Месть Палпатина

      Каждое утро, едва колесница её божественного отца начинала свой путь по небосклону, Рей нетерпеливо вскакивала с измятой постели и спешила на покрытый росой луг, где пасся возлюбленный её Кайло. Царица велела покрыть его величественные рога золотой краской, и он встречал её сиянием, исходившим не только от прекрасной лоснящейся шкуры, но и от рогов, меж которых, казалось, помещалась лучистая звезда. Рей обнимала быка за могучую шею, вдыхала его терпкий животный запах, прижималась своей обнажённой грудью к его бокам, гладила сверкающие рога. А бык, уже привыкший к её появлениям, косил на неё влажным тёмным глазом, прядал ушами и помахивал хвостом, отгоняя налетевших мух и слепней.       — Кайло, о, Кайло! — шептала Рей, не в силах оторваться. — Как ты прекрасен: словно бог Любви, воплощённый в самом великолепном животном; как могуч: словно герой, запертый в шкуре быка. Ответь же мне, раздели со мной мою страсть!       Но бык молчал, снисходительно позволяя Рей омывать его спину и украшать рога венками самых ярких сорванных на лугу цветов.       Только однажды Рей почудилось, что Кайло встрепенулся при её появлении. Она протянула руки ему навстречу, но бык прошёл мимо, не обратив на царицу никакого внимания. В замешательстве царица обернулась и увидела на том конце луга самую обычную молодую тёлку, забредшую на его край и безмятежно щипавшую траву. Кайло поднял величественную голову в короне рогов и, раздувая ноздри, неотрывно смотрел на ничем не примечательную корову.       В гневе примчалась Рей во дворец:       — Оградить! Оградить! — кричала она.       — Что оградить? Приказывай, царица, — склонился перед ней советник царя.       — Весь луг! Оградить изгородью! Чтобы никаких тёлок! — гневно выкрикивала Рей, тяжело дыша. — Чтобы ни одна скотина не смела… А эту… эту… зарезать!       В волнении, мучимая терзающей её ревностью, Рей металась по своим покоям, не в силах думать ни о чём другом. Стоило ей прилечь и закрыть глаза, как она видела, словно наяву, Кайло, со всей своей животной мощью покрывающего одну за другой тёлок всех возможных мастей и размеров. Рей скрежетала зубами, стонала, вскакивала с ложа и принималась метаться снова. Она не успокоилась, пока утром, придя на луг, не увидела возведённое по всему его периметру ограждение.       Как всегда, могучий бык едва заметил присутствие царицы, меланхолично подъедая сочную траву.       Заламывая руки, Рей опустилась на траву и возвела очи к небу:       — Отец, помоги мне! — взмолилась она и вдруг увидела, как голубизну неба рассёк человек в огромных крыльях.        Мастер Люк! Вот кто мог ей помочь! Он выдумывал невероятные вещи, такие, как покрытые вощёными перьями крылья, которые сейчас и испытывал, паря прямо над головой Рей в синеве неба.       — Люк! Люк! Мастер Люк! — вскричала Рей. — Ты нужен мне!       Она увидела, как мастер Люк опустил голову, выискивая, откуда его зовут. Разглядев на лугу царицу, он кивнул головой и стал кружить в воздухе, медленно снижаясь. Рей кинулась к площадке возле мастерской старого мастера и в нетерпении стала бегать туда-сюда, ожидая, когда Люк спустится вниз. Не успел он коснуться ногами земли, опуская тяжёлые крылья, как Рей бросилась к нему:       — Мастер Люк! Только ты можешь мне помочь!       — Конечно, царица! Всё, что угодно, — склонил мастер седую голову. — Пойдём в мастерскую.       В мастерской Рей уселась на лавку, возбуждённо теребя край платья, не в силах дождаться, когда Люк установит в тень принесённые крылья.       — Что я могу сделать для моей царицы? — наконец подошёл к ней Люк.       Рей вскочила в волнении и схватила Люка за руки:       — Мастер, мастер, — горячечно зашептала она, — я хочу, хочу любить его! Хочу, чтобы он ответил мне! И только ты можешь мне помочь!       — Да чем же я помогу тебе, царица? — озадаченно нахмурился мастер. — Дела любви подвластны лишь богам. Принеси жертву на алтарь богини Любви, и она поможет тебе.       — Нет, нет, — замотала головой Рей, — боги не помогут мне, это сделаешь только ты!       — Да кто же этот смертный, что не подвластен бессмертным богам? — изумился Люк. — И кто в здравом уме способен отказать сиятельной царице?       — Это не смертный, мастер, — опустила глаза Рей, — вернее, не совсем смертный. Это… это… бык.       — Кто? — мотнул седовласой головой старый мастер. — Кажется, мой слух стал подводить меня.       — Бык, бык. Кайло! Я люблю, страстно люблю Кайло! И я молю тебя, мастер, помоги мне утолить мою страсть! — вскричала в отчаяньи Рей.       Изумлённый Люк отпрянул от Рей.       — Кайло? Тот бык, что был дарован богом Палпатином? — пробормотал он. — Но чем же я могу помочь?       — Придумай что-нибудь, я знаю, ты можешь, — Рей схватила Люка за руки и приблизила к нему лицо, окрашенное лихорадочным румянцем, — прекраснее его нет на всём белом свете! И богам не сравниться с ним красотой и статью! И я хочу, хочу его, только его!       — Одумайся, царица, — мягко произнёс Люк, — ведь он бык, не человек! Любой смертный счел бы за счастье разделить с тобой страсть.       — Мне не нужен любой смертный! — отдёрнула руки Рей. — Как ты не понимаешь: мне нужен он, только он!       Она закрыла глаза, вызывая в памяти прекрасную картину. Тяжело вздохнула и продолжила:       — Ты приходил когда-нибудь утром на луг, когда солнечные лучи едва начинают пить росу с травы? Ты видел его, Кайло, как он стоит, сияя, подобно солнцу, а его рога подпирают остриями небесный свод? — Рей обошла мастерскую и остановилась у крошечного окошка, заломив белые руки. — Ты видел, как он силён и могуч, видел, как прекрасна его серебряная шкура? А когда он отряхивает воду после омовения, кажется, что это капли прозрачного горного хрусталя сыпятся на зелёную траву.       Рей обернулась к Люку и впилась в его лицо горячечно блестящими глазами:       — Его чёрная отметина подобна мраку беззвёздной ночи, а глаза — бездонные пещеры, попав в которые, можно пропасть и не выбраться уже никогда… Разве может хоть один ничтожный смертный сравниться с ним, мастер? Я люблю его, люблю всем сердцем и желаю его: только он мне нужен, только он утолит мою страсть! Помоги мне, Люк! Ты моя последняя надежда!       Старый мастер потрясённо смотрел на свою царицу, из глаз которой текли слёзы отчаянья. За свою долгую жизнь он успел повидать немало чудес и выполнял самые причудливые желания правителей, которым служил. Но с такой странной просьбой он столкнулся впервые. Но больше его поразила сила страсти, охватившей царицу, и та мука, которая читалась в её широко распахнутых ореховых глазах.       — Хорошо, моя царица, — произнёс Люк, — я помогу тебе. Но мне надо подумать, как я могу это сделать.       — Спасибо! — выдохнула Рей, обессиленно опускаясь на лавку. — Но не думай слишком долго, Люк, я не вынесу промедления.       Люк молча склонил голову, и Рей, пошатываясь, вышла из мастерской.

***

      Прошло три долгих томительных дня. Видя печаль своей супруги, царь Явина объявил игры с быками, которые прежде так развлекали Рей. Фазма получила распоряжение подготовить лучших атлетов.       В назначенный для игр час царица в прекрасном белоснежном хитоне, обвитом золотыми лентами, и с золотыми же лентами в волосах опустилась на изукрашенное цветами ложе. Виночерпии принесли чаши с вином, и царь По подал сигнал о начале игр.       Первым на арену выпустили огромного чёрного быка.       — Чёрный бык против чёрного раба: кто победит в этой схватке?! — возвестил распорядитель игр.       На арену выбежал чернокожий обнажённый раб, вооружённый дротиками, которые находились в кожаном колчане, закреплённом на спине. Тело раба было натёрто оливковым маслом, отчего оно блестело под яркими лучами солнца. На миг Рей забыла о своей печали и увлеклась необычным зрелищем развернувшегося перед ней противостояния: чёрный мужчина, на теле которого, казалось, была видна каждая мышца, подчёркнутая маслом, и чёрный лоснящийся бык, роющий арену копытом.       На фоне жёлтого песка арены увиденное напомнило Рей изображение на драгоценных амфорах, в коих привозили ей благовония и пряности из Корусанта и Набу. «Финн», — вспомнила Рей имя раба, которого впервые увидела в тот самый день, когда Кайло явился из моря.       Мысли снова вернулись к Кайло, и Рей помрачнела. Меж тем бык ринулся на противника, но Финн ловко увернулся от разъярённого животного и отбежал в сторону, дразня быка. Не сумев задеть противника, бык разъярился пуще прежнего, из-под его копыт по арене веером разлетался песок. Финн, мастерство которого заметно возросло за минувшее время, дразнил грозное животное, порой в последний миг уходя от удара острых изогнутых рогов, подбадриваемый криками и гиканьем зрителей. И вот чернокожий раб изловчился и метнул первый дротик. Просвистев в воздухе, оперённый красным пером дротик воткнулся в холку быка. Бык всхрапнул и споткнулся. И вдруг Рей увидела, как тяжёлая густая капля скатилась по шерсти быка, оставляя на ней влажный след, и упала на жёлтый песок арены, окрашивая его в красный. На мгновенье Рей почудилось, что шкура быка стала белой, а рога золотыми, и она, как наяву, увидела красные полосы, расчертившие сияющие бока, и услышала глухой стук упавшего на арену грузного тела.       Вскочив на ноги и опрокинув чашу с вином, Рей в ужасе закрыла лицо руками и опрометью кинулась вон.       Задыхаясь от быстрого бега, Рей спешила на царский луг. Встречный ветер разметал её волосы и сдул золотую пудру с её груди, но она не могла остановиться, пока не убедится, что с Кайло всё в порядке. Перебравшись через изгородь, царица выбежала на изумрудный луг, огляделась и не обнаружила быка. В ужасе и отчаяньи она закричала:       — Кайло! Кайло!       Внезапно ей почудился быстрый проблеск, словно солнечный луч скользнул по начищенной медной посуде. Рей кинулась в конец луга, туда, где росла одинокая старая олива, и в её скудной тени увидела золотые рога Кайло, а затем и его самого, лежащего в скрывающей его высокой траве. Обессилев от пережитого волнения, на подгибающихся ногах Рей доплелась до Кайло и рухнула рядом, прислонившись спиной к горячему боку быка.       — О, Кайло, — простонала она, — как же я люблю тебя! Почему же ты мне не отвечаешь?!       Слёзы катились по лицу царицы. Она готова была разделить печальную судьбу Ио, пусть даже и будет гнать и жалить её беспощадный овод: лишь бы слиться в любовном экстазе, в муке и счастье плотской любви с возлюбленным её Кайло.       Рей повернулась и прижалась щекой к шершавой шкуре быка и стала гладить рукой его спину. Потом она взобралась на широкую спину Кайло и распласталась на ней. Бык поднялся и неторопливым шагом пошёл по лугу. Постепенно он прибавил шаг и побежал, неся на своей спине Рей. Рей удобно уселась на бычьей спине и подставила лицо тёплому ветру, чтобы он высушил её слёзы. Луг пошёл под уклон, и постепенно набравший скорость бык выбежал на берег моря. Не останавливаясь, он с разбега вбежал в синие воды, обдав Рей искрами брызг. Невольно царица засмеялась и обхватила руками сильную шею быка. Рассекая волны мощной грудью, Кайло плыл, отфыркиваясь, неся царицу Явина на своей спине. Рей, наклонясь, опустила руку в бирюзовую воду, наслаждаясь безмятежностью и тишиной, ценя каждую минуту, проведённую со своим любимым.       Когда, спустя час, бык, наплававшись, вернулся на берег, Рей соскользнула с его спины и направилась в мастерскую мастера Люка.