Бесстрашие

Моя мама говорит, что умение забыть о себе - искусство.

      Я просыпаюсь от того, что Кристина трясет меня за плечо одной рукой и похлопывает по щеке другой. - Просыпайся, - говорит она, - Подъём.       Я собираюсь что-то сказать, но получается лишь застонать. Сегодня мы отправляемся на экскурсию к ограде, чтобы узнать об обязанностях бесстрашных. На часах восемь. В четверть девятого мы должны уже быть у рельсов. - Я сбегаю раздобуду что-нибудь на завтрак.       Когда Кристина возвращается, держа в каждой руке по маффину, я уже одетая сижу на краю кровати и завязываю шнурки на ботинках.       Мы быстро идём к месту встречи, перекусывая по дороге.       Эрик стоит, так близко к рельсам, что ещё дюйм, и поезд, кажется, отрезал бы ему нос. Лидер всё же отходит в сторону, чтобы пропустить нескольких ребят вперёд, а затем хватается за ручку на стенке одного из вагонов и ловко подтягивается.       Через минут пятнадцать после того, как все неофиты-переходники оказались внутри, тормоза начинают визжать, а поезд замедлять ход.       Мы все по очереди выпрыгиваем и оказываемся на траве. Перед нами ограда из сетки с колючей проволокой наверху. Я подхожу ближе и замечаю, что она тянется дальше, чем видит глаз, перпендикулярно горизонту. За оградой небольшая рощица, в основном из мёртвых деревьев. Везде расхаживают сторожа из Бесстрашия с ружьями. - За мной, - произносит Эрик.       Он ведёт нас к широким воротам, выходящим на дорогу к центру городу. - Если вы не попадёте в пятерку лучших по результатам инициации, вероятно, вы окажетесь здесь. Возможно получите возможность патрулировать за пределами ферм Дружелюбия, но… - Зачем патрулировать?, - спрашивает Уилл. - Если так и не научитесь нормально драться, сами узнаете это, оказавшись здесь. В большинстве случаев те, кто сторожат ограду в юности, сторожат её и дальше. - А какого ранга достигли вы, когда были неофитом?, - спрашивает Питер Эрика. - Первого.       Я и не сомневалась.       Несколько сторожей тянут створки ворот, в два раза выше и в несколько раз шире себя, чтобы пропустить грузовик с открытым кузовом, внутри которого сидят несколько дружелюбных. - Лили?       Я дёргаю головой при звуке своего имени и вижу, Роберта, своего знакомого с бывшей фракции. После мгновенного замешательства он покидает машину и идёт ко мне, заключая в свои объятия. Я застываю, не зная, как себя вести, ведь только дружелюбные обнимают друг друга при встрече.       Но улыбка парня тает, когда он смотрит на меня более пристально. - Лили, что случилось? Что у тебя с лицом? Откуда столько синяков? - Ничего. Просто тренировка.       Роберт с грустью смотрит на меня. - Знаешь, ты можешь вернуться домой. Уверен, Джоанна примет тебя обратно. - С чего ты взял, что я хочу домой? Думаешь, я не справлюсь? - Дело не в этом. Не в том, что не справишься, а в том, что это того не стоит. - Я выбрала Бесстрашие и не жалею об этом, - говорю я, достаточно жёстким тоном.       Я смотрю Роберту за плечо. Похоже, сторожа закончили проверять грузовик. У дружелюбной в кузове банджо на коленях. Я узнаю в ней Сьюзан. Она начинает бренчать на нём, когда Роберт устраивается внутри, и грузовик трогается с места, увозя от нас звуки музыкального инструмента и переливчатый голос девушки. Дружелюбные машут мне, и я мысленно вижу одну из возможных жизней. Вижу, как сижу в кузове грузовика, подпеваю девушке, смеюсь, когда попадаю мимо нот; всегда в покое, всегда в безопасности. ***       Сегодня мне пришлось драться. Меня поставили с Майрой, которая не способна никого ударить, если не направлять её руку. Я хорошенько ей врезала в первые же две минуты. Она упала и так и не смогла подняться. Мне следует чувствовать себя победительницей, но мало чести в том, чтобы избить такую девушку, как Майра.       Когда я вхожу в тренировочный зал после обеда, в конце комнаты стоит большая мишень, а рядом с дверью заваленный ножами стол. - Завтра последний день первой ступени, - объявляет лидер, стоявший посреди комнаты, - А сегодня вы научитесь целиться. Возьмите по три ножа. Смотрите внимательно, когда Четыре будет демонстрировать правильную технику броска.       Мы сразу же стали поспешно разбирать оружие. - Он сегодня в плохом настроении, - бормочет Кристина. - А что, бывает в хорошем?, - шепчет рядом стоящий Уилл.       Я наблюдаю за рукой Четыре, бросающего нож. Во время следующего броска я слежу за его позой. Он попадает в мишень каждый раз и выдыхает, опуская нож. - В ряд!, - командует Эрик.       Спешка не поможет. Я должна считать это умственным, а не физическим упражнением. Поэтому первые несколько минут я тренируюсь без ножа, ищу нужную позу и разучиваю нужное движение руки.       Эрик расхаживал за нашими спинами, иногда говоря что-нибудь про нашу ущербность. К удивлению, мою стратегию он никак комментировать не стал. - Похоже, кого-то слишком часто били по голове, - выкрикивает Питер, стоящий от меня через несколько человек, - Эй, Фермерша! Забыла, как выглядит нож?       Не обращая на него внимания, я снова тренируюсь, уже с ножом в руке, но не отпуская его. Я отрешаюсь от издёвок Питера и непроходящего чувства, будто Эрик следит за каждым моим действием и бросаю нож. Он врезается в доску. Я первая, кто попал в цель.       При следующем промахе Питера я ухмыляюсь и не могу сдержаться от колкостей. - Эй, Питер. Забыл, как выглядит мишень?       Через час Ал остаётся единственным неофитом, который еще ни разу не поразил мишень. Его ножи с лязгом падают на пол или отскакивают от стены. Пока остальные ходят за ножами к доске, он ползает по полу в поисках своих. Когда он снова промахивается, Эрик подходит к нему и рявкает: - Как можно так тормозить, придурок? Тебе нужны очки? Подвинуть мишень ближе?       Ал заливается краской и бросает очередной нож и промахивается на несколько футов вправо. Лезвие вращается и ударяется о стену. - Что это было, неофит?, - тихо спрашивает Эрик.       Дело плохо. - Он… он выскользнул. - Что ж, думаю, тебе следует за ним сходить.       После этих слов лидера все перестали метать ножи. - Я разрешил остановиться?       Лезвия снова летят в мишень. Все мы уже видели Эрика разъярённым, но сегодня другое дело. Глаза у него были почти бешеные, несмотря на псевдо-спокойное выражение лица. - Сходить за ним?, - удивлённо спрашивает Ал, - Но ведь остальные бросают ножи. - И что? - Я... я не хочу, чтобы в меня попали. - Думаю, можно положиться на то, что твои друзья-неофиты целятся лучше, чем ты. Иди за ножом. - Нет, - произносит неуверенно парень. - Нет? Ты боишься, неофит? - Д... Да.       Это было величайшей ошибкой, показать лидеру Бесстрашия свой страх. - Прекратить!, - кричит Эрик. - Отошли все!       Лидер смотрит на Ала. - Все, кроме тебя.       Я иду к стене следом за другими неофитами. - Встань перед мишенью, - приказывает Эрик, - А ты, Четыре, продемонстрируй-ка чему я тебя учил.       Наш инструктор почёсывает бровь кончиком ножа и подходит к лидеру.       До меня доходили слухи, что инструктором потока Четыре был Эрик. Выходит это правда. - Будешь стоять там, пока он кидает ножи.       Я перевожу взгляд с широко распахнутых тёмных глаз Ала на его дрожащие руки, а затем на Четыре. Ужас закипает у меня в груди и вылетает вместе со словами: - Не делайте этого!       Наш инструктор бросает на меня тяжёлый взгляд, словно желая обратить в камень. И я знаю почему. Глупо идти против Эрика. - Любой может стоять перед мишенью. Это ничего не докажет. - Значит, тебе будет несложно занять его место, Фермерша.       Меньше всего мне хочется стоять перед мишенью, но я не могу пойти на попятный. Я пробираюсь сквозь толпу неофитов, и кто-то толкает меня в плечо. - Плакало твоё хорошенькое личико, - шипит Питер.       Я восстанавливаю равновесие и иду к Алу. Я пытаюсь ободрительно ему улыбнуться, но выходит не очень. Останавливаюсь перед доской. Моя голова даже не достаёт до конца мишени. Я смотрю на ножи Четыре: один в правой руке, два в левой. В горле пересохло.       "Наш инструктор всегда предельно собран. Он не заденет меня. Всё будет хорошо", - пытаюсь я мысленно успокоить саму себя.       Четыре, не сводя с меня глаз, поднимает руку, отводит локоть назад и кидает нож. Стук и он вонзается в доску, в полуфуте от моей щеки. - Сдаёшься, Фермерша?, - спрашивает Эрик.       Я вспоминаю широко распахнутые глаза Ала, его тихие всхлипы по ночам и качаю головой. - Бесстрашные не сдаются. - Тогда открой глаза.       Я смотрю на инструктора, прижимая руки к бокам, чтобы никто не заметил их дрожи. Четыре перебрасывает нож из левой руки в правую. Перевожу взгляд на лидера, когда второй нож вонзается в мишень надо мной. Этот нож ближе, чем предыдущий. Я чувствую, как он вибрирует у меня над головой. - Далековато, Четыре, - говорит Эрик, ухмыляясь, - Ты можешь ближе. - Хочешь ей причёску подправить? - Если только сверху чуть-чуть.       Я задерживаю дыхание, пока инструктор поворачивает последний нож в ладони. Он отводит руку назад и отпускает своё оружие в полёт. Нож летит прямо на меня, крутясь: лезвие - рукоятка. Моё тело застывает. На этот раз, когда нож вонзается в доску, моё ухо пронзает боль и кровь щекочет кожу. Он порезал его. И, судя по его взгляду, нарочно. - Я хотел бы остаться и посмотреть, все ли вы такие отчаянные, как она, - ровным голосом произносит Эрик, - но на сегодня, пожалуй, достаточно. Фермерше десять дополнительных очков за это представление.       Хоть какой-то плюс для меня во всём этом.