The Fool

      «Он коснулся человека своей тонкой костлявой рукой. Между ними не было никаких стен, никаких преград, никаких условностей — только всепоглощающий зов крови. В ушах звенела влекущая обоих Песнь, в чреслах — страсть.       Шепот из его губ прозвучал как утробный рык. Зов был тотчас услышан.       Они набросились друг на друга, словно звери, срывая одежду, царапая кожу, впиваясь губами во все что можно. Страсть и скверна влекли все дальше, вниз и вглубь. Когти впивались в спину, губы тянулись к загорелой шее, а средоточие страсти и скверны, самый их пик, стремился вглубь человека, чтобы постичь его. Исследовать. Понять.       Понять, что на деле между ним и людьми нет разницы.       Человек был побежден этим напором — но не уничтожен. Освободившись от самого сильного и сочного проникновения в его жизни, он набросился на вурдалака, чтобы показать ему уже свою силу. Чресла его пылали огнем и изливались серебром — так же, как и он сам; когти вурдалака касались рыжих волос, а глаза смотрели в глаза, сияющие, как звезды верхнего мира.       Когда страсть наконец отпустила их, забрав все силы, оба лежали на каменном полу, источавшем аромат скверны и похоти. Человек повернулся к вурдалаку и сжал его руку.       — Мы едины в скверне, — выдохнул он, — и будем едины всегда.       — Всегда, — эхом отозвался вурдалак.       Песнь больше не звучала в их головах — но на ее место пришла другая.       Песнь любви».       Архитектор, видимо, испытал целую гамму чувств, пока читал рассказ. Его губы то удивленно вытягивались, то приоткрывались, то подергивались. Похоже, он сам уже успел пожалеть, что полюбопытствовал, что так азартно пишет Маркус.       «Даже забавно, что моим первым читателем стало порождение тьмы. Но зато какое!»       Наконец Архитектор поднял голову на Маркуса.       — Я не совсем понял, что я только что прочитал, — медленно проговорил он.       — Ну, тут про вурдалака и человека. И про секс.       — Это я понял. Описания довольно… красочные. Но человек рыжий. Ты имел в виду себя? Это твой опыт?       Маркус поперхнулся.       — Я?! Нет, ты чего. Я же говорил, мне мужчины не нравятся — никакие, хоть обычные, хоть вурдалаки. Это ж Гурд. Загорелый, рыжий, все дела… и с порождениями тьмы ему, видать, интересно…       — Стало быть, у него был секс с кем-то из порождений тьмы?       — Да нет же! — Порой с Архитектором было сложно. — Это же я на вас двоих намекал.       — Но у нас такого не было. Кроме того, ты описываешь Зов — а я свободен от него.       — Ну, это же не хроника преступления, — устало вздохнул Маркус. — Есть всякие там художественные допущения…       Архитектор снова опустил глаза на убористые строки.       — Стало быть, это твои… фантазии о том, что было между мной и Гурдом.       — Вроде того.       Неловко не было. Древний магистр-вурдалак точно не пристыдит его за такое творчество. Так и случилось.       Вернув ему листки, Архитектор проговорил:       — Я… не знаю, как описать это. В тексте рассказано об обычном соитии, но очень высоким слогом.       — Ну, — Маркус пожал плечами, — я так пишу. И, кстати, никому свои рассказы обычно читать не даю.       — Что ж, — Архитектор задержал на нем взгляд — это чувствовалось даже через маску, — я благодарен тебе за доверие. Хотя, как я уже говорил, мне трудно оценить красоту творений человека… или другого разумного.       — И тем не менее ты говорил, что у меня красивое тело.       — Я вижу красоту всех живых созданий. Хотя и не могу описать ее даже внутри себя. Впрочем, вероятно, я не стал бы использовать выбранные тобой эпитеты.       — Ну и ладно. Каждому свое.       Они немного посидели в тишине. Архитектор, видно, пытался понять хоть что-то из всей бури чувств, что живописал Маркус. Тот же думал, что вряд ли кому-то еще покажет свои творения. Архитектор думает не так, как нормальные люди, вот и не стал орать на него — а вот кто угодно другой стал бы…       Тишина была приятной. Но какое-то время спустя Маркус все же не выдержал и с любопытством посмотрел на Архитектора.       — Слушай, а что у тебя под маской?       — Мое лицо. Другим разумным неприятно его видеть.       — Даже порождениям тьмы?       Архитектор с уважением кивнул:       — Приятно, что ты причисляешь их к разумным наравне с другими расами.       — Я не… ладно, неважно. Но ты, стало быть, не всегда носил эту маску? Если раньше твое лицо кто-то видел, значит, она появилась не сразу.       — Верно. — Тот снова кивнул. — Ты очень умен.       — Ага. Так откуда она? Может, это ты помнишь?       Архитектор посмотрел куда-то вдаль.       — Смутно. Я не помню, когда сделал ее.       — Сделал? То есть… ты сам ее сделал? Своими руками?       — Да. А что тут удивительного?       — У нее форма очень вычурная. Любому кузнецу пришлось бы попотеть над таким. Ты, значит, еще и кузнечным ремеслом владеешь?       — Я… — Архитектор задумался. — Не помню, чтобы я им занимался. Я сделал себе эту маску… когда-то давно. Потому что она должна быть такой.       — Ну да. Вряд ли в древние времена ты носил маску, в которой нет прорезей для глаз.       Архитектор помолчал.       — Ты хочешь увидеть мое лицо?       — Ну да. Интересно же. — Подумав, Маркус прибавил: — Ты, между прочим, не только лицо у меня видел.       — Хм. — Снова пауза. — Пожалуй, это справедливо. Но увиденное может тебя напугать.       — Да ладно, потерплю как-нибудь.       Потянувшись к маске, Архитектор подхватил ее кончиками пальцев и медленно снял. Его лицо действительно нельзя было назвать красивым: правая половина была обожжена сбоку, а левая… просто сползла вниз — и бровь, и глаз, и даже левая ноздря… Головной убор слился с кожей так, что стал частью тела; куски кожи на лбу и левой стороне лица тянулись в него узкими полосками. Левое ухо было за ними едва заметно. С какой же болью, наверное, это все растекалось… Левый глаз был прикрыт и с трудом моргал: похоже, на него давила съехавшая вниз бровь. Правый пусть и был непривычно черным, но выглядел нормально на фоне всего остального. И этот глаз ровно смотрел на Маркуса, ожидая его реакции.       — Ты был прав, — со вздохом согласился тот. — Выглядит не очень.       — Я слышал более резкие слова в свой адрес.       — Просто… это же, наверное, страшно больно, когда твое лицо растекается, как жидкое тесто. Боль, шок… от этого немудрено потерять память. Наверное, поэтому у тебя так плохо с воспоминаниями.       Архитектор задумчиво наклонил голову. Без маски его лицо больше напоминало об ужасах скверны, чем о тайнах древнего Тевинтера.       — В этом есть смысл, — наконец отозвался он. — Я… помню боль. Но не всю. Как будто вспышки в разуме… и все пропадает. — Он горестно покачал головой. — Возможно, оно забылось само. Возможно, я пытался забыть. Хотя… — Он вдруг посмотрел на Маркуса. — Да, была и недавняя боль. Лет тридцать назад мне отрубили кисть руки. Было очень больно.       — Охренеть… — пробормотал Маркус, но тут же покосился на запястья вурдалака. Их было два. — А это тогда что?       Архитектор задумчиво пошевелил пальцами правой руки.       — Это заняло несколько недель, но я прирастил ее обратно.       — Так тоже можно?!       — При достаточном количестве магии и умении ее применять — вполне.       — А, может, на порождениях тьмы все быстро заживает?       Архитектор помедлил перед ответом.       — Может.       Они снова помолчали.       — Почему ты хочешь помочь мне вспомнить прошлое? — спросил Архитектор. — Тебе ведь от этого никакой выгоды.       — Выгоды и правда никакой. Мне просто интересно, знаешь. Интересно узнать, каково было в древнем Тевинтере. В Золотом — ну, теперь уже в Черном городе. Каково это — быть магом, владеть силой Тени, силой скверны… каково состоять из скверны. Меня ведь когда-нибудь свалит Зов, — Маркус усмехнулся, — буду вылитый Находчик, наверное.       Архитектор задумчиво посмотрел на него.       — Нет. Не будешь. Находчик исполнителен и любопытен, но у него нет такой тяги к знанию — первородному, первостепенному. И внешне вы не будете так схожи. Ты сохранишь свои черты лица, телосложение, рост. Осанку, наверное, вряд ли получится: вурдалаки почти всегда горбятся. Также они постепенно теряют ногти, волосы, части кожи…       — Э-э, хватит, пожалуй, — с содроганием остановил его Маркус. — Я предпочитаю думать о том, что это все у меня есть.       Архитектор помолчал.       — Серанни очень сожалела, когда у нее выпадали волосы, — вдруг сказал он. Маркус живо заинтересовался:       — Кто такая Серанни?       — Я захватил ее в плен — еще когда не был заключен союз с Серыми Стражами, но совсем незадолго до того. Она была… иной. — Архитектор слегка сощурился, как будто вспоминая что-то приятное. — Не такой, как другие. Вела себя иначе. Говорила иначе. Говорила, что я красивый.       — А-а, ясно, — понимающе улыбнулся Маркус. — У вас и с ней что-то было.       — Секс, — зачем-то уточнил Архитектор. — С ней было хорошо. Как и с Утой. — Он помолчал. — Жаль, что они обе умерли.       — Да, жаль… давно?       — Ута — четыре года назад. Серанни — два. — Помолчав, Архитектор со значением заметил: — Я помню их. Они были мне близки.       Маркус из уважения к памяти ушедших не стал спрашивать, было ли у Архитектора что-то с Серанни и Утой одновременно. Может, и было, кто его знает… Во всяком случае, сейчас он выглядел опечаленным. Похоже, ему отчаянно не хватало кого-то рядом. Он говорил, что не может быть один — и, видимо, даже «собратья» не могли дать ему всего… оно и неудивительно. Кто заменит живую женщину? Ну или мужчину, один хрен…       — Что тут происходит?       Услышав знакомый голос, Маркус вздрогнул и обернулся. В широком арочном проеме стоял Гурд — с взъерошенной и мокрой головой. Похоже, на поверхности был дождь.       — Гурд! — Маркус радостно вскочил с места и направился к нему. — Наконец-то! Я уже…       Тот прошел мимо него, едва ли не отпихнув локтем, и подошел к Архитектору. Тот задержал на нем взгляд.       — Ты пришел.       — Да, я пришел. — Гурд нервно покосился на Маркуса. — Что у вас тут было?       — Да ничего у нас не было! — обиделся тот. — Ты сам знаешь, что мне мужики не нравятся…       — Я рад твоему приходу, — продолжал Архитектор, не замечая напряжения вокруг. — Тебя долго не было.       — Да. — Аввар потупился. — Долго.       — Почему?       — Потому что… были причины.       Вести романтические беседы Гурд никогда не умел. Маркус уже собрался было прийти ему на помощь, но вдруг услышал другие знакомые голоса.       — Да убери ты свое оружие, кретин! Мы не собираемся нападать!       — Человек должен был прийти один — а вас теперь уже трое!       — Потому что у нас дело к вашему командиру по поводу этих клятых переговоров!       — Ну, Феликс, начал ты так себе.       — Плевать.       — Верный, — Архитектор царственным жестом вскинул руку, обращаясь к своему доверенному гарлоку, — пропусти их. Я знаю этих Стражей. Они действительно пришли по делу.       Маркус в изумлении смотрел, как Верный, рыча, пропускает вперед двух Стражей. Один из них обернулся и зарычал на него в ответ, второй молча пихнул соседа в бок.       Сами Амелл и Адвен пришли спасать своего Стража из лап Архитектора.       Тот потянулся было к маске, но вдруг вздохнул и убрал руку. Видимо, раз его все равно увидели все, смысла прятать лицо уже не было.       — Маркус! — Адвен быстро подошел к нему и стиснул в объятиях. — Ты как, цел? Что с тобой делали?       — Да ничего такого. Кровь брали.       — А к столу случайно не привязывали, перед этим оглушив? — мрачно поинтересовался Амелл.       — Было дело…       — Ясно. — Тот скрестил руки на груди, воинственно глядя на Архитектора. — Твои методы ничуть не изменились.       — Приветствую вас, Командор, — игнорируя издевку, тот уважительно кивнул Адвену, затем посмотрел на его спутника. — И… бывший Командор, вероятно?       — Феликс Амелл. Будем использовать имена, как нормальные люди.       — Где ты среди присутствующих хоть одного нормального человека нашел? — с усмешкой заметил Командор.       — Не ерничай. Мы здесь по делу.       — Справедливо. Архитектор, — Адвен повернулся к нему, — давай освежим в памяти, что произошло. — Тот кивнул. — Группа твоих порождений тьмы преследовала других, неразумных, и выгнала их на поверхность. Там все они столкнулись с отрядом Серых Стражей, который выполнял свою задачу. Стражи атаковали неразумных порождений тьмы, но одна из отряда — девушка, которая Стражем не является — случайно убила одного из разумных. Его спутник расценил это как нарушение договора и потребовал забрать жизнь девушки. Путем переговоров убийство заменили на плен, а девушку — на нашего Маркуса, — Командор указал на него. — Его было обещано отпустить на свободу с условием, что в течение сорока дней его место займет Страж Гурд. Я ничего не упустил?       — Все верно изложено, Командор, — кивнул Архитектор. — Я ждал прихода Гурда. Маркус вправе уйти вместе с вами.       — Погоди. Я же не могу отдать его тебе навечно. Гурд — наш Серый Страж, один из ордена, испытанный в боях маг. Максимум, что он может провести у тебя, — пару месяцев. Потом он должен вернуться обратно.       — Нет! — В разговор встрял Верный, которого вся эта история явно задела за живое. — Жизнь за жизнь — обмен должен быть честным.       — Тебя вообще никто не спрашивает! — возмутился Амелл.       — Я был там, человек! Тебе стоит меня спросить!       — Не стоит, если не хочешь найти проблемы!       «Воистину, они нашли друг друга».       — Верный прав, — заметил Архитектор, поднимая ладонь и приказывая всем замолчать. — Черный — тот, что погиб по случайности — был одним из моих собратьев. Он заботился о других и защищал их. Его утрата заметна. Его должен заменить один из ваших собратьев. Это справедливо.       — Мы не собираемся жертвовать нашими бойцами!       — Я согласен, — заметил Адвен уже строже. — Из-за случайной гибели одного из ваших мы должны осознанно пожертвовать одним из своих. Магом с уникальными способностями. Это нечестный размен.       — Люди всегда лгут, — прорычал Верный. Командор неприязненно заметил:       — Я вообще-то эльф.       — Не имеет значения. Все вы, с поверхности — человеческое племя.       — Ну спасибо…       — Может, — вмешался Маркус, — мы как-нибудь договоримся? Тебе нужна кровь Стражей, так? Ты возьмешь ее, сколько тебе надо, будешь вести эксперименты. Может, какие-нибудь вещи понадобятся…       — Да, — поддержал его Адвен. — Что, если Гурд несколько месяцев будет находиться у тебя — а потом мы его заберем в обмен на что-то, что тебе нужно? Это ведь может спасти жизни многих твоих собратьев. Больше, чем один Гурд.       Архитектор задумчиво наклонил голову.       — Ваше предложение рационально. — Помолчав, он вдруг произнес: — Но я не могу оскорбить память моих собратьев. Кроме того, у меня есть личные причины не возвращать вам Гурда.       — У тебя же есть эльфийка, гномка и кто там еще, — фыркнул Амелл. Все, кроме Гурда, осуждающе покосились на него.       — Они умерли, — на этот раз бесстрастие Архитектору далось не так легко. — Их не заменит ничто. Но Гурд… он должен остаться. — Он вдруг посмотрел на аввара. — Думаю, мое желание взаимно.       Глаза Гурда бегали туда-сюда. Он редко нервничал, но если уж нервничал, то очень заметно.       — Мне кажется, — не предвещающим ничего хорошего тоном поинтересовался Амелл, — или я не знаю некоторых подробностей вашего общения?       — Все ты знаешь, — одернул его Адвен. — Он нам сам все рассказал.       — Это «все» явно противоречит тому, что я вижу. Не знаю, что взбрело в голову нашему аввару, но «обычный интерес» сюда явно не подходит…       — Да заткнись ты уже, а!       Маркус сам не ожидал, что эти слова вырвутся именно у него: изумленные взгляды присутствующих это подтвердили. Но злость придала ему сил.       — Как будто всем интересно, что тебе кажется и что ты думаешь! Ты оскорбляешь всех, кого ни попадя, можешь плюнуть, ударить, избить — тебе все позволено! А вот когда тебе от кого-то прилетает по роже, так это сразу нечестно и несправедливо! — Маркус сделал шаг к нему. — Оставь уже Гурда в покое. Не твое собачье дело, куда и зачем он шастает. Не лезь к нему — и вообще ни к кому не лезь, будь человеком! Ты Герой Ферелдена, вот и веди себя как герой, а не как глумливая сволочь!       Для пущего эффекта следовало врезать ему по роже, но Маркус в последний момент сдержался. Он заметил, как изумленно посмотрел на него Гурд, Адвен, даже Верный заинтересовался происходящим… Амелл же смотрел на него в странном недоумении.       — Я тебе хоть что-нибудь сделал, что ты на меня так орешь? — тихо, но разборчиво спросил он.       — Да, — сквозь зубы отозвался Маркус. — Сделал. Ты убил Сигрун. Остальные за то, что ты с ними сделал, отомстить в состоянии — а она нет.       Амелл удивленно приоткрыл рот. Кажется, он был поражен услышанным.       — Это… имеет под собой основу, — заметил Адвен, заполняя паузу, — но не имеет отношения к нынешней ситуации. Давайте разберемся с нашим договором, а потом уже будем орать друг на друга за прошлое и настоящее.       — Я согласен, — кивнул Архитектор. Едва ли он обратил внимание на эту перебранку. — Я сказал свое слово. Я хочу, чтобы Гурд остался здесь, со мной, навсегда. Договор останется нерушимым, и я по-прежнему буду помогать вам, чем смогу.       — Мое слово — дольше нескольких месяцев мы его здесь не оставим. Потом… — Командор сжал губы. — Не хочется к этому прибегать, но мы отобьем Гурда силой. Он — часть нашего ордена и должен быть с нами.       — Нет.       Теперь все удивленно посмотрели на Гурда. Он все еще нервничал, но наконец нашел силы говорить.       — Не надо меня отбивать силой, — сказал он, глядя на Адвена. — Погибнут Стражи, погибнут порождения тьмы, будут раненые — и все зазря. Потому что я все равно не вернусь обратно.       Командор в ужасе захлопал глазами.       — Что?..       — Я не хочу возвращаться. — Голос аввара становился все тверже. — Я никогда не был своим в оплоте. Не был своим среди Стражей. Я думал, что так надо. Я и здесь не очень-то свой. Но здесь… лучше. Тише. Спокойнее. Я знал, что рано или поздно снова приду сюда… — Он перевел взгляд на Архитектора. — Снова вернусь, как обещал. Но тянул со временем. Боялся, что меня объявят дезертиром. Боялся все менять. Теперь не боюсь. — Архитектор кивнул — как показалось Маркусу, с уважением. — Хочу остаться насовсем. Пусть договор продолжается без жертв. Они никому не нужны.       — Гурд… — пробормотал Маркус, подходя к нему. — Как же… я и не подозревал, что ты сюда шастал — а теперь ты хочешь уйти насовсем?       Аввар посмотрел ему в глаза — ровно, без страха.       — Да. Так будет лучше. Так будет правильно. Тебе ни к чему переживать.       — В смысле ни к чему, мы же друзья…       Гурд помолчал, затем неловко похлопал его по плечу.       — Да. Друзья.       И больше он не сказал ничего.       — Что ж, — взял слово Архитектор, — полагаю, это ставит точку в нашем споре. Между нами сохранится мир, и мои пробужденные собратья будут стараться отгонять неразумных подальше от поверхности и от Серых Стражей. Мои исследования по-прежнему в вашем распоряжении. Наше сотрудничество весьма плодотворно, и мне не хотелось бы его прекращать.       Оба Героя Ферелдена молчали. Амелл, вероятно, был все еще потрясен словами Маркуса, а Адвен — словами Гурда. Но он наконец разжал губы и сказал:       — Гурд. Ты знаешь, что такое решение ставит тебя вне ордена.       — Да.       — Что ты становишься дезертиром.       — Да.       — Что ты больше не Серый Страж.       — Да. Хотя скверна у меня останется.       После паузы Командор выдохнул:       — Сдавай имущество.       — Чего?       — Твои посох и доспехи пригодятся другим Стражам. Здесь, — он искоса глянул на Архитектора, — тебя все равно будет кому защитить.       Подумав, Гурд согласился:       — Ну да, правильно, чего добро переводить. — Пауза. — А мне что, прямо тут раздеваться?       — Да, прямо тут, прямо сейчас! — Адвен сжал кулаки, пытаясь успокоиться. — Мне не терпится покинуть это место. — Он снова глянул на Архитектора. — И тебе лучше уйти подальше от поверхности. Мало ли кто наткнется на тебя и твоих собратьев. Еще вернешься к запрещенным экспериментам…       — Не вернусь, Командор. Я обещал этого не делать, и свое слово сдержу.       — Очень на это надеюсь, — наконец разжал губы Амелл.       Архитектора уже не особенно интересовали их слова: он наблюдал за тем, как Гурд снимает доспехи и складывает их на стол. Маркус тоже наблюдал — и с каждой деталью становилось все горше от осознания, что назад Гурд уже не вернется. Хотя сам аввар переживал куда меньше.       — Белье снимать?       — Не надо, — стиснув зубы, отозвался Командор. — Эту потерю мы переживем.       Они с Амеллом забрали снаряжение. Маркусу хотелось на прощание стиснуть Гурда в объятиях, но он понимал — это бессмысленно. Будет только хуже.       Да и все равно он ничего не поймет.       — Все, — пробормотал Адвен. — Мы уже вдоволь наговорились. Пойдем отсюда.       — Одну минуту.       Архитектор вдруг поманил к себе Маркуса. Гурд настороженно глянул на них, но Архитектор снова не заметил порыва ревности.       — Маркус, — проговорил он, — я очень тебе признателен. Беседы с тобой заставили меня задуматься о многом. Твое стремление к знанию восхищает меня. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, — и пробудишь свой дар.       — Какой дар? — настороженно пробормотал Амелл, но его никто не услышал. Маркус пожал плечами:       — Ага. Спасибо и тебе. Мне тоже было интересно.       — Позволь дать тебе кое-что в знак моей признательности.       Архитектор взял небольшой флакон со стола, занес над ним руку и вдруг рассек себе запястье. Густая темная кровь заполнила пузырек. Архитектор залечил рану, воздействовал каким-то заклинанием на кровь во флаконе, закрыл его и протянул Маркусу.       — Возможно, маг крови, о которой ты мне рассказывал, захочет меня найти, — сказал он. — Возможно, захочешь ты сам — при помощи своего дара. Так найти меня будет проще.       — Это… — Маркус неверяще поднял на него глаза. — Это же филактерия?       — Нечто вроде того. Ты знаешь, что кровь способна указать дорогу ко многим знаниям, вещам и явлениям. Моя приведет тебя ко мне.       — Может, стоило отдать ее нам? — вяло возмутился Амелл. Адвен шикнул на него:       — Какая разница, она все равно достанется Лектре. Ни ты, ни я по крови искать не умеем.       — До встречи, Командор, — Архитектор кивнул им, снова не обратив внимания на возмущение. — Страж Феликс. Маркус. Надеюсь, мы увидимся снова.       Маркус с болью посмотрел на Гурда. Тот стоял в одной рубашке, коротких штанах и носках — и как будто не был опечален происходящим. Как будто для него все шло как надо.       «Вот и конец моей единственной дружбе».       Гурд не сказал никому ни слова.       Стражи ушли, не оглядываясь.       На поверхности Маркус едва не захлебнулся от свежего воздуха. Как же все-таки хорошо было им дышать, чувствовать на коже капли дождя, ветер… как можно было променять все это на мрак Глубинных троп?       — Мы можем передохнуть, если хочешь, — сказал Адвен. — Тебе надо восстановить силы.       Отдышавшись, Маркус покачал головой:       — Нет. Я хочу вернуться в Башню Бдения. Поехали.       Командор только улыбнулся — но лишь на секунду. Он был сумрачен и расстроен из-за случившегося. Можно было его понять.       К Маркусу подошел Амелл. Тот уже приготовился к выяснению отношений, к тому, что начнется очередной скандал… но Амелл лишь посмотрел ему в глаза и тихо проговорил:       — Спасибо, что вступился за мою сестру.       И тут же отвернулся и ушел седлать своего коня, не дожидаясь ответа. Маркус не настаивал. Он бы все равно не придумал, что сказать.       Они ехали обратно в тишине, почти не заговаривая друг с другом. Погода стояла противная, с мелким дождем — но Маркус был рад и такой. Рад тому, что на них никто не напал по дороге. Рад тому, что он возвращается домой. Рад тому, что не один.       Не рад, что все вышло именно так.       В Башне Бдения их встретили радостно: Кейр с порога обнял Маркуса, следом присоединился Сайлас. Вокруг них быстро собралась толпа.       — Марк, как я рад, что с тобой все в порядке, — беспокойно забормотал Кейр, оглядывая его. — До сих пор неловко, что пришлось тогда оставить тебя…       — Да ладно. Я сам вызвался.       — Да… слушай, иди отдыхай. Сайлас тебя проводит.       — Да ладно, не так уж я и устал…       — Давай-давай, — сказал тот, — провожу. Тебе это слушать не надо.       — Что слушать?       Кейр свирепо глянул на друга, тот, извиняясь, развел руками:       — Что? Мне самому зрелище не понравилось…       — Что произошло? — сурово поинтересовался Амелл. — Бунт?       Кейр отвел глаза.       — Да. Отдельно взятого человека. Адвен, пойдем, мы обсудим это наедине…       — Нет уж, — возразил Маркус, — раз все здесь, то говори здесь. А то очень уж все подозрительно.       Друзья обменялись взглядами. Затем Кейр, вздохнув, заговорил:       — Сегодня утром у ворот Башни Бдения появился бывший капитан стражи Амарантайна и принялся требовать, чтобы мы выдали ему сына. Очень громко и настойчиво. Он не был пьян, но по виду и голосу был похож на сумасшедшего. Оказал сопротивление при попытке скрутить его, чуть не покалечил одного из наших. Продолжал выкрикивать оскорбления в адрес Стражей — но больше своего сына. Мы посадили его под замок, но это только временное решение. Ничего лучше мы с Асаарой и Натаниэлем не придумали.       Маркус судорожно сглотнул.       — Бывший капитан?..       — Твой отец, ага, — вздохнул Сайлас.       Маркус наконец заметил, сколько вокруг народу. С каким беспокойством на него смотрят все остальные. Они теперь все знают, что отец его ненавидит, что не прочь был бы убить его, что вообще не считает за сына… теперь об этом знают все. Теперь все знают, что он скрывал правду.       Теперь все всё знают.       И отец теперь находится совсем рядом.       Он его нашел.       Последнее, что помнил Маркус, — как ноги вдруг перестали его держать.