Black hearted love

Сто сорок четыре года. Столько Максу придется оставаться в доме Дэвида — точнее, в доме, в котором Дэвид жил: он не знал, сможет ли выкупить его, и пока мог рассчитывать только на длительную аренду. Кроме жилья, оставалось питание для Макса на целых полтора столетия. Дэвиду придется отыскать того, кто согласится помогать Максу после него самого — кого-то гораздо младше себя. Вот почему в справочнике были астрономические термины и формулы; сейчас Дэвид вспомнил, что квартирмейстер увлекался астрономией и как-то раз даже организовал для детей наблюдения за ночным небом, когда они с Гвен заболели. Дэвид узнал, как работает Серебряная нить, но, как и с номером накануне, сейчас он предпочел бы неведение и возможность до последнего надеяться на лучшее. Теперь же он натолкнулся на собственный барьер — на временной период гораздо длиннее его собственной жизни, и ему нужно было решить, как его преодолеть. Макс не ждал его за кухонным столом и не смотрел телевизор в гостиной, и Дэвид сразу направился в ванную. К счастью, в этот раз дверь была не заперта, и он открыл ее, готовясь к тому, что ему снова придется ехать на ферму.  — Макс? Я… Он умолк: Макс еще спал. Дэвид тихо подошел и присел на бортик ванны. Макс лежал на боку, скрестив руки на груди; он прислонился лбом к стенке ванны, неестественно для человека изогнувшись в спине, и уперся в другую стенку подошвами кед, которые никогда не снимал. На его лице было то же выражение, с каким он отодвигался от солнечных лучей, когда сидел на коридорном полу — он чуть приподнял верхнюю губу, словно готовясь зарычать. Он хмурился во сне, но на его лице отображалась не столько злость, сколько усталость. Дэвид протянул руку, чтобы поправить прядь его волос, и тут же отдернул ее, взглянув на отчетливо виднеющиеся клыки. Дэвид не хотел, чтобы он оказался запертым здесь на срок, который был в два раза длиннее прожитой им жизни. Еще сильнее он не хотел, чтобы Макс оказался навсегда запертым в одной из Серебряных комнат. Но, глядя на него сейчас, Дэвид думал о другом: даже если он благополучно проведет здесь нужное время, даже если он избежит Серебряных комнат, даже если барьер каким-то чудом удастся снять раньше — после всего он снова будет сам по себе. Да, в историях Макса мелькали вампиры, оборотни, иногда люди; он не всегда был один, но он был одинок и, кажется, делал все, чтобы оставаться в одиночестве до конца — страшного и такого же одинокого. Дэвид мог лишь надеяться, что однажды на его пути появится настоящая помощь и тот, кто поможет ему ее принять. Он представил, как, спустя десятилетия, когда его уже не станет, Макс так же, свернувшись, будет спать в расщелине или дупле, и его сердце сжалось от невыносимой тоски. Может, однажды его найдут. А может, ему удастся этого избежать, но потом, спустя долгое время…  — Ты чего? Дэвид поморгал и встретился взглядом с Максом, который смотрел на него, чуть повернув голову.  — Ты о чем?  — О том, что ты тут хнычешь, пока я сплю, — Макс сел в ванне. — Что случилось? Дэвид быстро вытер мокрые глаза.  — Ничего, все в порядке, Макс! Как ты себя чувствуешь? Макс не отвечал. Он нахмурился сильнее, чем во сне, и Дэвид ожидал, что он рассердится — на то, что Дэвид зашел в ванную, или на его вопрос, но, помолчав, Макс спокойно сказал:  — Я в порядке.  — Я могу съездить на ферму, если нужно.  — Нет. Не нужно. Макс обхватил колени руками и наклонил голову набок, глядя на него со странным участием — таким, словно это Дэвид прятался от группы Особой помощи в чужом доме и ждал, когда ему принесут поесть. Дэвид привык проявлять внимание к другим, но ему было неловко ощущать его на себе. Он прочистил горло и сказал:  — Я сумел встретиться с Дэниэлом сегодня, кажется, мое отсутствие в субботу у него никаких подозрений не вызвало. Макс хмыкнул в ответ. Дэвид продолжил: — Он о многом мне рассказал, я даже не знаю, с чего начать… Он сказал, что в новостях приукрасили ситуацию, и тех диких вампиров еще не окружили, их только хотят окружить и для этого передвигают к городу какие-то временные барьеры. Дэниэл сказал, что их хотят поймать живыми. Что группа Особой помощи, точнее, Орден не собирается их убивать и хочет "очистить" в специальных комнатах. Макс кивнул.  — В Серебряных комнатах.  — Он сказал, что тот, кто попадает внутрь, остается там, пока не очистится, но, если комнаты серебряные, то…  — Тот, кто внутри, звереет и умирает, — Макс усмехнулся. — Твое лечение, кстати, мало чем отличается.  Дэвид тихо спросил:  — Через сколько наступает смерть? Макс пожал плечами.  — Как повезет, через несколько дней или через год. Дэвид поднялся с бортика; он не мог усидеть на месте от волнения и негодования.  — Это ужасно. Как они могут так поступать? Неужели никому… Макс прервал его.  — Дэвид, стой. Подожди. Вот только не надо сейчас переживать из-за Серебряных комнат и того, что я туда попаду, договорились? Макс снова смотрел на него непривычно участливо, и Дэвид покачал головой, словно стряхивая это участие с себя.  — Я не могу не переживать. Хотя бы потому, что, пока ты тут, я за тебя отвечаю. Макс фыркнул.  — Еще скажи, что ты старше. Но Дэвид не отступал.  — Пока ты тут, пока я тут живу, и пока действует барьер, — лучше опираться на факты, так Макс прислушается. — Дэниэл сказал, что Серебряная нить привязана к астрономическим циклам и продержится здесь еще сто сорок четыре года.  — Тогда все в порядке. Макс выглядел почти довольным, и Дэвид не понял, почему.  — В порядке?  — Конечно. Я никогда столько не спал, но, если просыпаться на два месяца и снова засыпать, погоди, сейчас… — он стал загибать пальцы. — В общем, точно не скажу, но спячек за шесть уложиться можно.  — Как ты будешь питаться, когда проснешься?  — Ну, после спячки хочется есть, конечно, но я из-за такого никогда не зверею. Подожди, посчитаю еще раз… Может, у меня получится проспать весь срок целиком? Он забормотал себе под нос, что-то прикидывая и подсчитывая, но Дэвид не понимал, как он может так беспечно относиться к сроку, к спячке — ко всему.  — Что ты будешь делать, если проснешься, когда здесь будут люди? Макс осклабился.  — Они забудут, что они меня видели.  — А если ты проснешься и все же захочешь есть? Нападешь на них и обнаружишь себя? Попадешь в барьер? Что, если… если тебя найдут, пока ты спишь? Что тогда?  — Дэвид, я не понимаю, ты что, хочешь сидеть тут и ждать, когда я проснусь, чтобы меня накормить? Ты же был вожатым, а не няней. Макс говорил тише — опасно тише. Дэвид выдержал его тон и ответил:  — Кто-то должен это сделать.  — Кто угодно, но не ты. Его голос звучал так же, как тогда на кухне, когда он велел ему идти спать; не низко, не воркующе, но так, что его было сложно, почти невозможно ослушаться.  — Займись своей жизнью, найди себе новый лагерь или, не знаю, открой свой, тебе без этого никак, видимо. Поможешь и себе, и мне. Макс говорил мягче, но его слова ранили Дэвида сильнее, чем любые другие. Он не нашелся, что ответить, когда Макс вышел из ванной, бросив: "Ладно, я встаю". Неужели Макс думает, что он был для него всего лишь заменой лагерю? Да, может, сначала так оно и было, но не теперь. Дэвид вышел из ванной и закрыл за собой дверь. Скоро ужин, так? Хорошо, что сейчас он может уцепиться за свое четкое расписание. Макс смотрел телевизор, забравшись на диван и перевернувшись вниз головой. Когда Дэвид зашел в гостиную, он чуть приподнялся и спросил:  — Ты купил печень? Эй! — Да, конечно. Дэвид проходил мимо, и Макс протянул руку и быстро схватил его за ногу. Дэвид споткнулся и отскочил в сторону.  — Макс! Макс рассмеялся. Он перевернулся и сел по-обычному.  — Что? Я привел тебя в чувство, чтобы ты тут не жалел всякую нечисть вроде меня, — он угрожающе пошевелил пальцами с длинными когтями. Он улыбался, но Дэвид не мог улыбнуться ему в ответ. Возможно, это последний раз, когда он видит его таким. Выкладывая смесь в миску, Дэвид пытался утешить себя тем, что узнал, как работает барьер, что он заботился о Максе столько, сколько нужно — пусть это «сколько нужно» и определял не он сам. Сейчас он мог лишь продлить на один, может, два вечера ту жизнь, которую они вели последние месяцы, а потом расстаться с ней и жить с мыслью, что так будет лучше если не для них обоих, то для Макса. Только вот, если Макс думает, что Дэвид когда-нибудь о нем забудет, что он прекратит за него переживать, то ошибается. Он принес Максу его миску с едой и сел с ним рядом. По местному телевидению показали новости, и начался сериал — какая-то старая латиноамериканская мелодрама. Макс искоса посмотрел на Дэвида.  — А ты что, не будешь ужинать?  — Я пока не хочу. Макс доел печень, поставил миску на пол и откинул голову, глядя в потолок. Он о чем-то размышлял.  — То, что тебе рассказал этот Дэниэл... он рассказал это просто так, сам? Или ты его расспрашивал? Дэвид покачал головой.  — Нет, он сам обо всем мне рассказал. Хотел объяснить мне, почему слово «нечисть» — не ругательство, и уверял, что рано или поздно я это пойму, — Дэвид усмехнулся. — Похоже, ему нужно выполнить план и привлечь в Орден новых сторонников. Он много говорил про очищение, про то, что Серебряные комнаты это благо... Еще он сказал, что я — двенадцатый из тех, с кем он говорил о подобном здесь, в Сонном пике. Даже вручил мне сборник молитв или что-то вроде. Макс удивился.  — Молитв?  — Да, очень похоже на них. Сейчас, я покажу. Дэвид принес маленькую зеленую книжку, открыл ее и зачитал вслух:  — «Зимууг, направляющий светила, да направь свет свой на тех, кто пребывает во тьме…» Он остановился из-за странного звука: Макс сидел на диване, с завыванием раскачиваясь из стороны в сторону.  — Макс! Макс, ты в порядке? Макс с отвращением посмотрел на книжку в его руках.  — Закрой ее!  Дэвид захлопнул книжку и убрал ее за спину.  — Прости, я не знал, что этот текст так на тебя подействует.  — Это не текст, — Макс поморщился, — это страницы! Они пересыпаны спорами лишайника с осины.  — Это смертельно?  — Нет, это отвратительно! Представь самый мерзкий запах и усиль его до бесконечности. Дэвид перехватил книжку так, чтобы держать ее в двух пальцах, словно теперь она стала опасна и для него тоже.  — Дэниэл ничего мне об этом не сказал. Мог ли он что-то подозревать и специально дать Дэвиду обработанную книгу?.. Макс объяснил:  — Старшие вампиры говорили мне, что раньше так обрабатывали Библии. Видимо, у Ордена те же методы. Он все еще смотрел на книгу с отвращением, и Дэвид сказал:  — Я могу сжечь ее. Эти тексты нам вряд ли понадобятся. Макс помотал головой.  — Не сейчас, мне будет еще хуже, если она нагреется. Просто... просто убери ее из дома. Дэвид кивнул. Он взял один из мусорных мешков и завернул книжку в него. Он открыл входную дверь и повернулся к следовавшему за ним Максу:  — Ничего, если я спрячу ее под крыльцо?  — Сойдет. Только забери ее, когда съедешь, не хотелось бы спать с ней рядом. Дэвид вышел из дома и засунул книжку в узкую выемку под ступеньками крыльца. Он проигнорировал волну тоски, вызванную безразличным "когда съедешь", и сказал:  — Я могу забрать ее отсюда завтра утром. Оставлю на работе или где-нибудь еще... Или, если хочешь, я унесу ее сейчас. Макс?.. Макс смотрел за спину Дэвида, широко раскрыв глаза. Не переводя на него взгляд, он ответил:  — Нет. Сейчас не нужно. Прежде, чем закрыть дверь, Дэвид внимательно посмотрел на ограду. Он не видел и не чувствовал ничего подозрительного. Но с барьером в любом случае ничего произойти не могло: он простоит здесь еще сотню лет, даже больше. Макс ведь не сможет уйти отсюда сегодня? В гостиной все так же работал телевизор; Макс сидел на диване, покрытом царапинами — мелкими и глубокими, длинными и короткими. Все выглядело, как обычно, но при этом было совсем не так.  — Ну, что. Репеллент ты нашел, осталось найти жилье, — Макс скрестил руки на груди. — У тебя есть двое суток, Дэвид. Точнее, пятьдесят два часа.  — Ничего себе, ты так точно все рассчитал? Дэвид пытался пошутить, но Макс был серьезен.  — Да. Через пятьдесят два часа тебя здесь быть не должно. Ты понял? Дэвид не выдержал.  — Нет. Не понял, и не хочу это понимать. И никуда я не уйду, — Дэвид проигнорировал свой дрожащий голос и тьму, начавшую клубиться в глазах Макса. — Я не смогу спокойно жить где-то в другом месте, зная, что ты... что ты спишь здесь. И мы оба знаем, что тебе даже необязательно засыпать, — его голос срывался. — Почему ты отталкиваешь меня и мою помощь? Я недостаточно хорош для тебя? Дэвид не смог произнести эти слова вслух, он боялся даже думать о них — он боялся мысли, что Максу нужен кто-то другой, что ему нужен человек получше, и что Макс готов уснуть, лишь бы не пить именно его кровь. Эта мысль внезапно рассеялась, как дымка, из-за резкой усталости, волной прокатившейся по его телу. Дэвид зевнул. Он удивился своему состоянию; похоже, он действительно устал за последние дни, если его клонило в сон во время серьезного разговора. Он зажмурился, прогоняя слабость, и услышал голос Макса:   — Дэвид, я не могу находиться с тобой рядом. И я не могу пить твою кровь. Макс говорил ровно и четко. Тьма в его расширившихся зрачках давила и мешала, но Дэвид сопротивлялся ей. Он напрягся и спросил:  — Почему? Чем я хуже других людей?  — Ты лучше других людей. Для меня ты лучше всех. И поэтому я могу тебя убить. Я... я хочу этого. Голос Макса был таким же ровным, но немного грустным, а еще то, что он говорил, было очень странным. Дэвид собрался с силой и задал еще один вопрос.  — Ч-что?..  — Неважно. Макс говорил тихо, но Дэвид расслышал его и подумал, что, возможно, это и правда не так важно. Нет, это важно!  — Подожди, Макс, я… — он зевнул еще раз. Они говорили об очень серьёзных вещах, почему он засыпал? Макс тихо повторил:  — Неважно, забудь об этом, Дэвид. Он пристально смотрел на него, и тьма в его взгляде больше не давила и не угрожала — она сконцентрировалась на нем, не давая ему посмотреть, точнее, подумать в сторону. Макс воркующе произнес:  — Устал? Дэвид хотел покачать головой — он не устал! — но не сумел; он кивнул.  — Может, тебе отдохнуть? Поговорим после, как думаешь? Дэвид снова кивнул, и Макс улыбнулся в ответ — довольно, одобряюще, так, что хотелось его послушаться и никогда, никогда больше с ним не спорить. Дэвид поднялся с дивана и снова зевнул.  — Я пойду, прилягу. Зайдя в спальню, он остановился, закрыл глаза и зажал пальцами переносицу. В чем дело? Он не собирался идти сюда, но его ноги двигались против его воли. Но, может, это то, чего он хочет? Может, отдохнуть и правда неплохая идея? А потом они с Максом поговорят о… о чем они говорили? Неважно. Дэвид забрался в постель и посмотрел на силуэт Макса в дверном проеме. Он сонно улыбнулся.  — Почему ты стоишь там? Макс усмехнулся. — Мне лучше сюда не заходить.  — Глупости. Заходи и ложись рядом. Что он несет? Почему он лепечет, как трехлетний ребенок? Макс медленно зашел в его спальню. Он сел на кровать в его ногах, и Дэвиду стало еще спокойнее, чем было до этого. В отдаленной части его ума что-то стучало, металось, словно птица в клетке; от этого было муторно, и Дэвид постарался отвлечься. У него получилось. Ему было по-сонному тепло и хорошо. Сильная, плотная тьма обволакивала его, как мягкое облако. Макс подвинулся и наклонился к нему ближе.  — Спи, Дэвид. У тебя завтра насыщенный день. Тот проект по работе, помнишь? У тебя ведь еще их много, правда? Так что спи и набирайся сил. Дэвид хотел возразить, но забыл слова сразу же, как только составил фразу в уме. Он сосредоточился и сумел сказать лишь одно слово:  — Нить. Он не понял, что оно значит. Макс погладил одеяло рядом с его рукой, не касаясь ее.  — Забудь об этом. Дэвид хотел сказать, что он и так ничего не помнит. На самом деле, разве кто-то сейчас сидел здесь, рядом с ним, чтобы произносить эти слова?.. Разве это была не его собственная мысль?..  — Забудь об этом. И Дэвид забыл того, кто говорил ему обо всем забыть.