По Кроличьей Норе

— Тебе нужно поесть. Ты часами мониторишь этот радар. Юнги перевёл взгляд на Юхён, хоть ему и не нужно было смотреть, чтобы узнать: она волнуется. Но ему нужно было хоть на чём-то сконцентрироваться, потому что по-другому игнорировать скорбь и утрату, окутывающие Страну Чудес, не получалось. — Я поем, когда мы найдём Чонгука, — отвернулся Юнги. — Всё равно ничего бы не переварилось. Юхён вздохнула не то расстроенно, не то уступчиво. Переживали все. — Я понимаю, но... то, что ты уставился в экран, не сможет заставить его быстрее сканировать. Юнги не сдержал уголки губ, что приподнялись в полуулыбке. —По логике вещей, ты права. А не по логике, может, мой взгляд его испугает, и он заработает быстрее. Юхён сморщила нос и обернулась на брата. Тот поддержки не предоставил: тоже был занят гипнотизированием станции перед собой. — Что ж, я принесу чай и печенье, чтобы никто в обморок не свалился, — наконец сказала она и направилась к лестнице. — Этого ещё не хватало. — Как будто я сейчас в состоянии упасть в обморок, — пробормотал Юнги, когда она ушла. Да ему один только адреналин вперемешку с беспокойством не даст. И пусть прошло уже четыре часа — четыре часа назад он прыгнул обратно и успел лишь увидеть, как Чонгук с криком пропал из виду. Всплеск энергии после смерти Чонгука настиг и Белого Кролика, но он не исчез, а последовал, блять, за Чонгуком... Что ж, Юнги нескоро сможет уснуть. Да и были вещи поважнее сна. — Где же ты, зай? — бормотал Юнги себе под нос, не отрывая глаз от радара. — Почему такой огромный всплеск энергии так тяжело отследить? Он чувствовал, что Намджун краем глаз беспокойно поглядывает на него. Он молча поддерживал Юнги в Обсерватории, пока остальные разбирались со всем случившимся, и эмпат был невероятно благодарен. Всё равно в Стране Чудес сейчас переполох. Бэкхён с трудом уговорил Джина и Хосока позволить ему обработать их собственные ранения. И то, только после того, как они отмыли Чонгука, как могли, от крови и грязи. Чимина никто не видел уже довольно давно. Намджун открыл один из экранов, осторожно напечатал слова и показал Юнги: “Мы найдём его.” Эмпат слабо улыбнулся. — Спасибо. Я знаю, что найдём. Но не могу не переживать. Сегодня день и так был суперпаршивым. Намджун кивнул, ведь... ну, это было очень мягко сказано. Они не говорили дальше. На радаре замерцала белая точка, и в следующую секунду перед ними появился Рёук. — Мы засекли энергетический след, с вероятностью в 50% принадлежащий Чонгуку. 50%. Хах. — Ну, есть только один способ узнать. Если это Чонгук, я схватываю его и тащу сюда? — Да. А если Белый Кролик, возвращайся до того, как он испробует свою новую силу на тебе, — вздохнул Рёук. Вздохнул. ИИ умеют расстраиваться? Но Рёук уже смотрел на карманные часы. Намджун починил их несколько часов назад, и теперь они лежали на одной из станций. — Отправляю координаты, на пару десятков метров дальше. Просто на всякий случай. — Хорошо, — кивнул Юнги и взял часы. Стрелки прокрутились на новые цифры. Координаты, которые телепатически передавал Рёук. Юнги знал, что это не телепатия, конечно, а потрясающая способность технологий этого мира сливаться друг с другом. Это всё равно было довольно жутко. — Значит, скоро увидимся. И с этими словами он захлопнул крышку часов и нажал на кнопку. Мир вокруг исказился, Обсерватория сменилась облаками в небе и землёй под ногами. Юнги очутился в лесу. Листья деревьев были фиолетовыми и отсвечивали розовым на солнце. Над головой порхали странные птицы и пели странные песни, где-то вдалеке слышались звуки животных. Первым знаком для Юнги стал необыкновенно холодный ветер для столь солнечного дня. Вторым стал заледеневший лес за его спиной. Он нервно облизнул губы. До сих пор не было понятно, Чонгук это или Белый Кролик. Только одинокий силуэт виднелся в пятидесяти метрах от самого Юнги. Силуэт не был заморожен, как всё остальное вокруг: некто сидел спиной к дереву, подобрав ноги к груди и уткнувшись носом в колени. Некто не двигался, даже когда из-под земли рядом вдруг вырывались ледяные ростки. — Чонгук? — позвал Юнги. Это точно должен был быть Чонгук, ведь Белый Кролик бы в жизни не чувствовал такого раскаяния. — Зай? Я пришёл забрать тебя. Чонгук вздрогнул: услышал. Но не поднял головы, а лишь крепче обнял колени. Юнги нахмурился и осторожно приблизился. Одной рукой он тёр другую: было просто до невозможности холодно. Тонюсенькие мантии Страны Чудес, конечно, не были предназначены для таких температур. — Гук? Что с тобой? — несомненно, он был ранен в бою, но насколько серьёзно? Лёд трескался под его ногами, снег скрипел, а температура всё падала. Вокруг ни движения: ни листочек не пошевелится, ни птица не пролетит. Юнги пригляделся и заметил животных и насекомых, замороженных среди листвы... без надежды покинуть внезапную ледяную ловушку времени. Когда оставалось пройти всего два метра, стало понятно, что лепи плачет. — Гук? — последние шаги Юнги пробежал, упал на колени рядом и притянул Чонгука в объятия. — Эй, эй... ну... что такое? Несмотря на ледяную пустыню вокруг, сам Чонгук горел, будто печь. Он прижался горячим лицом к шее Юнги и всхлипнул. Слёзы катились по его раскрасневшимся щекам и замерзали на полпути к земле. — Я не смог спасти его, хён... Я не смог его спасти... Юнги вздохнул и нежно погладил лепи по волосам. — Не только ты, Чонгук. Никто из нас не смог. Это не только твоя вина. Но Чонгук только покачал головой. Юнги чувствовал, как сердце лепи отчаянно отказывается принимать эти слова за правду. — Я пообещал, — едва выговорил он сдавленным, хриплым, задушенным голосом, и сжал пальцами рубашку Юнги так сильно, что побелели костяшки. — Чонгук... мы все пообещали, — прошептал он в ответ. — И мы попытались. Но всё пошло не так, как нам хотелось. Тело Чонгука затряслось с новой силой, когда тот вновь громко зарыдал. В отчаянном поиске утешения он прижался к Юнги. Тот рвано вдохнул, принимая удар эмоций: от лепи волнами исходили боль, скорбь и ненависть к самому себе. Может, сейчас было бы лучше всего выстроить щиты на максимум, чтобы не отключиться, но... — Ничего, — прошептал он и запустил по-странному тёплые пальцы в волосы Чонгуку. — Ничего, что ты так себя чувствуешь. Просто... выпусти всё это наружу, хорошо? И Чонгук так и сделал. Он рыдал Юнги в шею, пока тот крепко его обнимал. Он выпускал всё своё отчаяние, злость и сожаление, всю безнадёжность, что выедали огромную дыру в его груди. — Хён... х-хён... Юнги убрал дрожащую руку со спины лепи и приложил её к его груди, прямо над сердцем. — Всё хорошо... — выдохнул он. — Хён здесь. Хён всё исправит. Постепенно успокаивающий шёпот и приятное тепло эмпата уняли дрожь в теле Чонгука, остановили слёзы и всхлипывания. Он всё ещё прижимался к чужому телу, как ребёнок, и рвано дышал, шмыгая периодически носом. Вихрь эмоций перешёл в странное онемение, а от ладони Юнги по всему телу разошлось спокойствие и нежное тепло. Ещё через несколько минут Юнги осторожно прошептал: — Эй, зай... думаешь... мы можем вернуться? Было бы намного удобнее продолжить уже в твоей кровати. Чонгук всхлипнул и кивнул. Он всё ещё чувствовал себя одинокой маленькой печкой посреди замёрзшего леса. Ещё через минуту он наконец отстранился и взглянул стеклянными от слёз глазами на Юнги. Он был весь в царапинах и ссадинах, в крови и грязи после утомительной схватки с Белым Кроликом, одно его ухо безвольно поникло. На нём тоже была запёкшаяся кровь. А ещё среди чёрных, как смоль, волос ярко выделялась белая полоса перед его левым ухом. Будто краска. Юнги поднял удивлённо брови и осторожно дотронулся до белой пряди. Но это не было пылью или ещё чем, а пальцы Юнги только убрали лишнюю грязь, и прядь забелела ещё ярче. — Хён? — смущённо позвал Чонгук. — Я... — сглотнул Юнги, — ни... ничего. Просто... давай вернёмся. Хорошо? Чонгук коротко кивнул, потёр лицо руками в попытке убрать следы слёз, но получилось только размазать грязь по щекам. — Глупыш, — вздохнул Юнги и принялся вытирать ему щёки рукавом. — Давай-ка я. И... мда, лучше бы по-нормальному тебя отмыть. И твоему уху нужна медицинская помощь. — ...Остальные? — Остальные в порядке, — эмпат слегка отстранился, чтобы достать карманные часы. — По крайней мере... физически. Не хватает только тебя. Чонгук кивнул и опустил взгляд на часы. Пока Юнги прокручивал стрелки обратно на 12, он снова закрыл глаза и прислонился лбом к чужому плечу. Юнги нажал кнопку, и лес вокруг исчез, а они оказались посреди Обсерватории. Намджун облегчённо выдохнул и пошёл доставать носилки. — Я в порядке, — тихо остановил его Чонгук и медленно поднялся на ноги. — Идти могу. — Я доведу его до медотсека, — устало улыбнулся сильфу Юнги. — Вам с Юхён тоже нужно отдохнуть. Попросишь Бэкхёна принести нам немного еды? Намджун кивнул. В его золотых глазах плескалась печаль и беспокойство, и Юнги чувствовал его взгляд на своей спине, пока они шли к лестнице и осторожно спускались. На входе в медотсек Юнги на мгновение замешкался. Две капсулы работали — на стеклянном куполе одной плясала радуга; другая же была открыта, и в ней лежало неподвижное тело, а рядом спал ещё один человек, положив голову себе на руки. Чонгука отмыли и привели в порядок, забинтовали раны и накрыли мягким одеялом по самый подбородок. Несложно было догадаться, кто был рядом: Юнги чувствовал его скорбь даже сквозь сон. Он не успел сделать и шага, как его будто ножом пронзила боль Чонгука за спиной. Он обернулся и увидел, как лепи уходит из комнаты. Ему оставалось только последовать за другом. Тот прислонился к стене, закрыл глаза и пытался привести сбитое дыхание в порядок. — Эй, прости... — Он осторожно дотронулся до груди Чонгука. — Я не подумал. Хочешь, пойдём лучше в твою комнату? Я спрошу у Бэкхёна, что мы можем сделать с твоим ухом. — Я не знаю, смогу ли смотреть им в глаза, — прошептал Чонгук и нашёл руками ладони Юнги. — Они, наверное, ненавидят меня. — Неправда, — покачал головой эмпат. — Они знают, что мы пытаемся им помочь. А... — взгляд его будто затуманился. — Ненависть они чувствуют только к Белому Кролику... и к себе самим. Чонгук тяжело сглотнул. — ...Мы можем пойти к тебе, хён? — Ко мне? — повторил Юнги и пожал плечами. — Конечно. Только дай мне... пойти спросить Бэкхёна о паре вещей, — Чонгук пробормотал что-то согласное, снова закрыл глаза и как-то весь сжался. Когда Юнги наконец вышел обратно, в руках у него была целая аптечка. — Бэкхён немного переусердствовал, — слабо улыбнулся он. — Не могу его винить, — тихо ответил лепи, и вдвоём они пошли по коридорам в сторону своих комнат. — ...А где Чимин? Взгляд Юнги снова стал пустым и туманным, и он покосился в обратную сторону. — Он в другом конце коридора... в углу. — Он в порядке? — замедлился Чонгук. Юнги вздохнул. — Нет. Но он не хочет, чтобы его нашли. Здоровое ухо Чонгука тоже поникло, он молча кивнул и двинулся за Юнги. Они никого не встретили на всём своём пути. Чонгук с видом потерянного ребёнка проследовал за Юнги в его комнату. — Я должен принять душ, — пробормотал он, не поднимая глаз. Его рукава и руки были в крови и грязи. — Хорошо бы. Или я мог бы тебя отмыть, если у тебя нет сил? — предложил Юнги и поставил аптечку Бэкхёна на кровать. — Твоё ухо просто необходимо обработать. — Пожалуй. Я всё равно только тебе бы доверил такое, — ответил Чонгук. — Тогда садись, — Юнги подвинул один из стульев поближе. — И тебе бы лучше, эм... снять одежду. Лепи кивнул и принялся раздеваться, морщась от боли. Юнги ведь и так уже видел его без одежды, ещё до того, как начался этот бред про “друзей с привилегиями”. Пока Чонгук раздевался, Юнги прошёл в ванную и наполнил небольшой тазик тёплой водой. Убедившись, что температура воды приятна телу, намочил в ней полотенце и отнёс тазик обратно в комнату. И только когда наконец поднял голову, он вдруг осознал, как много увечий скрывала одежда Чонгука. Ухо было слишком очевидно, но кровь и грязь прятали под собой всё ещё слабо кровоточащую рану на боку и огромное количество царапин и синяков — последствий того, что его кидали в кирпичные стены, точно тряпичную куклу. А одним плечом он вообще почти не шевелил. Юнги не сдержал расстроенного стона. — Ты должен был хоть что-то сказать, — вздохнул он и поднял полотенце из тазика. — Я быстро вылечусь. — Но всё равно больно, — пробормотал эмпат, выжимая полотенце. Вытирать Чонгука он начал с раны на боку. — Возможно, мне понадобится ещё одно полотенце. Пока Юнги сосредоточенно работал, Чонгук молчал и только иногда морщился от того, как полотенце касалось краёв открытой раны. Он был прямо-таки образцовым пациентом. Или это было последствием смены адреналина на тянущие измотанность и печаль. Постепенно вода в тазике сменила свой цвет, смешавшись с кровью и грязью с кожи Чонгука. — ...Спасибо, хён. Юнги поднял взгляд, скинул полотенце в тазик и поднял его. — За что? — За то, что ты здесь. За помощь. Я... — лепи едва сдерживал слёзы. — Не знаю, что бы я делал без тебя. Сдался бы, наверное. — Эй... эй, — Юнги опустил тазик обратно, опустился на колени перед Чонгуком и взял его руки в свои. — Никакого “сдался”. Даже не думай, хорошо? — Тогда пообещай мне, что будешь рядом, — исцарапанные пальцы его крепко сжали пальцы эмпата. Тот замешкался на мгновение, но затем глубоко вздохнул и кивнул. — Хорошо. Пока ты сам хочешь, чтобы я был рядом. — Я всегда буду этого хотеть. Юнги смущённо заглянул Чонгуку в глаза и замолчал на какое-то время. В конце концов он сжал его руки своими. — Тогда я всегда буду рядом. **** Убедившись, что Юхён уснула, Намджун вдруг понял, что у него самого сна ни в одном глазу. Это не было чем-то странным: последние несколько мучительных часов смерть Чонгука висела над Страной Чудес тяжёлой тучей. Всем нужно было оправиться и оплакать, но он знал: с восходом солнца им придётся продумывать план дальнейших действий. Или, как минимум, поговорить с теми двумя, что прибыли сюда за Чонгуком. Но не поэтому он не мог заснуть. И не из-за скорби, что тяжким грузом ложилась на сердце, когда он проходил по опустевшим коридорам. И не из-за вины за то, что не сумел починить часы хоть... минутой раньше. Нет. Он не мог уснуть, потому что не видел Чимина с тех пор, как Чонгук отошёл в мир иной. Рёук ничем не мог ему помочь и даже признал, что Чеширский Кот более чем в силах спрятаться от Страны Чудес. И в первые несколько попыток сам Намджун тоже не смог его найти. Но в какой-то момент он просто остановился посреди коридора, закрыл глаза и просто позволил себе... прочувствовать. Страна Чудес была огромным и сложным объектом со множеством движущихся частей. Порой это было слишком, информация текла утомляющим потоком с такой скоростью, что он не успевал её обдумать. Он знал, что на нижних этажах, под землёй, есть горячие источники. Он знал о местонахождении всех и каждого датчика, от Обсерватории до дальних ветвей, и даже в тех местах, что не подлежат ремонту. Если он слишком много внимания уделял полу под ногами, он мог узнать и материал: камень, положенный миллионы и миллионы лет назад. Но он откинул всё это, и просто вдохнул. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вот: свернувшийся клубочком силуэт в соседнем коридоре. Чимин мог быть одним большим белым пятном, но камень под ним знал о его присутствии. Намджун открыл глаза и зашагал к медотсеку. Он нарочито медленно шёл по нужному коридору, а через пару мгновений сел на пол, прислонившись к стене. На долгое время повисла тишина. Затем раздался шорох одежды и звук передвигаемых ботинок. — Как ты меня нашёл? Намджун покачал головой: неважно. Повернул голову к пустому месту рядом и показал, “Могу я тебя увидеть?” Ещё одна долгая минута тишины. В конце концов пространство словно покрылось рябью и явило Чимина, растрёпанного, в порванной и окровавленной одежде. Кровь была на его рукаве и на шерсти одного уха, синяки покрывали шею вместе с глубокими следами от пальцев. У Намджуна защемило сердце. Он очень, очень осторожно подался ближе и прикоснулся ладонями к лицу морью, проводя большим пальцем по грязным щекам. Одной рукой он убрал слипшиеся пряди волос с чужого лба, совсем незаметно проведя по порезу над бровью. Чимин поморщился и отвёл взгляд. — Это ничего. Гукки досталось куда больше. Намджун снова покачал головой. Повреждения других не умаляли боль Чимина. Он ведь тоже изо всех сил старался спасти Чонгука. Очень осторожно сильф обнял морью за плечи, и тот уткнулся головой ему под подбородок. И он просто... держал его. Чимин не сопротивлялся, и долгое время просто сидел так, прижавшись к Намджуну, устало глядя в пол. — Почему я так плох в словах, Намджун? — наконец спросил он — Может... может, если бы я лучше говорил... я бы мог их убедить. И ничего бы не случилось. Намджун закрыл глаза. Он бы хотел одновременно и обнимать Чимина, и отвечать. Сказать, что это не его вина. Что они все могли бы лучше стараться, лучше сделать всё. Что их решения лежали не только на плечах морью. Через минуту он отстранился на достаточное расстояние, чтобы показать: “Это не твоя вина. Ты сделал всё, что мог.” Лицо Чимина на это сморщилось, будто он сейчас заплачет. — Но всего, что я мог, оказалось недостаточно. И это каким-то образом ещё хуже. Было бы неважно, будь это чем-то глупым, вроде... роли в танце или... но в медотсеке лежит мёртвый человек, из-за моих действий. Людям больно из-за... Намджун сглотнул и сам почувствовал, как боль пронзила тело. Слёзы потекли из глаз Чимина, словно кто-то включил кран. Намджун снова взял его лицо в свои руки и аккуратно утёр слёзы. Покачал головой и снова обнял его крепко-крепко. Тот всхлипнул и обнял в ответ, ухватившись за одежду сильфа так сильно, будто пытался схватить себя, но потерпел крах и здесь. Но в этот раз Намджун не отпустил. Не отстранился, только чтобы сказать пустые слова, что не облегчат боль в сердце Чимина. Просто держал его в своих руках и нежно гладил по волосам и покачивался из стороны в сторону. Осторожно поцеловал морью в макушку. — Я... — голос Чимина сломался. — Вот бы... мы м-могли повернуть в-время вспять... Я бы сделал столько всего по-другому. Вот б-бы мы м-могли с-спасти е-его... Я знаю, хотел ответить Намджун. Я бы тоже хотел. Он прижался щекой к волосам морью и погладил его по спине. — Прости, — всхлипнул Чимин и крепче сжал сильфа в объятьях. — Я-я тебя вс-всего за-запачкаю... Снова покачав головой, Намджун покрепче сжал его, приподнял и усадил к себе на колени. Чимин тихо пискнул и смущённо опустил голову. — О-оу... — даже без слов ответ был понятен. Так же осторожно и медленно, помня про увечья, Намджун продолжил гладить морью по волосам и спине. Он не многое мог сделать, но он мог быть рядом, пока Чимин этого хотел. Сам Чимин же прильнул к прикосновению. Намджун невольно задумался о том, как часто его могли вот так ласкать. Помнил ли он ласки родителей? Друзей? Или за всю жизнь он не получал так много объятий? Мысль была невесёлой, и её подкрепляло подозрение, что это могла быть правда. — Я так сильно люблю тебя, Намджун, — прошептал морью. Намджун в ответ нарисовал пальцем сердце на спине парня. И так они и сидели, пока слёзы не высохли на щеках, и пока Чимин не перестал трястись, точно осиновый лист. Тогда Намджун немного отодвинулся, чтобы показать: “Можно обработать твои раны?” Чимин снова стушевался. — Не уверен, что смогу вернуться в медотсек... “Я схожу”, — ответил Намджун, поцеловал Чимина в лоб и спустил его со своих коленей. Через минуту он вернулся с запасной аптечкой. “Вторая у Юнги,” — показал он, зажав коробочку под локтем. “Пойдём в твою комнату?” — О... Чонгукки вернулся? — оживился Чимин. — Это хорошо. Он в порядке? “В относительном,” — расплывчато ответил Намджун. Всё-таки Юнги привёл Чонгука побитым как физически, так и эмоционально. “Юнги о нём позаботится”. — Конечно, позаботится, — вздохнул Чимин и тоже поднялся, слегка покачнувшись. — Он просто души в Чонгуке не чает. Прогулка до комнаты Чимина была медленной и молчаливой, Намджун придерживал морью за талию всю дорогу, а когда они пришли, поставил аптечку на стол и спросил: “Душ или ручное умывание?” Чимин, морщась, стянул с себя рубашку. Она неприятно прилипла к коже в нескольких местах. — А? Ну, если я пойду в душ, я ведь так и так помою руки. Намджун моргнул и через секунду понял, что Чимин неправильно интерпретировал его слова. Он пошёл в ванную и вернулся с небольшой тканевой губкой. “Ручное умывание,” показал он снова и помахал губкой над своей рукой. Чимин понял не сразу. А когда понял, смущённо вспыхнул. — Ты имеешь в виду, помыть меня как мать ребёнка? Послышалось взволнованное трепетание крыльев и Намджун кивнул и показал: “Только если ты хочешь. Если тебе будет больно идти в душ”. — Оу, — пуще прежнего покраснел Чимин. — Я... Я обычно просто принимал душ. Даже если ранился при танцах. Но... ручное умывание? Звучит... неплохо... “Только если ты не против,” — ответил Намджун. Минутой позже он уже нёс небольшую мисочку с тёплой водой из ванной комнаты. Когда он поставил мисочку на пол, вода в ней расплескалась и облила его руки. Чимин выронил рубашку из рук на пол и опустился на колени рядом. — Ох! О нет. Ты весь промок, ты в порядке? — Намджун беспомощно пожал плечами и кивнул. По крайней мере одежда Страны Чудес была достаточно тонкой и должна была быстро высохнуть. Чимин вздохнул и улыбнулся. — Я думал ты меня собирался купать, не себя, — поддел он. Намджун только покорно покачал головой и указал на один из стульев. “Садись”. — Хорошо, — улыбнулся морью, подался вперёд и легко чмокнул его в щёку. Он лишь устало улыбнулся. А когда Чимин сел, принялся заботливо отмывать кровь и грязь с кожи, тщательно промывать раны и ссадины, наносить мазь на синяки. Он знал, что иногда бывает до смешного неуклюж, поэтому всё своё внимание направил в работу, медленную и методичную. Чимин не двигался и молча следил за движениями Намджуна. А когда тот закончил, подался вперёд и поцеловал его в нос. — Спасибо. Никто и никогда не делал такого для меня. Намджун заглянул Чимину в глаза и грустно улыбнулся, заставив ямочки появиться на щеках. Вполне очевидно было ещё в первую их встречу, что морью был одинок уже очень, очень давно. И ему не нужно было понимать его способности, чтобы это увидеть. Он погладил Чимина по щеке и спросил: “Хочешь обработать ухо сам?” В мягкой шерсти висели кусочки запёкшейся крови; он не стал к ним прикасаться, потому что знал, что морью будет некомфортно. — А... да, — щёки Чимина порозовели. — Не стоит тебе трогать мои уши. По крайней мере не сейчас, — Намджун понимающе кивнул. Принёс чистую губку и передал Чимину, а затем принялся всё убирать. Чимин же начал аккуратно промывать ухо, глядя в зеркало и морщась, когда губка касалась маленькой зазубрины. Намджун сполоснул мисочку, сел на кровать и стал ждать. Когда морью наконец вышел из ванной, он устало улыбнулся и показал: “Ты хочешь есть или пить?” — Нет, — Чимин забрался на кровать и без раздумий обнял сильфа. — Только спать. Намджун не стал спрашивать, нужно ли ему остаться; он и сам не собирался снова оставлять Чимина одного. Поэтому Намджун сдвинул чёлку с чужого лба, поцеловал его в открытую кожу и лёг на кровать. Какое-то время пришлось потратить на то, чтобы лечь удобно, не прижимая крылья и не отпуская Чимина из рук. Тот радостно обвил хвостом бедро сильфа и уткнулся лицом ему в шею. — Знаешь... Я правда очень рад, что ты здесь, Намджун... Намджун улыбнулся и погладил парня по спине. Он бы не променял это место ни на какое другое. **** — Он должен был пойти. Юнги обернулся так резко, что чуть не поскользнулся на плитке. Дыхание сбилось от паники, и только секунд через десять он осознал, что в ванной комнате действительно кто-то был. Ему не показалось. Он сощурился и посмотрел на того, кто чуть сердце ему не остановил, и прошипел: — Да что с тобой не так? Вот чем ты занимаешься, да? Появляешься в самое странное время? Потому что, да. Он узнал этого человека, пусть у него и не было больше огненных волос, а вместо них на глаза падала тёмно-коричневая чёлка. Потому что Юнги не мог спутать эти измотанные эмоции ни с чьими ещё — это был тот самый парень, что буквально поцеловал его в щёку в их первую встречу, отправил его искать Чонгука и растворился в воздухе. Юнги скрестил руки на груди, а Безумный Шляпник перед ним вздохнул. — Я убедился, что ты сперва справишь нужду. И ему правда нужно было пойти. Юнги, сбитый с толку, кому, куда и зачем нужно было сходить, переспросил: — Кому? — Чонгуку. На него будто вылили ушат ледяной воды. Конечно, Безумный Шляпник говорил не про то “сходить”. — Мудак. Шляпник отшатнулся от удара и споткнулся, а Юнги потёр горящие костяшки. — Блять. И чего у тебя челюсть такая твёрдая? Вздох, затем смешок. Шляпник выпрямился и потёр челюсть. — Просто, Мин Юнги, кулак у тебя мягкий. — Нахуй иди, — прошипел Юнги, щёлкая суставами и угрожающе глядя на Шляпника. — Ты надоумил его идти, хотя знал, что это ничего бы не поменяло. Ты знал, что Чон Чонгук из того мира умрёт. — Ему всё равно было нужно пойти, — повторил Безумный Шляпник. — Иначе всё было бы куда хуже. Юнги вздохнул. — Я знаю. — Знаешь? — Другие двое, — Юнги подумал о том, кто лежал пластом под грузом скорби в медотсеке. — Если бы он не пошёл, они были бы мертвы. Но ещё... Если бы он не пошёл, он бы никогда себя не простил. Шляпник хмыкнул и снова потёр челюсть. — Но ты всё равно меня ударил? — Да, — закатил глаза Юнги. — Из принципа. — Вот как, — неверяще поглядел на него Шляпник. — Не потому, что тебе не хотелось, чтобы Чонгук увидел смерть своего двойника? И не потому, что ты думал перенести всю вину на себя, чтобы он не чувствовал себя ответственным? Юнги скрестил руки на груди и отвёл взгляд. — Пятая поправка.* — Ох, Алиса, — со странной нежностью в голосе проговорил Шляпник. — Не делай того, о чём думаешь. И прежде, чем Юнги смог ответить, чужие губы мягко коснулись его брови и он снова остался один. Через мгновение он фыркнул и повернулся обратно к зеркалу. Отражение выглядело на удивление усталым и измотанным. — Хватит меня целовать, придурок, — только и сказал он. Ему показалось, что он услышал смех Безумного Шляпника. **** Самое первое, что сделал Хосок, когда проснулся — ударился головой о стеклянный купол над койкой. — Ай, — поморщился он. Пару минут он просто смотрел на радужные всполохи на стекле и пытался понять, где находится. Ощущал он себя вяло и как-то пятнисто. Что это за кровать такая? Где он? Ещё какое-то время он вспоминал события прошлого дня. Сердце снова ухнуло, и он осторожно отодвинул стеклянный купол. Тот отъехал, Хосок смог встать с кровати и снова осмотреть лазарет. Солнце ярко светило в окна. Значит, он проспал всю ночь. И он был не один: над соседней кроватью сгорбился Джин, уложив голову себе на руки и скинув одеяло на пол. На теле Чонгука лежало белое покрывало. Даже его лицо было накрыто. Хосок сглотнул ком в горле и почувствовал, как на глаза снова наворачиваются слёзы. Он медленно подошёл к брату, поднял одеяло с пола и снова укутал им плечи Джина. Легко погладил его по волосам и перевёл взгляд на их погибшего друга. Долгую минуту он так и стоял, замерев без движения. Но в конце концов сбросил оцепенение, отвернулся и просто... решил исследовать их новую обстановку. И вот тогда-то он и заметил гигантский лес за окном. — ...Нифига себе, — прошептал он сам себе, подошёл к окну и приложил ладонь к стеклу. Куда, чёрт возьми, их занесло? — У всех обычно такая реакция. Мягкий шёпот прозвучал прямо над ухом. Хосок обернулся, едва сдержав крик. И никого не увидел. — Хоби...? Хосок перевёл взгляд на Джина. Тот поднял голову с локтей и разлепил глаза. — О-ох... Джин, — и он покинул невероятный пейзаж, чтобы уделить внимание брату. Джин осмотрел Хосока и взял его лицо в свои ладони. — Ты в норме? — В полной, — подтвердил Хосок, накрыл руку брата своей и легонько сжал. — У них тут какие-то волшебные кровати или типа того. Ссадин как не бывало. — Волшебные? — повторил Джин. — Что ж, — вздохнул он, — что бы то ни было... я рад, что ты в порядке. Если бы ещё и тебя покалечили, я... я не знаю... Джин подавился словами и неровно выдохнул. — О-ох... Хосок тут же притянул его к себе и обнял. — Я здесь, хён, — пробормотал он в плечо брата и закрыл глаза. — Я здесь, с тобой. — Хоби... — прошептал Джин. — Я... Я ничего не мог... Я совсем ничего не мог сделать. — Это не твоя вина. Не твоя вина, Джин. — Я должен был его защищать, — Джина затрясло. — Но он, он... он... мёртв... а я всё ещё жив... Хосок подумал, что тоже сейчас расплачется. — Гук не хотел, чтобы ты умирал. Он не хотел этого так же, как ты не хотел, чтобы навредили ему. — Идиот... — выдавил Джин. — Он не должен был... заботиться обо мне т-так сильно... — Не должен был заботиться о своём лучшем друге? — прошептал Хосок. — Ты же знаешь, что это неправда. — Может, не стоило быть с ним таким д-дружелюбным... Если бы он меня ненавидел, он был бы жив... Хосок фыркнул. — И зачем ты так? Он отстранился и сжал лицо брата в своих ладонях, глядя ему прямо в мокрые от слёз глаза. — Ты... был причиной для улыбки этого мальчика, — его тихий голос сломался на середине фразы. — Ты единственный в том отвратительном особняке дарил ему доброту и любовь. Он любил тебя, Сокджин. И ты знаешь, что он бы не променял это ни на что на свете. Слёзы потекли по щекам Джина. — Я должен был принять тот удар на себя, Хосок. Я... Ты говоришь, что это не моя вина. Но это не так. — Так, — покачал головой Хосок и снова обнял брата. Тот трясся в беззвучных рыданиях. — Это не твоя вина. — Я должен был его защищать, я... должен был. Защищать его. Хоби... Хоби... Он был так молод... Джин пытался не плакать, но слёзы бесконтрольно текли из глаз. И Хосок не винил его — получилось, что Джин потерял всю свою жизнь. Он крепче сжал объятия и понял, что и сам плачет. Но он ничего не мог сказать или сделать, дабы облегчить боль брата. Только обнимать его. Казалось, прошли годы, пока они сидели так в обнимку и Хосок медленно перебирал пальцами волосы брата. Пока наконец неуверенный голос не прозвучал из прохода. — Эм... Простите, что прерываю... Я принёс еду и чай. Джин вздрогнул, и они оба подняли головы. В дверях стоял слабо знакомый человек и держал в руках поднос с едой и чайником. Через мгновение Джин рвано выдохнул и отстранился от Хосока. — Ничего, вы ничего особо не прервали. Незнакомец ещё немного постоял неловко в дверях, а потом прошёл и поставил поднос на стол. — Уверен, у вас много вопросов... Меня зовут Бэкхён, я хранитель этого места. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ответить на всё, что вы хотите знать, и постараюсь найти всё, что вам понадобится. Джин помолчал немного, взглянул на Хосока и слабо улыбнулся. — Вы сказали, вы принесли еду? Хоби... тебе нужно что-нибудь поесть. А мне... не помешало бы умыться. Хосок не был уверен, что сможет удержать в себе еду, но кивнул. — Уборная вон там, — с готовностью указал на другую дверь Бэкхён. — Хорошо, — Джин сжал руку Хосока и встал. — Скоро вернусь. Выпей чай и что-нибудь поешь. Сколько сможешь. Не хочу, чтобы ты ещё и в обморок грохнулся мне. А не то моё сердце просто не выдержит. — Я поем, — убедил его Хосок. Проводив брата взглядом до двери, он вздохнул и развернулся к подносу. — ...Это кусочек яблока? Огромный. Бэкхён вздохнул. Примерно через десять минут Джин вернулся, и, несмотря на красные глаза, лицо его смотрелось куда свежее. Он выглядел почти... слишком собранным. — Так. Что я пропустил? Хосок оглядел Джина, что явно взял себя в руки. Капсулу с телом Чонгука уже закрыли, и замутнённое стекло скрывало даже белое покрывало. — Эм... Ну... Бэкхён-щщи говорит, что мы в другом мире. И с ним довольно трудно спорить, стоит только выглянуть в окно. Если только поблизости нет невероятно сильного иллюзиониста. Но я не особо хочу прыгать с ветки и проверять. — Выглянуть в окно? — моргнул Джин и обернулся посмотреть. И тут же отшатнулся. — Что за хуйня? — Все так говорят, — невозмутимо откликнулся Бэкхён, наливая вторую чашку чая. — Или что-то в этом духе. Мистер Джин, верно? Я сделал вам чай и нарезал фруктов и хлеба... не слишком тяжёлая пища. — Но... Снаружи. Деревья? Чего? Джин обернулся и удивлённо воззрился на Хосока. — Не смотри так на меня, я понятия не имею, — тот поднял руки вверх. — Почему... всё такое огромное? — прошептал Джин. — Зачем им вырастать так далеко? У них, типа, времени было дофига или что? — Скорее переизбыток природной магии и некоторые выверты эволюции, — объяснил Бэкхён. — Это был... — обернулся к нему Джин, — риторический вопрос. Но... окей, но им всё равно незачем было вырастать такими громадинами. — Я могу передать это дереву, в котором мы находимся, если желаете, — просто ответил Бэкхён. Джин поглядел на него, как на сумасшедшего. — Кому-кому в котором мы что-что можете передать? — Объект построен внутри деревьев, — Бэкхён указал на второй стул у стола. — Пожалуйста, присаживайтесь и поешьте. Джин одними губами повторил “построен внутри деревьев” и присел. Поглядел на тарелку и снова поднял взгляд на Бэкхёна. — Мы в... — Дереве. — Дереве, — тупо повторил Джин, вздохнул, переглянулся с Хосоком и вяло улыбнулся. Хосок же нашёл руку брата под столом и успокаивающе её сжал. — Окей. Пожалуй... эти 24 часа были... мда. Кажется, это не... не самое худшее. — ...Точно, — согласился Хосок. — Да. — ...Остальные придут, когда вы поедите и восстановитесь, — немного погодя сообщил Бэкхён. — Вы скорее всего захотите, эм... поговорить с ними насчёт ваших дальнейших планов. Также у нас имеются свободные комнаты, если вам понадобится уединение. — Остальные, хм, — снова взглянул на Хосока Джин. — Вы же не имеете в виду... того, что так... похож на Чонгука? Бэкхён смешался. — Да, Чонгук тоже скорее всего придёт. — А... — Джин вздохнул, — но... может, посвятите нас в основы? Кот... Чимин? Он... рассказывал, что существуют... другие вселенные? И одинаковые люди? — Эм... да, в целом, — кивнул Бэкхён. — В вашем мире существует теория мультивселенной? Эм-м... Кот Шрёдингера? — Если и так, я таким не интересовался, — Джин обернулся к брату. — Хоби? — Я слышал о коте Шрёдингера, — Хосок почесал затылок. — Это же когда кота запихивают в коробку и говорят, что он одновременно и жив, и мёртв? — Что-то вроде того, — подтвердил Бэкхён. — Но за всем этим стоит теория о том, что для каждого возможного исхода появляется новая вселенная. Так, скажем... страна может победить или проиграть в войне. Для каждого исхода создаётся вселенная. В них обеих будут те же люди, та же история, но в один конкретный момент времени они разветвляются. А теперь представьте, что это происходит раз за разом для любого принятого решения. Это и есть мультивселенная. — Кот... — нахмурился Джин. — ...может быть и жив, и мёртв одновременно? Ох, это сбивает с толку. Но вы говорите, что... например, в нашем мире, типа... если бы кто-то что-то не выбрал, появилось бы новое ответвление с другим миром? — Значит ли это, что... есть другие версии нас как... как у Гука? — неуверенно спросил Хосок, и Бэкхён кивнул. — Возможно. Скорее всего. Большинство людей имеют двойников в других вселенных, со своими собственными жизнями. — Вот оно что, — Джин снова обернулся к Хосоку, посмотреть, что брат думает по этому поводу. — Это... Странно. Значит, у всех нас здесь есть другие версии себя в других мирах? Так... в этом мире тоже есть ещё один Ким Сокджин и ещё один Чон Хосок? — Я не встречал ваших двойников, но это не значит, что их не существует, — согласился Бэкхён. — У большинства людей они есть. — …”Большинства”? — уточнил Хосок. — Да... Но есть некоторые люди без двойников. Их называют Сингулярностями, поскольку они — единственные версии себя во всех вселенных. И они всегда очень, очень могущественны. Джин на мгновение замер. Лицо его приняло странное выражение. Но он тут же покачал головой и тихо сказал, — Так... Ч-Чонгук... он был Сингулярностью? — Нет. — ...Нет? — повторил Хосок. — Чонгук не был Сингулярностью, потому что в мультивселенной всё ещё существовали другие его версии, — Бэкхён говорил медленно и осторожно, будто ступая по яичным скорлупкам. — Две версии, если быть точнее. Чтобы стать полноценной Сингулярностью... ему бы пришлось стать единственным оставшимся. До Джина наконец дошло. — Так тот... парень... белая версия Чонгука... он это пытался сделать? Получить больше силы за счет убийства всех версий себя. Бэкхён медленно кивнул. Хосок вдруг понял, что к этому весь разговор и шёл. — Он пользуется украденным именем Белого Кролика. Он уже пытался убить Чонгука — третью версию, с чёрными волосами, — несколько раз. Мы пытались предупредить вас, но... — Да. Мы не поверили, — горько поджал губы Джин. — Даже сейчас, со всем... что случилось. Ваша история звучит весьма нелепо... — Я знаю, это тяжело понять. Я всю жизнь рос с этими историями, и в них всё ещё не до конца верится. Но вы заслуживаете хотя бы знать правду. Белый Кролик убил Чонгука ради его силы, а теперь на его пути к становлению Сингулярностью стоит лишь одна его копия. Джин нервно постучал пальцами по столу. — И он попытается попасть сюда. — Он не сможет, — возразил Бэкхён. — Наша вселенная надёжно защищена от посторонних. Но это не значит, что он не начнёт сеять хаос повсюду, лишь бы выманить Чонгука. Джин разозлённо сжал кулаки. — Как может кто-то с таким же лицом, как у Ч-Чонгука быть таким... быть таким злым? Хосок поморщился и крепче сжал руку брата под столом. Бэкхён покачал головой. — Только потому, что кто-то выглядит так же, не значит, что их жизненный опыт совпадает. Ваш Чонгук... был добрым? Мистер Чонгук тоже добрый. А Белый Кролик... Не знаю. Что-то серьёзно сбило его с пути. Долгое время братья молчали, переваривая новую информацию. А потом Джин заговорил. — Я хочу помочь остановить Белого Кролика. Хосок вздрогнул. — Джин? Бэкхён неуверенно замер с чайником в руках. — ...Вам лучше поговорить об этом не со мной. Но остальные должны скоро прийти. Джин не обратил на Хосока никакого внимания и яростно закивал. — Не вопрос. И мы так же сможем обговорить отправку Хосока домой, верно? — Стоп, что? Джин, нет. Нам нужно поговорить об этом, — последнее предложение было обращено к Бэкхёну. — Дадите нам минутку? — Конечно? — Бэкхён выглядел загруженным. — Вас не заставляют решать ничего прямо сейчас. Эм... Я тогда пойду. Оставите поднос здесь, я заберу его позже, — и он зашаркал к двери. Джин подождал, пока Бэкхён уйдёт, и хмуро развернулся к Хосоку. — И о чём нам нужно поговорить, Хоби? Естественно, ты возвращаешься. — И оставляю тебя в каком-то другом мире совсем одного? — Хосок покачал головой. — Я не согласен с тем, чтобы ты рисковал жизнью ради мести. Но я точно не вернусь без тебя. — Я не стану рисковать жизнью ради мести, — фыркнул Джин. — Ты так низко обо мне думаешь? Просто это нечто конкретное, и это лучше, чем просто шататься без цели и средства. А тебе необходимо вернуться. Как же твои уроки танцев? Твоя команда? Ты не можешь просто их оставить. — Я не могу просто оставить тебя, — Хосок схватил брата за руки, и его драконья серёжка принялась раскачиваться, точно маятник. — Не знаю, в какую херню ты ввязываешься на этот раз, но я остаюсь с тобой. — Ты не можешь остаться со мной, тебе нужно вернуться! — Джин вырвал свои руки из рук Хосока. — И я бы вернулся, но ты знаешь, что я не могу. Меня же арестуют и бросят в тюрьму! Хосок сдаваться не собирался. Он подался вперёд и заглянул Джину прямо в глаза. — Почему это я не могу остаться с тобой? Если ты боишься, что со мной тоже что-то случится, то я чувствую себя точно так же, и именно поэтому не могу оставить тебя разбираться со всем самому. Джин поморщился на обвинение, но повторил. — У тебя дома осталась жизнь, Хоби. Ты не можешь просто всё бросить. — Лучшей частью этой жизни были вы с Гукки. Не ты один потерял друга вчера, Сокджин. И я остаюсь, чтобы не потерять ещё одного. Джин вздрогнул и опустил взгляд. — А если ты умрёшь? Чонгук уже умер, и всё из-за того, что я не сумел его защитить. Хоби, я должен защитить хотя бы тебя. — А я — тебя, — прошептал Хосок. Джин расстроенно покачал головой. — Я и так пережил куда больше, чем должен был, Хоби. Но вот он я, живёхонький. Не волнуйся за меня. — Это всё брехня, и ты это знаешь, — Хосок обхватил плечи брата руками и притянул его к себе. — Я остаюсь с тобой, и точка. Им придётся тащить меня силком и подгонять пинками. Джин сглотнул. — Ты должен вернуться домой, — побеждённо шепнул он, зная, что Хосока не переубедить. — Как же, — крепче сжал объятия тот. — Кроме того, как бы я должен был выживать в том доме, по-твоему? Без моего учтивого старшего брата, на которого родители могут перенаправить всё своё обожание? — Ты скопил достаточно для того, чтобы жить отдельно, — тихо ответил Джин. — Я знаю, что ты в курсе капитала, что я оставил для тебя. Только притворяешься, будто его нет. — Без понятия, о чём ты говоришь, — отстранился Хосок и легонько похлопал брата по щеке. Его взгляд помрачнел, упав на закрытую капсулу с телом Чонгука. — ...Мы даже не можем вернуть его домой, не так ли. Нас же арестуют в ту же секунду, — да и не хотел он оставлять Чонгука с Министром, который заботился не о нём, а о его силе. Джин сглотнул и с трудом перевёл взгляд на капсулу. — Они бы забрали его тело и выставили напоказ, как какое-то... — он вздохнул. — Я не хочу, чтобы Премьер Министр касался Гукки своими мерзкими ручонками. Хосок оглядел прекрасное окружение... места, где бы они ни были. — ...Здесь такой чистый воздух. И так много деревьев и цветов. Я... Думаю, ему бы понравилось. Правда же? Джин засопел и огляделся. — Правда. Во время той его... бунтарской фазы. Другие подростки сбегали бы в парки развлечений, клубы... Он же приходил к океану или в парк... Странным он был ребёнком. Хосок кивнул и сглотнул подступившие слёзы. Он знал, что хочет сказать, но это было так... так тяжело. Будто, если бы он не говорил этого, смерть Чонгука не стала бы реальностью. Будто, если бы он игнорировал обстоятельства достаточно долго и упорно, всё бы стало как прежде. Но как прежде не станет. — Может, неподалёку есть какое-нибудь место, где он бы упокоился. Чтобы мы были рядом. — ...Думаешь, они станут? — тихо шепнул Джин. — Нам нечего им предложить. — Не знаю. Но мы ничего не потеряем, если спросим?... Джин не успел ответить, потому что дверь в медотсек снова отворилась, и оба обернулись к худому, бледному парню в проходе. Хосок моргнул и выпрямился. Парень был знакомым; они видели его вчера, но всё было так суматошно, что он мало чего заметил. Но... Кажется, именно он перенёс их в этот мир. — ...Здравствуйте? — А... — парень застыл в дверях, задумчиво глядя на них. — Простите. Я перебил? — Нет... нет, — Джин утёр глаза. — Мы закончили... эм. Извиняюсь. А вы? — Меня зовут Мин Юнги. Я, ну... один из тех, кто застрял во всей этой заварушке, — бледный парень наконец вошёл. — Просто хотел убедиться, что с вами всё хорошо. — Насколько это возможно, — ответил Хосок, не глядя на закрытую капсулу. — Спасибо за... то, что перенёс нас сюда. Иначе мы оба скорее всего погибли бы. — Мне жаль, что я не смог прийти раньше, — тихо сказал Юнги. — Я просто мимо проходил, но Бэкхён сказал, что вы хотели с нами поговорить? — Да... — Хосок взглянул на Джина рядом и сделал глубокий вдох. — Я знаю, что мы о многом просим, но... нет ли поблизости места, где можно похоронить Чонгука? — Оу... — моргнул Юнги. — У меня нет полномочий согласиться. Я такой же гость, как и вы. Но я уверен, но... Вообще-то, кажется. Бэкхён и Рёук уже всё подготовили... — Ох. Это... Спасибо, — одной головой поклонился Хосок. — Мы очень ценим вашу доброту. Юнги покачал головой. — Нет. Это меньшее, что мы можем сделать. — Всё равно примите нашу благодарность, — добавил Джин. — и ещё мы хотели спросить... можно ли мне... нам... остаться и помочь вам побороть Белого Кролика. — Нам обоим, — поддакнул Хосок. — Мы точно не уверены, как можем быть полезны против кого-то настолько могущественного... но мы хотим помочь. Джин всё равно не может вернуться; его тут же посадят в тюрьму за смерть Чонгука. Они бы решили, что это он его убил. Юнги поднял бровь. — Так не пойдёт. И нам бы и правда не помешала помощь. — О-оу, — Хосок ожидал большего сопротивления. — Окей. Эм. Это хорошо. — Вы думали, мы откажем? Большинство из нас пришли из других миров. Только Бэкхён здешний. — Большинство из вас... а сколько вас? — спросил Джин. Юнги посчитал на пальцах. — Пятеро...? Шестеро вместе с Бэкхёном. Семеро вместе с Рёуком-щщи. Но не уверен, что его можно считать. — Э-э... а почему его нельзя считать? — смущённо спросил Хосок. Их было так мало, но даже по паре взглядов строение было просто гигантским. — Он не то чтобы человек, — пояснил Юнги. — Он ИИ. — ИИ...? — переспросил Джин. — Как... искусственный интеллект. Юнги кивнул. — Он скорее всего слышит нас сейчас. Хосок опасливо огляделся, будто в любой момент из любого угла мог выскочить робот. — Да насколько же прогрессивный этот мир? — У них тоже был искусственный интеллект, конечно, но он и близко не был похож на реального человека. Юнги пожал плечами. — Весьма... но в то же время он довольно-таки олдскульный. Но, да... В моём мире о таких технологиях и не мечтали. И огромная их часть связана с разветвлёнными мирами. — Так... это место... что это вообще такое? — спросил Хосок и снова интуитивно взял Джина за руку. — Судя по вашим с Бэкхёном-щщи словам, здесь довольно много работают с другими мирами... но что же за цель? — Долгая история. Думаю, Рёук объяснит куда лучше... — Юнги пожевал губу. — Вам уже рассказали про Сингулярностей? — Бэкхён сказал, что это люди без двойников в мультивселенной, — подтвердил Хосок. — И что... что Белый Кролик хочет ею стать, и поэтому... он убил Гука. — В принципе, да, — кивнул Юнги. — В общем... из того, что я понял, это место как бы было сформировано оперативной группой Сингулярностей, чтобы бороться с так называемыми “Враждебными Сингулярностями”, такими, как Белый Кролик. — Оперативной группой... Типа полиции? — скептично переспросил Хосок. — Я так же среагировал, — сухо ответил Юнги. — Их называют Смотрителями, а это их база: Страна Чудес. Хосок моргнул и поглядел на Джина. Тот тоже выглядел полным скептицизма. — Это... звучит как очень плохая выдумка. — Знаю. Сперва трудно поверить, — вздохнул Юнги. — Но здесь есть целый зал с голограммами прошлых Смотрителей. Зал Памяти. Плюс, что ж. Вы уже поняли, что разные миры — не выдумка. Но должен признать, у меня был козырь в виде того, что я видел эти миры своими глазами. Джин потёр лицо. — Ага. Так... Смотрители... но, если это — их база... почему она пуста? — Потому что, очевидно, новых Смотрителей не появлялось уже довольно долгое время, — пояснил Юнги. — Я и сам не до конца понимаю. Но, насколько я понял, каждое поколение рождается набор Сингулярностей с определёнными способностями. И около тысячелетия такие Сингулярности не появлялись. Хосок оперся локтями на стол и обхватил голову руками. — Это... звучит похоже на судьбу. И он хотел спросить больше, но заметил движение у двери. Поднял взгляд и заметил длинное чёрное кроличье ухо, что скрылось в коридоре. Джин тоже заметил и чуть не выпрыгнул со своего стула. — Г-гук...? Юнги моргнул, вздрогнул и нерешительно сдвинул брови. — Это... э-э... Хосок первый сообразил, в чём дело, и сердце его ухнуло куда-то вниз. Он покачал головой и взял брата за руку. — Это не Гукки, — тихо сказал он. Джин вздохнул и закрыл глаза. — А-а... да. Конечно... нет. Гукки выкрасил уши в красный. Юнги поджал губы. — Мне... жаль. Вы... может, вы бы хотели сперва ещё отдохнуть? Всё же ещё и суток не прошло. — Я... да. Думаю, нам стоит так и поступить, — Хосок обнял Джина одной рукой. — Бэкхён-щщи говорил, что мы могли бы занять комнату? — Здесь много комнат. Здание огромно. Но ничего, если вы хотите делить одну на двоих. Я только скажу об этом Бэкхёну, и он обо всём позаботится. — Хорошо, спасибо, — поблагодарил Хосок и крепко обнял Джина, переключая всё своё внимание со странного парня и двойника, подслушивающего за дверью, на брата. — Эй... — Юнги поднялся и похлопал их по рукам. — Если что нужно — мы будем здесь. Как странно — неловкое прикосновение незнакомца будто облегчило тяжесть в его груди. Будто стало легче дышать. — Да... спасибо. Юнги пожал плечами, но будто бы был удовлетворён. — Ага. Эм. Увидимся. И с этими словами он вышел из медотсека и оставил их одних. — Ну и... — выдохнул Джин с нервным смешком. — странный паренёк. Хосок тихо фыркнул, вздохнул и прижал брата к себе. Взгляд зацепился за закрытую капсулу. — Пойдём приляжем. Идёт? — Идёт, — согласился Джин, обнимая Хосока в ответ. — Пойдём... отдохнём.