Последний защитник

      Из черной тьмы облегчения и неведения его буквально выплюнули, пожеванного и разбитого, но ещё не сломленного. Пробуждение выдалось неудачным, от слова «совершенно». Голова кружится — хреново. Из-за этой карусели внутри такое чувство, будто душа на качелях то вздымается, то падает, а за ней и все тело следует, безвольное, тонущее в мягкости кровати, как иридий в воде. И дышать так тяжело, словно совершенно не хочется, а на задворках бегает беспокойной мышью мысль и шуршит: «Надо, надо, надо!».       Стоило хоть чуточку оторвать голову от подушки, как боль, отразившись сначала в макушке, обожгла шею. Аж в глазах свет дневной померк. Дрим вяло пошевелил пальцами правой руки, свободно лежавшей на постели, дёрнул второй, укутанной в плотное одеяло, шикнув от накатившей боли. Так хотелось растечься масляной пленочкой по глади сознания и даже глаз не открывать. Но громкий, пронзительный крик из самой глубины воспоминаний сотряс яблочную душу. Крик оглушил Мечту на секунду, писком отозвавшись в височных костях и скелет рывком поднялся. От ошибки черепушка загудела болью, электрический ток метнулся по позвонкам. Сон откинулся обратно, на пуховую подушку. Резкостью взять не вышло.       Хранитель переложил с трудом гнущуюся руку на край покрывала и медленно стянул центнеровое одеяло с собственных костей. Больно, даже это незамысловатое движение мешало нормальной жизни. И очень-очень жарко, несмотря на то, что его белёсое тело было обнаженным.       — Где я? — было первым, что беспомощный монстр смог просипеть вслух, в надежде, что хоть кто-то его слышит. — Эй. Кто-нибудь тут есть? Эй?       Вряд ли хоть кто-нибудь мог услышать этот мышиный писк, даже пусть его сиделка отошла в коридор. В комнате ведь было пусто, но Дрим все равно не доверял своему расплывчатому взору.       Потерев мокрый лоб, — рука Мечты задрожала, когда пальцы не нащупали драгоценной тиары — Сон осторожно вытянул руку влево, ощущая, как щёлкнули кости в локте. А теперь медленно, без резких движений, Солнышку пришлось подтащить своё онемевшее ватное тело к краю, туда, где ладонь ощущала пустоту.       Он боялся двигаться дальше, боялся вновь прочувствовать болезненный ток на своей спине, пугался даже возможности сесть. И тогда, разум услужливо напомнил о Найтмере. И плодах. И руинах прошлой жизни. И Дрим вспомнил. Он должен идти, чтобы отыскать брата, как хотел. Вспомнил, как сотни лет молил провидение, чтобы кто-нибудь наконец разрушил его темницу, где Сон слышал агонии, но не мог помочь. Вспомнил, что брат все время был невыносимо близко, что Найтмер поселился на Руинах, подпитываемый болью и смертями, что чувствовал старшего все время, но не мог ни увидеть, ни помочь. Вспомнил, как болела душа, как из последних сил Светлый держался, чтобы не рассыпаться в прах и, как перед самым выходом из мрачной тюрьмы, увидел картину, которая должна стать его жизненным кредо: они с братом вновь будут сидеть на поляне, и Найтмер будет вновь читать свои скучные книги без картинок, но Дрим никогда не уйдет от него, даже пусть позовут.       Он осознал свои оплошности.       Стиснув зубы, Хранитель подтянул колени к груди, сминая простынь под собой. Боль вновь разгорелась в районе поясницы, но упрямец проигнорировал её, умудрившись перевернуться на четвереньки. После этого сполз на пол, ощутив прохладные, шершавые доски под босыми ступнями, всё ещё крепко цепляясь руками за одеяло, словно бы оно могло помочь Дриму сделать первый шаг.       — О звёзды… — прошептал монстр, крепко хватаясь за деревянную, обитую кое-где металлом, отдаленно напоминающем золото, спинку кровати. Зрение знатно подводило Хранителя, мутное, как от слез, и даже протирания кулачками не помогли. Но скелет успел заметить жёлтый цветок на подоконнике, золотистые стены комнаты и одинокий детский стульчик. Шкаф в углу, рядом с кроватью, жалко распахнувший дверцы, был девственно пуст. Ни намека на одежду Дрима, ни на присутствие кого-то постороннего в доме. Лишь тишина и приятный аромат выпечки, пробудивший внутри Сна нестерпимый голод.       Приобретенная душа, к которой за время заточения Мечта привыкнуть не успел, потому что не ощущал всех её потребностей полностью, требовала к себе внимания: еды, сна, отдыха, полениться немного, восполнить магию, а ещё желательно защитить от боли и держаться подальше от негатива.       Раньше было проще, оба Хранителя могли не спать днями, не чувствуя усталости, не могли погибнуть, но сами добровольно-принудительно обрекли себя на смертность.       А теперь светлое яблоко, учуяв манящий запах, жалобно сжалось, толкая своего хозяина к одной мысли — поесть и восполнить ману.       Дрим фыркнул и, не спеша отпускать бортик, сделал коротенький шаг. Хрустнуло колено, кольнуло в спине, но падать Мечта не спешил. Если попробовать медленно, держась за стену, пройтись, то можно выскользнуть за дверь, хоть перед глазами и пелена мути.       Сон занервничал. А если там будут монстры? А на нем — ни тряпки. Хотя, так даже легче, ничто не мешает идти, не давит, не стягивает, жар пропадает.       — Решено, — шепнул под нос Мечта, решительно отрывая руку от кровати. Ему нужно идти! Слишком долго Дрим бездействовал, оттого почувствовал себя ущербно.       Страхуя себя руками, чтобы в случае чего приземлиться на мягкий матрас, Солнце сделал шаг, сделал два, балансируя, словно шел не по плотному полу, а по узенькому канату-нитке.       Парень брел вперёд, и у него получалось, хотя в голове всё ещё каша и плана действий нет, но единственное, что было впереди красной мишенью — «спасти брата». Увидеть вновь лучезарною улыбку, обнять от всей души и признать, насколько был неправ, как облажался, как…       В шаге от двери, Сон остановился, понуро опустив голову. Слезы осознания едва не сорвались с потемневших глазниц, мрак которых поглотил золотистые зрачки.       А простит ли? Простит ли его Найтмер после такого огромного предательства? Дрим вот нет. Он никогда не забудет этот свой грех, из-за которого страдал невинный, пусть ошибка была обоюдная.       Солнце спихнул все обязанности на «старшего», хоть и появились на свет они одновременно, Сон забыл, что Мар совсем не взрослый, не может решить проблемы щелчком, не перетерпит все невзгоды, как это делают взрослые. Кошмар был хрупким подростком с чувствительным нутром. Обязанности быть образцом подражания только сильнее сломали все ростки социализации. А он ведь пытался достучаться до всех, пытался уберечь себя от них. Это Дрим виноват. Только из-за него Найт перестал развивать магию, чтобы, не дай бог, не навредить людям, нарушив обещание. Из-за него совершенно забился в корни Древа и угас, как цветок, растущий на голых камнях.       — Конечно, я… был туп, как пробка. Я был дурачком, которого все водили за нос, но… — Хранитель поднял голову, впиваясь взглядом в деревянную гладкую поверхность двери. — Но я все осознал. И я поговорю, брат услышит, он поймет меня! — успокаивающе шептал Сон себе под нос, обхватив руками свои узкие плечи. — Он вернётся. Вернётся. И все будет как всегда. Все будет хорошо, — пробормотал Дрим себе под нос и протянул ладонь к ручке, как вдруг уловил в коридоре тяжёлые, но бесшумные шаги.       Отпрянув от преграды, что разделяла мальчика и коридор, Хранитель испуганно заозирался, но полуслепой взгляд не позволил ему увидеть хоть что-нибудь, подходящее для защиты. Ваза с цветком была слишком далеко, Сон не успеет дойти быстро, а стульчик слишком неудобен для защиты.       Сгорбившись, словно испуганный кот, замерев на середине комнаты, Мечта стал спешно соображать. Он не знал, почему вдруг решил, что кто-то там, за дверью, опасен, что незнакомец идёт именно к нему, но единственное осознавал четко — Дрим не чувствовал эмоций подходящего.       Может быть, он разучился, опьяненный за сотни лет аурой лишь злобы и гнева брата, может быть, слишком устал, голодный и сонный. Но не понимающий до конца, с миром ли пожаловало существо или… кто-то сродни Найтмеру? Кто-то, кто ждал, когда Сон очнётся, чтобы причинить Хранителю боль и страдания?       Когда случился инцидент у Древа, Мечта совершенно случайно открыл в себе магию лучника. Сам не понял, как руки вцепились в рукоять, пальцы оттянули тугую тетиву. Даже стрела покорно легла на два пальца, направленная в единственную зрячую глазницу. Но выстрелить, заставить себя сделать это, Дрим не смог. Причинить брату боль так подло, Мечта не смог, за что поплатился.       Но сейчас было достаточно напугать нарушителя тишины и покоя, отогнать от беззащитного скелета. Так что, вскинув руки, недовольно скривившись от колючих мурашей, Дрим спешно вспоминал, как именно он должен держать лук. Вроде бы…       Левую руку вытянуть вперёд, крепко сжав рукоять, положить стрелу, чтобы острый нос дрожал на пальцах, правой схватиться за тетиву, прижав хвост к дрожащей струне, оттянув «до уха».       Командовал внутри голос интуиции. Повинуясь, слабые руки впились в тугую магическую верёвку, изо всех сил скелет приготовился, но бирюзовая магия тут же посерела и разлетелась в прах. В глаза брызнули осколки разноцветных кругов, Дрим пошатнулся и упал на пол, ударившись копчиком, отшиб себе ноги.       Душа нудно заныла отсутствием маны и голодом, монстр пытался ещё пару раз встать, но падал. И даже если существо за дверью направлялось в другую комнату, то непременно услышало грохот, устроенный Светлым.       Сон стукнулся о спинку кровати головой так сильно, как только мог, аж звёздочки закружились, но трезвости в мутный взгляд это не добавило. Скорее наоборот, парень ощутил, как сознание ускользает ужом, а тут ещё и дверь раскрылась.       По сравнению с мягким, теплым дрожанием огня в коридоре, в комнате было невыносимо темно. На входе возникла массивная огромная фигура, закрывая собой свет. Только Дрим уже безразлично склонил голову, зацепившись пальцами за ребра. Сон даже поленился рассмотреть вошедшее существо, поджал ноги, сгорбившись на полу. Что может он — бестелесная костная масса, лишённая мышц, полагающаяся только на свою ограниченную магию — против полноценного организма?       И ведь если бы их неограниченную в прошлом энергию возможно было бы упрятать в выносливое человеческое или монстровское тело, множество проблем можно было бы избежать. Но только не сейчас.       Стоило темной фигуре приблизиться, как Дрим выставил перед собой руку и едва ли не плаксиво вскрикнул, давясь невольными слезами.       — Не под-… к-хе… ходи!       Существо что-то ответило, но шум в ушах помешал Мечте разобрать слова. Из-за этого, когда монстр сделал очередной шаг навстречу, больной вновь предпринял попытку затолкать себя в деревянную преграду, чтобы слиться с ней навеки. Хотя идея быть статуей вновь не радовала, но это был бы единственный способ, при котором никто не сможет, сломав хрупкие рёбрышки, вырвать драгоценное яблоко из клетки.       Скелет сучил ногами по полу, оставляя царапины, как неразумный годовалый, пока паническая истерия захлестнула его с головой. Мечта напрягся, несмотря на то, что от болезненного тока даже шевельнуться не мог, вытянувшись в струнку. Он не смотрел на мир вокруг, на незнакомого монстра — перед глазами Светлого было ясное одиночество. Мутный флешбек с размаху окунул Хранителя в омут памяти, заставляя захлёбываться картинами беспомощности и крови.       Скелет перевел вялый взгляд на комнату, желая одного — отрубиться как можно скорее, только перестать видеть ужас, чувствовать страх, понимать беззащитность. Пульсация души подскочила до бешеного ритма, оттого Сон едва не задохнулся. Он не привык к тому комку магии, что колотился в его грудной клетке, так странно быть заполненным… Живым?       Лёгкое тепло окутало напряжённые кости, — как странно это словосочетание отозвалось, едва всплыло в голове Дрима — такое нежное, похожее на пушистое облако, опускалось на него лишь когда брат дарил нежные объятия. Хотя, позвольте-ка.       Сон, укрытый тяжёлым лоскутным одеялом, сейчас действительно утыкался носом в облако, которое бережно поглаживало его по спине. Только… облака ведь так не могут? Правда? Иль Мечта выжил за сотню лет из ума, мозги окислились негативом? Но нет, облако деловито, басом, произнесло:       — Ты успокоился? Все хорошо, мальчик мой?       Минутное оцепенение спало. Дрим попытался извернуться, но крепкий капкан хватки сильного незнакомца не позволил скелету даже рыпнуться или вздохнуть.       — Итак, раз мы не пытаемся устроить войну, давай познакомимся? — пушистый монстр отстранился, наконец, оставив недоверчивого парня потирать зажатые плечи.       Дрим твердо взглянул на причину своей паники. Чистые, голубые и теплые глаза, несмотря на холодный цвет, пристально следили за скелетом. Сон невольно сравнил их ладони — у монстра они были-то покрупнее. Раза в два.       — Представишься? Ты чем-то напоминаешь мне Папируса или его младшего брата, ты с ними не знаком?       — Нет, — Мечта укутался в покрывало, зарываясь в плотный кокон. Так хотя бы появилась уверенность, что монстр напротив не сможет вырвать драгоценную душу из тела мигом. Дрим ещё готов бороться! — Я… Дрим, может знаете?       — Никогда о подобных не слышал.       — Где я? Сколько я здесь? Где мой брат? Что произошло? — перебил козлеподобного монстра Мечта. Ему не нужны сантименты, ему нужны тупые, сухие факты, которые вгрызутся в память, прямо скажут ему: «Ты, Дрим, урод, которых свет не видал!».       — Когда тебя принес твой друг, прошла уже… Неделя наверное. Чуть больше семи дней.       — Неделя?! — вскрикнул Дрим, попытавшись откинуться назад. Там, естественно, был никуда не исчезнувший бортик, так что ещё раз по голове Светлый получил. — Погоди. Какой друг? Почему я его не помню? Мои друзья мертвы, какой ещё друг! — от наступившей паники и растерянности Сон не заметил, как перешёл на «ты».       Впрочем, монстр и не возражал. Тот стал припоминать внешность:       — Ну какой-то коротышка, в шарфе, с огромной кисточкой за плечами. Ни-ик? Ик? Ох, не помню его имени, совсем из головы вылетело. Старый уже. Он приходил вечером или поздно ночью, запирался с тобой в комнате, утром уходил. Днём просил меня за тобой приглядывать, потому что у него работа, он что-то от «плохих парней» спасает. Знаешь, как в фильмах? — экс-король пытался говорить наиболее убедительно и спокойно. Нежная и рассудительная речь часто помогает справляться со всеми видами паники, особенно у странных скелетов.       — Я чувствую огромную слабость… Мне было сильно плохо? — поднял на него взгляд Дрим.       — Ну ты часто был беспокоен, звал кого-то и, даже… эм… Ник, пусть так. Ник говорил, что у тебя сильный жар, хотя я не понимаю особенностей вашего строения, — смутился Король. — И твой друг прогнозировал вероятность амнезии.       Дрим качнул головой. Помнит он все прекрасно. Четко. Не было в его жизни никаких Ников-Иков. А вот чувство стыда существовало, и сидеть на полу полуголым перед посторонним монстром Хранителя точно не учили.       — Г-где моя одежда? — робко поинтересовался Мечта.       — Её взял с собой твой друг, уж не знаю, зачем, — пожал плечами хранитель Руин и перевел взгляд куда-то в другое место. — А, вот, держи, может быть это твой друг забыл? — спасительное теплое одеяло тут же отобрали, из-за чего Сон сложился вдвое, прикрывая ребра руками, а монстр уже протягивал ему синюю, в пятнах черной масляной краски, куртку какого-то очень неопрятного маляра.       Сон кивнул, принимая вещь, чуть отвернув смущенное лицо. Инстинкт самосохранения давно отступил, а социальные навыки проступили.       Утонув в мягкой ткани с головой, особенно в капюшоне с пушистой, как козлеподобный монстр напротив, оторочкой, Хранитель крепко задумался.       Он неделю уже без какого-либо продвижения, целая неделя ушла на собственное восстановление. И никто ничего сказать не хочет, где же оказался Дрим. Как далеко отсюда Древо?       А Хранитель хотел спешить, бежать на спасение, только спасать сейчас придётся его, поскольку Солнце находится довольно далеко от их с братом поляны. Если уж тут есть жители, значит негативная аура не распространяется досюда. А это значит — как минимум тысяча километров.       Принц не задавался вопросом, каким образом он преодолел такое расстояние, но единственное, чего можно было опасаться, так только чудовища с щупальцами.       — Что ж, я думаю, горячий чай с медом и тыквенный пирог тебе помогут, правда? — голос отвлёк Дрима, заставив поднять заинтересованный взгляд. Раньше Свет был материальным, но сгустком энергии, поэтому еда просто могла приносить удовольствие, но Сон не нуждался в ней. Так что большинство ягод, всяких фруктов, уходило на раздачу другим людям. А какая-то часть на сушение и всякие поделки.       — Извините, эм… Чай… с медом? Так пьют? — тихо спросил Мечта.       — Да-а, ты никогда не пробовал? Оу, я не представился, — монстр дружелюбно протянул руку. —Азгор, хранитель Руин.       — Дрим. Просто Дрим, — повторил Мечта, вкладывая свою маленькую ладошку в большую пушистую лапу.       Бывший правитель прислонил Сна к своему плечу и, аккуратно подхватив под бедренные кости, поднялся сам, придерживая скелета другой рукой. Мечта довольно отстраненно и безвольно вцепился коготками в лиловый шелк. Его тело болело и подрагивало, ходить бы он точно не смог, но мог прекрасно осматривать коридор, когда Дрим и Азгор покинули комнату. А еще Мечта смог наконец ощутить тонкую нитку эмоций. Волнение, переживание, которое бывает за родного или ребенка, нежная трепетность и желание помочь — теплые чувства заполнили пустующую брешь яблочной души. Сон доверился незнакомому приятелю полностью, без остатка подозрений.       Просторная гостиная, по совместительству столовая, отоплялась и сразу обогревалась камином. Сделанное из светлого дерева, помещение становилось просторней и уютней. Особенно по-домашнему выглядели те полки и книги.       Дрим тяжело вздохнул. Их библиотека была мрачной и холодной, совершенно неуютной, однако же, Найт просиживал там все вечера и дни, если не вытащить его из конурки. Замок, конечно, не был лично создан для братьев, они просто заняли неухоженное жилье, но Дрим считал это своим домом. И теперь, казалось, те каменные хоромы были самым ужасным и мрачным местом на всем свете.       Сидя на стуле за столом и совершенно не желая высунуть и носа из уютного мешочка, Мечта ковырнул ложкой прозрачную жидкость, полную растопленного жира, проследил, как тонкой струйкой оно слилось с ложки и спросил.       — Что это?       —Бульон, — король поставил ещё две чашки, себе и гостю, а на столе уже были и тарелка с обещанным фирменным пирогом, и печенье, и мед, и чайник с заваркой, и даже предложено пюре из картошки с котлетой, которое Дрим недоверчиво сразу отодвинул в сторону. — Тебе нужно восстановить силы, а это отлично усваивается и не требует особых затрат энергии.       Несмотря на то, что в тарелке плавал едва ли не раскалённый расплавленный жир, едва снятый с печки, Мечта ел довольно быстро, не ощущая вкуса и температуры, лишь некое первобытное желание удовлетворения голода и усталости. Чтобы прочувствовать все, нужно формировать магию, делать подобие языка, но у Хранителя просто не было сил.       Жадно проглотив целую тарелку супа, при этом стараясь быть максимально аккуратным, чтобы не показаться некультурным, Дрим всё-таки ковырнул картошку, но ему не понравилось. Так что он пододвинул к себе кружку ароматного чая.       — А теперь возьми и просто добавь ложку мёда, — бывший правитель открыл банку с громким «чпок», налил в свою кружку добрую горсть сладости, тщательно размешивая.       Сон повторил все действия, с интересом замечая, как лениво мед тает, вымываясь волнами, как песок. Откинув капюшон куртки, чтобы не запачкать мех, Хранитель взял ложку и с детским восторгом приступил к расстегаю.       Вкус его, правда, все так же ощущался неохотно, а о теплоте и речи не шло. Зато это неплохо отвлекло Дрима от страшных мыслей, и за много лет он наконец-таки полностью расслабился.       Правда, спокойствие было относительно недолгим.       Отхлебнув маленький глоток, Хранитель невольно скосил зрачки на пол, рядом со столом. Там маленьким черным пятном забурлило что-то, чего не замечал Азгор, но заметил Дрим. Темная слизь растекалась по доскам, просачиваясь в щели и трещины. Ближе, ближе, ближе подползая к стулу, где сидел Мечта. Сон невольно поджал ноги, стараясь делать вид, что ничего не происходит, но душа вновь пустилась в бешеный пляс.       «Это он, это определенно он! Точно он!» — вопил рассудок. Какая-то часть внутри Хранителя пищала, чтобы он немедленно бежал, хватал что-то, что может пригодиться для драки, другая говорила, что это шанс поговорить с братом. Что это ключ к возвращению в нормальную жизнь.       Сон прижал под столом руку к груди, где пульсирующее яблоко предвещало нехорошее. Черная дрянь, тем временем, окончательно закрепилась возле Дрима. Его обнаружили так быстро, наверное, по ауре. Или же Найтмер просто видел, как брат исчез? Сейчас было не суть важно.       Слизь заклубилась, мгновенно приобретая очертания какого-то склизкого темного существа, взвилась столбом, распласталась брызгами неизвестной гадости. Хранитель икнул от страха и случайно свалился со стула, попутно зацепив рукой кружку, вдребезги разбившуюся на крошечные осколки. Сладкий чай разлился по полу.       Сидеть до конца было плохой идеей.       Сон спешно оглянулся и отполз на метр назад, толкнув стул. Где-то рядом он видел кочергу, она может не поможет, но психологически…       Азгор удивлённо следил за действиями вусмерть перепуганного скелета, так, будто на его жизни не первый раз странное желеобразное существо появляется посреди пола.       «Они заодно?!» — Хранитель затрясся, его зрачки запрыгали по сторонам, подрагивая в глазницах. Он не был готов, он не знает, что делать, он боится брата!       Слизь, тем временем, приобрела подходящие формы и прыгнула в сторону Мечты.       — Не подходи! — вскрикнул Дрим второй раз за вечер, зажмурившись и вскидывая руки. Испуг был настолько силен, что его скелетные ладошки обхватили в этот раз более плотную рукоять кинжала, изящно сотканного из магии. Острие ножа, ослепительно сияющего, голубо-желтого, было направленно по направлению к обидчику.       — Ну ладно, если так хочешь, то я посижу тут, — раздался грохот стула по полу и тень уселась, скучающе облокотившись на спинку. Голос был низким, но не пронизывающим, как у Найтмера. Скорее обыкновенный голос очень уставшего существа. Так что минуту спустя Дрим даже решился приоткрыть глазницы. На него с видимой скукой и скрытой издёвкой смотрел ещё один скелет. Белокостный, с кляксой, родимым пятном, осевшим на скуле, насмешливыми глазами, зрачки которых менялись при каждом моргании. Дрим успел рассмотреть и солнце, и спираль, и звезду, и даже восклицательный знак. Причем даже в глазницах значки появлялись разные и разного цвета       Кинжал пропал. Монстра опять замутило, потеря магии уже была критическая, но Сон все ещё держался молодцом. Бегло взглянул на телесно-коричневого цвета форму, на висящие на груди колбочки, огромную кисть, которую незнакомец положил на колени, к тому же закинув ногу на ногу.       — Н-ник?       — Инк, — поправил чудак и резво протянул Дриму руку. —Добрый вечер, я диспет… э-кхем, извини. Эта шутка приелась у Создателей.       — Созда… телей?       — Оу, давай отойдем в комнату. Мне кое-что нужно сообщить, мой друг. Надеюсь, ты успел поужинать, потому что у меня запланировано богатое мероприятие на этот вечер, хе-хе! — сухо протараторил скелет, нагло хватая ладонью в перчатке такого же коричневого оттенка, как и вся форма, руку Сна. Мечта и сообразить не успел, как его рывком поставили на ноги и заставили идти на своих двух.       — Вы же не против? — осведомился Инк, хотя было понятно — если бы Азгор и сказал «против», на его мнение бы начхали с высокой колокольни.       Художник потянул ещё туго соображающего скелета в ту комнатенку, где Дрим и очнулся, и толкнул на кровать. Затем, воровато оглядевшись, запер дверь.       — Прости за спонтанность, просто некоторые вещи должны быть тайными. Представлюсь ещё раз — Инк, Защитник Мультивселенной, выполненной Создателями! Неужели не помнишь?       — Дри-им… — протянул своё имя Хранитель. — Э… Просто Дрим. Мы встречались?       — Просто? Нет, ты не просто. Я пытался узнать что-то, хоть что-нибудь по твоему имени, но никто не слышал о таком… — эмоционально фыркнул Художник, плюхнувшись рядом с Солнечным. Потом схватил белый, похожий на молоко по содержимому, флакончик, залпом отпил половину. На Сна пахнуло холодом и ветром пустоты. Тонкая нить эмоций пропала вдруг.       — Так лучше, — зрачки стали белыми, круглыми и пустыми. — Ты очнулся где-то, э… неделю назад, и я уже представлялся. История вселенной, полностью. Где. Что. Когда. Кто ты.       — Ты хочешь знать мою историю? — переспросил Хранитель. И сдался под холодным взглядом. — Я п-понял.       Тяжко вздохнув, Хранитель начал недолгую повесть о двух несчастных близнецах, что разлучила судьба.       — Так я и оказался в камне и…       — И я полил камень жёлтой краской, потому что мне вдруг приспичило, а получил тебя.       — Ты наврал Азгору про друзей, правда?       — Совершенно, — спокойно ответил Художник. — У меня их практически нет и они мне не нужны.       — Что это за колбочки? — заинтересовано протянул руку Сон.       —Мои эмоции. Я бездушен, но ещё жив, без эмоций, но способен отлично играть. Тебе может быть некомфортно со мной, но из-за тебя я ощущаю слабый восторг. Ты заставляешь меня чувствовать, твоя аура. А значит, я встречал Найтмера там, где испытывал пик тревоги, — Художник почесал подбородок. —Ты ищешь брата? Не советую. Ты слишком сла…       — Я найду! — вскрикнул Дрим, вскочив на ноги, а затем, охнув, осел на пол.       — Вот именно. Найдешь. А он тебя убьет. Ох, зачем тебе помог… Теперь спокойных дней не будет. Если Найтмер охотится за золотым яблоком, он вычислит тебя, стоит твоему позитиву хоть чуточку окрепнуть. Ввяжусь же я в войнушку… — Инк состроил скорбное лицо, посмотрел на кривящегося Светлого и, хлопнув себя по коленям, поднялся. — Выбора нет. Есть только баланс. Скажи, ты правда уверен, что найдешь способ вернуть брата? Если мы… Проще убить его, прежде чем случится непоправимое, вынудить Создателей найти ему замену. Правда… Если Они ещё захотят нашей жизни.       — Я верну, верну, клянусь! — слезы встали поперек горла Светлого Принца.       — Тогда я буду готовить тебя. Ты должен быть готов к тому, что убьёшь брата, если хоть что-то выйдет за рамки, но сначала нужно хотя бы сделать так, чтобы не умер ты.       Чернильный поднял Солнце за руку и выудил из портала в пустоту свой черновик.       — Взгляни, тебе нравится? — Дрим, прищурившись, осмотрел нарисованную форму.       — Да, ты рисуешь очень красиво. Ты дизайнер?       Инк стукнул себя по черепу, страдальчески закатив зрачки. Потом вытащил краски, намешал, за неимением сосуда, себе на ладони «счастья», «заботы», «интереса» и «спокойствия» и закинул смесь себе в рот.       — Это твоя одежда. Подумай, нравится ли она тебе. Если хочешь, я перерисую, — членораздельно пробормотал Художник.       — Но у меня есть…       — Нет, она разорвана. И откуда у тебя моя курт… Ясно. Я опять забыл её здесь. — отвлекся от темы Художник. — А я ведь уже переделал себе всю форму, эх… Так, ладно, думай быстрее, тебе что-то ещё нужно или я приступлю к работе?       — Мой п-плащ… И-и тиара! — сразу вспомнил Сон, сдавшись под гневным напором. —Это подарок Матери, они мне очень дороги!       — А, да, я… Я… — Художник взялся за шарфик и быстро поискал запись. — Отнес их к себе. Сейчас достану. А теперь стой смирно, буду преображать нашу Принцессу!

***

      — Ну? Как тебе? — Дрим с удовольствием повертел руками-ногами, обтянутыми материалом, слишком смахивающем на латекс, только получше. Подёргал себя за подолы жилета, покрутил ногами, осматривая низкие жёлтые ботинки, притопнув каблучком, деловито поправил пояс и рассмотрел перчатки. От шорт отказался, уж сильно больно мешались, обтягивая ноги плотным коконом, зато безрукавка прекрасно покрывала полами аж колени.       — Честно… ты так любишь черный? — Хранитель показал на руки, ноги, черные полосы на ткани. — Это выглядит мрачновато.       — Зато не будет пачкаться, мешаться и не бросается в глаза. Брось, Дрим, у тебя полностью жёлтая форма. Вон даже корона из чистого золота, — махнул рукой Чернильный, разгиная руками тиару пошире. Хранитель уж и возражать Инку боялся, робко лишь шепнул, чтобы Радужный не сломал. — А вот плащ бы я убрал. Он может мешаться. И плечи не закрывает. — Инк склонил голову, надев на голову Сна диадему.       — Я не хочу его выкидывать!       —Сделаем походное одеяло, — этой твердой, как гранит, фразой Художник поставил жирную точку в споре, показывая, что больше возражения не принимаются. — Дай плащ сюда, я и так разрешил тебе не выкинуть эту корону и даже вычистил.       Расстроенный Хранитель стянул с шеи плащ. Будто не знал, что больше никогда не вернётся в детство и не будет бегать с этой тканью, как супергерой.       — Успокойся. Нарисованная мной перелина будет ничуть не хуже, — кисть вновь вступила в работу.       — Ты так готовишь и подгоняешь, будто собираешь меня на фронт, — фыркнул Хранитель.       — А ты вообще знаешь, что значит быть мультивселенским путешественником? Бездомным и свободным? Я три раза умирал от голода, дважды погибал от всякой живности, — прошипел Художник.       — Что значит «умирал»? Ты же шутишь?       — Я бессмертен, — мрачно ответил Инк, затягивая ленты на затылке приятеля. —Узнал случайно, но проверять твою крепкость я совершенно не желаю.       Дрим мелко задрожал. Этот бездушный Коротышка, который был выше Мечты на целую голову, пугал его до жутиков. Рассказ о Вселенных, несомненно, впечатлил Сна, но чтобы безопасность всех вселенных охраняло вот это? Безчувственное, циничное, с наигранными эмоциями существо. Вот какое впечатление создавал Инк, если узнать его получше.       — А ты собираешься сражаться с одним, исходя из твоих слов, из самых опасных, после Эррора, существ. Так что, будь добр, готовься. И по пути я расскажу, каким образом,— мотнул Художник головой.       Он отошёл от Дрима, словно скульптор, смотрящий на работу влюблёнными глазами и прошептал.       — Теперь идеально. Ты прекрасен. Осталось только познакомить тебя с Блу. Мы отправляемся в Сноудин, мой дорогой друг!