The Fool

      Удары со всех сторон. Боль. Крики. «Никто не поможет тебе, и думать об этом не смей». Привкус крови во рту.       Резко дернувшись и заморгав, Маркус не сразу понял, что это все было во сне.       Но дрожь бить не перестала.       Он лежал на кровати лазарета — к счастью, свободного от больных. У изголовья его постели сидела Лектра. Ее обычно бесстрастное лицо выглядело обеспокоенным.       — Все в порядке, — сказала она. — Тебе просто приснился кошмар.       Маркус отодвинулся чуть подальше, обхватив себя руками.       «Я не помню, была ли она там… она тоже знает? Да конечно, знает, наверняка Адвен сказал ей… теперь все знают, все видели моего отца…»       Мысль о нем заставила руки дрогнуть.       Лектра виновато поджала губы.       — Я говорила Адвену, что это плохая идея — оставить меня с тобой. Я не умею призывать духов, чтобы облегчить состояние, и не умею снимать душевную боль. Но он забрал с собой Асаару и сказал, что из всех магов ты больше всего доверяешь мне.       — А где, — пробормотал Маркус через силу, — где Адвен?       — Возглавил конвой, ведущий твоего отца в Амарантайн. Надеюсь, там он снова окажется под замком. Таких людей опасно выпускать к остальным.       Она говорила жестко, осуждающе… и от этого не становилось легче. Маркус отвернулся, продолжая стискивать себя руками.       — Маркус? — В голосе Лектры появилось беспокойство. — Что с тобой? Из-за чего ты переживаешь?       Глаза обожгли слезы. Как теперь отмолчаться, как заставить всех об этом забыть, чтобы никто не лез к нему с вопросами, чтобы все забыли, что он вообще есть, чтобы забыли о его отце…       — Маркус. — Легкая рука коснулась его плеча. — Посмотри на меня. Пожалуйста.       Что-то было в этом «пожалуйста», что заставило его сдаться; Маркус и сам не понимал, что. Он медленно развернулся обратно и посмотрел Лектре в глаза. Она беспокоилась за него… как будто ей было не наплевать. Почему? Почему все постоянно пытаются к нему лезть? Никому нельзя доверять, никогда… если доверишься, будет больно.       Во рту снова начал ощущаться привкус крови. Маркус болезненно сжал губы.       — Я… не понимаю, — проговорила Лектра. Чуть скосив глаза, Маркус заметил тонкую струйку крови у нее на пальце. И похолодел.       — Ты… ты читала мои мысли?! — вскрикнул он.       — Я пыталась понять, преступник ли ты. Справедливо ли твой отец требует возмездия.       «Ах ты ж…»       Маркус резко привстал, почти вплотную приблизив свое лицо к ее. Лектра почти не отпрянула назад.       — Что, я еще должен был совершить преступление?! Убить, обесчестить, очернить кого-то? Именно так ведь поступают все люди, да? Именно этого от них все ждут?       — Я этого не говорила, — Лектра не отводила от него взгляда; непонятно, действовало еще заклинание или нет, но пальцы она больше не резала. — Но пойми. В крепость пытается ворваться бывший капитан стражи, который оскорбляет и поносит своего сына, требует выдать его, чтобы свершить правосудие. И я не знаю, то ли ты действительно совершил преступление и пытаешься спрятаться от наказания, то ли твой отец просто буйнопомешанный. Адвен сказал мне, что второе — но при этом ты не говорил ему всей правды о себе. Мне тем более. Я просто пыталась узнать, не прячется ли среди Стражей преступник.       — Конечно, прячется! — истерически выкрикнул Маркус. — Само собой! Естественно, слово капитана Алера всегда было для всех законом, он — настоящий голос справедливости в Амарантайне! Если он говорит, что его сын — последняя тварь, с которой нужно жестоко разделаться, изгнать, искалечить, убить, так чем это может быть, как не правдой! Разумеется! Давай, что ты еще хочешь вытащить из моей головы? Хотя, — он качнул головой, смаргивая слезы, — чего это я. Ты же врешь. Ты же наверняка и так читала мои мысли раньше. Ты же и так все знаешь. Конечно, стоило ли на другое рассч…       Голос сорвался, и Маркус судорожно закрыл лицо руками. От этого уже точно никогда не отмыться. Лектра читала его мысли. Лектра все знает. Лектра всегда все знала.       Никому нельзя верить.       Она снова коснулась его плеча — очень осторожно.       — Прости меня, — голос ее звучал непривычно тихо. — Я знаю, что это слишком сильное средство, — но я привыкла никому не верить. Я не уловила всех твоих мыслей — слишком все спутанно, одно накладывается на другое — но я чувствую, что и ты никому не веришь тоже. И что тебе больно. И это был первый раз, когда я читала твои мысли. — После паузы она прибавила: — Вижу, Адвен был прав. Мне очень жаль.       Маркус убрал руки от лица и мрачно посмотрел на нее.       — И что мне делать с твоим извинением?       — Я не знаю. — Лектра отвела глаза. — Вероятно, ничего. Но я должна была проверить… все что-то от меня скрывают, и ты тоже. И если что-то из того, что говорил твой отец, было бы правдой…       Маркус снова ощутил дрожь в руках, но взгляда не отвел — хотя глаза неумолимо слезились.       — То что? Меня отдали бы ему на расправу?       — Уж точно не ему. Он выглядел безумным — и то, как он тебя называл, звучало отвратительно. — Она сжала губы. — Недостойно отца. Но… впрочем, это уже не важно. Если ты ни в чем не виноват, все это не имеет значения.       — Откуда ты знаешь? Поройся еще у меня в голове, наверняка найдешь там что-нибудь интересное. — Маркус сморгнул слезы, по-прежнему не отводя взгляда. — Давай, я смотрю на тебя, прямо тебе в глаза. Как ты и хотела. Лишь бы ты узнала то, чего хочешь!       Выкрикнув последние слова, он резко поднялся с кровати и отошел к окну. Не сразу сообразил, что в окне кто-то виден, и его наверняка заметили. В ужасе Маркус прислонился к стене и, выдохнув, утер слезы.       — Прости меня, — повторила Лектра. — Я не хотела причинять тебе боль… еще больше, чем ты испытываешь. Я просто хотела разобраться — как и ты. Ты ведь тоже хочешь понять, почему все именно так, что происходит вокруг, пытаешься добраться до тайного и скрытого…       — Ага. Только я не читаю чужие мысли. Кстати, — Маркус снова посмотрел на нее, — ты ведь исследовала мою кровь. Ты наверняка нашла в ней магию, так?       Она удивленно приоткрыла рот, но все же кивнула:       — Да.       — И по крови я вполне себе маг?       — Да. Ты узнал это от Архитектора?       — Да! Даже он мне рассказал больше, чем вы все! Почему ты мне об этом не сказала? — Он снова подошел к ней. — Почему держала в секрете? Это ведь важно!       — Да, это важно. — Лектра почти не выглядела взволнованной — даже сейчас. — Я держала результаты опытов в секрете, потому что так мне приказал Адвен. Я рассказала ему о тебе, и он особо подчеркнул, что тебе не надо знать о собственной магии.       — Это еще почему?       Задумчиво посмотрев на него, Лектра вздохнула:       — Вот поэтому. Потому что ты будешь нервничать, начнешь пытаться пробудить свой дар, тебя захлестнут эмоции и беспокойство, и это привлечет к тебе демонов — а ты и так уязвим для всего, что связано с Тенью. Адвен пытался тебя обезопасить, а не скрыть правду ради собственной выгоды.       — И когда я должен был ее узнать, на старости лет?       — Я не знаю. Впрочем, — она пожала плечами, — какая теперь разница. Ты знаешь об этом, и не от меня. И, вероятно, уже стал более уязвим для демонов. Тебя терзает страх…       — Это другое!       Маркус в ужасе зажал себе рот ладонью, тяжело выдыхая. Зачем он это говорит? Зачем давать ей еще большее преимущество?       Лектра поднялась на ноги и осторожно протянула к нему руку. Он отшатнулся.       — Я не причиню тебе вреда, обещаю, — сказала она. — И не буду читать мысли. Я хочу тебе помочь.       — С какой стати?       — Потому что я знаю, каково это — хранить тайну, которая тебя порочит.       — Поч…       Голос опять сорвался, не дав ему договорить. Сил оставалось все меньше и меньше. Слишком много впечатлений на него свалилось за эти дни. За этот день.       Вдруг Маркус почувствовал, что Лектра его обнимает. Медленно, осторожно — и все же заботливо. Как будто это была не она.       — Не надо мне ничего рассказывать, — ее голос тоже стал мягче. — И не надо убегать. Просто приди в себя. Пойми, что прямо сейчас тебе ничего не угрожает — а это не так уж и мало.       Она не смотрела ему в глаза: ее губы были рядом с его правым ухом. Руки бережно касались его спины, не опускаясь ниже. Она не смогла бы применить ни одно заклинание из этой позиции — разве что впиться ногтями в куртку Маркуса, но и того он бы не почувствовал.       Прямо сейчас ему и правда ничего не угрожало. Не было мрака Глубинных троп, не было мрачной неизвестности впереди… не было отца. Это утешало больше всего.       Да и, когда тебя обнимает женщина, на душе всегда становится спокойно и приятно. Разве что теперь этой женщиной была Лектра, опасный и хладнокровный малефикар…       …которая ничего не требовала от него взамен. Даже секса — иначе прижималась бы ближе, пальцы были бы игривее, голос манил бы за собой.       Но этого не было. Она просто стояла, обнимая его, и ждала. Было слышно только ее мерное дыхание — и приглушенные звуки снаружи, которые не имели значения.       Ничего не угрожало.       Вздохнув, Маркус уткнулся носом ей в плечо. Лектра выдохнула:       — Хорошо. Все в порядке. Тебе не нужно ни о чем…       И тут полились слезы.       Маркус никогда не рыдал на плече у женщины — разве что у мамы, и то когда был совсем уж маленьким. Остальным просто не нужно было видеть, что ему страшно и больно; его должны были запомнить не за это. Но сейчас он просто не смог остановиться. Легкий страх, что терзал его на Глубинных тропах, боль от потери друга, невероятный ужас при мысли об отце — все полилось наружу прежде, чем Маркус успел в очередной раз одернуть себя. Лектра, видимо, тоже опешила.       — Ох… — Ее плечи слегка напряглись. — Я и не думала, что тебе так плохо. Ты всегда казался радостным, порой даже слишком… впрочем, притворство — великая вещь. Я тебя понимаю. Иногда трудно держать эту маску. Проплачься как следует.       И сжала объятия чуть крепче. Маркус еле слышал ее сквозь тяжесть своих же мыслей и слез — но то, что он услышал, поразило его.       «Трудно держать эту маску»? Так он был прав насчет Лектры еще больше, чем думал?..       Впрочем, плакать хотелось сильнее, чем думать.       Впервые за долгое время Маркус обнимал женщину без единой мысли углубить контакт. Просто не хотелось выпускать Лектру из объятий, хотелось, чтобы она всегда была рядом. Она была опасным малефикаром, но с ней было спокойно… по крайней мере, сейчас.       Спустя несколько минут к Маркусу вернулся дар речи. Он убрал руки, сделал шаг назад и пробормотал:       — Извини.       — За что? — удивилась Лектра. — За то, что тебе было плохо?       Маркус не ответил.       — Тебе еще нужно побыть здесь? Или вернешься к остальным?       Возвращаться никуда не хотелось. Не хотелось никого видеть и слышать. Но… теперь все всё знают про него и его отца. Придется как-то с этим жить.       — Пара минут, и я уйду.       — Не торопись. Я спрашивала, чтобы уточнить, могу я почитать или нет.       Обернувшись, Маркус заметил рядом с ней потрепанную тетрадь со странным символом на обложке.       — Это же записи Архитектора? — уточнил он.       — Да.       — Ты понимаешь тевин?       Лектра пожала плечами:       — Пришлось выучить. Труды по магии крови издаются в основном в Тевинтере, при переводе теряются многие тонкости, если книги вообще переводят — так что пришлось овладеть современным языком и немного древним. Впрочем, — она кивнула на тетрадь, — здесь проще: порой язык сам собой меняется на торговый.       — Да, за ним такое водится.       Они снова помолчали.       — Я очень хочу расспросить тебя об Архитекторе, — сказала Лектра, — но понимаю, что теперь ты со мной точно откровенничать не будешь.       — Может, и буду… но не сегодня.       — Конечно.       Маркус почему-то чувствовал, что ей можно верить. Хотя и не понимал, почему. У Лектры было немало общего с Архитектором, она тоже не боялась поступить вразрез с чужими желаниями, даже не всегда понимала эти желания…       Но что-то и в ней, и в Архитекторе побуждало доверять. Может, то, что они не хотели осознанно причинять другим зло.       Да, пожалуй, именно это.       — Маркус?       Быстро кивнув, он последовал за ней.       У дверей лазарета их встретила Веланна. Она скользнула по Маркусу подозрительным взглядом и поинтересовалась:       — Архитектор с тобой ничего не делал?       — Кровь брал. Больше ничего такого.       Веланна сжала губы.       — Он опасен, хоть и делает Стражам добро… в своей манере. Серанни верила ему — но он не уберег ее от смерти…       — Минуту. — Маркус удивленно покосился на нее. — Серанни?       — Моя сестра. — Долийка поджала губы. — Она верила ему — возможно, до последнего.       — Он упоминал ее имя. По-моему, он до сих пор скучает по ней.       Губы долийки сжались еще больше — возможно, она прятала слезы. Резко шагнув мимо них, она захлопнула двери лазарета за собой.       — У меня столько вопросов, — задумчиво проговорила Лектра.       — Давай… потом. И, наверное, лучше не спрашивай об этом Веланну. Она не очень общительная.       — Да, я заметила.       Они прошли в крепость. Кое-кто из встречавшихся Маркусу Стражей лишь скользил по нему равнодушным взглядом, кто-то смотрел сочувственно — и это было хуже. Они знали.       Теперь уже ничего не будет как прежде.       Вдруг Маркус и Лектра наткнулись на Сайласа.       — О, — он похлопал Маркуса по плечу, — а я уж начал беспокоиться, что с тобой такое.       — Все нормально, — деревянным голосом проговорил Маркус. — Лучше не бывает.       Глянув на Лектру, Сайлас спросил:       — Я ему пару слов скажу, ага?       — Да, конечно.       Напоследок она вновь посмотрела на Маркуса — с тем же беспокойством, как и после его пробуждения.       Похоже, ей и правда было не все равно…       Сайлас отвел его в сторонку: он всегда находил для разговоров самые тихие уголки.       — Ну как ты, держишься?       — Я же сказал, все нормально…       — Ага, — вздохнул он. — Нормально. На тебе лица нет. Мало тебе было у этого маньяка в плену оказаться, так еще и батя твой пришел возмездия требовать. — Он сердито сжал губы. — И как у него только совести хватает…       Маркус медленно выдохнул.       — Что… что именно говорил мой отец?       — Не хочу это повторять, — быстро ответил Сайлас. — Но ничего хорошего. Ругался последними словами, я таких давно не слышал. Даже мне не по себе стало, а ведь он не на меня орал в этот раз.       — Он… тебя видел?       — Я его — да, когда в подземелье тащили. Но он меня нет. Я затаился, так что вроде пронесло.       — Это хорошо.       Сайлас досадливо крякнул:       — Зря я, конечно, проболтался. Может, ты бы и не узнал вовсе, обошлось бы. Ты ж не выносишь, когда другие узнают, как тебе хреново. Но мы тут с Кейром дали маху. Охренели немного от такого, сам понимаешь…       Маркус вдруг вспомнил, как пришедшие ему на выручку Герои Ферелдена увидели Архитектора без маски — и никак на это не отреагировали (хотя, конечно, они могли увидеть его таким раньше, да и проблемы тогда были посерьезнее его расплавленного лица). И как он поначалу инстинктивно потянулся снова надеть маску, прикрыть то, что всегда оставлял тайной — и отнял руку, понимая, что теперь это бесполезно. Теперь уже нет никакого смысла прятаться дальше.       Нервная гримаса на лице Маркуса исчезла, уступив место бесстрастию. Он ровно посмотрел Сайласу в глаза и так же ровно спросил:       — Я дурак, да?       — С чего такой вопрос? — удивился тот. Он неосознанно напрягся при этой перемене — как и тогда, когда Маркус открыл ему свое знание о Рыжих Дженни.       — Есть же более серьезные вещи для беспокойства, чем я и мой отец. У остальных так уж точно.       — Это ты в смысле, что зря переживаешь так сильно? — Сайлас пожал плечами. — Ну да, наверное, дурак. Но покажи мне хоть одного, кто всегда думает и поступает правильно.       И снова — никакого осуждения, никаких лишних вопросов по поводу произошедшего. Только беспокойство о том, в порядке ли Маркус и не захочет ли он теперь повеситься от избытка переживаний.       И вдруг Маркуса осенило.       Он никогда не был один. С самого первого дня, когда он пришел в Башню Бдения, с ним были неравнодушные Стражи. Сигрун. Сайлас. Кейр. Адвен. Хела. Лектра, пусть они и были знакомы совсем недолго. Многие другие, кто тоже беспокоился о его судьбе.       Все это время он считал себя одиноким и потерянным, а на самом деле у него были — и есть — друзья. Только Сигрун и Гурд были потеряны: остальным ничего не угрожало. Они все так же беспокоились о Маркусе и были готовы прийти ему на помощь, даже если им это не сулило выгоды.       Ничего не говоря, Маркус сжал Сайласа в крепких объятиях. Изложить словами всю благодарность все равно не вышло бы. Тот, видимо, удивился, но на объятие ответил и похлопал Маркуса по спине.       — Все нормально, — сказал он. — Сейчас так уж точно.       И это было правдой.