Шэнь Цзю настолько хорошо. В прошлом так не было. Даже на пике могущества Юэ Цинъюаня как придворного, когда Шэнь Цинцю был его Первым Супругом, никто не выказывал тому таких очевидных благосклонности и уважения. Даже слуги поместья не носились с ним так, словно он был... принцем, не меньше. Юэ Цинъюань не знал, что и думать. В конце концов он всё-таки отошёл от дома и направился в другой конец деревушки. Демоны пристально следили за каждым его шагом до тех пор, пока мужчина не миновал несколько дворов и не скрылся из виду. На душе было неспокойно. Юэ Цинъюань редко бывал в Пограничье. Обычно сюда часто наведывались только те заклинатели, кто находился на самом дне общества и не имел покровителей, чтобы раздобыть здесь разнообразные ресурсы. Да, куда выгоднее было ходить на ночные охоты. Но, разумеется, тут тоже имелись свои ограничения. Не каждый заклинатель мог выходить на охоту, и награды для всех разнились. В общем, в Пограничье обычно оказывались те, у кого не было связей, просто бродячие мастера или люди из самых низов. В деревне, где остановился отряд, вероятно, как раз жили такие – осуждённые, беглые рабы, выселенные из домов за долги, заклинатели с плохой репутацией и просто разнообразные ублюдки. Сложись его жизнь по-другому, Юэ Цинъюань и сам мог бы вырасти в похожем месте… Внимательно осмотрев дорогу, Юэ Цинъюань заметил на земле странные узоры. Словно кто-то когда-то проводил в этом месте ритуал и плохо уничтожил следы. Дома также выглядели весьма необычно: стены, дверные косяки и старые покосившиеся изгороди были сплошь покрыты узорами. Деревья в садах росли кряжистыми и странными, но всё же выглядели здоровыми. Между деревней и лесом простиралось довольно большое пустое поле. Не целина, но просто пустое пространство. Возможно, мера защиты? Сама деревня была видна издалека (не считая домов на деревьях). Большое открытое пространство, окружавшее посёлок, позволяло наблюдателям заметить любого, кто решит приблизиться, издалека. Вчера, когда их отряд прибыл, все жители встретили чужаков во всеоружии, готовые, если что, дать отпор. По периметру горели фонари, и Юэ Цинъюань также заметил лучников, стоявших в первых рядах «встречающих». Разумеется, если бы их отряд хотел разорить деревню, сил местных жителей не хватило бы, чтобы им помешать. Но для залётных разбойников подобный «тёплый» приём был фатален. Особенно если учесть, что деревня окружена каким-то старым защитным барьером. Боги, сколько же труда требовалось, чтобы сделать один этот клочок земли пригодным для жизни! А Шэнь Цзю хотел проложить сквозь Пограничье дорогу, да ещё и выстроить вдоль неё форпосты и постоялые дворы… Возможно ли создать в Пограничье процветающий Торговый Путь? Юэ Цинъюань в этом сильно сомневался. Кроме того, мужчина не знал, был ли он впечатлён грандиозной задумкой или же скорее напуган ею. И ещё Лорд был в бешенстве. Как Ло Бинхэ и этот… Шэнь Цинцю позволили А-Цзю не только фантазировать, но и начать приводить в исполнение свою безумную идею?! Почему поддержали такую смертоубийственную глупость?! Но чем дольше Юэ Цинъюань думал об этом, тем чаще задавался подобным вопросом. Почему Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю поддержали идею А-Цзю? Они ведь непритворно беспокоились о благополучии юноши. В конце концов, существовали и более простые способы сжить Шэнь Цзю со свету. Если бы Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю задались такой целью, Шэнь Цзю давно был бы мёртв, но те ясно дали Юэ Цинъюаню понять, что намереваются позаботиться о лучшем возможном для него будущем. Поход в Пограничье был делом рискованным. Впрочем, опять-таки, ремесло заклинателя всегда сопряжено с опасностью. Юэ Цинъюань не мог представить себе, что какое-нибудь из воплощений Шэнь Цзю отказалось бы становиться совершенствующимся, чтобы жить мирной жизнью. Даже будучи Супругом Юэ Цинъюаня, когда у него была возможность проводить дни в праздности, А-Цзю тренировался, стремясь продвинуться в своём совершенствовании и стать сильнее. «И ведь как в воду глядел», – пришла в голову Юэ Цинъюаня отчаянная мысль. Когда они с Сяо Цзю воссоединились, он пообещал поддержать Шэнь Цзю в любых начинаниях. Но после свадьбы А-Цзю только и делал, что старался стать Лорду Юэ примерным Супругом. Даже продвижение на пути заклинателя тоже следовало этой цели. Ведь будь Шэнь Цзю простым смертным, разве смогли бы они провести вместе вечность? Будь Шэнь Цзю слабым, разве мог бы гордо стоять подле своего Господина, когда против них весь мир? Не случилось у них вечности, разделённой на двоих. Отмерено им было только… десять лет. Сердце ёкнуло от боли, и Юэ Цинъюань поспешил остановиться, чтобы смирить горе и отчаяние, грозившие вот-вот снова захлестнуть с головой. Несмотря на своё обещание, он так и не оказал Шэнь Цзю ни помощи, ни поддержки. А ведь тот так нуждался в них, чтобы строить свою собственную жизнь… Но нет, вместо этого Лорд Юэ позволил своему Супругу принести себя в жертву браку, и Сяо Цзю стал безликим «Супругом Юэ Цинъюаня». Так не должно было быть. Не должно! Но… Где-то во всей круговерти придворной жизни он перестал замечать А-Цзю, как личность, которая имеет интересы, не связанные с выстраиванием благополучной семейной жизни. И ладно бы этот Господин забыл о себе, так ещё и был слеп в отношении Супруга. Он хотел подарить Шэнь Цзю жизнь, лишённую тревог, в уюте и неге, но в итоге не дал тому ничего, кроме пустых обещаний и материальных благ. Без сомнения, Шэнь Цзю было бы лучше, имей он за спиной надёжную стену, на которую мог бы опереться. Возможно, в этом-то и смысл? Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю вознамерились позволить Шэнь Цзю выстроить такую опору, а не просто спрятать его от всех бед мира за высокими стенами? Потому и поддержали его предприятие? Устремив взгляд в тусклое свинцово-серое небо, Юэ Цинъюань почувствовал себя как никогда уязвимым. Его грызли сомнения. Поход в Пограничье всё же был делом очень рискованным. В тот момент, когда Сяо Цзю лишился чувств, после сражения с волками… Юэ Цинъюань судорожно вздохнул и поспешил скрыться в тени одного из домов. Голова кружилась, и страх сковал члены. Закрыв глаза, мужчина погрузился в размышления. Весь этот обман с личиной наёмника он устроил только для того, чтобы присоединиться к отряду Шэнь Цзю и проследить за тем, чтобы никакая опасность того не коснулась. Кроме того, Юэ Цинъюань преследовал ещё и иную цель. Откровения «Шэнь Цинцю» всё никак не выходили из головы. Нужно было многое осмыслить. Особенно (в свете открывшихся событий) взаимоотношения с реинкарнацией Шэнь Цзю… В которых, разумеется, этот Лорд в очередной раз совершил глупость. Человек его ранга не мог просто так взять и подойти к Молодому Мастеру Шэню без последствий. Стоило просто задуматься над этим, и он сразу бы понял – их статус и история (равно как и роль в ней) не позволят просто так общаться. Лорд Юэ не мог просто взять и заговорить с Молодым Мастером Шэнем. Но Юэ Цинъюаню было плохо, потому что Шэнь Цзю не было рядом. В душе мужчины за годы одиночества образовалась пропасть, и причиняла она невероятную боль. Юэ Цинъюаню не хватало Шэнь Цзю. Шэнь Цзю перестал быть рядом, когда Шэнь Цинцю ещё был Супругом Лорда Юэ. Вместо Шэнь Цзю осталась пустота, ведь Юэ Цинъюань думал, что видел, как тот предпочёл ему другого. Мысли о Шэнь Цзю вызвали у Юэ Цинъюаня неуместную тягу к ученику бывшего Супруга. Пропасть стала поистине бездонной, когда Лорд осознал, что собственными действиями свёл Шэнь Цзю в могилу. Юэ Цинъюаню не хватало Шэнь Цзю. Он скучал по человеку, бок о бок с которым вырос. Он скучал по человеку, которого любил всем сердцем. Он скучал по человеку, которого видел в каждом прохожем. Он скучал по человеку, который, как он думал, покинул его навсегда. И некого винить, кроме себя самого… Порой воспоминания о счастливых днях казались Юэ Цинъюаню не более чем сном. Разве могло это быть реальным? Возможность снова свободно общаться с Шэнь Цзю, просто быть в его обществе, помочь и поддержать, да так, чтобы тот не соотнёс его с «Лордом Юэ», оказалась слишком соблазнительной, чтобы упустить её. Потому и родился этот обман, который можно было даже счесть за предательство доверия. Юэ Цинъюань сомневался в том, что идея была действительно удачной, а не просто актом эгоизма, ровно до тех пор, пока на отряд не напали Костяные Волки. После всё перестало иметь значение. Теперь он ни за что не уйдёт до тех пор, пока ситуация не станет намного безопаснее. Независимо от исхода кампании, во имя того прошлого, что связало его и Шэнь Цзю. Хотя бы в этой жизни А-Цзю заслужил быть успешным. Он заслуживал лучшей жизни и счастья. Настоящего счастья. И Юэ Цинъюань всё отдаст, чтобы удостоверится в том, что так оно и будет. Даже если для этого придётся в одиночку огнём и мечом расчистить это непредсказуемое, страшное Пограничье от имени Шэнь Цзю. Юэ Цинъюань не сомневался, что подобное в будущем сильно упрочит положение юноши. Фактически, если представить дело Императору в правильном ракурсе, то тот может пожаловать за такое свершение титул и лордство. Шэнь Цзю станет влиятельным придворным. И влияние это не будет мнимым или выстраданным, как посреди орды демонов – прихвостней Ло Бинхэ. Когда это случится, Юэ Цинъюань предложит передать новоявленному Лорду поместье Юэ. Это, в конце концов, будет уместно, ведь когда-то он пообещал А-Цзю, что то место станет его домом. Принимая во внимание тот факт, что Юэ Цинъюань не единожды нарушал данное Супругу слово, идея исправить хоть что-то казалась весьма привлекательной. Некоторое время Юэ Цинъюань просидел в тени изгороди одного из домов, но затем явились демоны и начали кружить поблизости, то и дело одаривая мужчину подозрительными взглядами, так что он предпочёл уйти. Лениво прохаживаясь по дороге, Юэ Цинъюань смотрел по сторонам. На улице было пустынно – местные жители, очевидно, с подозрением относились к незнакомцам. Уходить далеко от дома, где отдыхал А-Цзю, совершенно не хотелось, но Юэ Цинъюань уже и так вызвал достаточно подозрений, отреагировав слишком бурно, когда Шэнь Цзю лишился чувств. Упрямство принесёт больше вреда, чем пользы. По крайней мере, на данный момент. Смотреть в деревне было особо не на что. Дел тоже не было. Бесцельно побродив несколько минут, Юэ Цинъюань обнаружил прочих людей отряда. Юноша-заклинатель, Се Лянь, исполнял ранее озвученное намерение – беседовал с местными жителями. Неприятие крестьян было очевидным, но Се Лянь выглядел совсем безобидно. И очень молодо (Юэ Цинъюань сомневался, что тот действительно настолько юн). Кроме того, в отличие от остальных, юноша в соломенной шляпе не имел при себе меча. Болтая с женщинами, Се Лянь держал в руках миску и жевал клейкий рис, которым его, должно быть, снабдил один из демонов. Женщины пусть и неохотно, но всё же отвечали на расспросы, поддавшись на его обаяние. Понаблюдав эту сцену несколько секунд, Юэ Цинъюань двинулся своей дорогой. В его присутствии крестьянки, скорее всего, просто откажутся говорить. Поблуждав среди домов, мужчина наткнулся на ещё одного наёмника – даму, назвавшуюся «Тётушкой». Та помогала ставить палатки на одном из полей. Подняв голову, женщина заметила Юэ Цинъюаня и призвала того помогать. Лорд Юэ никогда в жизни не устанавливал палаток и искренне сомневался, что его действия могут принести хоть какую-то пользу, но исполнение инструкций не требовало никаких особых умений, а подозрительных взглядов стало несколько меньше. Затем был ужин. Едва дождавшись его завершения, Юэ Цинъюань снова устремился к маленькому деревянному домику. Шэнь Цзю и ледяной демон всё ещё оставались внутри. С трудом подавив желание немедленно проверить, чем те двое заняты, Юэ Цинъюань устроился на улице, возле дверей. Тут же неподалёку отирался и слуга Шэнь Цзю – тот самый демон-неумёха, по вине которого юноша отравился. Слуга выглядел понурым и испуганным. Он был одним из немногих, кто не сверлил Юэ Цинъюаня подозрительными взглядами. Наступил вечер. Серое небо окрасилось багрянцем и пурпуром. У линии горизонта полыхнули огни зарницы, и пустое пространство перед деревней приобрело поистине устрашающий вид. Немногочисленные жители, до того сновавшие по улицам, поспешили вернуться в дома и задвинуть ставни на окнах. Демоны настороженно подобрались. Юэ Цинъюань устроился возле гостевого домика. Спустя некоторое время оттуда наконец-то вышел ледяной демон и направился к палаточному лагерю, очевидно, чтобы поговорить с сородичами. Проходя мимо Юэ Цинъюаня, он одарил его мрачным взглядом. Солнце окончательно село, и небо стало почти полностью тёмным. Скрипнула, открывшись, задняя дверь домика. Шэнь Цзю всё-таки отважился выйти наружу, но настолько осторожно и тихо, что, если бы Юэ Цинъюань не устроился на том месте, с которого хорошо просматривались оба выхода, то даже не заметил бы. С того места, где стоял Юэ Цинъюань, было хорошо видно, как юноша, застыв на пороге, потёр ладонями свои раскрасневшиеся щёки и устремил взор к луне, окутанной кровавым ореолом. Тени вокруг выглядели так, будто кишели опасностью. Шэнь Цзю, окружённый ими, казался в этот момент таким хрупким и человечным. До боли знакомое зрелище, и в то же время совершенно чужое. Этот Шэнь Цзю выглядел совсем не так, как тот, в кого в своё время влюбился Юэ Цинъюань. Он казался скорее изящным, нежели неприступным, и черты лица его были более резкими. Но… то, как юноша двигался, то, как обмахивался веером, то, как недовольно кривились его губы... Юэ Цинъюань намеревался оставаться на месте столько, сколько бы Шэнь Цзю ни пожелал дышать свежим воздухом. Мужчина совершенно не ожидал, что всего пару минут спустя юноша обернётся и направится прямо к тому месту, которое он выбрал своим наблюдательным пунктом. Юэ Цинъюаню даже не пришло в голову, что Шэнь Цзю заметил его присутствие. Это тайное бдение создало у мужчины обманчивое впечатление того, что он не более чем невидимка, сторонний наблюдатель. Иллюзия развеялась в прах, когда Шэнь Цзю обратился к нему. – Этот странник уже давно должен отдыхать, – произнёс юноша, в голосе которого звучали нотки раздражения. «Что же, значит, его тело ещё не до конца очистилось от яда», – отметил про себя Юэ Цинъюань и поспешил благодушно улыбнуться. – Я отдыхаю. Здесь тихо и никто не мешает, – отозвался он, затем махнул рукой в сторону луны. – А вот небо странное. Шэнь Цзю фыркнул и обмахнулся веером, в котором Юэ Цинъюань с замиранием сердца признал свой подарок. Перламутровая соединительная лента казалась немного кричащей, но морской пейзаж был очень красив. Вдобавок юноша прикрепил на штифт кисть с жемчугом. – Что такого странного в небе? – поинтересовался он. Юэ Цинъюань растерянно моргнул. – Оно… давит. Кроме того, этот пурпурный цвет и кровавый ореол вокруг луны…? Шэнь Цзю только усмехнулся в ответ. – Ничего странного в этом нет. Ночное небо Царства Демонов в хорошую погоду всегда выглядит именно так. – О… – Юэ Цинъюань опустил голову. – Этот странник виноват перед Молодым Мастером – он нечастый гость в Пограничье… Кроме того, это было давно, и я не часто смотрел в небо. – Ну, полагаю, что по ту сторону границы небо действительно выглядит по-другому, – хмыкнул Шэнь Цзю, прищурившись. – Этот мастер, признаться, никогда не задумывался… Здесь, в Пограничье, луна такая же, как в Царстве Демонов. Интересно, а грозовые облака тоже? Сказав это, юноша смолк. Наступила неловкая пауза. Затем Юэ Цинъюань вспомнил про сложенную бумагу, которая лежала во внутреннем кармане его одежд. Тихий шелест нарушил тишину, когда мужчина протянул бумагу владельцу. – Молодой Мастер, этот слуга самонадеян… Я нашёл бумагу на полу в гостевом доме и решил, что это может быть важным. Просто до этого момента не было возможности отдать… Шэнь Цзю растерянно моргнул, несколько минут смотрел на то, что ему протягивают, после признал свою собственность и поспешно выхватил из рук Юэ Цинъюаня листок. Уголок загнулся, и Шэнь Цзю, глухо выругавшись, прижал бумагу к стене, бережно расправляя залом, а после смущённо взглянул на Юэ Цинъюаня. – Это… Неважно… – пробормотал он, хотя действия его говорили о прямо противоположном. Уголки губ Юэ Цинъюаня дрогнули. – Рисунок очень искусен, – похвалил он. Румянец на щеках Шэнь Цзю стал ещё более явным. – Это рисунок Молодого Мастера? – Да, – признал Шэнь Цзю, снова аккуратно приглаживая согнутый уголок. Поколебавшись, он тихо вздохнул и развернул бумагу, явив изображения тусклому свету луны. Юэ Цинъюань уставился на эскиз. Одна часть мужчины мечтала, чтобы выяснилось, что он в прошлый раз просто не так рассмотрел. Вдруг рисунок будет другим? Но нет, даже в темноте можно было разобрать, что на бумаге всё ещё изображены младенец и два щенка. В прошлой жизни А-Цзю ни за что не стал бы рисовать такие простые и милые вещи. Эхом воспоминаний в ушах Юэ Цинъюаня раздались насмешки Супруга, который увековечивал на холстах исключительно пейзажи, оружие или чудовищ. Прошлый А-Цзю вышивал или рисовал только те вещи, которые имели лично для него некоторую важность или чьё значение было просто объяснить. Желательно с долей снисходительности по отношению к тому, кто рискнул спрашивать. – Это – дочь моего Учителя, – произнёс Шэнь Цзю. Он не оправдывался, нет. Просто объяснял. – Малышка-фрукт. – Малышка-фрукт? – выгнул бровь Юэ Цинъюань. – Она родилась из Плода, – фыркнул юноша. – И всё ещё ребёнок, следовательно, название оправдано. А так… Это наследница Лорда Ло, Молодая Госпожа семьи Шэнь, моей семьи. Что клан Ло, что семья Шэнь малочисленны, и потому любое прибавление очень важно. Но… она такая маленькая, а этот Шэнь будет отсутствовать долго… Младенцы вообще быстро всё забывают. Так что к тому времени, как я вернусь, она, наверное, позабудет, как я выгляжу… Шэнь Цзю шмыгнул носом. Сердце Юэ Цинъюаня ёкнуло. Это что же, он сейчас заплачет? Почему он вот-вот заплачет?! Неужели потому, что ребёнок… может его забыть? Тот самый младенец, чей портрет А-Цзю взял с собой в поход? – Этот странник уверен, что девочка не забудет Молодого Мастера, – поспешил сказать Юэ Цинъюань. Малышка-фрукт. Дочь Ло Бинхэ. И Шэнь Цинцю. Глядя на Шэнь Цзю, бережно держащего в руках рисунок, Юэ Цинъюань вдруг почувствовал себя очень странно. Этот ребёнок… Несмотря на то, что душа А-Цзю уже давно покинула тело Шэнь Цинцю… Этот ребёнок ведь, получается, был и его тоже. Пусть и не полностью, но… Это дитя родилось от Шэнь Цинцю. Это дитя Юэ Цинъюань так и не решился подарить своему Супругу… И малышка всё же не была ребёнком А-Цзю, потому как в теле Шэнь Цинцю теперь жила другая душа, а Шэнь Цзю родился заново и был новым человеком. Возможно, он подсознательно чувствовал это? Где-то глубоко внутри Шэнь Цзю знал, что эта девочка связана с ним? Шмыганье носом превратилось в фырканье. – Разумеется, она забудет, – отозвался Шэнь Цзю, спрятав бумагу в карман. – Она всего лишь младенец. Так уж устроены дети. Может, она и запомнит мой голос или что-то вроде того, но чем дольше этот Шэнь отсутствует дома, тем меньше вероятность, что меня вспомнят при встрече. Я не дурак и в мистическую связь между людьми не верю. Но это нормально. Когда этот Шэнь вернётся, он напомнит ей о себе. А если поход увенчается успехом, то однажды малышка сможет безбоязненно проехать из Царства в Царство по превосходной дороге, построенной её родичем. Да, – юноша решительно кивнул своим словам. – Однажды малышка-фрукт станет Правительницей демонов, а этот Шэнь всё равно останется человеком. Потому будет лучше, если отношения между Царствами улучшатся. А пока… Она ещё маленькая, и не страшно, если она забудет. Страшно, если она, уже будучи взрослой, сознательно предпочтёт вычеркнуть меня из своей жизни… Юэ Цинъюань изумлённо уставился на Шэнь Цзю. Юноша смущённо переступил с ноги на ногу и как-то беспомощно пожал плечами, но то была секундная слабость, после которой Шэнь Цзю буквально впился в Юэ Цинъюаня острым, как бритва, взглядом. Обычная маска благодушия отошла на второй план, обнажив далеко не самый приятный характер. – Этот мастер принял решение отправиться в поход совсем не по этой причине, – ощетинился Шэнь Цзю. – И пусть Юэ Ци не думает, что этот Шэнь сентиментален! Успех этой кампании – упрочит моё положение! Кроме того, дело обещает быть прибыльным! – …О, вот как… – беспомощно пробормотал Юэ Цинъюань. Боль, как червь, свернулась глубоко внутри, заставив застыть на месте. Юэ Цинъюань не пошевелился, даже когда Шэнь Цзю приблизился и ткнул его пальцем в плечо. – Слышишь, ты? Этот Шэнь вовсе не сентиментален! – снова повторил юноша. Но Юэ Цинъюань уже не мог думать ни о чём другом. А-Цзю, оказывается… очень сентиментален…