The Fool

      На следующий день Маркус немного успокоился, но все же увиденное ночью продолжало его будоражить. Он решил ради интереса попробовать записать свои впечатления, чтобы ослабить эффект. Нашел уединенное место, перевернул страницу в тетради с записями, взял в руки карандаш…       Слова вдруг пришли так же легко, как приходили во время разговора с женщинами.       «Стояла темная ночь. Темнота обволакивала пространство, словно тугое платье — грудь молодой прелестницы. Было тихо и темно, как вдруг…       — Ах, нет, Веланна, погоди!       Сын эрла мог быть повелителен и жесток — но сейчас еще чуть-чуть, и он был готов молить о пощаде. Он умоляюще смотрел в зеленые, как густые весенние травинки, глаза.       Веланна ринулась к его губам и вонзила в них поцелуй. Натаниэль таял под ее натиском, как весенний снег.       — Веланна…       — Я люблю тебя, шем, — простонала она. — Давай же, пусти в меня корни.       Натаниэль сдернул с нее одежду, и Веланна страстно задрожала. Сжав ее грудь, он вторгся в ее лоно с неистовой силой, как орда порождений тьмы вторгается в города и деревни. Веланна стонала и извивалась, тянула его к себе, дышала в его распахнутый рот и стонала:       — Шем… я люблю тебя… и ненавижу… и люблю…       Ее острый ноготь вывел на спине Натаниэля эльфийскую вязь, и он вздрогнул от наслаждения.       — Сегодня ты будешь моей, — склонившись над ней, он снова отдавал приказы, — и только моей.       По смуглой коже Веланны заструилось белое серебро.       — Да… мой шем…»       Маркус строчил так быстро и оживленно, что карандаш во многих местах прорывал бумагу. Вдохновение несло его вперед на всех парах — и в тот момент, когда Натаниэль кончил, Маркус ощутил потребность его поддержать. Подрочив, он продолжал дальше — как возлюбленных застукал на самом интересном Командор. Конечно, в реальности такого не было, но на бумаге можно было добавить происходящему изюминки и неожиданности.       «Веланна подползла к нему, припав грудью к его мощному колену.       — Ах, Командор, — простонала она, — умоляю, не надо!       — Вы нарушили приказ. — Командор был холоден, но неистов. В его глазах полыхал огонь. — И я должен вас наказать.       Он рывком спустил штаны и свысока глянул на Веланну. Она тут же прильнула к нему и начала со стоном целовать и облизывать его главное достоинство. Командор дышал все чаще, вздымая грудь под рубашкой, а затем схватил Веланну за волосы и оттащил в сторону. Он посмотрел на Натаниэля и скомандовал:       — Теперь ты.       Тот покачал головой, гордо отказываясь. Командор сверкнул холодными глазами:       — Это был приказ, Хоу.       В его пальцах появилась молния — одна, другая, третья. Командор взмахнул ими всеми сразу, словно хлыстом, оставляя дымящиеся линии ожогов на теле Натаниэля. Тот застонал от боли — и немного от удовольствия.       — Служи своему ордену! — приказал Командор, воинственно взмахнув членом. Сын эрла закивал и подполз к нему. Он был готов служить и отдавать всю страсть, принял власть Командора в себя…       — Да, — выдохнул тот еле слышным голосом, — все должны служить и подчиняться.       — Мы подчиняемся тебе, — простонала Веланна, очерчивая губами его ягодицы.       — Как и должно.       И в тишине еще долго были слышны стоны».       После этого Маркусу снова потребовалось подрочить — зато, перечитав рассказ, он остался весьма доволен собой. Все выглядело ярко, живо, сочно — и уж точно не хуже, чем в любовных романах. Да даже лучше: от тамошних описаний Маркуса никогда не пробирало так сильно. А тут было все: и страсть, и любовь, и даже реальные события.       «Да я в этом неприлично хорош! Во всех смыслах неприлично. Но точно хорош».       Он добавил пару деталей и дал рассказу название «Зов». Зов страсти и скверны… да, это определенно был шедевр.       Правда, почти сразу же эйфория померкла: Маркус понял, что разделить свой шедевр он ни с кем не сможет. Сигрун наверняка будет в ужасе, трое участников рассказа, наверное, заставят его повторить их судьбу… это, конечно, по-своему интриговало, но слишком уж большой был риск. Маркус покачал головой и вздохнул.       Снова он остается один на один со своим умом, талантом и жаждой любви. Никто не сможет оценить этого, потому что никто не знает истинного Маркуса. Такого, какой он есть. Не дурачка, вечно думающего о бабах, не наивного паренька с громким голосом — а настоящего Маркуса, который куда сложнее.       Последней, кто знал его настоящего, была мама. Последней, если даже не единственной.       Маркус даже в мыслях не допускал кому-то довериться. Не то чтобы все вокруг казались ему врагами — нет, отнюдь, с некоторыми было весьма приятно иметь дело. Особенно с женщинами. Но ему и в голову не приходило с кем-то откровенничать и нарушать легенду. Даже не будь у Маркуса высокой цели — знать все обо всех — он бы все равно придерживался своего разудалого образа. Рассказать кому-то, что на самом деле он не такой… сама мысль об этом была чужеродной. Почему — Маркус сказать не мог.       Но свои секреты он всегда держал при себе.       В следующее увольнение Маркус исхитрился пойти вместе с Сайласом. По дороге из него никакой стоящей информации вытрясти не удалось, но зато в городе тот сразу направился к оружейнику Глассрику, прицениваясь к кинжалам, и купил пару книг у Октама. Последнее было очень странно. Маркус не успел рассмотреть, что это были за книги, но у Октама водились либо всякие романы, либо труды по магии. Не мог же Сайлас интересоваться колдовством. Хотя кто его знает… или, может, ему тоже нравятся любовные романы? Тогда им бы было что обсудить…       Маркусу стоило отвернуться всего на минуту — и Сайлас как сквозь землю провалился. Сумел, видно, как-то затеряться в толпе, что с его заурядной внешностью было проще простого. Маркус попытался было снова его обнаружить, но не смог. Было очень обидно. С горя Маркус направился в таверну, плюхнулся за столик и вооружился кружкой эля. Он бы, наверное, выпил залпом пару таких, если бы не заметил в таверне незнакомую девицу. Очень красивую. Черные волосы до плеч, темные глаза, бледная кожа… прекрасная, словно запертая в высокой башне принцесса.       Маркус решительно поднялся с места, подошел к ней и улыбнулся:       — Кажется, мы раньше не встречались.       — Нет, — она лукаво улыбнулась в ответ. — Я совсем недавно в городе.       — Надо же! А я отсюда родом. Могу показать, где тут что… только самые интересные места, конечно.       Девица оценила его соблазнительный голос.       — Тогда веди меня. Я как раз давно этого… — ее грудь колыхнулась под платьем, — желала.       Маркусу не надо было повторять дважды.       Он устроил новой знакомой — ее звали Эста — краткую экскурсию по городу (поцелуй под сенью старого дерева, поцелуй у церкви, поцелуй на рынке, поцелуй с залезанием под юбку в подворотне возле гостиницы), а затем снял им комнату в «Короне и льве». И там Маркус понял, что такого счастливого совпадения у него не бывало давно: Эста тоже была безумно голодна до секса. Они трахались, не зная сна и отдыха: Маркус только пару раз отвлекся, чтобы перекусить фруктами и вином, Эста и вовсе сказала, что ее питает страсть… За окном, кажется, всходило и заходило солнце, а они все не отпускали друг друга, пробуя новые позы и достигая совершенства в старых… и не было ничего такого, чего Эста бы не умела. Она касалась губами, пальцами и языком каждой точки на теле Маркуса — и позволяла исследовать собственное, тоже везде. Такой ловкой и умелой любовницы у него не было еще никогда — а такой ненасытной тем более…       — Это самый чудесный понедельник в моей жизни, — простонала Эста, раскинувшись на кровати.       И тут у Маркуса проступил холодный пот.       — Понедельник? — в ужасе переспросил он.       — Да, а что?       «Я должен был вернуться вчера! Ох, наверное, Командор мне задаст…»       — Слушай, Эста, — он вскочил с кровати и принялся одеваться, — я тебе не сказал, но мне еще вчера надо было вернуться…       — Куда? — она хищно улыбнулась. — Постой, Маркус. Я доставлю тебе такое удовольствие, какого ты больше не испытаешь…       — Извини, но если я не вернусь, я больше не испытаю вообще никакого удовольствия никогда. Но мы еще встретимся, правда же?       Эста покачала головой.       — Тебе лучше остаться здесь… ты этого желаешь…       Маркус почувствовал, что что-то не так. Во-первых, ее голос и интонации звучали странно… словно бы она хотела получить над ним власть. Гораздо большую, чем быть сверху. Во-вторых, как она выдержала эти два дня? Создатель, они, оказывается, трахались два дня без продыху… неужели она тоже Страж?       Эста медленно потянула к нему руку, пытаясь удержать — но неторопливость сыграла против нее.       Маркус, подхватив одежду, одним прыжком выскочил в окно. Приземлился неудачно, содрал кожу на бедре — но это было несущественно. Нужно было как можно быстрее вернуться в Башню Бдения. Жаль, он не умел летать.       Сзади послышался голос Эсты:       — Куда ты так торопишься, милый…       Натягивая одежду на бегу, Маркус опрометью бросился прочь оттуда. Может, конечно, у него от удовольствия уже в голове помутилось, и Эста просто очень хороша — но возвращаться к ней сейчас точно не стоило.       Только бы его отсутствие не заметили в Башне…