Who we are without each other?

      Если вас когда-нибудь интересовало, в какой части института неприятно находиться, большинство охотников ответило бы на ваш вопрос так: на нижнем этаже, возле камер с заключенными, и в медицинской палате. А так как с исчезновением одного из адских измерений камеры почти опустели, медпалата стала лидировать в своеобразном «рейтинге» не самых восхитительных помещений Нью-Йоркского института.       Отталкивающим в палате было все: запах антисептика и множества лекарств, жужжание вентиляции, раздражающе чистые, абсолютно белые простыни на койках, писк медицинских аппаратов, в управлении которыми разбирался далеко не каждый обитатель института, даже режущий глаза белый свет. Казалось, каждая мелочь, каждая пылинка вынуждала всяк сюда входящего развернуться и уйти в обратном направлении. Именно поэтому Саймон был безгранично напряжен, находясь здесь всего лишь минут 15. Ему трудно было представить, как Алек просидел тут почти час. Лайтвуд-Бейн же в данный момент не обращал внимания на неприятную обстановку в палате: он держал сестру за руку и размышлял, почему руна иратце не помогала ей. Лечащая руна всегда срабатывала безотказно, и мешало этому обычно только наличие в крови раненного охотника яда демона, которого у младшей Лайтвуд сейчас явно не было. Вампир присел рядом с охотницей молча, на удивление Алека. Хотя другу Клэри и хотелось выговориться, он сохранял тишину. Оба стали дожидаться, когда Изабель придет в себя и расскажет, что именно с ней случилось.              Спустя несколько минут безмолвия голову вампира посетила мысль о том, что ему нужно было ответить Магнусу на огненное письмо. О способах отправить таковое «по-вампирски» Саймон не знал, поэтому решил, что ответит магу «по-примитивному». Льюис достал телефон из кармана джинс и стал набирать номер Бейна-Лайтвуда. Приложив телефон к уху, вампир заметил, как начал дрожать воздух перед койкой, где лежала Изабель. Затем появился характерный желтый цвет, искорки и что-то, похожее на воронку. «Никогда не привыкну к этому,» — вслух сказал Саймон, чем привлек внимание темноволосого охотника. Из открывшегося портала как ни в чем ни бывало шагнул Магнус и ловко закрыл его щелчком пальцев. Поймав на себе два слегка ошарашенных взгляда, он остановился и оглядел себя с головы до ног.       — Плохое сочетание в одежде? — с наигранным беспокойством спросил маг, указывая на свои рубашку и пиджак. Выражение лиц Алека и Саймона не поменялось, они все также удивленно смотрели на Магнуса. — Что, неужели они неглаженные? — продолжил цепочку вопросов он и щелкнул пальцами еще раз, на всякий случай разгладив мельчайшую складку на пиджаке.       — Я бы уточнил, как ты узнал, что мы здесь, но я читал твое огненное письмо Саймону, — прервал всеобщее недоумение Алек. Он определенно был рад видеть мужа, но факт слежения, о котором он вычитал из записки, препятствовал возникновению улыбки на лице охотника. Брюнет нахмурил брови в ожидании объяснений.       — На это и был расчет, — с ухмылкой произнес маг и подошел поближе к сидящему рядом с Иззи Алеку. — Кстати, дневной, у тебя проблемы с реакцией, — чуть-чуть злорадно отрезал Бейн, указав взглядом на телефон, который вампир даже не успел убрать в карман. Саймон фыркнул и готовился высказаться по этому поводу, но затем передумал. Одной из немногих вещей, успешно усвоенных вампиром, была бесполезность всякого спора с Магнусом. И с этим трудно не согласиться.       Все трое посмотрели на Изабель. Частично перевязанная голова, совсем недавно нарисованная руна заживления (усиливающая эффект иратце, но вряд ли помогающая сейчас), лицо, не выражающее эмоций… Волнующее зрелище. Алек немного наклонился и устало потер уголки глаз одной рукой. Магнус не мог этого не заметить, и он вспомнил, что сегодня за день.       — Александр, если тебе надо идти, я посижу с ней и дам знать, когда она придет в себя, — Бейн-Лайтвуд положил руку на плечо своего мужа. Охотник кивнул и отпустил руку Иззи.       — Это первый «день открытых дверей» при моем управлении, и он просто ужасен, — с долей отчаяния и злости произнес парабатай Джейса. — Что я за глава, если не могу уследить за младшей сестрой? — охотник встал с койки и отошел от нее. Простое человеческое желание пожаловаться на всех и на себя самого редко овладевало Алеком, и сейчас это как раз происходило.       — Всем бы институтам «такого» главу, — подбадривая Алека, сказал Магнус. — И на должность Инквизитора позвали тебя, а не кого-то другого. Иди и заверши этот день, как положено. Ты сильнее, чем ты думаешь.       Словно едва поверив высказыванию мага, Алек смотрел то на него, то на Иззи еще несколько минут. Потом охотник молча ушел в зал для тренировок, где, как он надеялся, Джейс справляется лучше, чем он.       — Каковы твои магические прогнозы относительно состояния Изабель? — наконец спросил Саймон, не отводя взгляда от пострадавшей охотницы.       — Жить будет, и не такое с ними, охотниками, происходило, — успокоил его маг. — Она очнулась бы в течение часа, если бы мы поняли, что мешает иратце исцелить Иззи, — Магнус пристально осматривал Лайтвуд-младшую в поисках мистического вмешательства в обычное, на первый взгляд, нападение.       В палате вновь настала тишина. Саймон тоже внимательно изучал каждый сантиметр своей девушки, но при этом все-таки ничего не замечал. Порой он даже надоедал Магнусу, который слишком явно намекал Льюису сесть и не влезать в осмотр. В какой-то момент вампир перестал суетиться, но все еще продолжал с нетерпением ждать, что объявит Бейн. Как ни крути, опыт дает о себе знать: через несколько минут муж Алека прекратил магически исследовать состояние охотницы.       — Ну? Говори быстрее, — нервно торопил его Саймон. — Я сейчас умру второй раз! Ты, прожив столько лет, когда-нибудь такое видел? — Магнус закрыл глаза, будто ему было глубоко плевать на присутствие вампира, и стал вспоминать какое-то заклинание. И опять появилась верная спутница Льюиса — болтливость. Ее невозможно было остановить без магического вмешательства, но тратить магию на затыкание друга Клэри магу явно не хотелось.       — Я пообщался с духами предков, — загадочно начал говорить Бейн-Лайтвуд, заставив Саймона задержать дыхание, — и они ответили мне, что мешает Иззи исцелиться, — Магнус саркастично изобразил пальцами какой-то знак, совершенно не имеющий смысла. Вампир, даже не догадываясь об этом, слушал мага с почти раскрытым ртом.       — Что? — не выдержал парень Изабель.       — Твое присутствие, — продолжал таинственно вещать Магнус. Саймон несколько раз удивленно моргнул.       — Ты сейчас серьезно? — опустив руки себе на колени, возмутился вампир.       — Абсолютно, — все тем же странным, с трудом скрывающим насмешку голосом отвечал маг. — Ты же представитель нежити, ангелы не желают лечить нефилима при тебе.       Ничего больше не спросив и даже логически не подумав, почему же Магнусу ангелы рядом с Иззи находиться позволяют, Саймон испарился из палаты, оставив Бейна в долгожданной тишине. «Вот так-то лучше,» — вслух произнес маг.       Оставшись наедине со своими мыслями, Магнусу было проще «достать» из глубин своей памяти нужное заклинание. Если бы он использовал что-то подобное чуть чаще, чем никогда, выпроваживать вампира саркастическими «диагнозами» не пришлось бы. «Это вмешательство фэйри, — размышлял Бейн-Лайтвуд, рассматривая след из нескольких золотых крупиц на висках Иззи, — и это даже не их пыльца, а что-то отдаленно на нее похожее. Не могу никак вспомнить точную формулировку заклинания, способного вывести эту «пудру», я видел его лишь раз и никогда не применял сам.»       Ситуация казалась неразрешимой. Изабель так и не приходила в себя. Маг ненавидел проблемы, в которых он не может разобраться, будь они его собственные или касались дорогих ему людей. Внезапно нужная картинка в голове Бейна едва мелькнула перед ним, но и этого хватило, чтобы он «уцепился» за нее и проговорил заклинание. Теперь вещество, отравляющее само существование руны иратце, по воле Магнуса плавно покидало тело Изабель, пускай и нехотя. Он собрал это «что-то» в колбу, что всегда была у него в кармане как раз для таких случаев, и телепортировал ее в свою квартиру, на стол. Бейн-Лайтвуд знал: сейчас ему будет не до изучений неизвестного вещества, которое он уже успел прозвать «пудрой».       Веки охотницы задрожали, она силилась открыть глаза, и с каждым мгновением она была все более близка к этому. Магнус, разумеется, заметил это и наконец присел рядом с сестрой своего мужа. Иратце на левой руке Изабель засветилась — она начала действовать.       В следующую секунду в помещение забежал вампир, который наблюдал за действиями мага со стороны, через стекло соседней палаты. Саймон начал широко улыбаться, когда Изабель в конце концов удалось прийти в себя. Вампир скрестил свои пальцы с пальцами охотницы, и он ощутил, как она сжимает его ладонь.       — Как ты себя чувствуешь? — не изменяя своей нетерпеливости, поинтересовался Саймон Льюис.       — Как выбитый из жизни мастер оружия, — негромко проговорила Лайтвуд, улыбнувшись и посмотрев на вампира и мага. Тупая боль давала о себе знать где-то в затылке, но она ежеминутно становилась все меньше и меньше. Магнус с облегчением чуть заметно вздохнул.       — Я рад, что ты снова с нами, — произнес Бейн, встав с койки. — Позвоню Алеку, сообщу хорошие новости, — как бы оправдываясь, маг достал телефон и отошел в сторону.       — Сколько я уже здесь? — начиная ощущать всю неловкость положения, в котором она оказалась, спросила Изабель у Саймона.       — Всего лишь пару часов, не переживай, — протараторил вампир. — Правда, мы не знаем, сколько ты пробыла в оружейной без сознания, пока мы тебя не нашли…       Иззи дотронулась рукой сначала до лба, потом до затылка. На ум стали неохотно приходить последние моменты в оружейной, после которых наступила темнота. Бесповоротно сломанный клинок, с которым ничего уже не сделаешь, стеле в руке, телефон на столе… Удар об угол этого самого стола. Перед полным мраком — чьи-то ботинки с тяжелой подошвой и кража одного единственного предмета. Изабель прищурилась, сопоставляя, что именно пропало.       — Не отвечает, — развел руками Магнус, вновь подошедший к Лайтвуд и Льюису. — Наверное, слишком занят. Ты что-то вспомнила?       — Мой телефон на месте? — почти безразлично спросила девушка у обоих.       — Да, на удивление, — одновременно сказали вампир и маг.       — Ты бредила про Клэри, — напомнил ей Саймон. — В нее кто-то вселился и напал на тебя? — озвучил теорию Алека и Джейса он.       — Я не видела нападавшего, — уже более определенно отвечала Иззи. — И про Клэри я не бредила. Ее стеле — единственное, что украли.       

***

             Поразительное стечение обстоятельств, разговоров, моментов… Как будто следуя закону жанра, судьба твердит Джейсу: «последнее всегда с подвохом». Что означало это «я тебя знаю» от охотницы, которую он видел впервые? Кто никогда не слышал голоса Клэри (и внешность ее от прочих не отличал), но наверняка знал о недавней трагичной истории с ней, мог бы подумать, что вот он — хэппи энд, в котором Фэйрчайлд сама вспоминает о Сумеречном Мире и, «замаскировавшись» под новичка, героически проникает в Нью-Йоркский институт, чтобы наконец спасти сердце Джейса от одиночества и найти саму себя. Однако все было далеко не так, как в детской сказке о любви. Реальность сурова: на Эрондейла смотрела среднего роста девушка; ее неширокие плечи позволяли наблюдать в глазах стоящих позади нее зрителей недоумение от этой немой сцены. Слегка приглушенный свет ламп над тренировочной площадкой освещал светло-русые волосы охотницы, которые из-за своей длины едва касались ярко выраженных ключиц. В глаза бросались ее белая, нетронутая боями футболка и наверняка удобные черные джинсы. Всем своим видом новенькая давала понять о готовности показать, на что она способна. Образ нового оппонента, словно сотканный из сплошных противоречий, заставил тренера впасть в ступор. «О Ангел, если я не иду в «книжный клуб», «книжный клуб» идет ко мне?» — единственное, что вертелось у охотника в голове. С появлением Клэри он тщательно старался ограничить все свои связи с этим «клубом», и вот ирония — он снова вспомнил про это место. Иных теорий о том, откуда его могла знать девушка со столь милой внешностью, у него не возникло.       Задумавшийся о своем, Джейс все же смотрел по сторонам. Алек, который как раз вышел из палаты Иззи и подоспел к последней тренировке и к сией непонятной сцене, ловко пробрался через толпу зевак прямиком к своему парабатаю. Эрондейл краем глаза заметил Лайтвуда, поэтому решил в конце концов «разрулить» эту неловкую ситуацию. Он подошел к новенькой для приветствия, будто и не слышал ее странных слов. Когда два оппонента скрестили свои клинки перед тем, как разойтись на свои позиции, Джейс сквозь зубы и так, что не заметил никто, обратился к новенькой: «Притворимся, что ты этого не говорила. Обсудим все после тренировки.»       И вот она — кульминация сегодняшнего чертовски утомительного дня. Звон клинков, рассекающих воздух, затрудненное из-за нагрузки дыхание, небольшие царапины, кувырки, падения, уклонения — такой драки в стенах института, в которой Джейс не был бы безоговорочным победителем, тренер не помнит уже давно. Новенькая охотница как могла сопротивлялась всякой попытке Эрондейла свалить ее с ног и одолеть. Алек следил за этим зрелищем и удивлялся. Глава института явно представлял себя на месте своего парабатая в данный момент. Этот прием позволил Лайтвуду задуматься, а получилось ли бы у него противостоять этой девчонке? Ведь в его венах никогда не было крови Итуриэля. Мысли о вероятных исходах поединка быстро улетучились, когда новенькая оказалась на полу с клинком Джейса у горла. Эрондейл смотрел на побежденную новенькую и улыбался: его авторитет среди охотников не задет, да и хорошая тренировка частично заменяла ему адреналин от опасных миссий. И только Алек заметил во взгляде своего парабатая еще один «оттенок» — светловолосый чувствовал прилив собственной непобедимости и неотразимости. В последний раз такой взгляд Лайтвуд-Бейн видел у Джейса незадолго до того, как тот столкнулся с Клэри в «Пандемониуме». Алек, знавший несостоявшегося Моргенштерна полжизни, понял: Эрондейл возвращается туда, откуда «пришел», образ идеального во всем охотника вновь берет верх над всякой чувствительностью, эмоциональностью и стремлением любить не только себя. Лайтвуд в очередной раз убедился, что с состоянием Джейса нужно что-то делать. Однако стоит ли теперь лишать его воспоминаний о человеке, полюбившем его таким, какой он есть, со всеми причудами и далекими от реальной жизни убеждениями? Стоит ли отнимать память о той, кому вручил он свое сердце; о той, что сама того не ведая изменила его в лучшую сторону, заставила его увидеть что-то кроме охоты и убийств?       Джейс подал руку охотнице, любезно помогая ей встать. Затем он достал свою стеле и вывел ею в воздухе цифры, блестевшие цветом, отдаленно напоминавшим золотой. Это были баллы всех четверых новичков. Теперь перед публикой красовалась следующая надпись:

      1. 79/100       2. 65/100       3. 91/100       4. 98/100

      Когда она была выведена, а в помещении раздались аплодисменты всем участникам, Джейс обернулся в поисках своего последнего оппонента, к тому времени уже затерявшегося среди сегодняшних гостей. Эрондейл отыскал глазами охотницу и стал считывать эмоции с ее лица. Тонкие нахмуренные брови выдавали в ней возмущение этой идиотской оценкой, специально заниженной Джейсом. Скривленные пухловатые губы выражали долю наигранного презрения к тренеру и предвкушения возможности выговориться во время беседы, которую этот самый тренер и назначил перед тренировкой. Когда же Джейс стал смотреть не на лицо охотницы, а на ее руки, она мгновенно позабыла о задевающих ее гордость 98-ми баллах. Новенькая спешно одернула рукав футболки, чтобы скрыть какую-то руну на левом предплечье. Дело было даже не в том, что эта руна была какой-то запрещенной или новой, — она просто блекло светилась, чего у новичков после показательных тренировок быть не должно. Джейс не успел понять, что это за руна, поэтому он оказался еще более заинтересован этой загадочной новенькой.       Алек не смотрел на выигравшую регулярные тренировки с Джейсом охотницу, он наблюдал за своим парабатай. Эрондейл ухмыльнулся, выражая целый букет эмоций, который целиком понять суждено было только Лайтвуду. На пару секунд Алеку стало противно от навязчивой мысли о том, что Джейс ведет себя подобным образом. Этот взгляд, эта ухмылка… Похожие он дарил только лишь Клэри, но и те были более «человеческими», более чувственными, в них было меньше его собственного «я», меньше хищного. Алеку было трудно объяснить это даже для самого себя. Он продолжал осознавать острую необходимость поговорить с Магнусом о Джейсе и о том, что их переезд в Идрис, вероятно, придется отложить до лучших времен. «Магнус не обрадуется,» — мысленно подытожил Лайтвуд-Бейн.       — Может, оно и к лучшему? — услышал Александр за спиной. Он обернулся на говорящего — это был Саймон, неизвестно почему так быстро тут оказавшийся. Алек поднял брови. — Клэри хотела бы, чтобы Джейс жил дальше… Нашел кого-то… Ну, ты понял, — замялся вампир.       — Ты разве не должен беспокоиться об Иззи? Это твое хобби, — с легким упреком проговорил глава института, перебив всякую мысль внезапно нарисовавшегося собеседника.       — Я и беспокоюсь, — передернул дневной. — Меня б тут не было, не отправь меня сюда Магнус, — вампир встретил удивленный взгляд охотника. — Ты на звонки не отвечал, — выпалил Саймон, словно устав оправдываться.       — Я скоро сам к ним зайду, — скрестив руки, отвечал Алек. — А ты развлеки вампиров и прочую нежить как-нибудь. Сейчас все закончится.              Наконец толпа разошлась. Кто-то пошел в главный зал института, чтобы продолжить поиски всего подозрительного (Алек же не озвучил, что именно должны найти в этих записях с камер), кто-то остался, чтобы задать парочку вопросов Джейсу, кто-то отправился за Саймоном в самое новое крыло института — «обитель Нижнего Мира», или зал для нежити. Таким образом, через некоторый промежуток времени в помещении для тренировок остались только Алек, Джейс и новенькая. Все трое недоуменно смотрели друг на друга, каждому следовало что-то выяснить.       — Итак, Эрондейл, что это было? — приобретая официальный вид, первым нарушил молчание Лайтвуд. На лице его парабатая появилось изумление: о чем именно его спросили?       — Алек, прекрати играть в грозного главу Нью-Йоркского института, — стараясь свести разговор к менее деловому тону, сказал Джейс. — Нас тут только трое.       Тренер с интересом изучал новенькую взглядом. Лайтвуд слегка поморщился, предвкушая ошибочность своих суждений о «единственной любви» бывшего Вэйланда. На языке вертелось имя охотницы — и ведь совсем недавно он видел списки новичков! Муж Магнуса едва слышно выругался про свою память, что стала часто его подводить.       — Трея Эльмерс, — прервав разговор парабатай, представилась охотница. Она посмотрела на Джейса и заметила, что слегка удовлетворила его интерес своими именем и фамилией.       — Так откуда ты меня знаешь? — резко спросил Джейс, словно проигнорировав знакомство с Треей и присутствие Алека. — И что за руна у тебя светилась? — охотник указал рукой на левое предплечье Эльмерс. Трея переступила с ноги на ногу и замялась. Лайтвуд устал наблюдать за этой, казалось бы, житейской ситуацией, которую он не контролирует.       — Раз никто не может собраться с мыслями, — неизвестно с чего вдруг решил глава, — предлагаю нам собраться завтра и обсудить все.       Джейс исподлобья посмотрел на своего парабатай, а затем переглянулся с отныне постоянной его ученицей. Такой расклад их обоих явно не устраивал. Активировав какую-то руну, новенькая посчитала нужным ослушаться Алека:       — Я видела тебя раньше, не считай меня сумасшедшей. Это было в Аликанте, на церемонии посвящения Клариссы Фэйрчайлд в Сумеречные Охотники.       Это заявление прозвучало, как гром среди ясного неба. Алек успел даже пожалеть о том, что решил прервать столь интригующую беседу, толком не начав ее. Лайтвуд-Бейн посмотрел на Джейса и отметил, что его степень заинтересованности, наоборот, почему-то уменьшается с каждым сказанным Треей словом.       — Вот это совпадение, что твоим тренером теперь будет именно «таинственный незнакомец» с какой-то там церемонии, — с сарказмом обратился глава института к Эльмерс. Потом он, проследив за направлением взгляда Джейса, внезапно подошел к Трее и поднял тот самый рукав футболки так, что стало видно потухшую руну. Это была руна удачи. Эрондейл моментально понял, почему ему было трудно справиться с Эльмерс на тренировке. Охотница скорчила виноватую гримасу и поспешила одернуть рукав и отойти от Лайтвуда на пару шагов. Алек встал рядом с Джейсом, и они оба стали смотреть на нее с упреком.       — Совпадения не случайны, — скептически произнес светловолосый. Он был слегка разочарован, но это разочарование быстро сменилось безразличием. Алек же обрадовался: это означало, что место Клэри в сердце Джейса не заняли, и вряд ли вообще кто-то займет. И чтобы избежать дальнейших страданий своего парабатай из-за утраты Фэйрчайлд, стереть память Джейса о ней Лайтвуд отныне считал своим долгом.       — Я бы применила руну удачи вне зависимости от того, в какой институт меня отправили, — оправдывая свое «жульничество», сказала охотница. — Я и без нее могу хорошо сражаться, — убеждала она главу и тренера.       — Вот и посмотрим, — нехотя отвечал Эрондейл, — целая неделя впереди. Начнем тренировки с завтрашнего дня.       — С послезавтрашнего, — поправил его Алек, чем вызвал недоумение у тренера. — Я так решил. Да и ты мне завтра нужен.       Лайтвуд так и не объяснил, какие у него планы на завтра, как и не объяснил, зачем ему нужен будет Джейс. Он стремительно ушел из зала тренировок, перед этим напомнив своему парабатай об Изабель.       

***

             Время перевалило заполночь. Усталость от минувшего дня Лайтвуд чувствовал каждой своей клеточкой. Однако он нашел в себе силы проведать Иззи и поговорить с ней перед тем, как отправиться в свой кабинет, чтобы забрать оттуда книгу об изменении и стирании памяти. Он никак не мог перестать обдумывать эту «блестящую идею», ее претворение в жизнь и то, что будет после. Но кем будет Джейс без Клэри?       Свет луны проглядывал из не до конца завешанного шторами окна. В кабинете главы института было настолько тихо и мрачно, что хотелось невольно взять в руки клинок Серафима и проверить каждый угол. Переплеты разнообразных книг на полке, что находилась рядом с окном, тускло отражали свет неполной луны. Алек решил, что он обойдется и без нормального освещения. Он интуитивно подошел к столу, открыл в нем средний ящик, куда заведомо положил «Трюки с памятью и ничего лишнего». На ощупь найти книгу не получилось. Лайтвуд практически растерялся, но затем он достал из кармана ведьмин огонь. Книги не оказалось в ящиках даже при ярком свете этого камня. Лайтвуд стал продумывать все варианты того, куда она могла исчезнуть. Вдруг из неосвещенного угла кабинета послышался какой-то шорох, сопровождавшийся шелестом страниц. Алек молниеносно направил ведьмин огонь на источник шума. Увиденное заставило его вздрогнуть.       — Я предполагал менее внезапное обнаружение, — протараторил Магнус, который, почти что впечатавшись в стену, до сей минуты скрывался от своего мужа.       — Ты решил испытать мое бесстрашие? — шумно выдохнув, с немного наигранным возмущением спросил его Алек.       — Зачем мне его испытывать? — маг отошел от стены, отодвинув от себя маленькую декоративную пальму, с которой он чуть ли не успел стать «одним целым». — Его за километр видно, — он подошел к напряженному Лайтвуду поближе. Эту нервозность вперемешку с усталостью Магнусу, в общем-то, наблюдать надоело. Его посетило сиюминутное желание разобраться в причинах подобного состояния у Алека.       — Занимательная книга у тебя в руках, — прервав кратковременное молчание, сказал охотник, недвусмысленно намекая на абсурдность происходящего.       — «Трюки с памятью и ничего лишнего», — прочитал название Магнус, словно взять эту книгу из стола главы Нью-Йоркского института было в порядке вещей. — Действительно занимательная.       Алек прищурился. Он старался сохранять спокойствие и не выйти из себя, чтобы не спровоцировать ссору.       — Я знаю, о чем ты думаешь, — отбросив весь сарказм, продолжал говорить Бейн. — «Да как он посмел, да я глава института!» — озвучив мысли Алека, он протянул ему книгу. Когда охотник намеревался ее взять, маг вновь прижал книгу к себе. Алек недоумевал.       — Я просто хочу напомнить тебе об одной мудрости, — Магнус вздохнул, борясь с не самыми приятными воспоминаниями. — Нетронутая память вместе со всеми разочарованиями, болью и разбитым сердцем лучше ее отсутствия.       Алек всерьез задумался, затем ответил: «Говоришь как про себя.» Магнус предпочел не обсуждать со своим мужем события трехмесячной давности.       — Я призываю тебя подумать, хочешь ли ты брать на себя ответственность за то, что отнял Клэри у Джейса. Если вдруг найдется способ вернуть ей память, твой парабатай явно не погладит тебя по голове, когда обнаружит, что возвращать память нужно не только какой-то охотнице, но и ему.              Запутавшись в своих мыслях, Алек едва ли мог продолжать этот разговор. Лайтвуд словно оказался на перепутье. Одна дорога вела к уничтожению памяти о Фэйрчайлд не только у Джейса, но и у Иззи, у Магнуса, Люка, Саймона и даже у него самого, на всякий случай; другая дорога — оставить все, как есть, и нехотя дать Трее Эльмерс (о которой Лайтвуд уже успел забыть) шанс проникнуть в разбитое сердце своего парабатай. Однако был еще один путь. Изабель пыталась о нем рассказать, но Алек решил, что с него событий на тот момент хватило. Его сестра согласилась, и Лайтвуды сошлись на том, что утро вечера мудренее.       Но есть еще кое-что… Что-то, что практически безоснованно вызывало у главы института раздражение.       — Ты так и не объяснился со мной по поводу той детали из огненной записки Саймону, — выжидающе озвучил Алек.       — А… Ты все еще думаешь про то, что я слежу за тобой. Но вообще-то я подразумевал эту вещь как способ открывать порталы к тебе вне зависимости от твоего местоположения и без проблем. А возможность следить — это, скорее, приятный бонус, — невинно улыбнувшись, объяснил Магнус. Охотник молча требовательно протянул руку с широко раскрытой ладонью. Закатив глаза, маг положил в нее что-то, что незнающему человеку могло бы напомнить усовершенствованную маленькую сферу для гадания. Эта «сфера» была на небольшой деревянной подставке, внутри которой был маленький ящичек. Открыв его, Алек увидел наконечник одной из своих стрел.       — Как символично, да? — прервав разглядывание сферы, пробубнил Магнус. — Я все-таки взял наконечник, но не для той шкатулки, что так смущала тебя, Александр.       Алек убрал сферу в карман вместе с ведьминым огнем, совсем позабыв, что это был единственный источник света в кабинете. Луна спряталась за тучи, поэтому маг и охотник оказались в полнейшей темноте. Не потерять друг друга в этом мраке помогало лишь ощущение дыхания на коже друг друга.       — Теперь я доволен. И ты за сегодня почти прощен, — наконец-то расслабленно произнес Лайтвуд.       — Что значит «почти»? — игриво спросил Бейн, вплотную приблизившись к Алеку. Охотник, в свою очередь, тоже сделал интуитивный шаг навстречу Магнусу.       Мурашки по коже. Не видеть друг друга, но при этом ощущать целиком и полностью… Для этого не нужен был свет, ведь свет дарило безграничное чувство любви, счастья и огня внутри. Ни один из них двоих не мог больше терпеть отсутствия расстояния между ними.       — Это значит, что финальное извинение должно быть не здесь.       И они слились в поцелуе, будто он был последним. Все проблемы, все решения и заботы — все это осталось где-то позади, все это вполне способно подождать несколько часов. Важно лишь было то самое легендарное «здесь и сейчас», особенно остро ощущаемое охотником. Магнус, не прерывая поцелуй, открыл портал прямиком в свою квартиру и, нисколько не медля, оба оказались там. В спальне.