Синеволосый черноглазый бог

Нудл была права. Всё внимание было акцентировано на мне. Я даже не замечал этого, хоть и по сотне раз прослушивал треки первого альбома. Сложно воспринимать свою музыку в полной мере, когда всё внимание нацелено на поиск ошибок. Возможно, это и была одна из тех причин, по которым Мёрдок был на меня обижен. Придя к этому, я решил извиниться перед Мёрдоком и обсудить с ним то, как это можно решить. «Может тогда он станет хоть немного счастливее», — размышлял я перед тем, как попросить Рассела помочь мне с подарком для Мёрдока. — Погоди, то есть мы сейчас идём через весь Лондон только ради того, чтобы купить Мёрдоку пива из фешенебельного паба? — с явным неодобрением спросил меня Рассел. — У вас что, годовщина? — возможно, в шутку задал новый вопрос Расс. — Нет. Просто мне хочется извиниться перед ним, а возможно, ещё и узнать лучше. — Узнать лучше? Когда я вас обоих встретил, вы буквально спали вместе. Я показал Расселу две вмятины, что находились чуть выше лба. — У меня сильные пробелы в памяти. И они только появились из-за травм, а затем усугубились наркотиками, — Рассел потерял былой запал, словно перед ним упала побитая собака. Я уверен, что именно таким он меня и видел. — То есть тебе надо узнать его заново? Расскажешь, что ты о нём помнишь? Пока я рассказывал всё, что сохранилось в моей памяти о Мёрдоке, мы успели дойти до того паба. Наверное, мой монолог затянулся, так как я углублялся в ненужные детали — например, в то, что Мёрдок хранит украденный из театра плащ, а также что мне это кажется довольно милым. Так как в пабе подавали только разливное пиво, было бы глупо покупать дюжину пинт пива и нести их обратно домой — да к тому же воровать пивные кружки из паба не в моем стиле, — и поэтому мы купили целую бочку — кег. Я пытался поднять её без участия кистей, так как не хотелось бы потом деревянными пальцами стучать по клавишам. Ясное дело, у меня этого не вышло. В итоге я надорвал спину, благо кег был лишь в дюйме от пола и в итоге не пострадал. Я согнулся от боли в пояснице, и у меня слетели тёмные очки. — Кто это тебя так? — спросил Рассел, наверняка увидев синяк под моим правым глазом. Ответом ему было лишь моё неловкое молчание.  — Этот урод тебя ударил? — похоже, он догадался, что это оставил мне Мёрдок. — Я могу это объяснить, — пытался я судорожно оправдаться. — Ты всё можешь объяснить, 2-D! — саркастично произнёс Расс, с каждым словом всё больше переходя на разозлённый крик. — И то, что он ради дешёвых понтов рисковал твоей жизнью в «360». И то, что он не даёт тебе писать песни, а забирает весь творческий процесс себе, не давая тебе высказываться, — тут Рассел устало выдохнул. — Сколько можно 2-D? Почему ты его терпишь? — Потому что он терпел меня, когда я был парализован. Потому что он заботился обо мне, — в ответ Рассел показал на место чуть выше моего лба, где были вмятины. — Ты в этом уверен? — Когда дело касается моего прошлого, я больше не могу быть уверенным. Но я хочу дать ему ещё один шанс. — Поклянись, что этот будет последним, — поставил передо мной ультиматум Рассел. Я кивнул. Расс всё-таки взял кег и направился к выходу из паба. — Ты всё ещё согласен мне помочь с подарком для Мёрдока? — Ты же уже заплатил за эту бочку. Да к тому же я и сам не против пива. Когда мы пришли домой, Рассел не оставлял меня в одиночестве, объясняя это тем, что не позволит Мёрдоку снова сделать мне больно. Мёрдок сидел на кухне, говоря с кем-то по телефону. Мы с Расселом стояли в коридоре. Я остановил Расса у двери в кухню. — Ты чего? — опешил Рассел. — Этот разговор должен произойти наедине. — Так же, как это было вчера? — поставив бочку пива на пол, сыронизировал он. — Надеюсь, до этого не дойдёт, — ответил я, поправляя тёмные очки, и принялся поднимать кег. — 2-D, береги пальцы. Ты же клавишник, — отобрав у меня кег и донеся его до кухни, сказал Рассел. На этот дружеский жест я недовольно фыркнул, хоть и понимал, что одеревеневшими мозолистыми пальцами мало что можно сыграть. Зайдя в кухню, которую тут же покинул Расс, я почувствовал тяжёлый и при этом забавный запах, который напоминал мне амбре, стоящее в общаге восточного лондонского университета искусств. — Это что, каннабис? — спросил я, как раз когда Мёрдок положил трубку. — Психиатр прописал, — ответил он, затягиваясь с самокрутки, а затем вопрошающим взглядом оглядел кег. — А это что? — Полонер Хеф-Вайсенбир, — ответил я на ломаном немецком. — Ну, хоть «bier» произнёс правильно, — выдохнув марихуановым дымом, сказал он. — Будешь? — протянул Мёрдок мне косяк. Взяв из его рук самокрутку, я затянулся. Спокойствие постепенно начало расходиться по телу, но пока едва ощутимо. — А я думал, ты против того, чтобы я ширялся, — с заговорщической улыбкой я оглядывался, в надежде не найти взглядом силуэт Нудл. Для неё мне надо было быть примером. — От травы ты не умрёшь, и не будешь вести себя, как дебил, — пояснил Мёрдок. — Вообще-то, от неё умирают так же, как и от табака, — от мрачных мыслей я иронично улыбнулся. — Смерть от рака лёгких. Подходящая смерть для певца, — возвращая косяк Мёрдоку, сказал я. Моргнул, после чего правый глаз напомнил о себе болью.  — Скажи, пожалуйста, — сняв очки, приготовился спрашивать я. — Зачем ты так? — услышав этот вопрос, Мёрдок помрачнел. Достав из сомкнутых губ самокрутку, он той же рукой опёрся о стол. Движение мне показалось резким, и поэтому от этого жеста я отдёрнулся в сторону, словно уворачиваясь от удара. — 2-D, спокойно. А что насчёт синяка. Ты же ни разу не видел себя под морфином? Тогда ты становишься невыносимым. В таких случаях с тобой невозможно разговаривать иначе. Я считал себя обязанным ему, и очередной мой грех, который делал его жизнь хуже, заставил меня сожалеть. — Прости, — но как бы то ни было, я не считал здоровым то, что он поднимал на меня руку. — Ты не хочешь попросить прощения в ответ? Или ты не хочешь признавать, что у тебя проблемы с контролем эмоций? — громкий удар Мёрдока о деревянный стол заставил меня напрячься, — Иначе ты курил бы купленную траву, а не прописанную. В ответ он нервно ухмыльнулся. — Ладно, 2-D. Оставим разговоры о личном, — Мёрдок демонстративно повертел телефоном-раскладушкой. — Я договорился о конкурсе. Завтра будем судить тех, кто, возможно, присоединится к нам в качестве гитариста. Для того чтобы подготовить шоу по типу «X-фактор», нужны месяцы. Да к тому же Мёрдок не мог быть инициатором такого мероприятия — денег попросту не хватит, — скорее всего, канал позвал нас судить, а он за всех ответил, что мы согласны. — Понятно, — ответил я. — А почему ты принял решение за всю группу? — он замахнулся, и я, закрыв глаза, съёжился, но удара не последовало. Мёрдок, схватив меня за подбородок, притянул к себе, заставив посмотреть ему в глаза. — Постарайся не испортить себе лицо. Завтра съёмки.