Бесстрашие

Иногда смелостью является не сопротивление, а готовность встретить грядущее лицом к лицу.

      Я несусь к земле, падая в темноту. Сильно ударяюсь о нечто, что прогибается подо мной.       Сеть.       На дне дыры сеть.       Я смотрю вверх на здание, и смеюсь, наполовину от облегчения, наполовину в истерике. Тело ломит. Мне стоит снова встать на твёрдую почву. Я вижу несколько рук, протянутых ко мне от края сети, хватаю первую, до которой могу дотянутся, и подтягиваюсь. - Спасибо, - благодарю я, оглядываясь.       Вокруг нас открытая пещера. - Поверить не могу, - произносит темноволосая женщина с тремя серебряными колечками в правой брови. Дружелюбная спрыгнула первой?       Она ухмыляется, глядя на меня. - Как тебя зовут?, - спрашивает парень, что помог мне подняться. - Лили. Меня зовут Лили.       Он оглядывается и кричит: - Первой спрыгнула Лили!       По мере того как глаза привыкают, в темноте материализуется толпа. Каждое новое падение сопровождают крики. Все смеются и одобрительно кричат.       Когда все неофиты спрыгнули, нас ведут дальше по узкому тоннелю. - Меня зовут Лорен, я буду инструктором неофитов рождённых в бесстрашии. Здесь мы разделимся, - говорит темноволосая женщина и уходит вместе с ребятами из Бесстрашия.       Я перевожу взгляд на тех, кто остался. Большинство неофитов родились здесь, так что нас осталось всего девять человек. Из них я единственный переходник из Дружелюбия, а переходников из Отречения нет вовсе. Прочие из Эрудиции и, как ни странно, Искренности. Я всегда считала, что нужна смелость, чтобы быть честным. - На следующие несколько месяцев я ваш инструктор, - сообщает парень, который помог мне вылезти из сети, - Меня зовут Четыре. - Четыре?, - переспрашивает Кристина, - Как цифра? - Да, что-то не так? - Нет. - Хорошо. Сейчас мы пойдём в Яму, которую вы рано или поздно полюбите.       Кристина фыркает: - Яма? Отличное название.       Четыре медленно подходит к девушке, его глаза сужаются. - Как тебя зовут?, - тихо, но явно угрожающе спрашивает инструктор. - Кристина.       Голос девушки становится больше похожим на писк. - Вот что, Кристина, если бы я хотел мириться с наглецами из Искренности, я бы вступил в их фракцию. Вот первый урок, который я тебе преподам - держи язык за зубами. Поняла?       Она кивает.       Четыре идёт к тени в конце тоннеля и распахивает двойные двери, и мы входим в помещение, которое он назвал Ямой. - Ох, - шепчет Кристина, - Теперь понятно.       «Яма» - самое подходящее название. Это подземная огромная пещера. Неровные каменные стены возвышаются над головой на несколько этажей. В них высечены ниши для еды, одежды, припасов и отдыха. Соединяют их узкие тропинки и лестницы. Перил, чтобы люди не падали, нет. Крыша Ямы сделана из стеклянных панелей.       Стайка детей бежит мимо нас по узкой тропке без перил так быстро, что у меня колотится сердце, и хочется крикнуть им, чтобы притормозили, пока не убились. Перед глазами вспыхивает воспоминание об абсолютно безопасных полях дружелюбия и домиках с ухоженными садами. Но в хаосе Бесстрашия есть нечто чудесное, нечто, что завораживает намного больше. - Идите за мной, - говорит Четыре, - я покажу вам пропасть.       Инструктор ведёт нас к правой стороне Ямы. Мы подходим к перилам, и я слышу рёв. Это вода, стремительно несущаяся и разбивающаяся о камни. Я выглядываю за край. Неукротимый поток разбивается о стену и брызжет вверх. - Пропасть напоминает нам о тонкой грани между отвагой и глупостью, - кричит Четыре. - Безрассудный прыжок с этого уступа оборвёт вашу жизнь. Такое уже случалось и будет случаться впредь. Я вас предупредил.       Дальше нас ведут в обеденный зал. Мы заходим, и все бесстрашные встают. Они аплодируют, топают ногами, и радостно кричат. Кристина улыбается, и через мгновение я присоединяюсь к ней.       Мы с Кристиной находим почти пустой стол на краю комнаты, и я оказываюсь между ней и незнакомой бесстрашной. Я оборачиваюсь, с интересом рассматривая помещение, пока мой взгляд не падает на Эрика. - А он не слишком молод для лидера?, - шепчет Кристина, смотря в ту же сторону, что и я. - Ему двадцать один, и он самый молодой лидер за всю историю фракций, - сказала нам девушка, что сидела рядом со мной, - Меня, кстати, зовут Софи. А вы? - Кристина. - Лили. - Дружелюбная. Вы тут редкость. Эрик, кстати, тоже переходник, как и ваш инструктор Четыре.       Наши с Кристиной брови поползли вверх от удивления. - Переходники? - Четыре с Отречения, а Эрик с Эрудиции.       Сама не замечаю, как снова пытаюсь найти взглядом молодого лидера и натыкаюсь, на изучающие меня в ответ, серые глаза. Эрик смотрит на меня как хищник на свою жертву, но я не отвожу взгляд. Он не пёс, но с ним явно работают те же правила. Отвернуться значит признать свою слабость и подчиниться.       Кристина, заметив мои гляделки с лидером, окликает меня. - Что?, - спрашиваю я, всё таки первой прервав зрительный контакт с бесстрашным. - Я разрабатываю теорию. - И в чем она заключается? - В том, что у тебя подсознательная тяга к смерти. ***       После ужина Четыре исчезает, не проронив ни слова. За то за нас взялся Эрик. Он ведёт нас по бесконечным коридорам, не объясняя, куда мы идём.       Наконец лидер останавливается перед деревянной дверью и складывает руки на груди. Мы собираемся вокруг него. - Если кто до сих пор не запомнил, меня зовут Эрик. Я один из пяти лидеров Бесстрашия. Мы здесь очень серьёзно относимся к инициации, поэтому я лично буду курировать ваше обучение. Несколько основных правил. Тренировки ведутся с восьми до шести с перерывом на обед. После шести вы вольны делать всё, что хотите. У вас также будет немного свободного времени между ступенями инициации. Покидать лагерь можно только, получив официальное разрешение и в сопровождении бесстрашных. За этой дверью комната, где вы будете спать следующие несколько недель. На первой ступени инициации мы держим переходников и неофитов рождённых в Бесстрашии порознь, но это не значит, что вас и оценивать будут по-разному. В конце ваши ранги будут сравниваться вместе. - Ранги?, - переспрашивает эрудитка справа от меня, - Но зачем нас ранжировать? - Ранжирование преследует сразу две цели. Первая - определение порядка, в котором вы будете выбирать работу после инициации. Есть всего несколько по-настоящему хороших мест. Вторая цель состоит в том, что только лучшие десять неофитов будут приняты во фракцию.       Мы все стоим неподвижно, как статуи. А потом Кристина говорит: - Что? - Неофитов из Бесстрашия одиннадцать, вас девять, - продолжает Эрик, - Четырех неофитов отсеют в конце первой ступени. Остальных после заключительного испытания.       Это значит, что даже если мы пройдём все ступени инициации, шесть неофитов не станут членами фракции.       Я не свожу глаз с Эрика. Мои шансы как самого маленького неофита, как единственного переходника из Дружелюбия явно невелики. - Что мы будем делать, если нас отсеют?, - спрашивает Питер. - Покинете лагерь Бесстрашия и станете изгоями, - равнодушно отвечает лидер.       Я вспоминаю бесфракционника с серыми зубами и озлобленным взглядом, который выхватил пакетик яблок из моих рук. - Но это нечестно!, - кричит Молли, - Если бы мы знали… - Хочешь сказать, что если бы знала это до Церемонии, то не выбрала бы Бесстрашие?, - рявкает Эрик, - Раз так, убирайся немедленно. Если ты действительно одна из нас, тебе должно быть всё равно, что ты можешь провалиться. А если нет, то ты жалкая трусиха, которой стоит убраться к изгоям прямо сейчас.       Эрик толкает дверь в спальню. - Вы выбрали нас. Теперь наша очередь выбирать. ***       Я лежу в кровати и прислушиваюсь к дыханию восьми человек. Все уже переоделись в одежду, которую нам выдали в Бесстрашии. Было достаточно неловко переодеваться вместе, но скорее всего скоро мы свыкнемся с этим.       При мысли о доме глаза начинает припекать, я моргаю, и по щеке скатывается слеза. Я не могу плакать, только не здесь. Я должна успокоиться. Всё будет хорошо. Неважно, что в следующий раз я увижу родителей только в День посещений… если они вообще придут.       Размеренное дыхание прерывается приглушённым звуком, а затем горьким всхлипом. Они доносятся с соседней двухъярусной кровати. Это плачет искренний Ал, самый крупный и широкоплечий из неофитов. Его ноги всего в нескольких дюймах от моей головы. Я должна утешить его… должна хотеть утешить его, потому что меня так воспитали. Но вместо этого я испытываю отвращение. Почему он не может плакать молча, как все остальные? Здесь не место слабакам. Мы сами сделали этот выбор и теперь должны отвечать за него.       Я с трудом сглатываю. Если бы моя мама знала, о чём я думаю, представляю, как она бы разочаровалась.