The Fool

      Впервые за всю жизнь маска беззаботного дурачка причиняла Маркусу боль. Он чудовищным усилием взял себя в руки, охранял Натаниэля в ночную смену, изображал наивное любопытство… хотя на деле ему хотелось грызть тюремную решетку. Натаниэль, впрочем, ничего не заметил: он был слишком подавлен произошедшим. Маркусу даже стало его жаль: все же руководить целым отрядом трудно, да еще под землей, да еще в постоянных схватках с порождениями тьмы — и ответственность придется нести за любую промашку. Впрочем, Хоу ничего не отрицал и обелить себя не пытался. Правда, про визит к эльфу в Киркволле он ни словом не обмолвился — сказал только, что они остановились в крепости Стражей близ города, чтобы немного подлечиться, потому что их серьезно потрепало в той битве. У него до сих пор были заметны шрамы на правой руке.       Маркус не успел даже обдумать произошедшее (даже отоспаться толком не вышло), как вдруг произошло аж три неожиданных события.       Во-первых, Калах совершила покушение на Амелла.       Во-вторых, Амелл в гневе пошел требовать с Натаниэля ответа, прихватив с собой магический меч.       В-третьих, Кейр с какого-то перепугу за него заступился и оказался за решеткой вместе с ним и Калах.       С такими сенсациями было некогда оплакивать Сигрун: появился шанс выявить противников Командора и подбить их на дело, чтобы отомстить гаду. Маркус как следует ударил себя по щекам, чтобы унять очередное пощипывание в глазах, и направился к узникам для выяснения подробностей.       — Ничего себе! — с порога воскликнул он, увидев Кейра по ту сторону решетки. — Не успел я как следует отоспаться после смены, а тут такое!       — Да, — тот развел руками, — я сам удивился. Никогда еще не просыпался в тюремной камере.       — Ничего, — мрачно вздохнул Натаниэль из соседней камеры, — к этому быстро привыкаешь.       — Поверю на слово.       Он и Калах, сидевшая в камере сбоку, выглядели очень спокойными — а, главное, невредимыми: разве что у гномки были сбиты костяшки пальцев, а на скуле виднелась свежая кровавая царапина. А вот у Хоу под глазом был синяк, губы — разбиты, да и по щекам явно кто-то прошелся.       — Это тебя Командор так отделал, Нат? — сочувственно поинтересовался Маркус.       — Ага. Хотел устроить допрос с пристрастием, а получилась просто драка. Ну, не считая того, что он меня обезоружил и не дал сопротивляться.       «Да он, похоже, вконец охренел. Уж на что мой батя на дисциплине повернут, он бы никого из своих за проступок не избил, да еще до кровавых соплей. Уважают ведь не только за то, что можешь силу показать, но и за другое… какой он вообще Герой Ферелдена после этого?»       Незаметно сжав кулаки, Маркус максимально беззаботным тоном удивился:       — А так вообще можно делать? Ну, я понимаю, что он Командор и все такое, но закон же какой-то в ордене есть?       — По-моему, — флегматично заметил Кейр, — законны здесь только прихоти Амелла. — Он брезгливо поморщился, произнося его имя. — И ведет он себя недостойно Командора.       Калах пихнула его в бок, качая головой, и что-то показала жестами. Маркус не понимал этого языка, но смутно чувствовал, что гномке как раз манеры Командора очень импонируют. Еще бы, наверняка она такая же заносчивая сука…       — А ты-то чего тут делаешь? — обратился Маркус к Кейру. — Ты же тут никаким боком.       — Никаким. Но я не считаю, что Командор вправе пытать своих Стражей. И, очевидно, ему не понравилась моя попытка возразить.       — Так тебе тоже досталось?       — Нет, — Кейр покачал головой, — я просто лишился сознания — вероятно, заклинание так подействовало. А бить лежачего даже Командор посчитал неправильным.       Кто бы мог подумать, что этот тошнотворно вежливый аристократ осмелится прямым текстом возражать Амеллу. И ведь не только из-за того, что задета его честь — похоже, Кейр действительно верил в то, что говорил. «Для избалованного знатного сыночка он очень порядочный. И даже за другого не побоялся вступиться — даже за Ната, хотя, кажется, они что-то не поделили. Этого не запугаешь… смелый, честный. Таких среди знати редко увидишь».       Вслух же Маркус ахнул:       — Да уж, ты только в орден попал — а тут столько всего всякого!       Кейр спокойно улыбнулся:       — Да, скучать тут точно не приходится.       — Это точно… Эй, Нат, а что, она правда пыталась убить Командора? — Калах глянула на Маркуса, явно недовольная словом «она». — Я не понимаю жестов, так что лучше ты расскажи.       — Опять… — Хоу недовольно вздохнул.       — Ну, а как я иначе узнаю-то? Тебе больше всех известно!       — Потому что я ее привел?       — Да нет же! Потому что Амелл тебя допрашивал, он же наверняка что-то рассказал про покушение!       — А. — Натаниэль хмыкнул. — Ну да. Но все равно я свидетелем не был, тут только с чужих слов…       — Да какая разница! Расскажи, интересно же!       «Дурак, не понимает, что это событие первостепенной важности!»       — Как я понял, — качнул головой Хоу, — Калах повели на Посвящение, а она улучила момент и бросилась на Феликса с оружием. Он, конечно, тут же отбился, посадил ее в камеру, а потом начал выяснять мотивы — сам понимаешь, немая ничего при нападении не скажет. Ну и выяснилось, что она из древнего гномьего рода, который король Белен, придя к власти, уничтожил. А Белен не пришел бы к власти без помощи Героев Ферелдена.       — Угу, — оживленно кивнул Маркус. — Так она за этим в орден напросилась? Чтобы на Командора покуситься?       Кейр улыбнулся забавному слову, Калах нахмурилась, Натаниэль, похоже, и внимания не обратил:       — Похоже на то. Хотя, кажется, Феликс проникся ее судьбой. Я так понял, он собирается дать ей шанс пройти Посвящение.       «Отлично. Когда я просто так пришел, он меня развернул, а когда на него напали, так сразу предложил Стражем стать. Видать, пока закон не нарушишь, на тебя внимания не обратят…»       — Посвящение — само по себе наказание, — вмешался Кейр. — Да еще и с шансом погибнуть. По-моему, это отчасти справедливо.       «Ну да, для него это в первую очередь наказание… хотя в чем-то он прав. Действительно ведь можно умереть на Посвящении, тот маг ведь умер… но не проще ли сразу казнить за преступление?»       — Отчасти, — выразительно хмыкнул Натаниэль. — У Феликса очень избирательная справедливость.       — Да уж.       — А что, Нат, — Маркус заинтересованно подался вперед, — еще такие случаи были, да?       Хоу покосился на гномку, смотревшую на них с презрением, и пробормотал:       — Да не то чтобы. Пожалуй, ты застал все самое интересное.       «Не хочет при ней откровенничать на случай, если она вдруг выживет? Да какая разница, все равно либо она Стражем станет и влезет во все это, либо умрет…»       — Ну вот, — вздохнул Маркус. — А я надеялся, ты что-то интересное расскажешь.       — Все самое интересное я тебе вчера пересказал. Больше нечего.       Повисла тишина. Маркус понял, что из Натаниэля при свидетелях больше ничего не вытащишь, и принялся охранять троицу молча. Внезапно ему на ум пришла мысль, что он теперь самый настоящий стражник — сторожит нарушителей распорядка. От этой мысли стало горько. «Как же ты изменила мою жизнь, Сигрун, сама того не желая…»       Вдруг в коридоре послышались шаги. В дверной проем осторожно заглянул Сайлас.       — Ты тут, значит, на стреме? — спросил он.       — Я, — ответил Маркус. — А что?       — Пустишь на минутку?       Оглядевшись по сторонам и убедившись, что свидетелей нет, Маркус кивнул:       — Валяй. Только на минутку.       Быстро приблизившись к камерам, Сайлас с беспокойством глянул на Кейра:       — Ну как тебя угораздило, а?       Тот пожал плечами:       — Сам не знаю. Все как-то очень быстро произошло.       — Да уж. — Он покосился на избитого Хоу, на опять недовольную Калах и заметил, несколько успокаиваясь: — Ты вроде в порядке.       — В полном. Не считая того, что тут довольно скучно.       Маркус очень хорошо разглядел пробежавшую по лицу Сайласа тень. Но все же тот усмехнулся:       — Да, есть такое. — Повернулся к Хоу: — Нат, а с тобой что?       — Ты поверишь, если я скажу, что поскользнулся и неудачно упал у себя в камере? — кисло поинтересовался тот.       — Не особо. — Сайлас сочувственно вздохнул. — Командор за эту сучку отчитывал, да?       — Вроде того.       Калах, конечно, не понравилось, что ее назвали сучкой, но на нее внимания никто не обращал. Когда повисла тишина, Кейр обратился к Сайласу:       — Ты мог бы, не знаю, принести нам карты? А то мы тут еще неизвестно сколько просидим, ничего не делая…       Кажется, Кейр только к нему обращался на «ты». Учитывая его подчеркнутую вежливость с остальными, это было… мило. Эти двое явно успели наладить контакт, пока обсуждали дела… Сайлас выглядел не на шутку обеспокоенным, когда пришел сюда. Переживал за друга?       — Ладно, — он улыбнулся, — попробую что-нибудь придумать. — И глянул уже на Маркуса: — Ну, минутка прошла, и я пошел.       — Ага.       Против воли Маркус задумался о том, как Кейр и Сайлас быстро подружились. И ведь это было странно: откуда бы у тошнотворно вежливого аристократа и дельца Дженни общие темы для разговора? А ведь поди ж ты, они явно были рады друг друга видеть… может, тут что-то большее, чем просто интерес?       Лениво размышляя об этом, Маркус разглядывал Калах. Гномка, конечно, была заносчива и надменна (Кейр, надо отметить, так себя не вел, да и сын бывшего эрла Нат себя держал по-свойски), но сурова, это чувствовалось. В карих глазах читалась спокойная решимость: едва ли ее напугала бы казнь или Посвящение. Наверное, даже если бы Командор убил ее на месте (что было бы логично), она бы приняла это спокойно. Калах, видимо, была из той породы, что ради своих убеждений пойдет на что угодно без тени раскаяния. Таких Маркус не любил. Их бесполезно раскалывать на допросах, запугивать или пытаться переманить на свою сторону: эти фанатики перевоспитываются, наверное, только после смерти. И тем не менее Амелл с какого-то перепугу решил взять ее в орден. Может, почуял родственную душу? С него станется…       «Вот уж и правда, кого только в ордене нет. Аристократы, убийцы, фанатики, вечно недотраханная Веланна… и я. В веселую же компанию я попал».       Маркус даже не улыбнулся этой мысли.       «А поначалу казалось, что все не так уж плохо… а теперь вот, пожалуйста, какой только хрени тут не случается. Сигрун, неужели ты из-за этого…»       Его мысли прервал раскатистый храп Натаниэля.       — Создатель, — вздохнул Кейр, — вблизи это просто невыносимо.       — Ну, — Маркус усмехнулся, переходя на шепот, — пни его, чтоб не мешал.       — Если мы заснем одновременно, придется так сделать. Да, — тот покачал головой, — пожалуй, за решеткой все-таки хуже, чем я думал.       Он шутил, это чувствовалось — и приятно было видеть, что после всего, что с ним случилось, Кейр не падает духом. Кажется, даже Калах косилась на него с одобрением.       Маркусу бы такую стойкость и умение смотреть врагу в глаза… умение не отступать даже под угрозой физической расправы… бесстрашную уверенность…       Может, тогда служба под руководством отца не казалась бы ему каторгой. Может, вообще вся жизнь тогда пошла бы по-другому.       Но он такой, как есть, и потому он, трус, сторожит трех бесстрашных — чтобы не прогневать четвертого, бессердечного гада с поехавшей крышей.       «Да уж. Мама бы мной точно не гордилась».       Впрочем… хоть Маркус и не решится вступить с Амеллом в противостояние, это могут сделать Натаниэль или Кейр. Может быть, даже вместе, если их сплотит ненависть к общему врагу. Можно намекнуть им, что так дела не делаются, подать пару идей… и наверняка кто-то решится на первый шаг.       А Маркус, как всегда, будет ни при чем.       Конечно, на мужественный поступок это все никак не тянуло — но если помогло бы отомстить за Сигрун, мужество уже не играло бы никакой роли. Мужество пускай достается другим.       У Маркуса будет цель.