***
Рей воспитывалась в далёком пустынном краю. Солнечного света было там сколько угодно — настолько, что практически никогда на светило не набегала тень облаков. И его жар выжигал растения и всё живое, оставляя только раскалённый песок. Лишь на короткое время в году пустыня расцветала, и Рей могла пообщаться с матерью, для которой пустынный климат был труднопереносим. И сейчас на Явине царица наслаждалась пышной растительностью, цветущими лугами, тучными пастбищами. Она с упоением вдыхала воздух Явина с еле уловимой ноткой морской соли в нём, насыщенный запахом растений, земли, хвойных деревьев, густо укрывающих горные склоны. Каждое утро царица ускользала из своих покоев, чтобы пройтись по покрытой росой траве, погладить шёлковое руно белоснежных и чёрных овец, пасущихся на лугах, и взглянуть на величественных быков и коров в царских стадах. Потом она сбегала по едва видной меж камней тропинке на берег моря, чтобы окунуться в его сапфировые волны. Сегодняшнее утро не было исключением. В прозрачной дымке синели вдали вершины гор. Хрустальными трелями наполняли воздух поющие в кустах птицы. Рей вышла из погружённого в безмолвие дворца и пробралась к задней калитке прилегающего ко дворцу сада. Она подставляла лицо ласковым лучам утреннего солнца, лёгкий бриз играл складками её короткого хитона. Пройдя рощу оливковых деревьев, Рей стала спускаться к морю, решив пройтись по лугам после купания. Вдруг солнечный свет померк из-за невесть откуда набежавшего на солнце облака. Сильный порыв ветра взвихрил вокруг Рей песок, ветви и сорванные с деревьев листья, разлохматил её волосы. И на мгновение Рей показалось, будто ветер донёс до неё отзвуки слов: «…встретит… встретит… любовь… любовь… такую зловещую… и небывалую… небывалую… что содрогнутся соплеменники… позор… на род…» Царица закрыла лицо руками, но через короткое время всё стихло. Сердце её словно стиснуло невидимыми тисками от тревожного предчувствия. Рей оглянулась по сторонам: вокруг не было ни души. Она сделала пару неуверенных шагов по тропинке, но затем остановилась и, помедлив минуту, бросилась назад. Она решила без промедления отправиться в храм Света, чтобы в дыме волшебных трав очиститься от возникшей тревоги. Самый короткий путь от берега моря к храму пролегал по царскому лугу, и Рей спешила, приминая ногами сочные стебли мягкой травы, почти не замечая раскинувшейся перед ней живописной картины. Неожиданно какая-то тень пересекла ей дорогу. Рей вздрогнула и подняла взгляд. Прямо на её пути стоял тот самый бык Кайло, который благодаря ей избежал жертвенного алтаря. Бык повернул голову и задумчиво взглянул на Рей огромными тёмными глазами, медленно жуя сочную траву. Окончательно взошедшее на небосклон солнце в полную силу рассиялось, золотистым светом заиграв на белоснежной шкуре быка, на остриях его изогнутых рогов, ярко выхватив единственную тёмную отметину на лбу великана. Рей отшатнулась, в изумлении от увиденного. Она закрыла глаза, а когда вновь открыла их, то ей почудилось, что перед ней стоит красивый, сильный, высокий молодой мужчина, исполненный достоинства и спокойствия. Царица как наяву видела бледную кожу, широкие плечи, могучую грудь и шелковистые чёрные волосы, падающие на плечи. Выразительные глаза, казалось, заглядывали прямо ей в душу. И царица поняла, что прекраснее его нет никого на всём белом свете. — Кайло! — сдавленно произнесла Рей, протянув руки навстречу быку. — О, Кайло! Как во сне, неуверенно переступая ногами, она приблизилась к животному и всем телом приникла к его горячему боку, обеими руками оглаживая мягкую шкуру. Бык вздохнул, тряхнул ушами и продолжил ощипывать зелёную траву. А Рей, не в силах оторваться, прижималась щекой к сильной шее посланца Палпатина, дрожащими пальцами очертила изгиб длинных рогов. И вдруг всем своим существом осознала, что она любит это чудесное творение, это совершенное создание, явленное по воле бога и захватившее все её мысли и чувства. — Я люблю тебя, Кайло, — прошептала едва слышно Рей, — тебя одного. И никто другой мне не нужен!Сестра ночи
2 апреля 2020 г. в 11:40
Тёмным чужеродным пятном выделялась посланница Датомира на фоне радостной палитры фресок дворца. Только массивные украшения из чернёного серебра поблескивали на запястьях и груди ведьмы.
— Мы рады приветствовать тебя, Гетзерион, на землях Явина! — сияя улыбкой, произнёс По.
Гетзерион мрачно взглянула на царя. Её взгляд казался ещё тяжелее из-за татуировок, окружавших глаза и переходящих на лоб и щёки ведьмы. Под взглядом ведьмы улыбка царя увяла.
— Мы скорбим вместе с тобой, — уныло продолжил царь, — и бесконечно сожалеем, что столь печальное событие произошло на землях Явина.
Ведьма склонила голову в знак того, что принимает сожаления. Царь взмахнул рукой, и из темноты ниши выступил жрец с глиняной амфорой в руках. Сноук приблизился к Гетзерион и, поклонившись, протянул ей сосуд.
— Как же так случилось, хотела бы я знать? — прошипела Гетзерион, принимая из рук Сноука амфору. — Мои Сёстры не так легко расстаются с жизнью.
— Это было очень печально. Я бы даже сказал, что произошёл трагический случай, — нахмурился По. — Прими же дары Явина: пусть они и не утолят твою печаль, но покажут, насколько горька эта утрата и для нас.
— Поведай же мне подробности, о достославный царь Явина! — вкрадчиво сказала Гетзерион, вновь впиваясь взглядом в царя.
Поёжившись под пронизывающим взглядом ведьмы, По поднялся с трона со словами:
— С удовольствием побеседовал бы с тобой дольше, но, увы, меня ждут неотложные дела. Верховный жрец Сноук ответит на все твои вопросы, Гетзерион.
Ведьма поклонилась, по-прежнему сжимая в руках урну с прахом. А По поспешно скрылся в боковых дверях.
— Это больше похоже на бегство, Верховный жрец, — резко повернулась к Сноуку Гетзерион.
— Царя можно понять, о, досточтимая Сестра: ему тяжело вспоминать о случившемся, — вкрадчиво начал Сноук, — ведь он и сам едва не пострадал.
— Я думала, в здешнем дворце подданные больше пекутся о безопасности царя и его гостей, — скривилась Гетзерион.
— Всё так, безопасность можно обеспечить, — кивнул головой Сноук, — но сложно это сделать в случае колдовства…
Сноук замолчал, глядя прямо на ведьму и ожидая её реакции. Та медлила, поглаживая длинными пальцами в рисунках татуировок амфору.
— Когда сестра Талья умерла, я почувствовала сильный всплеск в соединяющей нас связи. И остальные Сёстры почувствовали то же. А сейчас я продолжаю ощущать эманации ужаса и боли, исходящие от её праха. И ты хочешь сказать, что сильнейшую ведьму Датомира убило колдовство, и она не была готова?
— Бывает, что колдовство не оставляет следов, досточтимая Сестра, — проникновенно сказал Сноук, — особенно если исходит оно не от колдуньи и не от жрицы.
— А кто ещё из простых смертных обладает способностями к этому?
Сноук приблизил безволосую голову практически вплотную к ведьме.
— Не из простых смертных, Сестра, — еле слышно проговорил он, — во дворце есть не только простые смертные. А есть и те, кому не по нраву любвеобильность царя.
— Кто? — выдохнула ведьма, впиваясь взглядом в жреца.
Сноук молчал, выразительно глядя на Гетзерион. Через мгновенье он медленно отстранился.
— По землям Явина ходят и потомки великих богов, например, бога Солнца, Сестра, — сказал он, — и я точно знаю, что царь совсем недавно провёл ночь в покоях царицы и…
Сноук снова замолчал.
— Договаривай, жрец! — вскинулась посланница Датомира.
— И ничего, — пожал плечами Сноук, — ничего. Отправился с утра в храм — вознёс хвалу Палпатину.
Ведьма тяжело дышала, неотрывно глядя на жреца.
— Выходит, — медленно произнесла она, — это колдовство царицы убило сестру Талью?
— Я ничего не утверждаю, — замотал головой жрец, — никаких доказательств у меня нет. «Всем светящая» царица милостива и добра с подданными.
— Конечно, жрец, — процедила Гетзерион, пряча урну в тяжёлых складках своей мантии, — я поняла тебя. Где я могу отдохнуть перед обратной дальней дорогой?
Сноук жестом пригласил Датомирскую ведьму проследовать за ним.