Бесстрашие

Плохое исчезает, но что-то всегда заменяет ушедшее.

      День посещений. Мы все знаем, что можем спуститься на дно Ямы, весь день вглядываться в лица, но так и не увидеть родного.       Когда я заправляю кровать, в спальню входит Эрик. - Внимание, я хочу дать вам совет на сегодня. Если каким-то чудом ваши семьи придут навестить вас, в чём я лично сомневаюсь, лучше не выказывать особой привязанности. Так будет проще для вас и для них. Кроме того, у нас принято крайне серьёзно относиться к лозунгу «Фракция превыше крови». Привязанность к семье означает, что вы не вполне довольны своей фракцией, а это постыдно. Все поняли?       Последняя часть его речи - единственная, которую он произнес всерьёз.       Я выскальзываю из спальни. Когда мои глаза привыкают к полумраку коридора, я вижу впереди Кристину и Уилла. Уилл смеётся, наверное, над шуткой девушки. Я не пытаюсь их догнать. Почему-то кажется, что мешать им будет ошибкой. Ал куда-то пропал. Я не видела его в спальне, и он не идёт к Яме сейчас. Возможно, он уже там. Я провожу пальцами по волосам и убираю их в пучок. Перед самым концом коридора я останавливаюсь. Стоит ли утруждаться искать в толпе своих родителей? Может, мне просто сразу вернуться в спальню?       А потом я вижу её. Моя мать в жёлтом платье стоит одна у перил, сжимая руки у груди. Я бегу к ней. На глаза наворачиваются слёзы. Она пришла. Она пришла ко мне. - Лили, - шепчет она и гладит меня по волосам.       «Не плачь», - приказываю я себе.       Я обнимаю её, смаргивая влагу с глаз, после чего отстраняюсь, чтобы ещё раз взглянуть на маму. - А где папа? - Отцу нужно было на работу.       Я опускаю глаза. - Скажи прямо, что он не захотел прийти. - Милая, не надо...       Недалеко от нас у перил в одиночестве стоит Эрик. Хотя он уже далеко не неофит, большинство бесстрашных встречаются в этот день со своими семьями. Но видимо его не особо любит собираться вместе. - Это один из моих лидеров.       Я наклоняюсь ближе к матери и добавляю: - Немного пугающий, правда? - Красивый, - поправляет она.       Я машинально киваю. Она смеётся и убирает руку с моих плеч. Я хочу увести её от Эрика, но когда я собираюсь предложить маме отправиться в другое место, он оборачивается. - Здравствуйте. Меня зовут Джилл. Я мать Лили.       Она протягивает ему руку.       В этот момент я молилась, чтобы лидер не выдал, чего-нибудь в своём стиле. Но он лишь неловко берет её ладонь в свою и дважды встряхивает. - Эрик. - Мне кое-что известно об инициации Бесстрашия. Я очень переживаю за дочь.       Он внимательно смотрит на меня, а затем произносит: - Вам не о чем волноваться.       Я против воли заливаюсь краской. Надеюсь, это незаметно. Он просто успокаивает её, потому что она моя мать, или действительно верит, что я способна пройти инициацию? Ни первый, ни второй вариант как-то не свойственны Эрику. - Не буду мешать вашему воссоединению. До свидания, Джилл.       Мы с матерью смотрим ему вслед. - Он всегда такой нелюдимый?, - спрашивает она. - Хуже.       Вдруг невысокая, кругленькая женщина в чёрно-белой полосатой блузке касается моего плеча. - Прошу прощения. Вы не знаете моего сына? Альберта? - Альберта? А… вы имеете в виду Ала? Да, я его знаю. - Вы не в курсе, где мы можем его найти? - Извините, но я не видела его сегодня. Возможно, вам стоит поискать его вон там?       Я указываю на стеклянный потолок над нами. - Я лучше и пытаться не стану. У меня едва не случилась паническая атака, когда мы спускались. Почему вдоль этих тропинок нет перил? Вы что, сумасшедшие?       В ответ я лишь улыбнулась. Несколько недель назад я, возможно, сочла бы подобный вопрос оскорбительным, но теперь я провела слишком много времени с переходниками из Искренности, чтобы удивляться их бестактности. В конце концов никто из них не преследует цели обидеть тебя, они лишь говорят всё, что думают. - Если увижу вашего сына, обязательно передам ему, что вы ищете его. - Как на самом деле твои дела, Лили? Как прошли бои? Какой у тебя ранг?, - накидывается на мена моя мама, как только искренняя пропала с поля нашего зрения.       Я на несколько секунд опешила от таких вопросов. - Ранг? Ты знаешь, что я дерусь? - Механизм инициации Бесстрашия вовсе не тайна за семью печатями, Лили. - Я почти в конце списка, - медленно говорю я, стыдливо впиваясь взглядом в пол. - Я так и думала.       Эти слова больно ранят в самое сердце. - Мне пора. Ты будешь лучше выглядеть, если мы не проявим особой привязанности. - Плевать мне, как я выгляжу. - Напрасно, - возражает она и уходит, оставляя меня там одну. ***       Я возвращаюсь в спальню, пока остальные проводят время с семьями, и вижу там Ала. Он сидит на своей кровати и смотрит на пустое место на стене, где прежде висела доска. Четыре снял её вчера, чтобы рассчитать наши ранги первой ступени. - Вот ты где!, - восклицаю я, - Родители тебя искали. Нашли?       Он молча качает головой. - Не хотел их видеть? - Не хотел, чтобы они спрашивали, как у меня дела. Пришлось бы ответить, а они почувствовали бы ложь. Я проиграл все схватки, кроме первой с тобой. Я плохо справляюсь. - Но ты проиграл их намеренно. Вот и сказал бы им об этом. - Родители всегда хотели, чтобы я оказался здесь. Они всегда восхищались бесстрашными и не поняли бы моих объяснений. - Так вот почему ты выбрал эту фракцию? Из-за родителей?       Ал молча кивает. - А что показала проверка склонностей? - Дружелюбие.       Если честно, я не была удивлена. - Возможно, после инициации станет легче. - К сожалению, я могу оказаться последним в списке.       Некоторое время мы просто сидим рядом. Лучше быть здесь в тишине, чем в Яме, наблюдая, как все смеются со своими семьями.       Отец говорил, что иногда лучший способ кому-то помочь - просто быть рядом. Приятно совершать поступки, которыми он мог бы гордиться, как будто это искупает все мои поступки, которыми он гордиться не мог. - Знаешь, рядом с тобой я становлюсь храбрее, - вдруг прервал наше молчание Ал, - Словно действительно могу здесь прижиться, как ты.       Я собираюсь ответить, но тут он обнимает меня за плечи. Внезапно я замираю, мои щеки вспыхивают. Я надеялась, что неправильно поняла чувства Ала, но я не ошиблась. Я не склоняюсь к нему, а напротив, подаюсь вперёд, так что рука парня падает. Затем я стискиваю руки на коленях. - Лили, я…       Его голос напряжен. Я смотрю на него. Его лицо такое же красное, как и моё. - Гм… извини. Я не пытался... Извини.       Я заставляю себя улыбнуться. - За что извинить?       Мой голос звучит достаточно небрежно. Я смахиваю с джинсов несуществующие соринки и встаю. - Мне пора. Увидимся позже.       Ал кивает и не смотрит на меня. Я стараюсь не слишком торопиться. Когда дверь спальни закрывается за мной, я прикладываю ладонь ко лбу и слегка усмехаюсь. Бывает же такое. ***       Единственная тема вечерних разговоров - наши окончательные ранги первой ступени, которые должны скоро объявить.       Мой ранг должен был немного повыситься, после победы над Молли, да и Эрик несколько раз присваивал мне дополнительные баллы, но всё равно может не хватить.       После ужина мы возвращаемся в спальню, и я с трудом не перехожу на бег, сознавая, что ранги ждут нас. Хочется поскорее покончить с этой неизвестностью.       У двери в спальню Дрю отпихивает меня в сторону, чтобы пройти. Я задеваю стену плечом, но не останавливаюсь. При моём росте трудно что-либо разглядеть поверх голов неофитов, столпившихся в глубине комнаты, но когда я нахожу просвет, то вижу, что классная доска стоит на земле, тыльной стороной к нам, прислоненная к коленям Четыре. - Я объясню, как определяются ранги. Количество полученных баллов зависело от вашего уровня мастерства и уровня мастерства поверженного вами противника. Дополнительные очки начислялись за рост мастерства и победу над тем, кто сильнее. Я не награждаю за издевательство над слабыми. Это трусость.       Кажется, при последних словах взгляд инструктора задержался на Питере, но совсем мимолетно, так что я не уверена. - Если у вас был высокий ранг, вы теряли очки, проигрывая противнику с низким рангом. Вторая ступень обучения весит больше, чем первая, поскольку более тесно связана с преодолением трусости. Тем не менее крайне сложно стоять высоко в конце инициации, если вы стояли низко в конце первой ступени. Завтра мы объявим имена отсеявшихся. То, что вы - переходники, не будет принято во внимание. Возможно, четверо из вас станут бесфракционниками и ни один из урождённых. Или четверо из них станут бесфракционниками и ни один из вас. Или любой промежуточный вариант. Тем не менее вот ваши ранги.       Он вешает доску на крюк и отступает в сторону, чтобы мы увидели ранги: 1. Эдвард 2. Питер 3. Уилл 4. Кристина 5. Лили 6. Молли 7. Дрю 8. Ал 9. Майра       Ал не самый последний, но, если неофиты из Бесстрашия не провалят свою версию первой ступени, он - бесфракционник. - Что?!, - рявкает Молли, тыча пальцем в Кристину, - Я победила её! Я победила её за считанные минуты, и она стоит выше меня?! - Если ты намерена обеспечить себе высокие позиции, советую не заводить привычку проигрывать противникам с низким рангом.       Голос ниоткуда взявшегося Эрика прорезает шепотки неофитов. Он проходит мимо, не глядя ни на кого.       Слова лидера уязвляют меня, напоминая, что я - тот самый противник с низким рангом. Очевидно, Молли тоже об этом вспоминает. - Ты.       Она, щурясь, пристально глядит на меня. - Ты за это ответишь.       Я думала, она прямо здесь бросится на меня или ударит, но она только поворачивается и вылетает из спальни. Если бы она взорвалась сейчас, её ярость иссякла бы быстро. Уход означает, что она намерена обдумать план мести. Уход означает, что я должна быть начеку.       Уилл и Кристина «дают пять» друг другу, после чего парень хлопает меня по спине ладонью. - Вы только посмотрите! Номер пять, - усмехается он, - Надо отметить. - Ну так идём, - радостно отвечаю я.       Кристина хватает за руки меня и Ала. - Идём, Ал. Ты же не знаешь, как справились рождённые в Бесстрашии. - Я лучше лягу, - бормочет он, выдергивая руку. ***       Этой ночью мне так и не удаётся заснуть. Раньше мне казалось, что в спальне очень шумно от чужого дыхания, но сейчас в ней слишком тихо. Слышу на другой стороне комнаты возню и отрываю голову от подушки. Раздается шарканье, затем скрип ботинков. Тяжелый удар. А затем вой, от которого кровь стынет в жилах. Я откидываю одеяло и спускаю на каменный пол босые ноги. Я всё ещё вижу недостаточно хорошо, чтобы найти источник звука, но в нескольких кроватях от меня на полу лежит тёмная груда. Новый вопль пронзает мои уши. Вспыхивает свет. Эдвард лежит на полу рядом со своей кроватью и держится за лицо. Вокруг его головы лужа крови, а между скрюченными пальцами торчит серебряная рукоятка ножа. Я узнаю прибор для масла из нашей столовой. Лезвие воткнуто в глаз Эдварда. Майра сидит у его ног и рыдает.       Я тоже опускаюсь у его головы, встав коленями в лужу крови, и кладу ладони Эдварду на плечи. - Не двигайся.       Эдвард снова дёргается, и я повторяю громче и строже: - Не двигайся. Дыши.       Я чувствую гадкий запах. Кого-то стошнило. - Вытащи его!, - кричит он, - Вытащи его, вытащи из меня, вытащи его!       Я должна подавить свою истерику, если хочу помочь ему. - Нет. Надо подождать доктора. Слышишь? Пусть доктор его вытащит. А пока просто дыши. - Мне больно, - всхлипывает он. - Всё будет хорошо.       Я стараюсь говорить твёрдо, как будто это не пустые слова. Но это ни так.       Приходит медсестра, она велит мне отойти, и я подчиняюсь. Мои руки и колени сплошь в крови. Оглянувшись, я вижу, что не хватает двоих. Дрю и Питера. ***       После того как Эдварда забирают, я иду в ванную комнату, прихватив с собой смену одежды, и мою руки. Кристина идёт со мной и стоит у двери, но ничего не говорит, чему я рада.       Я долго и тщательно тру руки, чтобы вычистить кровь. Переодеваюсь в брюки, которые принесла, и выбрасываю испачканные в корзину. Беру столько бумажных полотенец, сколько могу унести. Кто-то должен прибраться в спальне, а мне вряд ли удастся заснуть.       Когда я тянусь к дверной ручке, Кристина произносит: - Мы ведь знаем, кто это сделал? - Думаю да. - Мы должны об этом рассказать? - Не знаю. У нас нет никаких доказательств.       Кристина больше не произнесла ни слова.       Через полчаса я стою на коленях на полу нашей спальни и вытираю кровь Эдварда. Кристина выбрасывает грязные бумажные полотенца и подаёт мне новые.       Майра отправилась за Эдвардом в больницу.       В ту ночь никто особо не спит. *** - Наверное, это прозвучит странно, - говорит Уилл, - но лучше бы у нас не было сегодня выходного.       Я киваю. Я знаю, что он имеет в виду. Занятие отвлекло бы нас.       Я редко остаюсь с Уиллом наедине, но Кристина и Ал дремлют в спальне, а никто из нас не хочет находиться в ней дольше, чем нужно. Я тщательно вымыла руки после того, как вытерла кровь Эдварда, но все равно ощущаю её на своих ладонях. - Можно навестить его, - предлагает Уилл, пока мы бродим по коридору, - Но что мы скажем? «Я не очень хорошо тебя знал, но сожалею, что тебе выкололи глаз»?       Не смешно. Я понимаю это, но смешок всё равно поднимается в горле. - Извини, - говорю я, - Просто это так нелепо. - Ты когда-нибудь читала манифесты фракций?, - спрашивает Уилл.       Манифесты фракций были написаны сразу же после их образования. В школе о них упоминали, но я их не читала. - Нет.       Я думала задать ему встречный вопрос, а потом вспомнила, что Уилл рассказывал, как запомнил карту города ради развлечения. - Вот одна из строк, которые я запомнил из манифеста Бесстрашия: «Мы верим в будничные проявления мужества, в отвагу, которая заставляет одного человека вставать на защиту другого»., - говорит Уилл и вздыхает, - Пойдем в столовую. - Пойдём.       По дороге я мысленно повторяю процитированную Уиллом строчку, чтобы не забыть её.       «Я верю в будничные проявления мужества, в отвагу, которая заставляет одного человека вставать на защиту другого».