Майклсон до мозга костей

      За всю свою жизнь Руби сталкивалась с разным родом насилия. Она не знала, за какие свои действия получит наказание и каким оно будет. В первые разы в приёмных семьях она была наивной маленькой девочкой, думала, что её примут в семью, как родную. Она думала, что её полюбят.       Руби Хейл быстро усвоила урок.       В четвёртой семье она создала собственную систему выживания. Она прощупывала почву — что можно делать, а что нет. За что последует наказание, а что спустят на тормозах. Если же она не справлялась с этой задачей и ошибалась, то винила только себя. Она пыталась быть, как можно тише. Незаметной, бесшумной, послушной. Будто её и не было вовсе.       Руби Хейл было уже шестнадцать, уже близился её семнадцатый день рождения, но привычки остались прежними. Хоть она и не была больше ни под чьей опекой, Руби следовала старым правилам.       С тех пор, как Хоуп показала ей комнату, в которой Руби могла остановиться, прошло уже десять часов, и Хейл не сомкнула глаз. Хоуп также дала ей сменную одежду, спортивные серые штаны и свободную чёрную футболку, но Руби поспешно-грубо приняла помощь девушки. Она кинула вещи на кровать и не хотела принимать подачки этих странных людей, но потом подумала, что защищаться в этом жутко неудобном вечернем платье будет очень не удобно. Поэтому Хейл надела принесённые Хоуп вещи. Руби была с детства маленькой, отчасти из-за генетики, отчасти из-за плохого питания. Чаще всего в приёмных семьях её обделяли едой, а уже после есть раз в день вошло в привычку.       Хейл оценила свой вид на троечку. Штаны были широкими в зоне бёдер, но из-за резинки на талии не слетали с неё. Длина была подходящей, поэтому штаны оказались довольно удобными. Футболка была на пару размеров больше, особенно растянута в районе груди; Руби могла похвастаться целым вторым размером, но ткань всё равно висела на ней, как мешок. Это тоже не было проблемой, она чувствовала себя комфортно в незаметных потёртых вещах. Носки были новыми и судя по всему мужскими, но Руби всё равно натянута их, а вот обуви для неё не нашлось. Это было проблемой, ведь выбраться из этого странного дома на каблуках было бы очень проблематично.       Она хотела бы принять душ и привести свои волосы в порядок, но в её комнате не оказалось ванной комнаты. Поэтому она убрала длинные светлые волосы в высокий хвост. Если бы Руби могла себе это позволить, то отстригла бы внушительную длину своих волос, но девочки с длинными волосами по многим стереотипам казались симпатичнее и милее. Так было легче получить работу или строить глазки.       Тем не менее дойти до кухни она могла и босиком. Вот только Руби не знала, где находится кухня. Она лишь видела бар на первом этаже в гостиной, но ей станет только хуже, если она начнёт напиваться на пустой желудок. А её желудок был очень пустым. За последние сутки или более, Руби успела лишь ухватить два жутко маленьких бутерброда (наверняка, нашлось бы более изысканное название, но Руби его не знала) на той адской вечеринке. И всё же Руби хотела рискнуть и найти хоть какую-то еду в этом доме. А ещё понаблюдать за реакцией хозяев.       Хейл уже около двадцати минут сидела на полу комнаты, прислонившись ухом к двери. Подозрительных звуков не было. Она с удивлением могла сказать, что всю ночь не слышала ни единого вздоха у её двери. Неужели её оставили без присмотра?       — Они так уверены, что я не сбегу… — хмуро пообормотала Руби. — чёртовы снобы…       Натренированная за все эти годы Хейл, не издав ни единого звука, открыла дверь и вышла наружу. Она пошла вдоль коридора, мельком замечая разные картины на стенах, и направилась в сторону лестницы. В доме стояла гробовая тишина, словно она была единственным человеком, находившимся здесь. От этого становилось ещё страшнее, даже дышать было опасно.       Добравшись до первого этажа, Руби в нерешительности посмотрела на входную дверь. Она была в паре метров от неё, ничего не мешало девушке выскочить за дверь. У неё не оказалось при себе телефона, но часы в комнате показывали, что время уже приближалось к обеду. Наверняка на улице много людей, она сумеет скрыться в толпе… Но что-то заставило её остановиться. Ей пообещали безопасность… свободу… Ей дали надежду, которую она прокляла ещё в детстве, отреклась от неё и поклялась не вспоминать это чувство. Надежду, которую она испытывала, когда отправлялась в новый дом. Надежду на то, что всё измениться и она обретёт семью.       Она ни капли не доверяла странному мужчине с не менее странной татуировкой и ещё более странной подружкой.       — Странный дом… — пробормотала Руби. — грёбанное странное чувство.       Она пошла дальше, мимо гостиной и бара. Пройдя под широкой аркой, она увидела комнату, которую можно было назвать столовой. Руби сделала такой вывод, опираясь на большой стол в центре. Он явно предназначался более, чем для двух людей.       «Сколько их здесь?» — с ужасом подумала Хейл.       Со вздохом Руби так же тихо направилась в сторону двери. К её счастью за ней оказалась кухня. Абсолютно пустая. Девушка облегченно выдохнула.       Открыв холодильник, Руби поняла, что ей крупно повезло, продуктов было достаточно много, чтобы не заметить пропажи. В конце концов, она не собиралась есть много. Она начала выбирать еду, которая не требовала дополнительной готовки.       — Мы могли бы позвать повара, но я привыкла готовить сама.       Руби вздрогнула, когда услышала женский голос сбоку от себя. Дверца холодильника мешала её обзору, но она знала, кого увидит. Решившись, она всё-таки отошла от холодильника и встретилась взглядом с Хоуп. Кусок ветчины выпал из её рук.       — Извини, — шёпотом проговорили Руби.       «Так сложно было сидеть в своей комнате и не высовываться?»       «Сейчас меня накажут,» — с тревогой подумала Руби.       «Думаешь ты имеешь хоть какие-то права в этом доме?»       Голоса из прошлого заставили её виновато опустить рассеянный взгляд в пол. Она облажалась.       «Не высовывайся, дворняжка».       Она ошиблась.       Эти люди могут оказаться гораздо опаснее тех, с кем она имела дело в прошлом. Господи, да она чуть не умерла вчера. Это давало повод умереть ей сегодня.       Руби с большим усилием подняла глаза и встретилась взглядом с абсолютно расслабленным лицом девушки. Но, плечи Хоуп были достаточно напряжены, а взгляд внимательно цеплялся за Руби, чтобы Хейл могла почувствовать угрозу.       — Ты не против сэндвичей? Я не люблю плотно завтракать.       Слова Хоуп вывели её из оцепенения. Руби поняла, что избежала опасности, но ей стоило не медлить, чтобы не испытывать терпение хозяйки дома.       — Да, спасибо, — её голос звучал нормально. Она вложила в это все свои силы. Вчера она была слишком напугана и адреналин позволил вести себя грубо с этой девушкой, но сегодня, Руби планировала быть милой.       — С чем предпочитаешь? — спросила Хоуп, подойдя к холодильнику. Перед этим она подняла ветчину с пола, и Руби мысленно ударила себя по лицу.       — Мне всё равно.       Хоуп пожала плечами и приступила к приготовлению. В то время Руби, не зная, куда себя деть, просто стояла на месте. Она почти привыкла к тишине, стоящей в комнате; Хоуп не вызывала в ней больше оцепеняющего страха. Всё-таки они почти одногодки, Хоуп была выше на пару сантиметров и не выглядела разозлённой. Руби расслабилась, но тут же вернула былое напряжение, когда на кухне появился ещё один человек.       — Ты могла бы не отсылать прислугу, и нам бы не пришлось готовить самим, — произнёс мужчина. Кажется, Джереми.       К нему Руби отнеслась с ещё большей осторожностью, потому что он был старше её. Таким людям она не доверяла вовсе. Взрослые всегда были против неё, и она перестала идти с ними на контакт ещё в детстве.       — Тебе здесь не рады, Гилберт, готовь сам или убирайся из этого дома. Никто не собирается тебя обслуживать, — тем не менее Хоуп сделала три сэндвича, на столе стояло три стакана, а её голос выражал спокойствие.       Руби молча анализировала всё происходящее. Ей подумалось, что Хоуп и Джереми могут быть братом и сестрой. Но они были вовсе не похожи внешне, и между ними присутствовала некая химия, не свойственная родственникам.       Хейл тихо ела свой сэндвич с ветчиной и сыром (она не любила сыр, но не собиралась возражать от предложенной ей еды), молча, не привлекая внимания, но Джереми всё равно с неловкой улыбкой посмотрел на неё:       — Как спалось? — он не знал, как ему стоит обращаться с девушкой в данной ситуации, когда они с Хоуп буквально похитили её, а потом заперли в этом особняке ужасов, но он старался быть вежливым. Честно, старался, но взгляд подростка всё ещё был напуганным.       — Нормально, — пробормотала Руби.       — Она не смыкала глаз всю ночь, — сказала Хоуп, запивая свой сэндвич виноградным соком.       Руби застыла, Джереми неловко отвёл взгляд, а Хоуп, как ни в чём не бывало, продолжила пить сок. Руби от этого только разозлилась, но пыталась подавить эти эмоции.       — Как ты?..       — Я знаю обо всём, что происходит в моём доме.       Хоуп посмотрела на неё своими проницательными глазами, и эмоции Руби сменилось с гнева на страх. Да что она забыла в доме с этими ненормальными? Какого чёрта она завтракает с ними, будто в кругу семьи?       Даже не притронувшись к своему стакану, Руби тут же выскочила из-за кухонного стола (они не завтракала в столовой, а использовали пару барных стульев на кухне) и помчалась вон из кухни, через столовую и прямиком в гостиную. К её удивлению, никто не поспешил её догнать, и когда она преодолела расстояние до двери, то распахнула её и взглянула на улицу. Она была до сих пор босая, но тем не менее с уверенностью сделала шаг за порог. Или попыталась, потому что дальше порога двинуться она не смогла. Путь ей преграждала прозрачная стена, которая при столкновение с Руби начинала отдавать голубым светом.       — Какого хрена?! — выкрикнула Руби и ещё пару раз ударила по невидимой стене.       — Магический барьер, — пояснила Хоуп.       Руби тут же развернулась и посмотрела на Майклсон злым взглядом. За ним она прятала испуг.       — Выпусти меня, — злобно сказала Руби. Теперь она поняла, почему за ней ночью никто не следил. Она бы всё равно не сумела уйти, даже если бы захотела.       — Не могу, — Хоуп ухмыльнулась. — Я не привыкла держать кого-то в заложниках, но боюсь у тебя нет выбора.       — Это незаконно, — возразила Руби, хотя закон всегда мало волновал её.       — Послушай, — Джереми встал рядом с Хоуп и попытался заговорить с Руби, — мы знаем, что ты напугана…       — Вовсе нет, — упрямо заявила девушка.       — …мы знаем, что тебе сложно это принять, но прошу, пойми. Сверхъестественное существует и ты часть всего этого; если останешься одна, то они найдут тебя, и ты пожалеешь, что не осталась с нами. Я искренне хочу помочь тебе.       — Да вы просто психи. Даже если это всё правда, никто не захочет помогать такой оборванке, как я, просто из искренности.       Хоуп оглядела Руби ещё раз. Маленькую, беззащитную, напуганную, но готовую защищаться. Она видела в ней ребёнка, который слишком рано повзрослел. Вчера она услышала о непростой жизни Хейл. Руби могла солгать им о своём прошлом, чтобы вызвать жалость, но Хоуп верила её словам. И сейчас она поняла, какой подход нужен, чтобы уговорить Руби остаться.       — Ты права, — произнесла Хоуп, — ничего в этом мире не делается просто так. Давай заключим сделку?       — Чего? — опешила блондинка, но быстро взяла себя в руки. Будто пугливый котёнок, она устремила свой взгляд на Хоуп. — Какую сделку?       — Всё просто, мы защитим тебя. Гарантируем безопасность, обучим тебя всему, что поможет тебе выжить. Джереми весьма неплох в самообороне, а я расскажу о всех сверхъестественных существах и опасностях, которые могут тебе навредить. Мы подготовим тебя, а потом ты сможешь уйти и зажить так, как тебе хочется. А до тех пор, ты можешь жить здесь и ни в чём себе не отказывать. Неплохо, не так ли?       «Это не имеет никакого смысла» — подумала Руби. — «Никто бы не стал делать столько всего ради меня одной».       — В чём ваша выгода?       — Всё просто. У нас есть теория, что твоя татуировка, как и у Джереми имеет вид карты. Нам только нужна эта карта, чтобы понять, куда она нас приведёт.       — Боюсь, вы просчитались, у меня с роду не было никаких тату, — съязвила Руби. Тем не менее, предложение было заманчивым. Жить в роскошном доме, питаться вкусной едой. Ей не придётся работать и иметь дело с хамством своего арендодателя.       — Я знаю, — сказала Хоуп, — ты ещё не активировала её. У нас есть пара дневников, там в подробностях описано, как это работает. Ты можешь изучить их, а потом сказать нам о своём решении.       — Вампиры, магическая татуировка… звучит не то, чтобы очень правдоподобно…       Хоуп тяжело вздохнула, сделала ладонью круговое движение, и двери позади Руби с громким стуком захлопнулись. Хейл вздрогнула, испуганно посмотрела на запертые двери, а потом на Хоуп. Джереми стоял молча, доверив ситуацию Майклсон.       — Кто ты? — резко спросила Руби.       — Я ведьма, — пожала плечами Хоуп. — точнее часть меня. У меня довольно разнообразная родословная. Если ты согласишься на моё предложение, то я расскажу тебе всё, что пожелаешь.       — Чёрт с тобой, давай свои дневники.       Джереми облегчённо улыбнулся и направился к лестнице на второй этаж. Все дневники находились в его комнате — накануне он просматривал записи.       — Это правильно…       — Я ещё не сказала да!       Хоуп и Руби стояли посреди гостиной пялясь друг на друга. Остаться здесь было безумной идеей, но это был шанс на новую жизнь.       Руби Хейл устала убегать. Она устала быть никем. Если эта сделка поможет обрести ей новую жизнь, знания и способ защитить себя, то она не против сказать «да». Это будет её самое безумное решение, возможно, она пожалеет об этом, но не больше, чем она жалеет о своей старой жизни. Может у новой окажется смысл.       — Я попросила подготовить тебе новую комнату, вчера на это не было времени. Пойдём, я покажу, где она находится. Там есть балкон и ванная комната, — Хоуп протянула руку, и Руби подумала, на что она надеется? Проигнорировав этот жест, девушка направилась к лестнице. Хоуп ухмыльнулась и двинулась вперёд, комната Руби находилась рядом с её собственной.       Хоуп надеялась, что этот союз не приведёт Руби к гибели, как и всех её близких. Руби просто надеялась и для неё это было прогрессом.