The Fool

      Через некоторое время Маркус вдруг получил письмо от отца — пугающе короткое:       «Приходи в казармы. Есть разговор».       Ничего хорошего это не предвещало, но Маркус все же решил пойти, благо как раз подошло увольнение. На всякий случай предупредил Адвена, что идет выяснять ситуацию с контрабандистами, и бодро направился в Амарантайн.       В казармах было необычно мало народу — и осунувшийся и мрачный констебль Айдан. Он глянул на Маркуса и вздохнул:       — А, Марк… Тебе отец приказал явиться, да?       — Ага. — Маркус сглотнул, холодея изнутри: предчувствие одолевало все сильнее. — Что-то случилось?       — Случилось. — Айдан похлопал по скамье рядом с собой. Маркус покорно сел. — Ты же докладывал по поводу Прибрежной часовни и «Кровавых зубов»?       — Да.       — Н-да… В общем, капитан обрисовал нам ситуацию, все расписал, мы выработали план действий и собрали отряд. Я и еще восемь человек.       Констебль уставился в пол и помолчал. Затем глухо произнес:       — Я один выжил.       Маркус вздрогнул.       — Как так? Я же… там же ничего такого не было вроде…       — Там были малефикары, Марк! Как только мы вышли из засады и убили двоих, выскочил какой-то маг и разрезал себе руку, а потом подтянулся второй и еще из трупов товарищей начал кровь тянуть! Там такое началось… — Лицо его посерело. — Кого на части разорвало, кто сам себе меч между ребер всадил; кто уцелел, на того демона напустили — тварь вся из огня, я таких пару раз видел… Шестерых положили чуть не разом, мы даже сделать ничего не успели, так быстро все произошло. Колон, Фарис и я начали отступать, пираты нас оттесняли… — Айдан резко отвернулся. — Парни приказали их бросить и бежать. Или так, или нас бы убили втроем. Я сбежал ценой их жизней.       Маркус в ужасе зажал рот ладонью. Такого он предвидеть не мог. Завеса же была цела, никаких чар не было… но тот труп… может, его убили не в пьяной разборке? Может, маги как раз взяли его кровь, чтобы запутать следы?..       — Какой ужас, — еле слышно выдохнул Маркус. — Я и не думал, что оно так…       Констебль тяжело вздохнул:       — Знаю. Ты же не стал бы на смерть посылать восемь человек. Восемь человек, прости меня Создатель…       Колон, Фарис… Маркус их хорошо знал. И других, кто погиб, наверняка знал тоже: Айдан обычно выбирал себе нескольких испытанных стражников. Там явно были не юнцы. Что же с ними надо было сотворить, да еще так быстро? Как вообще возможна такая сила?..       — Как ты понимаешь, — пробормотал Айдан, — батя тебе рад не будет. Но раз уж приказал прийти… — Он похлопал Маркуса по плечу. — Держись.       — Мне очень жаль, констебль…       Тот только отмахнулся.       Маркусу очень хотелось взять и уйти — но и правда, раз уж он пришел… Отец же наверняка понимает, что не со зла так получилось, что магию крови нельзя почуять на расстоянии…       Он осторожно постучал в дверь кабинета отца.       — Я занят, — мрачно ответили оттуда.       — Это я.       — А, Марк… Заходи, заходи.       Мурашки уже не просто бегали, а топтались по всему телу. Но отступать было некуда.       Прикрыв дверь за собой, Маркус глянул на отца. Тот, кажется, немного поседел, под глазами пробегали темные круги, он выглядел совершенно измотанным… и злым.       Прямо как Амелл во времена командорства, некстати подумал Маркус.       — Мне констебль Айдан рассказал, что случилось… Честное слово, я не мог такого предвидеть, что там будут малефикары…       — Не мог? — Отец резко поднял голову. — Ты там, что, мимо один раз прошел? Ты в засаде сидел! Ты там должен был каждую мелочь высмотреть!       — Я и высматривал! Я тебе все рассказал!       — Да, конечно, все! «Четыре человека охраны»! «Пустой берег»! А что у них там по меньшей мере два малефикара, про это ни слова не сказал!       — Я не знал! Я ни одного не видел! Я даже не почувствовал никаких чар, правда ничего не было!       — Восемь человек! — Отец поднялся со стула. — Восемь человек личного состава погибли, Марк! Из-за тебя!       Раньше он никогда так не орал. Конечно, повод сейчас был серьезный, но…       — Колон, Ален, Фарис и прочие — да ты даже Айдана чуть в могилу не свел! Еще бы чуть-чуть, и он бы тоже не вернулся!       Он всего за пару шагов оказался рядом с Маркусом — и вдруг со всей силы ударил его по лицу кулаком. Неприятно хрустнула кость.       — Воспитывал сына, — в ярости крикнул отец, — а из него выросла тварь!       Следующий удар, наверное, своротил бы Маркусу челюсть, но он кое-как увернулся — хотя по зубам все же попало. Рот наполнялся кровью.       — Я не виноват! — воскликнул Маркус, пытаясь схватить отца за руку и выкрутить ее. — Я не мог этого знать!       — Все ты мог, дрянь такая!       Маркус потянулся было достать меч из ножен — сражаться без оружия он почти не умел — но отец саданул его по руке и мощным ударом опрокинул на пол. Крепко врезал ногой по ребрам. Маркус сгруппировался, пытаясь закрыться от ударов, но они все равно настигали — и, кажется, пробивали кости.       — Пап! — не выдержав, заорал Маркус. От боли на глазах выступили слезы. — Хватит! Я не виноват, честное слово!..       Отец склонился над ним и принялся добивать уже руками, приговаривая сквозь зубы и тяжелое дыхание:       — Восемь человек… лучшие бойцы… не виноват он, конечно… тварь…       Маркус изловчился, лягнул отца ногой и пополз к двери, жалея, что оставил ее закрытой. Попытался дрожащей рукой приоткрыть снизу, поднялся на колени…       — А ну стой!       — Помогите!       Еще один удар куда-то в бок или спину — Маркус уже не различал, потому что болело везде. По лицу текла кровь, зубы за щекой пугающе шатались… А тут еще отец стиснул его руку, словно пытаясь сломать, и потащил от двери…       — Помогите! — снова в ужасе заорал Маркус, пытаясь вырваться из последних сил.       К счастью, дверь наконец распахнулась.       — Маттиас, ты что, озверел?!       — Айдан, уйди, — прорычал отец, — я с ним еще не закончил…       — Это же твой сын! Насмерть забьешь ведь!       Констебль поднял Маркуса с пола за плечи и ахнул:       — Создатель, да на нем живого места нет…       — Пока еще есть! Уйди, кому говорят!       — Да остынь ты уже!       Судя по звуку, Айдан влепил капитану смачную пощечину. Затем потащил Маркуса из кабинета — быстро, пока их не нагнали.       — Н-да уж, — пробормотал он, — вот не ожидал я, что такого дойдет, иначе не посылал бы тебя туда… Тут неподалеку целители разместились, давай-ка к ним. А то в таком виде ты точно до Башни Бдения не доберешься.       Маркус с усилием кивнул, позволив вывести себя из казарм. Ничего сказать он уже не мог. Боль во всем теле мешала думать нормально — и к ней добавился страх.       Отец никогда его не бил. Ну, мог несильно шлепнуть по руке или дать подзатыльник, но это ведь несерьезно. А сейчас… он как будто очередного Дженни допрашивал, срывая на нем злобу. Наверное, до смерти мог бы забить, не прибеги Айдан на крики о помощи… Все же не нарочно вышло, не потому, что Маркус захотел убить чужими руками треть городской стражи. Он никогда бы так не сделал, никогда бы не послал их на верную смерть… он не мог знать про тех малефикаров и их трюки…       Когда целительница, ахнув в ужасе, спросила, где же Маркуса так избили, Айдан уклончиво ответил:       — Да в подворотне напали какие-то типы. Я подошел на шум, но слишком поздно вмешался…       — Надо бы страже побыстрее работать, — осуждающе заметила целительница, готовя необходимые приборы. Айдан скорбно кивнул.       Маркусу было страшно думать, что ни в одной подворотне его не избили бы так сильно.       Хорошо еще, что Адвен некоторое время назад распорядился открыть в Амарантайне лечебницу, где работали не только простые травники и лекари, но и пара магов Круга. У них значительно лучше и быстрее получалось сращивать кости и залечивать раны. И все же целительница, проводя потоки магии по избитому телу, пробормотала:       — Крепко же ты, видать, им не угодил…       Маркус даже не чувствовал приятной нежности магии созидания. Ему хотелось только забиться куда-нибудь подальше и сидеть там лет пять. Случившееся просто не укладывалось в голове.       По вине Маркуса погибли люди. Восемь человек.       Отец чуть его не убил. Вполне осознанно.       И непонятно, что из этого было страшнее.       Слезы начали течь еще в казармах, и сейчас то утихали, то принимались снова — ни Маркус, ни целительница на это внимания не обращали. Она методично вытерла кровь, укрепила шатающиеся зубы, подлатала нос и начала обрабатывать синяки. Один из них, в районе печени, расплылся чуть не на полтела.       — Ты откуда сам-то? — вдруг спросила целительница.       — Местный он, — ответил Айдан за Маркуса, — но не так часто в городе появляется. — И, вздохнув, прибавил: — А теперь, наверное, совсем перестанет.       Он, наверное, ждал ответа, но Маркус не мог ничего сказать. Все здравые мысли испарились; остались только страх, жалость к себе и горячо бьющееся в груди:       «Я же не виноват!..»       Теперь он понимал, почему воспоминания о тюрьме и допросах повергли Сайласа в такой ужас. Было отчего пугаться, если с ним произошло то же самое. Разве что доблестный капитан стражи Маттиас Алер не был его отцом.       Когда-то Маркус так хотел быть на него похож…       Спустя несколько часов — по крайней мере, так казалось — целительница закончила работу и сказала:       — Порядок. Тебе идти-то далеко, парень? Дома ждут?       «У меня остался только один дом».       Маркус с усилием кивнул. Констебль снова ответил за него:       — Я провожу. Спасибо вам большое. Вот деньги.       Неизвестно, сколько стоило собрать его по частям… но эти расходы взял на себя человек, который из-за Маркуса едва не погиб.       «Какая ирония».       На глазах снова выступили слезы.       Когда они вышли наружу, Айдан осторожно приобнял его:       — Марк, прости меня. Я ж не знал, что твой отец так на тебя взъелся…       — Все нормально, — с усилием разлепил подсохшие губы Маркус. — Вы же не нарочно… и я не нарочно…       — Да. Я знаю. Ох, что ж все так вышло-то… Давай доеду с тобой до Башни Бдения.       — Не надо.       — Да ты еле на ногах держишься…       — Я. Сам.       Маркус резко отвернулся и пошел искать свою лошадь. Пусть констебль и помог ему, но сейчас даже его видеть не хотелось.       Вообще никого.       Кобыла Гнедка, условно закрепленная за Маркусом, с беспокойством глянула на него и заржала. Он порылся в сумке, достал пару морковок и, покормив лошадь, вздохнул:       — Что ж все так дерьмово-то, а…       И, уткнувшись лицом в мягкую темную гриву, заплакал навзрыд.