По Кроличьей Норе

— Юнги. Эй, Юнги. Бэкхён уже несколько раз окликнул идущего рядом с ним Юнги, но тот совершенно никак не реагировал. Лис пытался достучаться до него и так, и сяк — всё безуспешно. В конце концов он не выдержал и щёлкнул человека по носу. Юнги бы сморщиться, возмутиться или ещё что. Но его энергии хватило только на то, чтобы вздохнуть и поднять взгляд. — Чего тебе? — Здесь неподалёку ручей, мы можем остановиться там до вечера, — слегка раздражённо сообщил Бэкхён. — Мы прошли уже примерно полпути, но граница ещё довольно далеко, так что вряд ли патруль нас потревожит. Ты вообще как? — ...Просто устал, — ответил Юнги. Это не было ложью. Он и правда ужасно устал. Только вот вряд ли Бэкхён мог хотя бы догадываться о реальных причинах его усталости. — И да, звучит неплохо. Остановимся там. Лис кивнул и поёжился от ветра. — Мой родной климат гораздо теплее, — жалобно пробормотал он. Вскоре они и правда дошли до ручья. Пришлось поднапрячься и расчистить место у берега, чтобы все пятьдесят с чем-то человек могли отдохнуть. Некоторые из тех, у кого ещё оставались силы, пошли дальше в лес — за едой или на разведку. Однажды их уже чуть не поймали; в тот раз они едва успели вовремя спрятаться от патруля. Неподалёку один из людей-котов укладывал Чонгука на траву — от смены позиции лепи застонал и напрягся. Юнги уселся рядом с ним и измождённо опустил голову. Так он и просидел довольно долго, и в сознание его вернуло внезапное ощущение полнейшей растерянности. — Чонгук? Лепи повернул голову в его сторону и приоткрыл глаза. Они уже стали карими, но их словно застилала мыльная пелена. Чонгук проморгался, фокусируя взгляд на человеке рядом. — ...Юнги-хён? Где мы? Эмпат облегчённо выдохнул и позволил себе снова расслабиться. — Точно не скажу. Где-то на пути к нейтральным территориям или типа того. Тебе бы Бэкхёна спросить. — Кто такой Бэкхён? — Чонгук протянул руку к Юнги и обвил пальцами его запястье. Тот слегка напрягся от прикосновения, и следующие его слова звучали как-то зажато. — Эм. Он… Он лис. Он помогал мне… Помогал всех организовать. А ещё, эм… У него такое же лицо, как… Как у того типа, который, эм… напал на нас. — ...Юнги-хён? — в голосе и эмоциях Чонгука появились нотки настороженности и заботы; парень постепенно приходил в себя. Он приподнялся на локте, смотря на Юнги из-под разлохмаченной чёлки. — Ты плачешь. — А? Не.. Не плачу, — но как только Юнги поднял отяжелевшие пальцы к глазам, те и правда коснулись чего-то мокрого. — Ох. Я… плачу. Почему я плачу? Чонгук сел, с трудом, но сел. Он всё ещё не особо понимал, что произошло и где они находились, оглядывался вокруг изумлённо и пошатывался, как неуклюжая рыбёшка, выброшенная на берег. Но он смог подняться, упереться руками в плечи Юнги и взглянуть тому прямо в глаза. — Что такое? Юнги покачал головой, и даже это движение далось ему с трудом. — Я… Я не знаю. Просто… Всё такое тяжёлое… Как будто конечности свинцом налиты. — Я могу помочь? — тихо прошептал Чонгук. — Что тебе нужно? — Я не… — Юнги подался вперёд и прислонился головой к шее Чонгука, пропуская через себя его сердцебиение. Он глубоко вдохнул, и ещё раз, и ещё, в такт с биением сердца лепи. Оказывается, до этого он даже нормально не дышал. Как будто на него давило— — Слишком много эмоций. — ...Эмоций? — повторил Чонгук. Он сдвинулся и осторожно обнял Юнги, одной ладонью поглаживая его по спине. — Можешь сфокусироваться только на моих? Прежде чем ответить, Юнги ещё несколько раз вдохнул и выдохнул. — Твои эмоции такие… яркие. И сильные. Это странно. Я больше ни от кого таких не чувствую. Чонгук слегка смял пальцами чужую рубашку. Словно пытаясь защитить. — Ты и сам такой же. А больше я таких не встречал. Я же уже говорил тебе? Ты очень яркий. Ты сияешь, прямо как звёзды. Юнги выдавил из себя смешок. — Нам нужно будет это обсудить. Может… После того, как ты придёшь в себя. И когда я не буду хотеть просто лечь и никогда больше не шевелиться. — Потом, — согласился Чонгук, крепче обнимая Юнги. — Помогает? Какое-то время Юнги молчал, а потом тоже легонько обвил руки вокруг чужой талии. — Да. Да. Мне легче концентрироваться на тебе, когда мы касаемся друг друга. Чонгук повёл ухом и улыбнулся в чужие волосы. — В таком случае, я больше тебя не отпущу. “Тебе придётся”, сказал бы на такое Юнги. Но лепи сейчас был так спокоен и счастлив, что не хотелось это прерывать. Он просто позволит Чонгуку побыть рядом ещё немного. **** Чем ближе группа подходила к нейтральным территориям, тем радостнее становился общий настрой. Чонгука всё ещё сторонились, особенно теперь, когда он очнулся и шёл среди всех, но никто не собирался разжигать конфликт на пустом месте. После того, как лепи пришёл в себя, он целый день не отходил от Юнги, будто приклеился. Он почти не разговаривал, только пару раз упомянул различия в их мирах, на что получил полный недоверия взгляд Бэкхёна. В остальном он молчал, как и Юнги, пытающийся не потерять рассудок от круговорота эмоций. До границы оставалось полдня пути, когда они остановились, чтобы перекусить и дать ногам отдохнуть. Многие из их группы были умелыми охотниками, а река, вдоль которой они шли, была полна рыбы. — Ваш обед, — плюхнулся на траву рядом с Юнги Чонгук, гордо протягивая тому палку с рыбой. Рыба дымилась и вкусно пахла. Юнги был занят тем, что растирал синяк на голени — видать, врезался по дурости в какое-то бревно или ещё что. Он по-совиному поморгал, глядя на лепи и еду в его руке. — Оу, — Юнги заторможенно взял протянутую палочку. — Спасибо. — И ещё минуту спустя он всё же решился спросить. — Ты сейчас скажешь, что сам её поймал и приготовил, да? Чонгук гордо кивнул, и его уши закачались в такт. По мокрым штанинам было вполне понятно, что пока все остальные работали, он тоже не сидел сложа руки. — И я использовал свои силы только совсем чу-у-уточку. Юнги уставился на лепи, пытаясь разобраться в коктейле из гордости и желания угодить. Он не понимал причины таких чувств. Всё же они были друг для друга не более, чем незнакомцами, но Чонгук рисковал жизнью, всего лишь потакая его прихоти. Это… была какая-то бессмыслица. В конце концов он решил просто сказать: — Спасибо за рыбу. — Тебе легче сегодня? — спросил Чонгук, принимаясь за собственный обед. В отличие от обеда Юнги, рацион лепи состоял из ягод и каких-то корешков из чащи леса. Ни он, ни все остальные лепи, видимо, совсем не ели мяса. — С эмоциями? Юнги кивнул. Странное дело, но счастье и любопытство непоседливого лепи действовали на него успокаивающе. Кроме того, по мере приближения к границе среди группы исчезали страх и тревога, сменяясь осторожной надеждой. — Да. А тебе? Лучше? После того как чуть копыта не отбросил, хоть я и говорил тебе не переборщить? — Лучше, — согласно дёрнул ухом Чонгук. — Я накапливаю энергию быстрее, чем трачу, по крайней мере обычно. Я думал, что у меня уже достаточно на новый прыжок, но перенести столько людей оказалось тяжелее ожидаемого. Юнги попытался побороть желание потрепать Чонгука по волосам. Божечки. Ему ещё нужно было поддерживать репутацию ворчливого старикашки. — Тебе нужно быть осторожнее. И, может, не потакать прихотям каких-то рандомов с улицы? — Ты не рандом с улицы, — Чонгук запихнул в рот что-то напоминающее морковку, только белую, и посмотрел на человека. — Ну, что-то близкое к тому, — мягко настоял Юнги. — Вот что ты вообще обо мне знаешь? Кроме моего имени и способности? Чонгук медленно прожевал морковку. — Я знаю, что ты хочешь помочь людям вокруг, хотя это опасно для тебя самого. А это говорит мне о том, какой ты человек. Ты хороший человек. — Только вот обычно это не так, — парировал Юнги. — В тот день меня просто закрутило во всех этих эмоциях. И я заставил тебя помочь мне. Разве это не говорит, насколько я на самом деле эгоистичен? — Но ты меня не заставлял, — нахмурился Чонгук. Это выглядело смешно из-за того, что он всё ещё жевал морковку. — Я помог тебе, потому что хотел. Хотя мог бы и отказаться. Но я сам хотел этого. — ...Сначала прожуй, а потом говори, — не нашёл, что ответить, Юнги. Воспользовавшись паузой, чтобы подумать, он вскоре спросил. — Почему? Чонгук прожевал, и уже поднёс следующую морковку ко рту, прежде чем опустить её обратно. — Потому что… просто потому. Ты… Ты тот, кого я искал уже очень, очень долго. И ты просил меня о помощи. Конечно, я бы помог. — Господи, — Юнги провёл рукой по волосам. — Я даже не знаю, кто ты. Меня напрягает, что ты хочешь мне чем-то помочь. — Юнги-хён, я открытая книга, — Чонгук слабо улыбнулся. — И сдаётся мне, что у тебя есть кое-какое преимущество перед другими, когда дело доходит до понимания людей. Юнги со вздохом поднял глаза к небу. — Может, мне будет немного проще, если ты расскажешь что-нибудь о себе. Свою историю. Как так получилось, что ты… ну, "путешествуешь по мирам". Чонгук подумал и кивнул, кусая морковку. Пока он жевал, можно было воспользоваться временем и обдумать ответ. — ...Прогуляемся? — в конце концов предложил он, коротко оглядываясь на остальных. — В моём мире много… Людей с хорошим слухом. Юнги через силу улыбнулся. — Не то чтобы у меня был выбор, да? — и со стоном поднялся с земли. — Не привык к таким длинным прогулкам, хм? — хохотнул Чонгук, тоже вскакивая на ноги. Как и все лепи, да и остальные, такие как, например, Бэкхён, он ходил босиком и особо на это не жаловался. — Я за эти дни прошёл больше, чем за всю свою жизнь, — пробормотал Юнги, разминая спину. — Моя… Как ты там это обозвал? Эмпатия? Из-за неё находиться рядом с людьми становится довольно-таки трудно. Ну и, когда я вырос, решил просто запираться в студии как можно больше, чтобы не сойти с ума. Толстые стены спасают. — Ох. Должно быть реально трудно, учитывая, что твой город перенаселён, — Чонгук дождался Юнги и пошёл к деревьям в противоположную сторону от их стоянки. — Ты не думал переехать куда-нибудь, где поменьше народу? — Мне всё ещё нужен интернет, — сухо пояснил Юнги. — Несмотря на все проблемы со способностью, я всё же не из деревенских. Мне нужны всякие там удобства нового века. Плюс ко всему, иногда приходится выходить по работе, так что нужно быть в городе. Я ещё не встал на ноги настолько, чтобы совсем не встречаться с людьми. Надеюсь, в будущем это изменится. Чонгук кивнул головой на слова Юнги, хотя судя по его эмоциям, он мало что понял. — И ты никогда не хотел… Жить где-то ещё? Просто сбежать и найти место, где тебе не было бы больно? Юнги подумал и рассмеялся. — Наверное, я об этом особо не задумывался. Не было возможности. Мне и так повезло получить работу, связанную с музыкой. Это была моя мечта, как-никак. — Я бы хотел как-нибудь послушать твои песни. Лепи вертел в свободной от еды руке карманные часы, и это немного отвлекало. Он постоянно крутил вещицу в руках, пока на него никто не смотрел, открывал и закрывал крышку, вращал стрелки, прислушивался к часовому механизму. Но что бы он ни делал, золотые часы не подавали признаков активности. Тем не менее, само движение отвлекало, так что Юнги даже немного вздрогнул, услышав голос Чонгука снова. — Я всегда был… другим. В моём мире не существует таких сил, которые есть у меня. Никто не может даже свечку зажечь, что уж там говорить о том, что могу делать я. Мне не к кому было обратиться… И это было страшно. Меня выгоняли из любой деревни, как только я случайно использовал свои силы. Люди называли меня дьявольским отродьем. Юнги был не готов к неожиданной серьёзности в его голосе, и ему пришлось физически заставлять себя продолжать идти. — А твои родители? — Были первыми, кто меня прогнал, — беспечно пожал плечами Чонгук, но его эмоции заставляли живот болезненно скручиваться. — Не то что бы это было чем-то совсем из ряда вон выходящим, лепи ведь взрослеют быстрее людей. Юнги медленно втянул в себя воздух и понимающе протянул руку, чтобы коснуться запястья Чонгука. Он был вполне уверен, что не стоило сейчас ничего говорить. Вряд ли слова могли вылечить травму, которую Чонгук когда-то пережил. Чонгук повернулся на прикосновение и секунду спустя выпустил часы из рук, позволяя им безвольно повиснуть на цепочке. Вместо них, он взял руку Юнги в свою. Тот вспыхнул от неожиданности и смущения. Его неловкость не имела особо значения, ведь Чонгук продолжал говорить. — Всё изменилось, когда я понял, что могу покинуть этот мир и уйти на поиски новых, — грудь лепи возбуждённо вздымалась, а его меланхолия сменилась какой-то дурманящей ветреностью. — Существует так много разных миров, Юнги-хён. В некоторых такие способности, как у меня — это норма, хоть они и не настолько сильные. И есть так много разных рас и языков, и пейзажей! Я видел как-то мир, где технологии были ещё более развиты, чем в твоём, и в нём людям вживляли в тела куски механизмов. Или ещё мир гигантских рептилий. Ой, а ещё я видел мир, в котором люди живут под водой! Было тяжело оставаться равнодушным, когда Чонгук был так воодушевлён. — Звучит куда веселее, чем слоняться из деревни в деревню. — Так и есть, — кивнул Чонгук. — Ну, конечно, ничто не идеально. Везде есть свои проблемы в любом случае, но это интересно — исследовать, интереснее всего, что я когда-либо делал в жизни. Настолько, что я занимаюсь одним этим вот уже несколько десятков лет. Юнги кивнул, а потом замер, осознавая. — Погодь. Десятков лет? — Ну да. Он уставился на Чонгука. — А… тебе вообще сколько лет? Конкретно? — Ещё парочку лунных циклов и будет 63 лета, — жизнерадостно ответил лепи. У Юнги отвисла челюсть и разжались пальцы. — Это… 63 года, да? — Да? — Прости. Но… Какого хуя? Чонгук опустил уши вниз, потом снова поднял их наверх, не совсем понимая как ему реагировать на подобный вопрос. — В каком смысле? Юнги обвёл Чонгука свободной рукой. — Тебе не может быть 63 года. Это типа… в кроличьих годах или типа того? — Нет. В моём мире все расы считают возраст циклами лет, было бы довольно неудобно, если бы каждый использовал какую-то свою систему измерения времени, — Чонгук, по всей видимости, решил, что они отошли уже достаточно далеко, потому что сел на траву и утащил за собой Юнги. — Но разные расы достигают зрелости и остаются в ней с разной скоростью. Зуб даю, Бэкхёну нет и тридцати лет. Юнги не сопротивлялся и не жаловался, просто присаживаясь рядом. У него и так мозги словно расплавились. — Что за пиздец. — Не вижу проблемы, — просто сказал Чонгук. — Я собрал информацию о твоём мире, когда приземлился там. Ваши черепахи вроде могут доживать до 250 ле— годов? — Я... Так то черепахи! А ты выглядишь, ну… похожим на человека? Хотя бы? И я же, — Юнги застонал и закрыл лицо ладонями. — Я же сказал тебе звать меня хёном. Ну что за нахер. — Я не против звать тебя хёном, — пожал плечами лепи. — В моём мире нет эквивалента этому слову. Да и люди всё равно стареют быстрее нас. Мы достигаем зрелости раньше, но мы и остаёмся в ней намного, намного дольше. Видишь, разве узнавать о других расах не интересно? — Нет, — простонал Юнги. — От этого мозг кипит. Тебе 63 года. Какого, блять, хрена. Чонгук наконец отпустил его руку и похлопал эмпата по спине, стараясь быть как можно более сочувственным. Юнги со вздохом потёр лицо руками, помотал головой и сказал: — Ладно. Я... Давай просто забудем об этом, и я притворюсь, что ты выглядишь на свой возраст, точнее наоборот. Тебе пять лет. Как бы там ни было… Ты, значит, много путешествуешь? — Я не выгляжу на пять, — поджал губы Чонгук. — И да, много. По самым-самым разным мирам. Но где бы я ни был, я заметил, что… у всех одинаковая энергия. Ты говорил, что мои эмоции ярче, чем у всех остальных, помнишь? Твоя энергия для меня ощущается так же, и моя собственная — тоже. Но кроме нас двоих, я ни разу ещё не встречал кого-то ещё такого же. Юнги бы хотелось ещё подразнить Чонгука насчёт того, насколько мелким он выглядит, но то, что тот только что выдал… было, как минимум, странно. — Может, это потому что наши способности сильнее, чем у остальных? Типа… Блин, не знаю. У нас больше чи или какой-нибудь другой энергии, как в фильмах про боевые искусства? И поэтому мы… блестючее? — Но настолько сильнее, чем вообще все остальные? — тихо спросил Чонгук. — И… Честно-то говоря… Даже моя энергия и рядом не стояла по яркости с твоей. Когда я впервые тебя увидел, чуть не ослеп. Сказать, что Юнги удивился — ничего не сказать. — Но ты можешь вытворять вещи намного более крутые, чем я. В принципе, единственное, что я могу — это чувствовать себя дерьмово среди других людей. — Но ты в разы сильнее любого эмпата, которого я когда-либо встречал, — заметил Чонгук. — Большинство эмпатов чувствуют только людей в одной с ними комнате… Или вообще только через прикосновение. Чего уж говорить о выбросе и проецировании эмоций. Насколько далеко ты можешь чувствовать? — Я... — Юнги замешкался и уставился на свои ладони. — Наверное, где-то… в радиусе пяти миль ощущаются сильные эмоции. По крайней мере, если там много народу. Не то чтобы я мог протестить. Чонгук сделал сложное лицо, видимо, пытался перевести в голове единицы измерения. — Это… очень далеко. Ни один эмпат даже близко к такому не подходит, а ведь ты даже не тренировался. Если бы ты научился это контролировать, ты бы стал весьма могущественным человеком, Юнги-хён. Юнги подтянул колени к груди. — Я бы скорее хотел научиться это отключать. Оно не принесло мне ничего, кроме боли и страданий. На какой-то момент они оба замялись, а затем Чонгук робко протянул руку и коснулся пальцев Юнги. — Я думал о своих силах так же. Но… Я думаю, твои силы способны сделать очень много хороших вещей. Даже если пока это не выглядит так. Юнги покосился на их соприкасающиеся кисти. Робкая надежда Чонгука пробиралась и в его сознание. В конце концов он пробормотал: — Может, ты и прав. Просто, я правда не вижу варианта, как можно с этим сладить— Он вскочил на ноги, как только что-то постороннее подкралось к кончикам его чувств. — Чонгук... Долю секунды лепи просто смотрел на него в полном непонимании. А потом его уши встали вверх и он весь напрягся, глядя куда-то в сторону. — Я кого-то слышу. Юнги похолодел, реагируя одновременно и на эмоции Чонгука, и на нового человека — в основном его нервозность. Посторонний целенаправленно шёл к ним. — Он один. Он знает, что мы здесь. Он… как кошка, готовящаяся к прыжку. — Разведчик канис, — Чонгук поднялся до полуприседа, всё так же настороженно оглядываясь. — Он один, говоришь? Юнги закрыл глаза и глубоко вдохнул. Рядом с ними был один человек, и, конечно, неподалёку была вся его группа. Но ещё дальше, совсем слегка касаясь диапазона Юнги… — Кажется… Там целый отряд. 10 миль к югу от нас. Они нас преследуют. Чонгук прищурился. — Мы уже совсем близко к границе, если пойдём сейчас, есть шанс от них оторваться. Но этот разведчик… — он выпрямился. — Возвращайся к остальным, Юнги-хён. Я с ним разберусь и догоню вас позже. Юнги собирался было согласиться, но вдруг заметил, что в чувствах, доходивших до него, было что-то знакомое. Знакомое, но вместе с тем чужое. Как в тот раз, когда— — Подожди. — Чего подождать? — не понял Чонгук. — Я… Человек, который сюда идёт, он… Я знаю его. Почти. Типа. Как с Бэкхёном, я его уже знаю, но нет, — Юнги никак не мог собрать мысли в кучу и выразить их словами. — Просто… Нельзя ему навредить. — Знаешь его? Юнги-хён, в этом мире нет никого, кого ты бы мог знать— Его уши дёрнулись, и он толкнул Юнги в сторону. Мимо того пролетела стрела и впилась в землю совсем рядом. — Руки вверх, не двигаться! — прозвучал знакомый голос, и из чащи вышел высокий долговязый пёс-разведчик. Он держал наготове ещё одну стрелу, целясь в Чонгука. — Или во второй раз я не промажу. Юнги не сдержал удивлённого вздоха. Он сглотнул слюну и поднял руки. Это всё ещё было странно — видеть торчащие из тёмных волос Чжоу Ми собачьи уши и чувствовать острые и тяжёлые эмоции вместо привычных дружелюбности и открытости, при том исходящие от всё такого же лица. И когда этот Чжоу Ми сказал, что не промахнётся, он был абсолютно в этом уверен. На все сто. — Хорошо, — канис с лицом Чжоу Ми осмотрел их обоих, но, судя по всему, не узнал. Он был похож на хищника, который нашёл свою добычу. — Если хотите жить, пойдёте со мной. Чонгук тоже оцепенел, но, в отличие от Юнги, не от неожиданности или страха. Нерешительность овладела им, и он продолжал бросать на эмпата быстрые взгляды. Угроза жизни действовала лепи на нервы, и его эмоции разве что в голос не кричали: дай мне с этим разобраться. Юнги сжал губы, надрывисто выдохнул и обвил свои пальцы вокруг запястья Чонгука. — Х-хорошо. Но, если уж на то пошло… Может, заключим сделку? — ...Сделку? — Чжоу Ми приподнял бровь. — Сдаётся мне, ты не так уж много можешь предложить, человек. Юнги нервно сглотнул, кусая губу, и кинул взгляд на Чонгука. Затем встряхнул головой и ответил: — Напротив. Мне вот сдаётся, что тебе бы не помешало поймать нас всех. А не одного или двух. Нас целая толпа сбежала, из-под вашего же контроля. Не приведёшь обратно нас всех— кажись, тебе, тц, крышка. Большинство людей и внимания бы не обратили на то, как воздух завибрировал от силы, которой наполнился голос Юнги. Но, судя по тому, как дёрнулись уши Чонгука, лепи заметил. Он не был целью атаки, но вокруг вдруг закружились неловкость и сомнение, и это было бы странно, если бы эти два ощущения не были всего лишь аккомпанементом к словам Юнги. Было очевидно, что на Чжоу Ми это подействовало. У того сдвинулись брови и прижались назад острые собачьи уши. — Ну и что? А что там Юнги вообще хотел доказать? Он всего лишь пытался отвлечь Чжоу Ми и выиграть немного времени для раздумий. Ему не хотелось вести разведчика к остальным. Но ему так же не хотелось, чтобы Чонгук причинил ему какой-либо вред. — Я... Отпусти нас. Если мы приведём тебя к остальным рабам, ты отпустишь нас двоих. Чжоу Ми недоверчиво прищурился. — И вы выдадите всех остальных в обмен на собственную шкуру? — его недоверие отражалось и в эмоциях Чонгука, но лепи сохранял спокойное лицо. Юнги осторожно наклонил голову. Он тоже старался сохранять равнодушное выражение. — А почему бы и нет? Канис фыркнул в отвращении. — ...Ну конечно. Грязный человечишка, — он опустил лук, целясь в землю, но не ослабил натяжения тетивы, а затем кивнул. — Раз так, то вперёд. Юнги всё ещё крепко держал Чонгука за запястье. Его лицо оставалось безразличным, и они двинулись… … в абсолютно противоположном направлении. Да, это было лучшим из всего, что Юнги смог придумать. Теперь всё зависело от Чонгука, и сможет ли тот понять, что Юнги задумал. Но лепи целых 63 года, он же должен быть достаточно смышлён, чтобы сообразить? Так ведь? Пока они шли, Чонгук всё поглядывал на Юнги уголком глаз. Но свободную руку держал поднятой, на виду у Чжоу Ми, и ничего не говорил. Пёс шагал позади них, и ему не составило бы абсолютно никакого труда просто пристрелить их со спины. Но, судя по его эмоциям, он о подобном даже не думал. Покуда никто не рыпался. Юнги показалось, что даже воздух стал каким-то спёртым. Он сглотнул и попытался вспомнить, как делать ту успокаивающую штуку, как в прошлый раз. — Итак… Мистер солдат. Как твоё имя? — Ты, кажется, его и без того прекрасно знаешь, — спокойно и слегка безэмоционально ответил разведчик. — Ты шпион армии, человечишка? Юнги удивил такой ответ. — Ты меня запомнил? — Ты единственный из всех людей, кто носит такую непонятную одежду, — хохотнул Чжоу Ми, а Чонгук поморщился. Лепи вырвали во время того, как он добывал им необходимые вещи, и Юнги успел обзавестись лишь сандалями, а так всё ещё был одет в свои худи и джинсы. В толпе его внешний вид выделялся, пожалуй, сильнее даже королевских роб. Ну, хотя бы не неоново-розовые резиновые перчатки с фартуком, и на том спасибо. — Вы просто ничего не смыслите в моде, — слишком размеренно отреагировал Юнги. — могло ли то быть последствием всех этих лет вынужденной лжи о своих мигренях? — И я просто… Слишком сложно поверить, что я знал кого-то, кто выглядел прямо как ты? — И у него было такое же имя? — по голосу Чжоу Ми было очевидно, что он просто смеётся над Юнги. Но Чонгук на это прижал уши к голове, поглядывая на Юнги, и в его эмоциях появилось предостережение. И этого жеста было достаточно, чтобы эмпат нахмурился и превратил своё изначальное “да” в: — Возможно? — Это самое тупое оправдание за всю мою службу, даже от человека, — ответил Чжоу Ми. — Как далеко ещё? — Мы уже достаточно прошли, — пробормотал Юнги. Чем дальше от лагеря, тем лучше. — Это было не оправдание. Как грубо. Другая версия тебя в разы вежливее. — Да, да, и другая версия меня реально существует, — канис на это явно не купился и продолжал пилить их спины взглядом. — Да. Та версия работает учителем и приносит мне остатки еды, когда ему кажется, что я недоедаю, — просто ответил Юнги. — Чжоу Ми-щщи… Могу я спросить? Почему ты стал солдатом? — Мы здесь не для того, чтобы болтать, заткнись и шагай. — Мне просто любопытно. Что такого произошло… — Юнги проигнорировал приказ. — У меня такое чувство… Ты ведь тоже мог бы быть добрым. Может, тоже стал бы учителем, принося соседям остатки еды. Так… Что же случилось, раз ты теперь держишь на мушке тех, кто ничего плохого не сделал? — Я служу своей нации, — голос Чжоу Ми был сжат и невесел. Чонгук нервно взглянул на Юнги и споткнулся о корень дерева. Юнги его поймал, сжимая запястье лепи крепче. — Аккуратней. Мы же не хотим, чтобы офицер разволновался. Чонгук не успел ответить. — Вы не... а ну стоять, — выкрикнул Чжоу Ми, и Чонгук увидел через плечо, что на них вновь направлена стрела. — Вы меня никуда не ведёте, да? Вы вообще без понятия, что делаете. Юнги не обернулся. Он отчётливо ощущал отчаяние Чжоу Ми, осознание, острым камнем давящие на желудок. — Я… Просто подумай об этом, Чжоу Ми-щщи, хорошо? Думаю, из тебя бы вышел отличный учитель. И он снова сжал запястье Чонгука. Чонгук дёрнулся и сцепил свои пальцы с чужими, а его глаза снова стали полностью белыми. Последним, что они услышали, был крик Чжоу Ми и визг тетивы, когда та отпустила стрелу. И вот они уже стояли посреди поляны, где остановились остальные, и рука Чонгука метнулась к его животу, но стрелы там не было. — Клянусь, у меня вся жизнь перед глазами пронеслась, — выдохнул лепи. Из-за их неожиданного появления кто-то вскрикнул. Юнги подавил в себе желание крепко обнять Чонгука или хотя бы успокоить его бешено бьющееся сердце. Но у них были дела поважнее. — Бэкхён! Где тебя носит, Бэкхён! В одно мгновение пустынный лис подбежал к ним, чуть не падая на ходу. Его уши были настороженно подняты вверх. — Что? Что такое? Вы где были? — Пошли прогуляться, наткнулись на разведчика канис. За нами, скорее всего, целый отряд. Нужно двигаться, постараемся дойти до границы к ночи. Бэкхён выглядел взволнованно, и не он один. Всех, кто слышал слова Юнги, пронзил страх. — Д-да, — прошептал Бэкхён, прежде чем сбросить оцепенение. — Да! Собираемся, вперёд! — он пошёл между группками, пересказывая ситуацию и убеждая поторопиться. — ...Кем бы он ни был в твоём мире… — осторожно начал Чонгук, касаясь руки эмпата. — Это был не он. Юнги облегчённо выдохнул, поворачиваясь к лепи. — Да. Я понял. Но… Нам стоит об этом поговорить. — Поговорим по пути, — кивнул Чонгук, беря Юнги за руку и ведя к месту, где они оставили свои пожитки. Совсем скоро группа была готова к выходу. Мало кто нёс что-то помимо одежды на плечах. Разговор не завязывался в первые полчаса — ребята с хорошим слухом постоянно или шагали где-то рядом, или сидели на деревьях, высматривая других разведчиков. Лес постепенно уступил более каменистому пейзажу, и они зашагали по ущелью меж двух скал. Чонгук держался рядом с Юнги, нервно теребя в руках карманные часы. По мере движения они переместились в конец группы, сторонясь остальных. Юнги ещё раз огляделся, прежде чем пробормотал: — Итак, Чжоу Ми, Бэкхён. Мы видели их обоих в моём мире. Но… здесь они какие-то другие? — Я много раз встречал подобное, пока путешествовал, — так же тихо ответил Чонгук, следя за шагающими впереди. — Лица и имена, похожие на те, что я уже встречал, как копии, но с некоторыми отличиями. Иногда они почти полностью идентичны, но иногда… Иногда что-то происходит в их жизнях, и всё полностью переворачивается. Юнги тяжело вздохнул. Это было интересно. И немного настораживающе, потому что возможно где-то там, в других мирах, разгуливает другая его версия и делает совсем другие вещи, возможно, не вполне правильные с точки зрения морали. — Ясно. Ты когда-нибудь… встречал другие версии меня? — Нет, — покачал головой Чонгук. — Ты первый Юнги-хён, кого я встречал. И… Я… никогда не встречал свои собственные копии тоже. Не уверен, хочу ли, но я ожидал встречи. — Вот как, — Юнги нахмурился. — Но… Ты встречал другие версии Бэкхёна и Чжоу Ми? — Бэкхён выглядит знакомо, — признался Чонгук. — Но я не слишком много взаимодействую с людьми из миров, в которых оказываюсь. Я не вполне уверен, как всё устроено. Иногда мне кажется, что это всё версии, которыми они могли бы стать, сделав другой выбор… Или если бы кто-то ещё сделал другой выбор. Юнги помолчал, а потом кивнул. — Логично. Люди меняются в зависимости от обстоятельств. Но даже так… Думаю, я бы не смог навредить кому-то, кого знаю в своём мире. — Я не собирался ему навредить, — пробормотал Чонгук. — Просто скинуть его в какую-нибудь дыру. Или приморозить к земле, чтобы он за нами не пошёл. Юнги поморщился и вздохнул. — Даже так. Такая судьба не особо привлекательна. — Он всё равно попадёт в неприятности за то, что упустил нас, — Чонгук слегка повернул голову, рассматривая профиль Юнги. — Ты его не спасёшь. Чжоу Ми этого мира сделал свой выбор. И где-то глубоко внутри Юнги это знал. Он не был одним из тех, кто живёт фантазиями. Но всё же… Может, на это и была направлена его речь. Попытаться убедить Чжоу Ми принять другое решение, сделать другой выбор. — Я не скоро к этому привыкну, — признался Юнги. Чонгук не ответил. Только коснулся чужой руки, поддерживая темп ходьбы. Они углублялись всё дальше в горы. **** Когда они пересекли границу, визуально не изменилось ничего от слова совсем. Но вот уже меж покрытыми лесом склонами гор завиднелся городок, и по группе прокатился вздох облегчения. Даже Чонгук подпрыгнул от радости и принялся скакать по тропинке вниз, несмотря на его обычную сдержанность и неловкость, вызванные его собственным миром. — Это обменный пункт, — объяснил Юнги Бэкхён, когда они наконец добрались до первых построек. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. — Ни один разведчик канис не посмеет нас здесь разыскивать. Мы свободны. Юнги не особо понимал всю важность этого события, но всё равно оказался втянут во всеобщее ликование и облегчение. — И куда вы теперь? — Теперь… — Бэкхён задумчиво оглядел остальных. — Теперь мы пойдём домой по надёжным торговым путям. Наши родные места разбросаны по всему континенту. — Некоторым из вас ещё предстоит неблизкий путь, — Чонгук повёл ухом. Бэкхён согласно кивнул. — У нас бы и шанса не было, если бы не вы двое, — он повернулся к Юнги, притягивая человека в крепкие объятия. — Спасибо. Юнги пискнул от неожиданности. Он был абсолютно не готов к исходящей от лиса волне чистейшей благодарности и неуклюже похлопал Бэкхёна по спине в ответ. — Ээ, всегда пожалуйста. Но вообще-то большинство из этого — заслуга Чонгука. Не моя. Бэкхён отстранился и повернулся к лепи. Он замешкался, так как ему не очень-то хотелось обнимать Чонгука, но лепи и так всё понял и просто кивнул лису, получив такой же кивок в ответ. — Удачно добраться домой, — пожелал он. — Да. Да… Спасибо. Вам двоим тоже удачи, — Бэкхён снова взглянул на Юнги и, помахав на прощание, слился с толпой горожан. Все остальные из их группы последовали его примеру: некоторые прощались, обнимая Юнги и хлопая его по плечу, некоторые просто кивали Чонгуку. Он кивал в ответ, держа в руке карманные часы и нервно нажимая на кнопку сверху. Юнги пригляделся к лепи и взял его правую руку в свою — левую. Обычно он сторонился физического контакта, и не без причин, поэтому сейчас чувствовал себя слегка пьяно. Всего пять объятий — и его уже пошатывало. Тем страннее было видеть, как люди тепло прощались с ним самим, когда Чонгуку доставались лишь прохладные кивки. Дома всё было наоборот. Чонгук сплёл их пальцы вместе. Возможно, ему сейчас требовался контакт так же сильно, как и эмпату. В конце концов они остались вдвоём у входа в торговый город. — Уже поздно, — Чонгук посмотрел на потемневшее небо. — И мы весь день шли. Давай найдём какой-нибудь трактир, останемся там на ночь и утром уйдём. И я смогу достать нам все оставшиеся вещи. Ты в порядке? Юнги повернулся к Чонгуку, пытаясь сфокусироваться. Его пальцы сжались крепче, и он кивнул. Взгляд эмпата слегка прояснился. — Да, всё путём, — тихо ответил он. Интересно, какая часть этого “путём” была только благодаря присутствию рядом Чонгука. Секунду спустя, Чонгук опустил голову и весело улыбнулся Юнги. — Тебе, наверное, не терпится наконец выспаться в нормальной кровати, — он зашагал в город и потянул за собой Юнги. — Здесь недалеко должен быть трактир. — Нормальная кровать, и, может, даже душ? — с надеждой в голосе спросил Юнги. — Должна быть хотя бы ванна, — согласился Чонгук, и они вдвоём пошли по брусчатой дороге. **** В комнате, что они сняли на ночь, в самом деле оказалась ванна. Впрочем, она не могла даже сравниться с встроенным водопроводом из мира Юнги. Ванна стояла в дальнем углу на четырёх ножках в форме чьих-то лап, и от остальной комнаты её отделяла только шторка. Горячую воду должны были принести в вёдрах персонал таверны, а прямо в фарфоре была огромная трещина. Но учитывая, что они оба за всю неделю разве что ополаскивали конечности да лицо холодной водой из ручья, это было лучше, чем ничего. А вот кровать… — Это кровать на одного. Юнги решил высказать вслух очевидную проблему. По крайней мере, проблему для него. Чонгук как будто не придавал этому совершенно никакого значения. Лепи пытался разжечь огонь в камине, но остановился и обернулся на него. — Ну да? У них остались только комнаты с кроватями на одного. — Эммм… — Юнги покосился на кровать. — И тебе… норм вообще спать на одной кровати? Типа… вместе со мной? С парнем? Чонгук слабо заулыбался. — Я собирался спать на полу, Юнги-хён. Я заметил по вашему миру, что большинству людей может доставлять дискомфорт продолжительный физический контакт. Да и я в любом случае привык спать на земле, так что ничего страшного. Юнги растерялся. — А в вашем мире это не “доставляет дискомфорт”? — Ну, с друзьями — нет, — Чонгук вернулся к попыткам разжечь огонь. — Ты не заметил, да? Большинство ребят спали в обнимку друг с другом, когда мы останавливались. — Эм. Я просто думал, что… — что они сблизились за время, проведённое в подземельях и всё такое прочее, может, некоторые даже встречались, в романтическом плане. Ну или что-то такое. Но прежде чем он успел продолжить, на обыкновенно бойкого лепи вдруг накатила волна грусти, чем сбила эмпата с толку. — Воу, это что ещё такое? Что это было? — Что? — Чонгук мгновенно напрягся, крутя ушами по сторонам и смотря то на окно, то на дверь. — Что случилось? — Да нет... ты, — Юнги покраснел, не находя нужных слов. — Ты только что… Тебе вдруг стало так грустно, на секунду. — Ох. Ой… прости. Я не привык следить за тем, что чувствую, — Чонгук почесал голову и отвёл глаза, а к его мрачноватым эмоциям прибавилось смущение. — Эм… Тебе, должно быть, неловко было бы мыться, пока я здесь, так что я пойду вниз и раздобуду нам чего-нибудь поесть, ладно? У них здесь наверняка есть кухня. — Хэй. Нет, я не имел в виду… — Юнги запутался. Зачем Чонгук переводил тему? — Тебе не нужно следить за тем, что ты чувствуешь. Мне просто интересно, почему тебе грустно. — Ничего такого, правда, — Чонгук лишь покачал головой и поднялся на ноги. — Эй, — нахмурился Юнги. — Это не ничего. Не так уж много есть такого, из-за чего тебе реально становится грустно. Так что это точно не "ничего такого". Уши Чонгука сникли. Лепи перевёл взгляд на огонь. — ...У меня было много братьев и сестёр, и много друзей. Пока меня не выгнали из деревни, я ни разу не спал один. Юнги мог только смотреть на Чонгука. От него исходили тупая боль и глубокая печаль, которых эмпат не мог понять. Он всю жизнь избегал прикосновений, потому что вместе с ними в комплекте шли и чужие эмоции, которых он сам ощущать не хотел. Кроме культурных и семейных моментов, любые прикосновения были для него нежелательны. Но. — ...Тебе снятся кошмары? — Больше нет, — ответил Чонгук, смотря на Юнги с робкой улыбкой на губах. — Поэтому я и говорю, ничего страшного. Я пойду за едой. — Он развернулся, схватил свой плащ с вешалки и направился к двери. — Стой, — вздохнул Юнги, сердито потирая лицо руками. — Перестань сбегать. Я тут пытаюсь кое-что сказать, вообще-то. Чонгук замешкался, поворачиваясь к Юнги и недоумённо глядя на него. — Что такое, Юнги-хён? — Если ты не видишь кошмары или всякие страшилки, или… ну, ты не возбуждаешься ночью, то в принципе я не против спать с тобой на одной кровати, — пробормотал Юнги, физически ощущая, как его голос с каждым словом становится всё тише. К счастью, Чонгук, будучи лепи, скорее всего всё прекрасно слышал, и ему не придётся ничего повторять. Уши Чонгука опустились вниз, и потом снова вернулись наверх. — Тебе разве не будет некомфортно? Юнги пожал плечами. — Не особо. Ты уже не какой-то рандом с улицы, верно? И ты сказал, что не видишь кошмары. — ...Но с твоей эмпатией… Это не будет слишком? Может, и будет. Юнги и сам не знал. До сегодня он ещё ни с кем не поддерживал контакт настолько долго. — Всё путём. — Я… ладно, — Чонгук наморщил нос, и робко улыбнулся, показывая кроличьи зубы. — Хорошо. Юнги хотел сказать что-то ещё, но его вдруг накрыло волной счастья от Чонгука, и эмпат даже пошатнулся. — Воу... Вау. Чонгук вздрогнул, не сразу понимая, в чём проблема. — Ох. Ой. Прости. Извини! Я, эм, пожалуй... принесу еды, — и он выскочил за дверь. — Эй! — но лепи уже исчез, оставляя Юнги размышлять о том, как один хороший поступок сделал Чонгука таким неимоверно счастливым. — ...И во что я ввязался? — вслух поинтересовался у воздуха Юнги, уже не в первый раз с той первой встречи в супермаркете. Видимо, ему ещё предстояло узнать.