Verde chiaro viola scuro

— Скалл. — Верде? — Скалл. — Верде? — Скааааалл. — Вееееерде? — Верни моего крокодила. — Какого крокодила? — Который мой партнёр. Кайман. — А, этот. Его Оодако утащил. Ничем не могу помочь. — … Тебе конец. Диффиндо! — Протего! Верде, зараза бело- а, точно, ты же теперь не блондин — зелёнослизеринская! Хватит! — Иммобулюс! — Протего Дуо! Если ты меня сейчас покалечишь, то своего Каймана ещё дольше не увидишь! — Аргумент, но ты попался. — Сними с меня наручники! — Зачем мне это делать? — Они бесполезны, потому что я могу их расплавить? — Почему ты думаешь не всегда, а только в такие моменты?! — Понятия не имею! И оставлять отмычку на столе не самое лучшее твоё решение. — Ты умеешь вскрывать замки? Чего ещё мы не знаем о Великом и Добропорядочном Герое?! — Не паясничай… Малфой. — Забудь всё, что я говорил про твою способность думать хорошего. Мелофорс! И верни. Мне. Каймана — Протего! Всё, успокойся, верну я тебе твою амфибию! Или это ящер? — Де Морт!!! — Уже убежал!

***

Спокойно едящих за одним столом (в кои-то веки!) Аркобалено прервало появление отсутствующего с утра Скалла. Эпичное, можно сказать, появление: он снёс дверь дома и въехал в коридор на своём байке, вызывая этим горестный вздох Вайпер. На самом деле снос двери угадывался лишь по большому количеству пыли, застлавшей всю дверную арку, а наличие двухколёсной машины угадывалось по грохоту и звукам, характерным как раз мотоциклетному мотору. — Я дома! — из белого облака штукатурки, ещё не осевшей на полу, вынырнула побелённая голова Де Морта, а после и его тело вместе со странной коробкой, в которой было несколько отверстий для воздуха, но она была слишком маленькой даже для котёнка или щенка. — С тебя причитается за дверь и за мои потраченные нервы! — Туман накапал себе в стакан с водой что-то из пузырька и залпом выпил, однако обычных возмущений от Облака не последовало, лишь небрежный взмах рукой. — Зачем ты устроил это представление, кора?! — Коллонело схватился за винтовку, приставленную к стулу, а Реборн просто молча направил преобразовавшегося в пистолет Леона на каскадёра, однако тот и ухом не повёл, плюхая со всей дури коробку на колени Верде, уткнувшегося куда-то в свои расчёты и из-за этого абстрагированного от всего мира. Однако от этого движения учёный пролил на записи кофе, который держал в руке, и соизволил обратить внимание на всё происходящее вокруг, сосредотачиваясь на Скалле, тычущем в него пальцем от избытка эмоций. — … И в следующий раз сам своего зверя будешь вылавливать по всему озеру, потому что он сам — сам, Верде! — ушлёпал на прогулку с моим Оодако. Сам! Это была его идея! И доставать его должен был не я, а ты, как добропорядочный хозяин! — … Ты можешь понимать Каймана? И где он кстати? Я же просил тебя его мне вернуть, — теперь уже палец Грозы утыкался прямо в грудь Де Морта, потрекискивая молниями от Грозового Пламени. — То есть в первую очередь тебя волнует то, что я могу понимать твоего земноводного, потому что он тоже где-то пресмыкающееся, а уже потом то, что он в коробке у тебя на коленях, — за разгорающимся спором остальные Аркобалено следили отчего-то молча и даже не собирались как-то вмешиваться, сами не зная почему. Им просто было… Интересно узнать что-то о двух самых скрытных, не считая Реборна, в их семье. Вот только их любопытству было суждено не быть удовлетворённым, потому что Верде не стал отвечать что-то язвительное. — Ладно, признаю свою ошибку. Садись есть уже, а то остальные уши греют. Дальше последовала немая сцена: вот Скалл медленно поворачивает голову, смотря в ту точку, на которую указывает Аркобалено Грозы, вот его глаза расширяются, а рот приоткрывается в немом удивлении, а вот каскадёр уже осторожно выглядывает из-за спины учёного, нервно посмеиваясь. — Сенпаи? А как давно вы здесь? — одновременно раздалось два щелчка затвора и шлепок ладони о лицо, после чего началась погоня за «невнимательным олухом, неспособным даже заметить, что в комнате больше одного человека».