The Fool

      Вернувшись в Башню Бдения, Маркус надвинул капюшон почти до носа (чего никогда не делал) и прошел внутрь, сторонясь остальных. Его кто-то окликнул, но он не обернулся. Нужно было срочно пойти к Адвену и отчитаться. Сказать, что надо делать.       Исправить свою ошибку.       Командор удивленно глянул на него, отрываясь от очередной стопки документов.       — Маркус, что случилось?       — Все плохо, — Маркус наконец разлепил губы, слыша, что твердость голоса к нему за время пути так и не вернулась. — В том месте у Прибрежной часовни были не только контрабандисты. С ними была пара малефикаров. Они положили почти весь отряд стражи.       Адвен привстал.       — Малефикары? Сотрудничающие с контрабандистами?       — Да. Мы должны с ними разделаться. Надо их убить.       — Погоди. Давай помедленнее. И что с тобой случилось? Почему ты скрываешь лицо? Что у тебя с голосом? Ты тоже попал в их засаду?       В горле снова встал ком.       — Н… нет. Неважно. Надо обезопасить это место. Они близко и к Амарантайну, и к Башне Бдения. Нам надо и остановить контрабанду, и…       — Сними капюшон.       Помедлив, Маркус все же подчинился.       На лице остались синяки даже после лечения и дороги обратно, левая рука двигалась хуже правой (кости там, к счастью, не были сломаны, но ушиб чувствовался сильный), тело под одеждой ныло почти везде, даже в паху. Вдобавок Маркуса била мелкая дрожь.       Не заметить этого было невозможно.       Командор остолбенел.       — Кто тебя избил? Что случилось?       — Уже не важно. Я был у целителя, кости не сломаны…       — Какая разница! — Темные глаза запылали гневом. — Ты выглядишь так, будто вчера выбрался из пыточной камеры! Неужели на тебя напали в подворотне ради нескольких золотых? Или ты сам ввязался в какую-то драку? В чем дело, отвечай!       Маркус отвел глаза и стиснул дрожащие пальцы в кулаки.       — Я никогда в жизни не ввязывался в драку… на меня никогда в жизни не нападали в подворотне, потому что я не дурак и умею не лезть на рожон… никто не пытался меня ограбить…       Голосом управлять уже не получалось, и он судорожно сжал рот рукой. Адвен приобнял его.       — Уже не первый раз вижу тебя в таком состоянии — но первый раз еще и избитым. Я знаю, что ты не дурак — и знаю, что ты постоянно избегаешь говорить правду. Тут уже не до шуток. Скажи мне, кто тебя побил.       Ладонь, закрывающая рот, тоже дрожала, и Маркус стиснул ее другой рукой. Выдохнул еле слышно:       — Мой отец.       Командор вздрогнул.       — Что?.. Охренеть… вот сука…       Он тоже стиснул пальцы в кулаки и выдохнул.       — Так. Первым делом — давай призову духов, чтобы тебе стало полегче. И физически, и морально.       — Не до этого сейчас…       — До этого. Садись и успокойся… хотя бы немного.       Маркус подчинился и закрыл глаза — и знакомая волна воспоминаний обдала его. Не такая теплая и завораживающая, как в прошлый раз — видимо, потому, что теперь он понимал ее природу и даже распознавал скрывающихся за образами духов — но все же и правда стало полегче. Боль слегка отступила. Открыв глаза, Маркус виновато глянул на Адвена:       — Спасибо. Чуть лучше.       Тот лишь в ужасе качал головой.       — Охренеть новости, конечно… — Он встряхнул головой. — Так. Рассказывай подробно. И про малефикаров, и про то, почему твой отец решил, что он вправе избить Серого Стража.       Маркус пересказал происходящее, как мог. А мог он плохо. Получалось спутанно, скомканно… страх все еще не отпускал. Но хотя бы удалось обрисовать картину, творившуюся возле разрушенной часовни, когда туда пришла стража, и дальнейшую реакцию отца.       Командор все сильнее стискивал пальцы в кулаки.       — Твою мать, что он о себе возомнил… я понимаю, что эти восемь человек погибли, что у них остались семьи и дети, что стража потеряла хороших бойцов — но ведь сам капитан отдавал приказ! Он сам разработал план! Ты предупредил его об опасности — но ты же не мог почуять мага крови! Ты же не храмовник, который годами отлавливал малефикаров! Это не дыра в Завесе, мага крови нельзя распознать слету!       — Я знаю, но…       — Вдобавок ты Серый Страж, поэтому это вообще ни в какие ворота не лезет! Говоришь, если бы констебль Айдан не вмешался, все могло бы закончиться еще хуже?       Маркус бессильно закивал.       — И это, по-твоему, не важно? Не важно, что с моими Стражами могут вытворять все что угодно? Страж может погибнуть только в бою с порождениями тьмы — а не оттого, что кому-то захотелось на нем злобу сорвать!       Из глаз снова брызнули слезы, и Маркус с досадой утер их. Да, Адвен прав, да, так быть не должно… но сейчас было очень трудно об этом думать.       — Первое, что мы должны сделать, — сказал он дрожащим голосом, — это разделаться с малефикарами. Мы не будем сотрудничать со стражей… их и так мало, и не стоит связываться с ними. Это наш долг перед Амарантайном… это мой долг. Но я один не справлюсь. Я не смогу в одиночку разнести эту заставу контрабандистов…       Предупредительно постучав в дверь, но не дожидаясь ответа, вошел Сайлас. Маркус еле успел отвести лицо.       — Я тут шел мимо и что-то про контрабандистов услышал, — заявил Сайлас. — Я в деле.       — А про магов крови ты услышал? — прищурился Командор.       — Да. Что ж теперь, от каждой опасности бегать?       — Тебе доводилось с ними сражаться?       — Один раз. Пряталась одна мелкая на чердаке, я к ней слово сказать — а она себя по руке полоснула и какого-то демона призвала. Я еле успел пырнуть и его, и ее… но шрам от той твари остался, глубоко когтем цапнула, — он показал на отметину на левой щеке.       Адвен задумчиво кивнул.       — Это хорошо, раз реакция у тебя в порядке. Но у нас еще нет никакого плана, надо все обдумать как следует…       — И вообще не нужно лишних людей сюда примешивать, — вмешался Маркус. Сайлас повернулся к нему:       — Что значит «лишних»? Амарантайн — мой город точно так же, как и твой. И я тоже не хочу, чтобы там всякая шваль хозяйничала. Да и засиделся я тут, в Башне, хочется уже на дело выйти. Я с вами. — Он начал всматриваться в Маркуса. — Слушай, а что с тобой случилось?       — Нормально все! — Маркус прикрыл лицо ладонью. Ему никому не хотелось рассказывать о произошедшем, делиться своим страхом и болью — даже с Адвеном, но тот ему помог… а тут еще и Сайлас, который о нем вообще ничего не знал и не должен был…       — Да видно же, что не нормально, я сразу заметил…       Маркус вскочил и метнулся к окну, подальше от остальных. Дрожь стала бить еще сильнее.       Он снова чувствовал себя загнанным зверем.       — Маркус, — терпеливо вздохнул Командор, — тебя тут никто пальцем не тронет, уж это я гарантирую. И не бойся принимать помощь, когда ее предлагают.       Маркус медленно поднял голову и посмотрел на Сайласа. Тот изменился в лице.       — Ни хрена ж себе. Это кто тебя так?       — Мой отец, — прошипел Маркус. — Доволен?       Тот остолбенел:       — В смысле «доволен»? Я что, радоваться должен? Я думал, он только с преступниками так… — Он ошалело качал головой. — Так нет, и сына не пожалел…       — Так, — Адвен снова вздохнул. — Прежде чем действовать, сначала надо подумать. Очень хорошо подумать. Как разобраться с малефикарами, что делать с твоим отцом… У него есть преемники?       — Ну… констебль Айдан второй после него…       — Так, это хорошо. Констебля я знаю, он с делами неплохо справляется. Значит, капитана можно сменить.       — Как сменить?..       Командор глянул на него:       — Очень просто. Сколько лет твой отец уже капитан стражи?       — Ну, мне лет пять было, когда его повысили…       — То есть много. Он явно засиделся на своем посту. Хотя это и минус: наверняка многие к нему привыкли, тот же сенешаль его знает… — Адвен горестно покачал головой. — Надо будет с ним поговорить.       — Так его все это время можно было сменить?!       Они оба посмотрели на Сайласа. Тот явно не верил в услышанное. Адвен вздохнул:       — Я так понимаю, и тебе довелось познакомиться с капитаном?       — Ага. — Тот поморщился, словно от боли. — Довелось. Сколько уже лет прошло — а я помню, как вчера… как я лежу на полу, не то что холода — костей своих уже не чувствую. А надо мной стоит этот козел и говорит: «Надо было жить по совести. Надо было соблюдать закон. Надо было думать головой». И еще раз по ребрам. Разозлился, что я ему опять никого не сдал…       Он яростно дернул головой, отгоняя воспоминание. Маркус невольно вздрогнул. Ему еще не так сильно досталось…       Подойдя поближе и успокаивающе похлопав Сайласа по плечу, Командор сказал:       — Так. Я решил. Оба пойдете со мной, когда я буду разбираться с капитаном. Пусть знает, что не на тех поднял руку.       Сайлас неуверенно глянул на него, но все же кивнул:       — Ладно. А перед этим-то что? С малефикарами и прочим?       — Перед этим поступим так. Завтра утром выдвигаемся к Прибрежной часовне небольшим отрядом — мы втроем и Адайя, она знает, что делать с магами крови. Убиваем там всех сопротивляющихся и допрашиваем выживших. Потом идем в Амарантайн к городской страже и смещаем твоего отца с должности. Как эрл я имею право это сделать — и, думаю, и правда давно пора. Слишком долго он уже во власти. Начинает забывать, что значит защищать людей.       — И что с ним будет? — еле слышно спросил Маркус. Адвен пожал плечами:       — Не знаю. Обсудим с сенешалем, можно ли ему остаться в страже, или пора сразу уйти в отставку. Если окажет сопротивление, может и в тюрьму угодить.       — Хорошо бы, — скрипнул зубами Сайлас. — Чтобы света белого не видел, чтобы понял, что нехрен людей мучить…       — Не все встают на путь исправления после тюрьмы, Сайлас. — Командор вздохнул. — Думаю, капитан Алер не из их числа.       Он обвел взглядом обоих Стражей.       — Так. Сайлас, если ты точно решил идти с нами…       — Точно решил, — кивнул тот.       — Тебе нужно выучить Литанию Адраллы. Каждый в отряде должен ее знать. Сейчас найду текст в библиотеке — чтобы завтра от зубов отскакивало.       — Ладно, — Сайлас пожал плечами. — А что это?       — Священный текст на древнем языке. Он не дает магии крови взять контроль над чужим разумом. Там не так много учить, но эти строки спасли множество жизней — и, поскольку у нас в отделении все еще нет мага крови или храмовника, это наше единственное средство защиты.       — Понял.       — А ты, Маркус, отлежись в лазарете. Скажи Адайе, что с тобой произошло, пусть она посмотрит.       — Я был у целителя…       — В лучшем случае вчера, а потом весь день в седле. Наверняка синяки хуже стали.       — Ада хорошо все это лечит, — вмешался Сайлас. — Сам знаю, на себе проверял.       Маркус бессильно кивнул и вышел из кабинета. После секундного раздумья снова поглубже надвинул капюшон.       «Не могу я так, чтобы все знали. Не могу».       Правда, Адайя ничего лишнего ему не сказала — только вздохнула, утешила парой слов и принялась осматривать уже леченное тело. Там и правда еще нашлось что лечить.       — Поспи в лазарете, — предложила Адайя, — чтобы народу вокруг было поменьше. Отдохнешь в тишине. Я попрошу Веланну сюда не заходить.       Маркус слабо улыбнулся.       — Спасибо тебе, Адайя.       — Долг целителя. — Она тоже улыбнулась, и тоже слабо. — Отдыхай.       И Маркус прикрыл глаза, пытаясь заснуть. Не получалось: в голову лезли обида, боль, страх — и еще желание сделать все как полагается, чтобы все встало на свои места, чтобы убийцам воздалось, чтобы обезопасить Амарантайн. Постепенно мысли становились тише, спокойнее: безмятежная атмосфера вокруг помогала. Адайя принесла ему поесть, Маркус ее сердечно поблагодарил и даже попытался как-то с ней поболтать, но эльфийка сама ушла от разговора. Она выглядела печальной — и Маркус не понимал, почему именно. Вдобавок Адайя скоро оставила его одного, и снова стало тихо.       «Интересно, она все еще сохнет по Адвену? Ей бы кого-то своего найти — человека, например, она вроде эльфийские штуки не особо любит, вечно закатывает глаза, когда Веланна принимается о долийских традициях говорить. Наверное, тоже мага… хотя кто его знает, вдруг ей бы и храмовник понравился, она тихая, послушная…»       Вечером все же удалось погрузиться в приятную дрему… которая прервалась слишком резко.       — Гурд, тащи его сюда, быстро!       Это кричал Адвен — с болью, гневом и ужасом одновременно.       Маркус рывком приподнялся на кровати.       Дверь распахнулась, и спиной вперед вошел Гурд, таща кого-то за плечи. Адвен придерживал ношу за ноги. Когда они сгрузили ее на соседнюю кровать, Маркус в изумлении увидел Амелла. Тот выглядел ужасно: лицо в синяках и кровоподтеках, грязные и окровавленные доспехи… с раной на животе, из которой лилась кровь. Амелл еле дышал.       — Снимай с него доспехи! — крикнул Командор. — Ада, неси лед или воду! Сайлас, этого мордой в койку!       Сайлас, поддерживая кого-то, помог ему улечься на живот. Человек в доспехах Стражей был неузнаваем: его голова и шея сильно обгорели, куртка на плечах местами сплавилась с кожей… но он стонал голосом Кейра.       Маркус вздрогнул.       — Что… что произошло? — ахнул он. Адвен резко повернул к нему голову:       — Маркус, не до тебя сейчас! — И снова отвернулся, крича: — Ада, займись Кейром, я возьму на себя Феликса!       — Может, — Маркус чуть привстал, — я могу помочь?       — Да чем ты поможешь… хотя… Ада, тебе нужно его придержать?       — Давай я придержу, — Сайлас с тревогой потянулся к другу. — Где, чего?       — Не надо, Сайлас, — эльфийка покачала головой, — у тебя руки трясутся. Пусть лучше Маркус. Я пока все подготовлю.       — Он же в порядке будет, да? — На Сайласа было жалко смотреть. — Ты же справишься, да?       Адвен со своего места крикнул:       — Гурд, мать твою, ну что ты возишься?       — Я делаю!       — Ни хрена ты не делаешь! И вообще, ты и Сайлас — оба уйдите отсюда! Напомогались уже! Двух идиотов не смогли разнять!       — Да мы не…       — Вон отсюда!       Пока они оба испуганно ретировались под истошные крики Командора, Маркус подскочил к Адайе и стонущему Кейру.       — Держи, — эльфийка протянула ему скальпель, — разрезай стеганку, где не получится снять. Только быстро, время идет.       Маркус подчинился. Раздевать мужчин ему еще не приходилось, ухаживать за ранеными — тоже, но он как-то быстро собрался. Руки не дрожали. Стаскивая с Кейра все, что не пригорело, Маркус осторожно поинтересовался:       — А что случилось-то?       — Эти два придурка решили подраться, — отозвался Адвен, на удивление ловко в одиночку справляясь с лечением. Правда, губы его дрожали. — Феликс не удержал магию, Кейр не удержался и продырявил его в ответ.       — Охренеть…       — Это точно, блядь. Охренеть сегодня денек. Сначала ты, потом эти двое…       Он всхлипнул, резко провел рукой по глазам и вернулся к работе.       — Маркус, — кашлянула Адайя, — приподними его немного за ребра и держи.       Маркус подчинился, хотя и не без содрогания. Вблизи Кейр выглядел еще хуже: совершенно на себя не похожий без длинной гривы волос, с обугленными ушами и подбородком — и какими-то безумными глазами.       — А на хрена вы решили подраться? — еле слышно спросил его Маркус, стараясь не привлекать внимания Командора. Кейр простонал:       — Потому что не должна земля… такого козла носить…       — Заткнись! — истерично выкрикнул Адвен. — Ты тоже хорош! Чем вообще думал, а!       — Лучше замолчи, — Адайя похлопала Кейра по спине, где не было ожога. — Стонать можно, а говорить лучше не надо.       — Постараюсь… не стонать.       Лазарет полнился целительной магией с двух сторон. Маркус ощущал ее кончиками пальцев — и это приятное касание энергии немного успокаивало. Хотя в целом, конечно, было с чего охренеть. У него в руках был здорово обгоревший боевой товарищ и подельник, неподалеку умирал Амелл… ну или не умирал, но был к этому близок. И ведь оба даже стонали мало и негромко, хотя раны у них были приличные. Маркусу стало стыдно, что он, получив куда меньше, орал, плакал и не мог ничего сделать.       Хотя, с другой стороны, эти двое друг другу не родственники, и их искалечил не родной отец.       Руки снова дрогнули.       — Маркус, — строго заметила Адайя, — успокойся. Дыши глубже и не тряси его.       — Извини. Задумался.       — Как закончим самое опасное, пойдешь спать, — сказал Командор. — Тебе с этими двумя куковать мало радости.       «Это точно».       Кейр тем временем немного сфокусировал взгляд на лице Маркуса.       — Неважно выглядишь, — пробормотал он. — Тоже кто-то… побил?       — Да, — сквозь зубы отозвался Маркус. — Мой отец. Давайте вообще всем об этом расскажем.       Уняв очередной стон, Кейр сочувственно вздохнул.       — Извини. Я не могу… представить себе такого…       — Ты только что Феликса точно так же избил, — зло заметил Адвен, — еще и меч ему под ребра загнал.       — Он мразь… и мне не родня. А здесь… мне очень жаль, Марк… ты этого… не заслужил.       Маркус еле унял очередную дрожь в руках.       — Откуда ты знаешь, что не заслужил? Может, заслужил.       Кейр попытался покачать головой — и застонал от боли: шеей, видимо, двигать было невыносимо. Тогда он сквозь зубы проговорил:       — Нельзя… такое заслужить.       — Вот тут согласен, — выдохнул Командор. — Но воздаяние твоему отцу, Маркус, придется отложить. Сначала мы этих двоих в порядок приведем… а потом они получат по заслугам.       — Да, — пробормотал Маркус, — я понимаю… конечно.       Он еще с час помогал Адайе, то придерживая Кейра, то подавая ей инструменты. От обилия магии рядом становилось приятно, в мысли вносилась непривычная ясность, будто думал не он… И все же спустя какое-то время Адайя, зевнув, сказала:       — Ну вот, самое страшное позади. Кейр, спи — на дворе уже ночь.       — Отлично. — Адвен попытался улыбнуться. — Ты молодец, Ада. Найди Веланну, пусть она тебя сменит — и тоже иди спать.       Та с беспокойством посмотрела на него:       — А ты?       — Останусь здесь. Я еще не закончил с Феликсом, да и его состояние нужно отслеживать. И за Кейром присмотрю. Не волнуйся.       Ее вздох и взгляд окончательно развеяли сомнения Маркуса. Адайя безнадежно влюблена в своего Командора — и, конечно, никогда и ничего по этому поводу не предпримет.       «Бедняга».       — Иди с ней, Маркус. — Адвен устало выдохнул. На его лице блестели дорожки слез. — Тебе тоже надо отдохнуть в спокойной обстановке. Ты нас выручил, спасибо.       Маркусу было его страшно жаль. Шутка ли: столько всего обрушилось в один день — и новости про малефикаров, и про капитана стражи, и эта жуткая драка, и работа в лазарете до поздней ночи… или вообще до рассвета. Не зная, правильно ли он поступает, Маркус подошел к Командору и обнял его. Тот вжался в него и шмыгнул носом — но потом все же отстранился и сказал:       — Иди. После такого тебе нужен отдых.       «Тебе тоже».       Но вслух этого Маркус, конечно, не сказал.       Уже лежа в общей спальне и слушай мерный храп, Маркус вдруг осознал следующее. Все, кто узнал про его отца, не пытались осудить Маркуса — лишь сочувствовали ему. Говорили, что он не мог быть виноват, что его отец должен понести наказание. Что Маркус в любом случае не заслужил того, что получил.       От него никто не собирался отворачиваться. Никто не собирался смеяться над его болью и слабостью. Никто не собирался его обвинять.       «Они все меня поддерживают. Даже Кейр, которому сейчас еще хуже. Даже Сайлас, которому досталось от отца еще хуже. Даже Адвен, который… ему сейчас, наверное, хуже нас троих вместе взятых».       Они видели его истинное лицо — и не отворачивались.       Глаза вдруг сами собой налились слезами.       «Они меня правда поддерживают, хоть они мне и не семья… а дома мне такого и не снилось. Еще задолго до того, как отец меня избил. Еще задолго до того, как я ушел в Стражи».       Было одновременно радостно и горько — и Маркус беззвучно плакал, пока не уснул.