like before

— Ты — кусок дерьма, ты знаешь? — Гуку даже на экран телефона смотреть не надо, чтобы понять, что это Чимин. — И тебе привет. У меня все хорошо. Спасибо, что спросил! И нет, ты меня совсем не разбудил. У брюнета жутко болит голова, а голос Пака только усиливал эффект. И зачем он только положил телефон под подушку. Надо было в куртке его оставить! — Даже не думай, что я буду извиняться. И вообще, кто спит в полчетвертого? — Скажи, что тебе нужно, и я продолжу спать, — получается больше устало, чем зло, но пофиг. Он хочет вернуться и досмотреть сон. — Ключи забери от своей квартиры. Я в дверь звоню уже десять минут! — Что? — Гук вскакивает, не обращая внимания на боль в голове и неприятные ощущения в животе, — От какой квартиры? — Открой мне дверь, придурок и я все объясню! В обычной ситуации, брюнет бы не торопился, но сейчас у него не особо хорошее предчувствие. Он вылетает из комнаты и на ходу скидывает одеяло. Пулей летит к двери и открывает ее. Благо родители уехали куда-то утром, а то бы подумали, что их горячо любимый сын умом двинулся. А он и двинулся отчасти. — Ну наконец-то! Я думал, что зря тащился в такую даль. Чон пропускает блондина внутрь и выжидающе смотрит на того. У него по-прежнему болит голова и чем быстрее Чимин ему скажет, зачем пришел, тем быстрее Чонгук пойдет обратно в кровать. Вот только младший не торопится открывать рот. Спокойно проходит на кухню, наливает воды и садиться за стол. А брюнету и страшно и любопытно, что тот скажет. Нехорошее предчувствие съедает и так страдающую голову. — Я даже спрашивать не буду почему ты в таком состоянии. Мне вообще не интересно. Я буду надеяться, что твоя голова вот-вот расколется. Пак зол. Он практически в бешенстве. У него вот-вот пар из ушей повалит, и яд изо рта польётся. Если по телефону его голос казался немного раздражительным, то с таким видом, его голос убить может. Наверное, это и собирается делать младший. А иначе как объяснить взгляд, припечатавший Чона к стене? — Ты совсем тронулся? Я, конечно, подозревал, что ты не благородных кровей, но чтобы настолько мерзавец — это для меня открытие! — Что я сделал? Опять забыл кого-то с днем рождения поздравить? Усталый голос старшего и расслабленный вид только подливают масло в огонь. Если до этого Пак Чимин убивал только видом, то сейчас, кажется, действительно кого-то прикончит. — Я конечно обещал Тэ не трогать тебя, но кажется я нарушу обещание. И не то, чтобы Чимин был качком. Его тело подкаченное, но в мышечной массе оно уступает брюнету. В драке точно бы не выиграл. Но всем известно, что эта плюшка в гневе просто монстр! А состояние Гука подстегивает его нарваться на неприятности. Ведь сейчас у него есть реальный шанс навалять этому сгустку похмелья. — Ты сказал «Тэ»? Как он? При упоминании младшего все тело Чона содрогается. Тут же накатывают воспоминания. Во рту появляется раздражающий вкус ментола, а в голове голос девушки: «Ну, а я не Тэхен, но, тем не менее, ты продолжал стонать это имя…» И ему стыдно за себя. Не за то, что он переспал с незнакомой девушкой, а за то, что расставшись с Кимом, он продолжает воображать его ласки. Зачем, спрашивается, тогда расставался, если по-прежнему видишь только его? Это так мерзко и жалко. Раньше он смеялся над такими людьми: «Зачем они спят с одними, а представляют других?» — такой наивный. — Эй, ты меня вообще слушаешь? — беспокойство в голосе друга превращает мозг в кашу. Он запутался. Не может понять себя, своих чувств. И вроде все просто, расстался и точка. Но на деле все не так. Все куда запутаннее. — Кажется, меня тошнит, — говорит Гук и срывается в туалет. Его практически на изнанку выворачивает, но легче не становиться. Горло дерет, а глаза слезятся. От усталости он чуть ли голову в унитаз не опускает. Ему хочется прекратить все это, но вкус ментола во рту только усиливает рвотный рефлекс. «Кажется, после этого я еще долго не смогу есть мяту» — и нужно бы посмеяться, но что-то вообще не до смеха. — Я конечно рад был бы, утопись ты здесь. Но для начала нам нужно поговорить. Пак придерживает голову друга и успокаивающе поглаживает по спине. Гук разрыдаться готов от такой заботы. Знал бы блондин, чем занимался тот сегодня ночью, помог бы голову в унитаз спустить. Чонгук обещает разобраться с собой позже. Сейчас это не к месту. Ему нужно выслушать друга и возможно объясниться. Самобичеванием он может заняться позже, без посторонних. Просидев в туалете еще минут десять, они перемещаются в чонгукову комнату. Чимин укладывает друга в кровать и укрывает одеялом до самого носа. Вся злость испарилась, как только он увидел дрожащее тело на холодном кафеле. — Скажи мне, зачем ты так нажрался? — Это само вышло. Я ходил в клуб. Один, — предвидя вопрос, добавляет брюнет. — Я даже спрашивать не буду зачем. Я по-прежнему злюсь на тебя, — грозный голос никак не вяжется с милым лицом и беспокойными глазами, — Мне Тэ сказал, что ты бросил его, даже причины не объяснив. Он думает, что что-то не так сделал, что все испортил. Заперся в квартире и не выходил оттуда, а сегодня неожиданно сам набрал и попросился пожить на неопределенный срок. Отдал мне ключи с просьбой передать тебе. Блондин лезет в карман и достаёт оттуда связку ключей. Гук нерешительно тянется к ним и обхватывает брелок. У него похожий. Их делали на заказ по их эскизам, как только они подписали договор аренды. Тэ хотел, чтобы они напоминали их самих, а Чон не возражал. Ему было интересно, что на этот раз выдумает его мальчик. В итоге у брюнета накаченный кролик розового цвета, а у Кима — сердце-инопланетянин в пижаме. Напоминали ли они владельцев — да, влюбился ли Чон еще сильнее — несомненно. — Я никогда не понимал, почему он выбрал тебя. За ним пол школы бегало, а он был рядом с тобой. С мальчиком-кроликом, который боялся лишний раз в туалет выйти. Но сейчас, когда я вижу этот взгляд, я понимаю его. Если бы на меня так смотрели, я бы тоже забыл про остальных. Чимин ушел, оставив слова висеть в воздухе. Гук даже не заметил этого. Он продолжал сжимать ключи с брелком-сердечко в руках и давился несказанными словами.