The Fool

      Наконец поступили новости от амарантайнской стражи: капитан Айдан сказал, что его предшественник в родных казармах чувствует себя получше, пусть и за решеткой, и под присмотром ведет себя довольно смирно. Маркуса одолевало предчувствие чего-то нехорошего, но Айдан свое дело знал. Оставалось надеяться, что он не допустит худшего.       Не успел Маркус опомниться от этой новости, как нагрянула другая. В Башню Бдения заявился целый отряд храмовников — человек восемь, и все очень грозного вида. На это собралось посмотреть почти все население крепости.       — Храмовники сюда допускаются только по личному приглашению Командора, — сурово заявил Адвен, выходя им навстречу. — То есть по моему. Я пока никого не приглашал.       Стоявший во главе отряда боец со следами ожогов на лице хмуро посмотрел на него.       — Рыцарь-капитан Тревор. Командор, у нас есть сведения о том, что вы прячете у себя мага-отступника.       Командор закатил глаза:       — И кто же это?       — По нашим данным это Мередит Амелл, сбежавшая из джайненского Круга.       Маркус удивленно огляделся по сторонам — и, конечно, заметил в толпе озлобленную и перепуганную Мару.       «Мередит? Так ее на самом деле зовут Мередит? Слишком… серьезное для нее имя».       К храмовникам вышел Амелл — как всегда, мрачный и готовый накостылять врагу.       — Вы не имеете права за ней охотиться, — сурово проговорил он. — Она находится под моей защитой. А я — Герой Ферелдена.       — Это большая честь, сер, — хотя рыцаря-капитана это явно не впечатлило, — но мы должны выполнить свой долг и вернуть отступницу в Круг.       — Чтобы усмирить или убить ее? Таково ваше правосудие?       — Это решит Первый чародей.       — Первый чародей в этом Круге ничего не решает. Скорей уж рыцарь-командор.       — Это уже не наше дело, сер.       Маркус протиснулся сквозь зевак и подобрался к Маре.       — Три года прошло, а они так и не оставят меня в покое, — пробормотала она, сжимая руки в кулаки. — Сволочи…       — Может, все еще обойдется, — он погладил ее по плечу.       — Если только Феликс убьет их всех. Тогда будет хорошо.       «Убить восемь человек, чтобы один остался в безопасности… прямо как у капитана Айдана вышло. Хотя он не сам этого хотел, он бы уж точно не предложил ради своей безопасности всех положить. Да уж. Была бы Мара Серым Стражем, вопрос бы не стоял… но откуда они знают, что она — не Серый Страж? Да и всегда можно соврать…»       Но Амелл, который упорно защищал сестру от всех, почему-то врать не торопился.       — Она никуда не пойдет. Вы и так уже довольно за ней гонялись.       — Точно, — сжал губы Тревор, — и многих вышедших на ее след храмовников находили мертвыми. Убитыми магией.       — Она. Никуда. Не пойдет.       — А куда вы хотите ее забрать? — перебил его Адвен, обращаясь к рыцарю-капитану. Тот удивленно пожал плечами:       — Обратно в джайненский Круг, куда же еще.       — Скажу сразу: туда Мара с вами не пойдет. Ну или Мередит, как хотите. Но… — Он покосился на нее. — Возможно, найдутся другие варианты.       — Ты что? — налетел на него Амелл. — Ты собрался с ними договариваться?       — Конечно, собрался. Не буду же я тут устраивать бойню двух орденов. Но сначала я бы хотел побеседовать с вами лично, рыцарь-капитан. Наедине.       — Хорошо, — кивнул тот, и они отошли от других. Храмовники стеной выстроились рядом, не давая ничего подслушать.       Мара метнулась к брату и беспокойно спросила:       — Он же не хочет меня выдать?       — Наверняка нет, — пробормотал Амелл, буравя взглядом толпу храмовников. — Возможно, они сторгуются за кругленькую сумму.       — Меня еще и продадут?!       — Да нет же, Мара, за тебя заплатят выкуп или что-то такое. Я думаю.       Но он оставался напряжен — и толпа вокруг тоже.       — Как по мне, — заметил Деннен, — большого вреда не будет, если храмовники свое дело сделают. У нас и так магов выше крыши.       Амелл свирепо покосился на него:       — Твоего мнения никто не спрашивал.       — А моего? — вмешался молодой Страж Эммет. — Я вот тоже считаю, что магам место либо в ордене Стражей, как положено, либо в Круге. А тут не пойми что получается.       — Вы мне еще поговорите тут…       — Не надо поднимать шум, — осадил всех Кейр. — Пусть Командор обговорит этот вопрос с храмовниками, не отвлекаясь на наши споры.       — Да чего тут обговаривать? — спросил Эммет. — Пускай забирают, и все. Имеют право.       — Имеют. Но здесь распоряжается Командор, а не рыцарь-капитан. Так что давайте сохранять спокойствие и не поднимать никого на вилы.       Вряд ли им руководило сочувствие к Маре: Кейр очень ровно к ней относился. Но, по крайней мере, его слова подействовали — и не дали вступиться за Мару более резким защитникам вроде ее брата.       Когда Адвен закончил разговор с храмовниками, он вернулся к толпе Стражей и заявил:       — Нат, рыцарь-капитан и его отряд задержатся здесь до утра. Размести их с комфортом. — Хоу кивнул. — Асаара, ты пока присмотри за Марой. Кейр, Феликс — берите своих друзей и ко мне в кабинет. Обсудим кое-что.       Остальных эти слова заставили удивленно переглянуться, но те, кому надо, все поняли. Речь шла о Друзьях Рыжей Дженни. Поэтому Сайлас и Маркус, не сговариваясь, выждали паузу и последовали за Кейром и Амеллом. К несчастью, последний тоже зачем-то входил в число тайной организации: Кейр завербовал его якобы ради шпионажа за аристократами. На взгляд Сайласа и Маркуса, зря — хотя какая-то польза от него все же была.       — При чем тут Рыжие Дженни? — возмутился Амелл, едва за всеми закрылась дверь и на нее было наложено звукоизолирующее заклинание.       — При том. — Командор устало потер виски. — Я попросил рыцаря-капитана поделиться источником сведений. Вы с Марой тут уже год с лишним живете, а слухи об отступнице поступили только сейчас. Значит, кто-то их распространил. Я уточнил подробности и выяснил, что храмовники получили несколько записок, довольно безграмотных, но указывающих на Мару. Система была вполне похожа на Дженни.       — Я такого не приказывал, — возразил Сайлас. — Мара, конечно, странная, и шума от нее много — но я бы на нее никого не натравил. Да и зачем…       — Я тоже, — кивнул Кейр.       — Я тем более, — прибавил Маркус.       — Я вообще никогда этих записок не писал, — заявил Амелл. — Вдобавок, надеюсь, ты понимаешь, что я бы не сдал храмовникам собственную сестру.       — Да я знаю, знаю, — отмахнулся Адвен. — Знаю, что это не похоже ни на кого из вас. Но это явно почерк Дженни, и этот кто-то действовал либо в самой Башне, либо в окрестностях. Вопрос — кто? И почему я об этом ничего не знаю?       Все невольно покосились на Сайласа. Хотя он и говорил, что никакого верховного Дженни не существует, а он просто делает работу на своем месте, все считали местным главой именно его. И ответственность он тоже нес за всех, это было видно.       — Я не… я сам не знал, — он отвел глаза. — Были слухи, что какие-то другие Дженни в округе бучу поднимают. Другие — потому что наши так не делают, наши понимают, что бучу надо поднимать где надо и когда надо, а не лишь бы поднять…       — Слушай, — обернулся к нему Кейр, — а что, если это правда не наши? Если это все не для того, чтобы Мару куда-то деть… а ради того, чтобы у нас шороху навести?       — Да кому же столько наглости хватит… если только…       Они одновременно протянули:       — Сэра.       — Кто это и как ее найти и убить? — тут же спросил Амелл.       — Не выйдет, — хмуро заметил Сайлас. — Дженни своих за просто так не убивают.       — Это «за просто так», по-твоему?       — Никто ж не знает, что ты в Дженни, так что и целились не в тебя. Да и кто будет Герою Ферелдена гадить… даже если это ты.       — И тем не менее… впрочем, сначала нужно решить другой вопрос. — Амелл повернулся к Командору. — Что будет с моей сестрой? Неужели ты действительно собрался отдать ее храмовникам?       Помолчав, тот отозвался:       — Нет. Но ей придется покинуть Башню Бдения.       — Как? Куда ты собрался ее деть? Зачем?       Адвен медленно развернулся к нему.       — Если вернуть Мару в Круг, даже нормальный, она там с ума сойдет. Это место не для нее. Нужно сделать так, чтобы она была под присмотром — но при этом свободна. Чтобы жила на равных правах с другими.       — Ты издеваешься, что ли? Почему этого нельзя сделать здесь?       — Потому что Мара — не член ордена, и здесь ей делать особо нечего. Зато у меня есть идея, где могут найти применение ее боевой ярости. — Он коротко улыбнулся. — Мы забрали мага у наших новых союзников — авваров. Пора вернуть им другого.       — Ты… чего?       — А ведь это неплохая мысль, — заметил Кейр. — У авваров, кажется, не бывает «лишних» магов, они спокойно обучают своих и дать им жить среди остальных. По-моему, это намного лучше Круга.       — Это ровно то же самое! — возмутился Амелл и снова повернулся к Командору. — Ты хочешь отнять у меня сестру и отправить ее хрен знает куда, в незнакомое место, совсем одну!       — А что ты предлагаешь, Феликс? — Тот скрестил руки на груди. — В Башне Бдения никакого дела для Мары найти нельзя: она умеет только сражаться, но при этом в сражениях не участвует, потому что у нас полно других магов. Членом ордена ей становиться ни к чему, и мы с тобой оба это понимаем. — Помедлив, Амелл кивнул. — Жить простой жизнью где-нибудь на окраине Амарантайна она не сможет, да и вряд ли захочет. Из Круга рано или поздно опять сбежит. Значит, Мара должна отправиться к тем, кто не боится магии и сможет принять к себе чужака. Долийцы, конечно, не вариант — а вот аввары вполне сгодятся.       — По-твоему, эти варвары сильно отличаются от долийцев?       — Их сила — боевая ярость. Оружие или магия становятся ее продолжением.       Все удивленно покосились на Маркуса. Он сам не ожидал, что будет объяснять все эти вещи, но сейчас останавливаться уже не имело смысла.       — Аввары действуют одинаково — маги и не-маги, почитающие Гаккона или Хозяйку Небес. Они хорошо чувствуют сами себя, свое нутро. Чувствуют, когда приходит смерть, а когда ее можно обмануть. Могут обуздать ярость внутри себя, а могут направить ее на врага — и не важно, какое оружие в руках и есть ли оно вообще. Мара уже прошла через Круг, прошла через другие техники — но что ей действительно нужно, так это прочувствовать свое нутро, понять, где начинается и заканчивается ярость. Если уж кто и сможет ей это объяснить по-настоящему, то только аввары. И лучше, если они будут связаны с Тенью. Пусть они немного иначе понимают природу духов, чем мы, но они смогут объяснить, как оно… чувствуется. Как Тень влияет на тело и душу. Не-маг и не-аввар вряд ли так сможет.       Маркус сам удивлялся тому, что говорил. Точнее, он в этом не сомневался, знал, что все эти слова правдивы — но ему до того ясно удавалось все донести, как будто он всю жизнь объяснял на пальцах теорию магии. А ведь он даже как лучник был хреновым и нетерпеливым инструктором.       Остальные тоже смотрели на него как на чудо света.       — Ты очень грамотно все объяснил, Маркус, — наконец проговорил Адвен. — Видимо, Гурд тебя многому научил.       — Да, это звучит… правильно, — согласился Кейр. — Я не ручаюсь за то, что связано с Тенью, но в остальном Марк совершенно прав. Хела рассказывала нечто подобное. Мне кажется, разве что Воины пепла и гномьи берсерки занимаются обузданием боевой ярости так же глубоко… но не думаю, что Маре стоит отправляться к ним. А аввары, кажется, неплохо к нам относятся, так что вполне могут принять низинника к себе.       Амелл внимательно и напряженно смотрел на Маркуса, словно забыв, о чем шла речь раньше.       — Ты точно не одержим никаким духом? Все это звучит слишком непохоже на…       — Феликс. — Командор одним своим тоном пригвоздил его к полу. — Хватит. Марк не одержимый. Да, его способности прогрессируют — но они не взялись из ниоткуда. Вдобавок он уже несколько лет тренируется с нашими магами. Странно было бы при этом не почерпнуть никаких знаний о природе магии.       — Да, но…       Маркус стиснул зубы:       — Как только я начну говорить не своим голосом, ты узнаешь первым.       Но внутри он чувствовал, что и правда был не слишком похож на себя. Может, в нем действительно пробуждается что-то иное, совсем не похожее на него самого? Может, частицы энергии Эсты действительно превращаются в полноценного духа, который растет внутри него, как скверна в вурдалаках?..       Судя по всему, Амелл тоже об этом думал — и не поверил в его слова. К счастью, вмешался Сайлас:       — Да хорош уже, ну. Мы тут вообще собрались вопрос по Дженни решать — ну и по Маре тоже, а не пальцем друг в друга тыкать и обзывать одержимыми.       — Справедливо, — кивнул Адвен. — Тогда тебе и разбираться с тем, кто сдал Мару храмовникам. Может, задумал все это кто-то со стороны, но наверняка без сообщников в Башне дело не обошлось.       — Наверняка.       — Поэтому займись этим и сообщи, когда что-нибудь выяснишь. Феликс… — Он посмотрел на друга. — Я понимаю, что мы решаем вопрос с места в карьер, но подумай — разве не идеальное решение найдено?       — Ты хочешь отнять у меня сестру, — заученно, но уже не так уверенно отозвался Амелл.       — А ты хочешь всю жизнь держать ее за руку и не давать воли решать самой?       — Нет, но… она откажется.       — Давай для начала спросим ее саму. Мара может отказаться, да — но, по-моему, у авваров ей будет житься спокойнее и свободнее. Одну мы ее, конечно, не отправим, понадобится сопровождение… без Хелы точно не обойтись. Да и тебе, Кейр, не помешает пойти с ними — в случае чего кому-то надо навести мосты между союзниками.       — С удовольствием, — кивнул тот. Амелл поспешно прибавил:       — И я пойду с ними. Я хочу сам убедиться в том, что моя сестра будет в безопасности.       — Ну вот, все удовольствие испортил, — вздохнул Кейр.       — Итак, — подытожил Командор. — Кейр, ты идешь за Хелой и выясняешь, каковы наши перспективы отдать Мару авварам. Вдруг нужно что-то сделать, чтобы они ее приняли. Сайлас, ты выясняешь, кто из Башни Бдения сдал Мару — и кому это было выгодно. Феликс, ты идешь за Марой и объясняешь ей ситуацию. Поговори для начала с ней сам, я подойду попозже. Ты, Марк, задержись на пару слов.       Все опять покосились на него — ну еще бы, это было очень подозрительно после слов об одержимости! — но кивнули и ушли выполнять приказы. Маркус неуверенно глянул на Адвена, когда они остались одни.       — Что, я все-таки одержимый, и ты не хотел пугать остальных?       — Нет. Я бы чувствовал присутствие духа рядом — да и, думаю, ты бы тоже разобрался. — Командор поднялся с кресла и подошел к окну, поглядывая на Маркуса. — Но я заметил, что ты сам пугаешься осознанности своих слов. Ты ведь действительно разбираешься в магии и чувствуешь ее. Я уже говорил, что твой отчет об Архитекторе полон крайне вдумчивых деталей, многие из которых даже для меня были в новинку. Особенно касательно восприятия магии.       Помявшись, Маркус заметил:       — Архитектор говорил, что меня к ней очень тянет. Тем сильнее тянет, что я большую часть жизни ничего не знал.       — Думаю, он был прав. — Адвен сложил ладони шпилем. — Сколько лет прошло с того времени, как ты переспал с демоном желания? Семь?       — Почти семь, да.       — Самое время для пробуждения магического дара. — Он усмехнулся. — Если представить, что ты в тот момент, скажем так, заново родился, то как раз все сходится. — Вдруг его лицо снова стало серьезным. — Но имей в виду, Маркус: боязнь магии только усугубляет положение. Будет значительно сложнее прочувствовать свой дар и овладеть им, если он тебя пугает.       — Я не боюсь магии.       — Тогда почему тебя пугает то, что ты в ней разбираешься? Понимаешь и чувствуешь ее природу? Это же, наоборот, должно помогать.       — Я не… — Маркус отвернулся, потирая плечо. — Я не знаю. Я же раньше этого не делал. Ты сам видел, как это удивляет и пугает остальных.       — Главное, чтобы это не удивляло и пугало тебя. Остальные уж как-нибудь переживут. — Командор задумчиво посмотрел на него. — Я вот думаю: может, и тебе отправиться к авварам? Не навсегда, конечно, на время. Гурд рассказывал мне о практиках призыва духов, возможностях глубокого общения с ними…       — А Архитектор предлагал меня в Тень отправить и посмотреть, что будет.       — Думаю, призвать духа сюда все же менее рискованно, чем блуждать по Тени, да еще не умея использовать заклинания. К сожалению, я не умею забирать с собой в Тень кого-то, когда погружаюсь туда разумом. Разве что нас с тобой поймает в ловушку какой-нибудь демон, и придется оттуда выпутываться.       — Ну, это так себе вариант.       — Еще бы.       Они помолчали.       — Как-то странно все получается, — проговорил Маркус. — У детей же магия проявляется просто так, безо всяких раздумий.       — Это те, кто родился с полноценным магическим даром. У тебя же наверняка были совсем небольшие способности, которые могли и не проявляться — или проявлялись совсем незаметно. Но близость с демоном желания — а, может, и скверна тоже — сделали тебя не просто восприимчивым к магии, как я думал раньше. В тебе действительно открылось что-то новое. Возможно, оно было всегда, просто дремало. Или ты не выпускал его наружу, как не хочешь выпускать сейчас.       Маркус устало опустился на скамью.       — Не знаю. Может, и так.       Адвен присел рядом.       — Ну что, хочешь отправиться к авварам?       — Раньше я хотел. — Маркус вздохнул, вспоминая Гурда и свое наивное желание вместе с ним разобраться в тайных и запретных авварских ритуалах. — Была такая мысль. А теперь кажется, что… нет. Вдруг со мной опять какая-нибудь ерунда произойдет, и опять Архитектор, или Оценщик, или еще какое чудище из-под земли вылезет. Знаю, это глупо, но… если какая вылазка будет, охота на тварей — я всегда рад. Но это…       — Понимаю. Слишком насыщенными для тебя были последние месяцы.       — Да. Ну и… там еще Мара будет, да еще ее брат… я как-то туда не хочу. Пускай сами разбираются.       — Я так и думал.       — Я не… — Маркус безнадежно запустил руку в волосы. — Знаю, все это очень глупо звучит. И трусливо.       — Ну, тебе довелось немало страха испытать за это время. Было бы странно, если бы ты ничего не боялся. — Вдруг Командор задумчиво посмотрел на него. — Хм.       — Что?       — Может, в этом и дело? Страх не дает твоей магии проснуться?       — Ну, я же не круглыми сутками трясусь от него.       — Не обязательно трястись. Чувства и эмоции обычно прячутся внутри — и только если их нет сил скрывать, прорываются наружу. Особенно в твоем случае, учитывая, что ты своих настоящих чувств стараешься не показывать вообще никому. — Помолчав, он грустно прибавил: — Порой мне кажется, что ты и сам не вполне их осознаешь.       Маркус подавленно молчал. С этим спорить было трудно. Он и правда не всегда понимал, что с ним происходит — и уж точно не сразу понимал, почему.       — Да уж. — Он тоскливо усмехнулся: — Вот бы с той же ясностью видеть и понимать их, как магию.       — Тебе бы это на самом деле помогло. Без шуток.       Они снова помолчали.       — Я пойду, — наконец проговорил Маркус.       — Иди. И запомни, о чем мы говорили.       — Ага.       Мара на удивление спокойно восприняла новость о том, что ее хотят отправить к авварам. Больше всего она боялась, что ее отдадут храмовникам, но Адвен обещал, что решит вопрос с Первым чародеем лично, а отступницу передаст надежным союзникам. Рыцарь-капитан после долгих уговоров согласился, но сказал, что сначала пусть придет ответ от Первого чародея, а потом они оставят Мару в покое. Храмовники ушли дожидаться ответа в Амарантайн, и через несколько дней из Башни Кинлох с вороном пришло официальное разрешение отправить Мару в «экспедицию». Это всех вполне устроило.       Накануне ухода Мары Маркус сам подошел к ней и предложил провести с ним ночь. Она, конечно, не была против: похоже, он все еще ей нравился. Их захватил буйный и огненный секс, доставивший обоим большое удовольствие — а потом Мара, прильнув к его груди, проговорила:       — Я по тебе скучать буду.       — Я по тебе тоже.       — Да врешь ты все. — Она вздохнула. — Завтра опять пойдешь трахаться со своей малефикаркой.       — Она не малефикарка, а маг крови. Лектра не использует свою силу во зло.       — Ага, ага.       — Слушай, — Маркус нежно огладил ее грудь, — мы сейчас вместе. К чему говорить о других?       — Да так. Не знаю. Хочется сразу обо всем и ни о чем. И к авварам хочется. И отсюда уходить не хочется. И от тебя уходить.       — Ну, что тут поделаешь. Так Адвен решил — и ты не против.       — Да, но… — Мара тихо засмеялась. — Всего сразу хочется — и даже непонятно, чего больше. Я такая дура, наверное.       — Ничего подобного.       — Да ладно. Асаара меня иногда называет саирабазом, когда сердится. Это о многом говорит.       — Только о том, что твое лоно так же горячо, как солнце Пар Воллена.       — Ой, ну все. — Она расхохоталась, обнимая его. — Такие страсти пошли, признания…       И вдруг она посмотрела на него совершенно серьезно.       — Я люблю тебя, знаешь.       Маркус вежливо улыбнулся, стараясь не побледнеть.       — Мара… ты очаровательна, и тебе просто нет равных, но мы же договаривались…       — Я знаю, знаю. — Мара перевернулась на спину и уставилась в потолок. — Помню, что сама говорила: никаких влюбленностей, ничего такого. Сама себе обещала. Но как-то не получается, знаешь. Ты… хороший такой. — Она сжала его руку. — И не только в постели. Вообще. Понимаю, что не я первая, не я последняя, ты еще со столькими бабами переспишь… и с этой мымрой тоже…       — Ты опять про Лектру? — Маркус нахмурился. — Чем она тебе не угодила-то?       — Да у меня от нее мороз по коже! — Отняв руку, Мара принялась жестикулировать: — То опыты свои проводит, то просто смотрит на всех не моргая, как кукла, то страшилки вдруг примется рассказывать…       — Страшилки?       — Ага. Всякие тевинтерские байки. Помню, она рассказала одну, про одну тевинтерскую магичку, у которой отца убили или что-то такое, и она всем мстила. Притворялась целительницей, а сама своих жертв усмиряла. И еще приговаривала при этом: — Повернувшись к Маркусу, она начала вещать замогильным тоном: — «Слабы руки-ноги, мыслей рой в мозгу. Стрелами калеными мысли я прижгу. Больше снов не будет, до свиданья, дар. На губах улыбка, а в груди кошмар». И еще говорит это, глядя мне прямо в глаза и не моргая… брр! Как ты вообще с ней разговаривать можешь?       Маркус улыбнулся. «Это же детская страшилка. Я бы такой испугался, может, лет в девять. Лектра, наверное, проверяла, испугается Мара или нет… надо будет ей сказать, что все-таки проверять окружающих на прочность некрасиво. Даже если ерундой вроде этого».       — История и правда жутковатая. Но Лектра же не обещала с тобой то же самое сделать под покровом ночи.       — Пусть только попробует!       Пользуясь тем, что Мара замолчала и обиженно скрестила руки на груди, Маркус коснулся губами ее шеи и спросил:       — Так тебя на самом деле зовут Мередит?       — Ой, не напоминай. — Ее лицо вытянулось. — Ненавижу это имя. Напоминает Круг. Феликс говорит, что у всех Амеллов имена серьезные, важные. Одного моего брата вообще звали Аристид, в честь дяди. А меня — Мередит, тоже в честь кого-то там, наверное. Не знаю.       — А мне нравится. Красивое имя. Правда, — Маркус улыбнулся, — тебе больше «Мара» подходит.       — Вот и я так думаю.       Она прижалась к нему покрепче.       — Хорошо с тобой. Я правда буду скучать.       — Ну, если я буду в тех краях, обязательно тебя навещу. Или ты меня. Как повезет.       — Ну да, но… это же не то совсем.       Они помолчали. Затем Мара прильнула к нему с крепким и глубоким поцелуем — и, переводя дыхание, сказала:       — Давай еще раз. Хочу побольше воспоминаний с собой унести.       — С удовольствием.       Так прошла ночь.