Black hearted love

В лесу стояла тишина. Иногда среди дымки бегущих облаков показывалась луна и звезды, и корпус машины слабо отражал их мерцание. Макс сидел на крыше, осматриваясь вокруг. Пара одичавших вряд ли стала бы следовать за ними сюда, но могли быть и другие — те, кого тоже притягивает человеческое тепло. Макс мог дать им отпор. Он мог защитить Дэвида, он даже хотел, чтобы у него появился для этого повод, но сейчас Дэвид спал и не смог бы оценить его преданность. Макс посмотрел на лунный свет, струящийся по поверхности капота, как по глади озера. И он еще смеялся над оборотнями за их верность людям. Он был сыт, но где-то внутри него все еще скреблась его дикость, недовольная тем, что он оставил свою добычу в живых. Макс усмирял ее той же мыслью, тем же обещанием, что и тогда, когда позволил Дэвиду разжать свои челюсти: не сейчас. Он убьет Дэвида в другой раз, он обязательно это сделает, но только не теперь. Его тьма поверила ему; она свернулась в клубок, терпеливо дожидаясь своего часа, оставив Макса решать, как сделать так, чтобы этот час никогда не настал. Было самое время соскочить с крыши и скрыться в лесу, но Макс не мог снова покинуть Дэвида после того, как тот доказал, что тоже ему предан. Из машины донесся скрип. Макс наклонился и заглянул внутрь: Дэвид повернулся на бок и ойкнул во сне, приложив руку к травмированному плечу. От злости Макс впился когтями в металл крыши, и только раздавшийся скрежет заставил его успокоиться. Он хотел выколоть глаза старшему, но рядом вертелась его дочь, и Дэвид был напуган — Макс отчетливо это почувствовал. Вампир был младше и отступил, но то, что он ранил Дэвида, то, что он пытался его отобрать, и толкнуло Макса в зверство. У него оставалось совсем мало времени — рассчитанный по часам срок, в течение которого он мог сдерживать себя, подходил к концу. Макс вспомнил Дэвида, стоящего рядом с ним на коленях, и произнесенное им: «Я хочу тебе помочь». Макс почувствовал желание смять машину с Дэвидом в своих руках и швырнуть куда-нибудь подальше, словно комок бумаги. Да, Дэвид хотел ему помочь. Макс успел услышать его мысли, пусть и против своей воли — он не собирался наблюдать за ними. И он уж тем более не собирался… «Просто в этот раз мне было сложно справиться с твоим гипнозом». Это было хуже всего. Хуже зверства, барьеров и солнца, вместе взятых. Макс свыкся со своим голодом, но даже в начале, когда он еще не знал, как с ним обращаться, он его чувствовал. Но что он мог сделать с гипнозом, который не замечал? Что ж, выходит, быть вампиром — это не только желать крови смертного против своей воли, но и против своей воли управлять им. Ему нужно что-то с этим делать. Как-то... прекратить, ограничить — он должен будет этому научиться. Он смог управиться со своей жаждой, значит, управится и со своими силами. Макс подбадривал себя, но давящее осознание, что его способности куда непредсказуемее его голода, оказывалось сильнее. Он чувствовал себя маленьким и слабым — или же старым и слабым, разницы не было. Наверно, поэтому он чуть не рассыпался у Дэвида в руках от своей слабости и ветхости. В тот момент Макс почти поверил, что всё это можно… убрать. Это была секундная, отчаянная надежда на волшебство, но сейчас, успокоившись, Макс понимал, что никакого волшебства, никакой чудодейственной пыльцы нет. И все же ему ничего не оставалось, кроме как попытаться, на случай, если он все же ошибся, и волшебство реально. Еще в доме Дэвида, прикидывая, какое место для сна ему выбрать, Макс надеялся, что слухи правдивы, вампиры могут умереть в спячке, и конкретно эта станет для него последней. Он готовился навсегда уснуть в Серебряной комнате и, на самом деле, был разъярен, когда услышал шум снаружи своего ящика. Он не хотел умирать сейчас, но он хотел бы однажды умереть — не в руках охотников и не одичавшим и бьющимся с разбегу о какую-нибудь скалу или стену. Он вспомнил непонятный страх, который пережил тогда, в ванной. Тогда в его груди что-то шевелилось, и он так боялся умереть, и это было так… приятно, так хорошо, что ему хотелось испытать это снова. Кто знает, может, тот ужас означал, что нормальная биологическая смерть ему все же доступна? Макс посмотрел на верхушки сосен и светлеющее небо над ними. Было еще кое-что: он замерз, пока лежал в Серебряной комнате. Он мог ошибаться — он провел день на солнце до этого, но фантомный озноб был таким реальным, таким соблазнительно живым, что Макс цеплялся за воспоминание об этом ощущении, как за еще один повод поверить в свою смерть. Он растопырил пальцы и осмотрел руки: левый мизинец выдавался вперед. Если его тело могло вести себя, как обычное живое, то — кто знает, может, у него есть шанс. Макс сжал руку в кулак. Он не станет говорить об этом Дэвиду. Он вообще не хотел бы брать его с собой, но им обоим будет спокойнее, если Дэвид будет рядом, а не станет его спасать, бегая по лесам с ломом и лопатой. Да, будет лучше, если Макс сможет его охранять, если Дэвид будет с ним, он и должен быть с ним, так? Макс почувствовал, что в его глазах темнеет, и с горечью подумал, что это еще одна вещь, которую он хотел бы убрать. Начинало светать, и Макс спустился с крыши машины на землю. Он сидел, согнувшись, чтобы попадать в тень машины и не оставаться на свету, и крутил в руках тонкие травинки, росшие рядом. Он уже собирался забраться в багажник, когда дверь машины открылась, и оттуда выскочил Дэвид.  — Макс?! Он озирался вокруг, крутясь на месте, пока не увидел Макса.  — Вот ты где. Дэвид улыбнулся. Он был очень бледен. Макс подошел и толкнул его обратно в машину.  — Подожди, не так быстро. Он забрался на пассажирское сиденье, жмурясь и шипя из-за попадавших на него солнечных лучей. Когда он развернулся к Дэвиду, тот встревоженно спросил:  — Что с твоим лицом? Ты весь потемнел…  — Ага, загорал на солнышке. Дай руку.  — Ч-что? Макс сам схватил его за руку. Дэвид не двигался, пока он проверял его пульс. Макс не обратил его, но бледность и красные глаза настораживали.  — Они покраснели еще вчера, — Дэвид понял, что именно он разглядывает. — Гвен отправила меня домой из-за этого… Наверно, все дело в твоем гипнозе. Дэвид стал тереть глаза руками. Макс прищурился, разглядывая их. Красные прожилки на белках выглядели болезненно, но вместе с тем Макс видел их иначе: для него это был пролитый напиток, лишь капля из целой чаши, достаточная для того, чтобы вспомнить, почти почувствовать на языке его вкус. Макс облизнулся. В глазах Дэвида мелькнул испуг, и это было хорошо: Дэвид должен его опасаться — даже теперь, после всего, он должен быть начеку. Макс оттянул когтем ворот его футболки, и Дэвид повернул голову влево, обнажая основание шеи. Макс наклонился к ней и увидел след от укуса — еле заметный, но различимый для того, чтобы наполнить его непонятным восторгом. Он тщательно осмотрел след, отодвинулся, поправив футболку Дэвида, и тихо сказал:  — Я думал, что убью тебя.  — Я знал, что ты сможешь остановиться. Дэвид улыбнулся, и Максу захотелось укусить его снова. Может, даже отгрызть кусочек. Он посмотрел в окно и пробормотал:  — Ты такой бестолковый, Дэвид, не понимаю, как ты вообще прожил столько времени… — он поморщился из-за дневного света и бросил: — Тебе сегодня нужно больше пить, лучше сок. И съешь что-нибудь, приготовленное из яиц.  — Это из-за укуса? Макс кивнул.  — Да. Это… это необязательно, но так ты будешь лучше себя чувствовать.  — Хорошо, — Дэвид размял шею, наклонив голову вперед и назад, — так… ты не передумал? Я про координаты. Макс пожал плечами.  — Нет, — Дэвид нерешительно смотрел на него, и Макс спросил: — Что-то изменилось? Я доберусь сам, просто ночью ты готов был помчаться туда, и я… Дэвид его прервал:  — Я всего лишь хотел увезти тебя подальше отсюда. И, как уже говорил, я не считаю, что ты обязан туда ехать. Макс спокойно сказал:  — Ну, зато я считаю. Дэвид молча кивнул. Он достал телефон и открыл карту.  — Дорога займет не больше десяти часов, — он вставил телефон в держатель, — на работе меня не ждут до понедельника, Гвен я предупредил… и я еще позвоню ей сегодня. Но я не знаю, будет ли меня искать Дэниэл или остальные люди из Ордена. Макс проследил за тем, как Дэвид поправляет изорванный ворот футболки, пряча его под куртку, и сказал:  — Не будут. Дэвид кивнул, поморщившись из-за того, что задел царапины на плече. Он ничего не уточнял, и Макс усмехнулся.  — Что, даже не станешь спрашивать, почему?  — Если ты потом сотрешь мне память, то нет. Макс поерзал на сиденье. В отличие от момента с укусом, воспоминания Дэвида он стирал намеренно, так что упрек был заслужен.  — Не сотру. Помнишь, он дал тебе ту вонючую книжку?.. Ты теперь посвященный, который встал на истинный путь, что-то такое. Так что тебя не станут трогать, даже если ты мне помогал. — Тебя поймал Дэниэл? Где, у барьера вокруг дома?  — Нет. Я попал в барьер вокруг города и проторчал в нем весь день. Там я и обгорел. Прошлой ночью меня вытащили оттуда люди из группы Особой помощи. Они допросили меня, а потом передали Дэниэлу и остальным из Ордена, а они уже, ну… отвезли меня в лес и засунули в Комнату. Дэвид нахмурился.  — Барьер вокруг города? Но как же Серебряная нить вокруг дома?  — Я увидел в ней брешь и решил проскочить через нее. Я не знаю, как такое возможно, так что не спрашивай. Макс говорил резко, но он был готов грубить, лишь бы не говорить о своем провалившемся плане, из-за которого чувствовал себя полным дураком. Дэвид кивнул.  — Я понял, — он улыбнулся Максу. — Я рад, что ты выбрался. Пусть все и сложилось не совсем удачно, ты теперь свободен, и… Макс выдерживал свет утреннего солнца, но выдержать Дэвида с его бесконечным оптимизмом уже не мог.  — Мне пора спать.  — Да, конечно, Макс! Я совсем об этом забыл, — Дэвид открыл дверь машины и высунулся наружу, осматривая лес. — Мне отогнать машину в тень? Макс покачал головой.  — Нет, есть вариант получше. Он забрался в багажник, устроившись головой на мотке веревки. Дэвид с сомнением посмотрел на него, и Макс сказал:  — Так ты сможешь ехать и не ждать, пока я проснусь. Или остановись в мотеле, тебе тоже не помешает отдохнуть. Дэвид замотал головой.  — Нет, я не хочу оставлять тебя одного. Макс, ты уверен, что это хороший вариант? Макс закатил глаза.  — Да. Если тебя остановят, и меня найдут, я с этим разберусь.  — Как?  — Неважно. Все, Дэвид, я вырубаюсь. Макс отключился сразу, как только Дэвид закрыл багажник. После еды вампиров всегда тянет в сон. Когда он проснулся, машина стояла на месте. Макс постучал по крышке багажника, и через несколько секунд Дэвид выпустил его наружу. Уже стемнело; машина стояла в узком проезде между старым металлическим забором и огороженной лужайкой.  — Мы уже на месте?  — Еще нет, но мы уже в Монтане. Это заброшенная электростанция.  — Сколько мы проехали?  — Не больше двухсот миль. Я отъехал от Сонного пика и остановился, чтобы купить воды и заправиться. Я проехал еще около часа и решил дождаться вечера здесь. Дэвид смотрел на него с виноватым видом, но Макс не стал придираться к тому, что он был осторожен.  — Боялся, что тебя все-таки остановят и примут за маньяка? Ладно, я понял. Едем? Пока Макс забирался на сидение и пристегивал ремень, Дэвид подробнее рассказал ему о маршруте.  — Нам нужно будет остановиться, не доезжая до Видж-Фоллз, и оттуда двигаться на север. На картах указано, что там есть тропа, но, в любом случае, нам придется пройтись пешком.  — Не проблема, я всегда так передвигаюсь, — Макс посмотрел на Дэвида: его глаза выглядели получше, но вид у него был уставший. — А ты как? Не хочешь все-таки выспаться в мотеле?  — Нет-нет, я могу вести еще несколько часов, — Дэвид закусил губу и добавил: — и я вряд ли смогу уснуть, пока мы не доберемся до точки. Макс посмотрел в окно, за которым мелькали барьерные ограждения.  — Тогда давай доберемся туда как можно раньше. На сидении сзади что-то булькало. Макс обернулся на звук, и Дэвид объяснил:  — Я купил воды и сока в магазине у заправки.  — А что-то из еды?  — Сэндвичи и протеиновые батончики. Кстати, — Дэвид спохватился, — ты не голоден?  — Нет, я наелся ночью, так что… Макс тут же прикусил свой язык. Если бы он мог, он бы покраснел от смущения за свои слова, но Дэвид просто кивнул в ответ. Они ехали молча. В машине еле слышно играло радио. Тихая музыка и движение убаюкивали Макса; ему казалось, что он вот-вот задремлет с открытыми глазами, когда Дэвид вдруг сказал:  — Так и не расскажешь, что произошло с барьером? От досады Макс стукнул головой по спинке сидения. Ладно, это рано или поздно случилось бы.  — Я уже говорил, я увидел в нем брешь.  — Брешь? Разве это возможно?  — Я сам этого не понимаю, но она там была. Я не стал бы вбегать в барьер просто так. Дэвид ничего не ответил. Он помолчал и, наконец, спросил:  — И почему ты решил меня усыпить и стереть мне память? Макс отвернулся от него к окну и прижался носом к стеклу.  — Сначала я хотел усыпить тебя и лечь спать где-нибудь под домом — ну, просто вырыть нору. Но когда я увидел проход в Серебряной нити, то решил рискнуть.  — Так почему ты решил усыпить меня? Макс отодвинулся от стекла. Он наклонил голову и уставился на свои колени.  — Потому что ты бы не позволил мне это делать.  — Да, не позволил бы. Дэвид не сказал ничего больше, и Макс не выдержал. — Ну, не тяни. Скажи, что тебе неприятно. Или что ты недоволен, или что ты все понимаешь, — да, скажи мне это, пожалуйста! — только не сиди и не молчи тут с обиженным видом.  — Нет, Макс, я ничего не понимаю, — Дэвид, не улыбаясь, посмотрел на него. — И я не обижен, а огорчен. Макс промолчал. Он не знал, что сказать, и Дэвид продолжил:  — Я просил тебя так не делать. Макс дернул себя за прядь волос.  — Я знаю.  — Но ты сделал.  — Я знаю! Я хотел как лучше, Дэвид. Я хотел защитить тебя. Я знал, когда именно перестану сдерживаться, и к этому времени хотел уснуть или уйти. Я не думал, что ты вспомнишь меня и станешь меня искать, и тебе придется меня выкапывать, и… Макс остановился; он не хотел упоминать сейчас укус.  — Макс, дело не в том, что мне пришлось тебя выкапывать. Мы договаривались, что ты не станешь применять ко мне свой гипноз, но ты его применил. Ты нарушил наш уговор. Макс уставился на лобовое стекло перед собой. Даже теперь, спустя столько времени он не имел понятия, как именно работает Дэвид. Дэвид мог бы возмутиться из-за того, что Макс вмешался в его память, и его внутричерепное давление скакало и повреждало его капилляры; что на него напали дикие вампиры, что ему пришлось рисковать жизнью, что Макс пил его кровь, но нет — его огорчало то, что Макс нарушил уговор.  — Серьезно? Это все, что тебя волнует? Дэвид кивнул.  — Конечно! Я никогда не осужу тебя, если ты не можешь себя контролировать, но, когда ты стирал мои воспоминания, ты действовал сознательно. Я прав?  — Да. Извини.  — Я не могу противостоять твоим способностям, Макс. У меня нет от них никакой защиты, а я хочу жить и принимать решения самостоятельно, без чужих внушений, даже твоих.  — Ну все, я понял, извини. Я больше так не буду.  — Твои способности — это большая сила. И применять их нужно ответственно. Макс ощутил огромное желание снова оказаться в Серебряной комнате. Он рявкнул:  — Я правда больше не буду, Дэвид, хватит! Дэвид умолк. Макс искоса на него взглянул: у него был очень довольный вид. Макс фыркнул. Макс поступил неправильно. Дэвид его отчитал. Макс сделал вид, что он тупой, но теперь, благодаря Дэвиду, наконец-то поумнел и все осознал. Круг замкнулся, вселенная пришла в равновесие. Они свернули с магистрали и около получаса ехали по старому шоссе. Навстречу им не проехала ни одна машина. Наконец, Дэвид посмотрел на навигатор и сказал:  — Мы на месте. Здесь шоссе разветвлялось: основная дорога делала крутой поворот влево, а прямо шла широкая лесная тропа. Макс выбрался из машины и прошелся вперед. Чуть дальше тропа сужалась и терялась среди деревьев. Место очень походило на то, где они останавливались прошлой ночью, но лес вокруг был совсем другим: чувствовалось, что теперь они не просто на природе, они в дикой местности. Максу было здесь комфортно, но Дэвид не отходил от машины. Ему в любом случае стоило хоть немного поспать, и Макс сказал:  — Мы можем проехать по этой тропе к лесу, подальше от дороги. А потом я подожду, пока ты отдохнешь.  — Но ты же не можешь идти при дневном свете?  — Я разбужу тебя до рассвета. Дэвид покачал головой.  — Боюсь, я вряд ли смогу сейчас уснуть.  — Дэвид, я буду следить за тобой, тебя никто не тронет.  — Нет, не поэтому, — Дэвид устало взъерошил волосы, — я засыпаю и вижу странные сны. Они снятся один за другим и не прекращаются до утра. Честно, мне легче не спать совсем... И я даже не могу запомнить, что именно мне снится, — он усмехнулся. Макс догадывался, в чем причина таких снов.  — Я могу помочь, — он быстро добавил: — я могу попробовать. Если ты хочешь, конечно. Дэвид потер лоб рукой и кивнул.  — Попробуй, пожалуйста. Дэвид проехал по лесной дороге до самого тупика и заглушил двигатель. Он убрал телефон из держателя и развернулся к Максу.  — Макс… Может, нам не стоит этого делать? Макс нахмурился. Он хотел ответить, что не будет шариться в голове Дэвида против его воли, но тот продолжил:  — Может, мы просто найдем спокойное место? Где-нибудь подальше от людей. Значит, Дэвид говорил о другом. Макс ровным голосом спросил:  — О, а ты уже не человек? Дэвид помедлил с ответом. Он постучал пальцами по рулю и тихо сказал:  — Я подумал, что ты мог бы сделать меня вампиром. Если тьма внутри Макса и могла быть ему полезна, сейчас для нее было самое время.  — Сделать кем? Дэвид съежился из-за его голоса и пробормотал:  — Я просто подумал, что…  — Я не обращаю, Дэвид. Макс выбрался наружу, и звук хлопнувшей двери отразился эхом в лесу. Он забрался на крышу и сидел, прислушиваясь к уханью ночных птиц и лесным шорохам, выжидая момент, чтобы пойти и прибрать за собой в памяти Дэвида. Правда, после той глупости, которую Дэвид только что нес, он заслуживал парочку кошмаров. Макс подтянул колени к груди и закрыл глаза. Сознание Дэвида было таким же отзывчивым как и тогда, в первый раз. Макс не обратил внимания на жгучую вину и пробрался вперед, ища песок и надписи на нем. Наконец, он нашел нужное место. Он стоял на берегу; рядом с его ногами валялись сухие водоросли и ракушки. Воспоминания лежали между ними и переплетались с песком и рыболовной леской; Макс подумал и решил, что в этот раз будет лучше не трогать их самому. Нет, здесь нужна другая, бережная сила. Макс сосредоточился, и на песчаный берег набежала волна. Схлынув, она оставила после себя надписи, ракушки и камешки в их прежнем порядке. Макс оглядел их напоследок и покинул сознание Дэвида, обещая себе, что больше в него не вернется — каким бы приветливым и свежим оно ни было. Он лежал на крыше, свесив ноги, и смотрел на крупные и яркие звезды. Что-то его беспокоило. Макс не сразу понял, что это было за ощущение; в лесу точно было не жарко, но он чувствовал духоту, и не всем телом, а только ртом. Макс сел и пошевелил языком: он был сухим, и именно эта сухость была ему неприятна. Он же не может проголодаться так быстро? Он пил человеческую кровь накануне, он должен быть сыт еще несколько суток. Неприятное ощущение усиливалось, и Макс спустился с крыши. Он хотел на всякий случай разбудить Дэвида, но остановился, увидев бутылки на заднем сидении. Он тихо открыл дверь и схватил одну из них. Он отошел от машины, открыл бутылку и поднес ее ко рту, наклонив под углом. Вода полилась в его рот, и ему стало легче. От облегчения Макс сделал глоток. Он тут же выронил бутылку и отскочил от нее в сторону — так, словно вода оттуда могла попасть к нему в глотку против его воли. Вода, которую он выпил, протекла по его пищеводу куда-то внутрь него и остановилась там. Он ждал, что она выльется обратно, но ничего не произошло. Пить ему больше не хотелось. Убирая бутылку обратно в машину, он почувствовал, что от ее поверхности отошла этикетка. Она застряла между его пальцами, и Макс попытался убрать ее когтем. У него ничего не вышло. Макс, шипя, потряс бутылку в руках и замер, увидев, в чем дело: между двумя его пальцами появилась небольшая перепонка.