The Fool

      Надо сказать, что хотя сбивающий желание настой и был отвратителен на вкус, со своей задачей он справлялся. Правда, Маркус употреблял двойную дозу, но навязчивое желание потрахаться все же унималось. Хотя оно продолжало брезжить где-то в глубине сознания, но теперь хотя бы не осложняло жизнь. Теперь можно было спокойно пройти даже мимо Сигрун, хотя ее хотелось все больше и больше. И не только потому, что было нельзя. Из всех Стражей в ордене Сигрун была самой миленькой (хотя внешне, конечно, уступала даже малозаметной Адайе). С ней хотелось болтать обо всем и ни о чем, как раньше, тихонько обжиматься в углу… но странное дело: когда Маркус не был Стражем, они спокойно встречались и общались, а теперь Сигрун будто посматривала по сторонам, не заподозрит ли кто чего в их непринужденной беседе. И при этом ничего не объясняла. От такой скрытности Маркус заметно приуныл.       Оставалось отвлекаться только слежкой за Сайласом. Слежка прояснила то, что Сайлас периодически общается со слугами и наведывается в одни и те же уединенные коридоры — ненадолго, всего на несколько минут. Маркус осмотрел все эти коридоры на предмет каких-нибудь тайных комнат, но ничего не нашел: комнаты были самые обычные, без затей. Наверняка от него ускользала какая-то важная деталь, но понять, какая именно, было сложно. Сам Сайлас, конечно, ничего не говорил: он и без того не был склонен к разговорам по душам, а, видя идиотическую бесшабашность Маркуса, все чаще смотрел на него эдак снисходительно. Хотя подшучивать или как-то издеваться над маркусовой тягой к женщинам не пытался. А мог бы.       Зато Маркус вскоре выяснил одну любопытную подробность — Сайлас был невероятно ловким картежником. Под давлением амелловой дисциплины Стражи не так уж часто развлекались, но порой предлагали друг другу сыграть партейку-другую в «порочную добродетель». И вскоре все поняли, что играть с Сайласом может либо кто-то очень самоуверенный, либо очень хитрый. Само собой, он жульничал — но делал это так, что никто его не мог на этом поймать. И обыграть его удалось, кажется, только Натаниэлю, и только один раз. Даже ловкая Сигрун не сумела. Маркус и вовсе продувал одну партию за другой, однажды ради убедительности изобразив глупый азарт и проиграв все имеющиеся деньги и даже одежду. Впрочем, штаны ему Сайлас тут же вернул, а выданное на следующий день жалование с лихвой покрыло потерю. И эксперимент себя полностью оправдал, потому что навел на очень важную мысль.       Человек, обладающий такой сверхъестественной ловкостью, не мог быть мелкой сошкой в рядах Дженни. Он наверняка был хорош в драке и умел за себя постоять (на тренировке с кинжалами Сайлас порой выглядел весьма опасным). Ловкость рук даже при безобидной игре в карты приносила ему целое состояние. Сайлас отчаянно старался не привлекать внимания и имел самый обычный вид, но среди Дженни он явно обычным не был. Наверняка его талантам завидовали. Намеренно подставили, чтобы избавиться от талантливого исполнителя… или соперника? Или, может, крупные шишки в Дженни просто сыграли на опережение, потому что Сайлас норовил их потеснить? В последнее, конечно, Маркусу не очень верилось — вряд ли Сайлас так же убедительно, как он, скрывал свою истинную сущность — но мало ли, стоило иметь в виду все варианты. Интересно, скольким Дженни он мог перейти дорогу хотя бы в теории… сколько их там, наверху? Один? Двое? Целая толпа? Знать бы, как у них вообще все устроено. Но явно какая-то организация есть, раз есть кто-то сверху, подбросивший страже улику. Интересно, этот кто-то и есть Рыжая Дженни?.. Было бы неплохо, если бы во главе шайки действительно стояла прекрасная разбойница с копной огненно-рыжих кудрей — как у Маркуса, только длинных. Ловкая, хитрая и смертоносная, она могла достать кинжал откуда угодно, даже между ног, будучи голой… Впрочем, такие мысли неизбежно отвлекали Маркуса от дела и снова напоминали о бушующем желании внутри. Как жаль, что он не может переспать с Сигрун, чтобы не переживать всю эту свистопляску так остро. Она бы помогла…       Но однажды Маркуса осенило.       «Раз уж Сигрун все равно не хочет со мной перепихнуться, я могу себе это представить. Или даже записать, если красиво получится. Потом перечитывать и дрочить. Все равно что смотреть на красивую девушку… может, еще и деталей каких подбавлю в процессе…»       Увлеченный этой мыслью, он добыл тетрадь, нашел уединенное место в вечно пустующей комнате и приготовился писать. Раскрыл воображение на полную.       Вот Сигрун подходит к нему, виляя бедрами (хотя совсем не умеет этого делать). Улыбается, проводит пальцем по шее Маркуса (стоп, она же ниже его ростом… а, ладно, неважно, пусть дотянется). Шепчет что-то на ухо. Маркус тянется к ней, целует в губы, попутно нащупывая расстежку куртки. Отстранившись и страстно дыша, Сигрун распахивает куртку, обнажая грудь…       Маркус записал все это, перечитал и со вздохом покачал головой. Совершенно бездушно как-то выглядело. Не цепляло. Не возбуждало. Хотя писать было не так уж сложно и даже интересно… но это был не вариант. Проще было переспать с Сигрун, чем позволять себе сделать это на бумаге.       Жаль, что переспать с ней пока не удавалось.       Еще одним полезным занятием стали тренировки. Маркус тренировался сражаться с коротким мечом (точнее, учился это делать) с Денненом и оттачивал навыки стрельбы из лука с Натаниэлем. Учителя из обоих были… средние. С одной стороны, оба были достаточно терпеливы, чтобы не орать на Маркуса за каждый промах (а промахиваться он любил), с другой — оба учили неохотно. Деннен равнодушно давал самое большое два совета за тренировку, Натаниэль просто говорил делать, как он — и раздражался, когда Маркус пытался привнести какие-то свои движения. А не привнести их было невозможно, потому что техника Натаниэля была какой-то… закостеневшей, словно выбранной раз и навсегда и не приемлющей новшеств. Хотя Маркус считал, что учиться новому надо всегда — и готовиться к необычному тоже. Натаниэль этого не разделял. Он и правда был довольно властным и хотел сам задавать всему тон (надо отдать должное зануде Командору, в этом он был прав). Маркуса раздражало такое стремление к лидерству, но он не выказывал своих эмоций и продолжал жизнерадостно улыбаться и делать так, как ему нравится. То, что окружающие списывали на идиотизм, на самом деле было упрямством.       Отец его всегда за это отчитывал — «вот нет бы умных людей послушать, нет, всегда наляпает по-своему». Да, порой это приводило к ошибкам — но слепо доверяться чужому авторитету было бы еще хуже. Ошибки, в конце концов, можно исправить, а вот собственную глупость — уже нельзя.       Поэтому Маркус потихоньку еще и искал, чем бы таким можно в случае чего воздействовать на Натаниэля. Шпионить за Дженни, конечно, дело важное, но и за остальными собратьями по ордену нужно было следить как следует. Особенно за такими вот считающими себя умнее всех.       И однажды Маркус заметил, как Натаниэль после ужина шепотом перекидывается парой слов с Веланной. Долийка хмыкнула, как обычно, но в глазах ее блеснул интерес. Кажется, они о чем-то договорились.       Маркус сразу заинтересовался. Из всех (пускай и немногочисленных) женщин в ордене Натаниэль решил подкатить именно к Веланне. К той, от которой все уходили очень быстрым шагом, надеясь никогда не вернуться. Или, может, у них уже давно что-то закрутилось, и они очень умело скрываются? Был только один способ это выяснить.       Маркус следил за ними после ужина и до отбоя — ничего необычного не происходило, они даже рядом друг с другом не были. А вот после отбоя, когда большинство Стражей уже уснули, раздалось шевеление. Маркус увидел блестящие в темноте светло-зеленые глаза Веланны (эта эльфийская особенность всегда безумно его заводила), услышал шорох — и, когда глаза оказались ближе к дверному приему, а потом скрылись, быстро поднялся с постели и начал красться следом.       Коридоры были еле освещены — но это здорово помогало оставаться в тени и при этом видеть пару вдали. Это точно были Натаниэль и Веланна. Даже силуэтами со спины они странно выглядели вместе… и вместе с тем очень интригующе. Сын бывшего эрла и непокорная долийская эльфийка… от одной мысли Маркус вдруг ощутил возбуждение. Хотя пока еще ничего и близко не происходило. Стараясь унять бушующие мысли, он бесшумно следовал за ними.       Пара поднялась на пару этажей выше и явно должна была идти дальше — но вдруг Веланна приперла Натаниэля к стенке и принялась его целовать. Маркус любовался движущимися тенями, непроизвольно опуская руку к паху…       — Стой, — выдохнул Натаниэль, отодвинувшись. — Давай дойдем до места.       — Я уже замучилась ждать. Сил нет, даже с настоем.       — Погоди еще немного, Лана. Мы уже близко.       Внутри Маркуса забурлила эйфория. «Так у Веланны те же проблемы, что и у меня? Вот бедняга… может, потому она такая злая, что ей не удается ни с кем переспать? Это все объясняет… а Натаниэль с ней таким нежным тоном говорит, не думал, что он так умеет… знает, чем усмирить дикую долийскую гордость… так, так, спокойно, это Веланну сейчас крыть должно, а не меня!»       Кое-как подавляя желание подрочить, Маркус последовал за парой на чердак. Они подошли к одной из комнат, Натаниэль достал из кармана ключ и отпер дверь. Веланна чуть не втолкнула его туда, снова набросившись с поцелуем. К несчастью, дверь они за собой тут же закрыли — но Маркус, влекомый неодолимой силой, подобрался к замочной скважине и принялся всматриваться. Поначалу было темно, но потом, к счастью, Веланна зажгла магией огонек, который повис в воздухе.       — Какая ты красивая, — выдохнул Натаниэль, почти рыча от возбуждения.       — Я знаю. — Веланна вдруг улыбнулась. Непривычно было видеть ее не мрачной. — Чего стоишь? У нас мало времени, да и огонек долго не продержится.       — Я как-нибудь справлюсь и без него.       Они почти молниеносно сорвали друг с друга одежду, и Натаниэль прижал к себе эльфийку, страстно ее целуя. Затем, не тратя время на предварительные ласки, он повалил Веланну на пол и вошел в нее. Эльфийка страстно дышала и царапала ногтями его спину. Наверняка она больше никому не позволила бы оказаться сверху… Натаниэль ничего не говорил, только возбужденно дышал: изредка дыхание прерывалось жадным поцелуем. Это был самый обычный секс, без затей, без особой фантазии…       …но Маркус все равно забыл, как дышать, глядя на это.       Он даже не заметил, как приспустил штаны и обхватил рукой член. Возбуждение, которое испытывали Натаниэль с Веланной, передалось и ему, и он словно трахался вместе с ними — тайком, прячась в тени, но не меньше захваченный этой животной страстью. Они были так близки, так напористы, так… так…       Кончил Маркус одновременно с ними. Он держался на ногах из последних сил, стремясь не упустить ни одной детали.       Веланна перевернула Натаниэля на спину и целовала его снова и снова… пока наконец не сказала вполголоса:       — Все… нам пора. Пока кто-нибудь не застукал.       — Ты права.       Маркус сообразил, что пора ретироваться. Конечно, нужно было бежать в спальню и притвориться блаженно храпящим — но ноги понесли его в уборную. В конце концов, ночью его там находили уже не раз, никто не удивится.       Закрыв за собой дверцу, Маркус сбросил одежду и бессильно опустился на пол. Как же было хорошо… кажется, даже лучше, чем бывало с некоторыми женщинами. Наблюдать за самым сокровенным, видеть, как оба меняются до неузнаваемости, забывают о приличиях и трахаются в блаженном бесстыдстве… Воспоминания об увиденном заставили Маркуса снова начать дрочить. Он вспоминал потные тела, громкое дыхание, знакомый до боли ритм… жизнь и страсть били ключом. Продолжая движения кистью, Маркус второй рукой бродил по своему телу, гладя и пощипывая кожу…       И снова знакомый жар прошел по хребту.       Когда наконец вернулась способность мыслить, Маркусу стало уже не так хорошо. Он вспомнил, что нечто такое с ним уже было. Лет пять назад он случайно сунулся в незакрытую дверь номера в борделе — и, увидев трахающуюся пару, испытал прилив возбуждения и тут же убежал дрочить. Он, кажется, нервничал в тот день, вроде бы у них с отцом вышла размолвка… тогда Маркус списал возбуждение на нервы. Сейчас же, вспоминая произошедшее, он подумал, что не все так просто.       Наблюдать за процессом было ничуть не хуже, чем непосредственно участвовать. Чужая страсть была не чужой, и смотреть на нее было невыносимо приятно… до дрожи…       «Так, Маркус, успокойся, еще не хватало третий раз начинать!»       И тут ему стало страшно. Неужели наблюдать приятнее, чем трахаться самому? Нет, нет, конечно, последнее Маркус ни на что бы не променял. Да и подглядывать за другими… помимо того, что это сложно, это еще и неприлично. Все это знают.       И все же…       Обхватив себя руками, Маркус прерывисто вздохнул.       «Кажется, со мной правда что-то не так…»