Сопряжение миров: По Тонкому Льду

— Эфион, ты уверен, что это того стоит? — обеспокоенно спросил шелестящий женский голос у мужчины в ушастой шапке, который стоял спиной к спросившей. — Уверен. Сама подумай. Мы наконец-то сможем найти пропавший много лет назад народ. Разве это не чудесно? Мы встретим своих пропавших братьев и сестёр… — восторженно провозгласил, выставив руки перед собой, словно готовится к какому-то ритуалу. После недолгой концентрации вакфу в своих руках, перед ним появился лазурный круг, край которого был испещрён разнообразными узорами. Какие-то были полосками, другие аккуратными кругами, третьи напоминали вьющиеся растения. Но все эти узоры были абсолютно симметричны: они аккуратно и гармонично переплетались между собой, образуя удивительной красоты кромку, светящуюся в непроглядном мраке пещеры. Но элиатропа не волновали эти узоры: его интересовали лишь буквы, подобные закарючкам, значение которых понятно только его народу. Они располагались по краям и были вписаны в рисунки, не несущие для него смысла. — А ты не подумал, какие последствия могут быть для мира Двенадцати? — спросило существо, внешне напоминающее фиолетового исполинского ящера. Та взмахнула хвостом, конец которого отличался по цвету, и складывалось впечатление, словно на кончик надет осколок костяной брони. — А какие последствия для него могут быть? В качестве источника силы используем нашу совместную вакфу. Что может пойти не так? Мы достаточно долго существуем в этом мире и нашей жизненной силе могли бы позавидовать. Мы можем открыть портал, не используя элиакуба или дофуса, да и копили мы энергию очень немало. Зато представь, если мы сможем их найти? Крашира… Мы же договорились. — настороженно напомнил Эфион, в мыслях пропустящий такую мысль, что её сестра может передумать и отказаться от этой на её взгляд не очень хорошей затеи. — Знаю. Но меня не покидает плохое предчувствие. — прошелестела Крашира, встав рядом с элиатропом и готовясь к ритуалу, выставив когтистые лапы вперёд, но немного выше, чем руки Эфиона. — Мы так просто собираемся вмешаться в другой мир, не используя должных источников энергии. Не окончиться ли это чем-нибудь катастрофичным? — Но у нас нет элиакуба. Значит придётся так. Не волнуйся, всё получится. — заверил, на секунду отведя взгляд от букв и посмотрев на крылатую сестру. Крашира слишком сильно беспокоится. Но они долго ждали этого момента, они не могут просто так отказаться. — Надеюсь.

***

— А потом она такая: ТЕБЕ ДВА, ТЕБЕ ДВА, ТЕБЕ ДВА, ТЕБЕ ДВА, ой, а ты, Назарчик, у нас прям старался, и похуй, что ты списывал прямо у меня под НОСОМ, но всё равно двоичка. ТЕБЕ ДВА, ТЕБЕ ДВА, БЕСЕДИН, ТЕБЕ ТОЖЕ ДВА! — громким голосом играл свою сценку Тимур под хохот девушек. Он стоял с фонариком в руке и то и дело светил на своё лицо, а изредка и на зрителей, дабы произвести впечатление. — Ахахаа. — О, а вот ещё. Заходит Вадик спустя двадцать минут с начала урока: ой, простите за опоздание. А Тиночка такая: окей, садись. Беседин: опаздывает на ноль целых одну сотую секунды — ЗНАЧИТ ТАК КАКОГО ХРЕНА ОПАЗДЫВАЕМ Я ПИШУ ЗАМЕЧАНИЕ И ВЫЗЫВАЮ РОДИТЕЛЕЙ. Ну да, Вадик же такой огромный: нависнет и не будет желания. Сшибал потолки. — У нас во время вспышки того самого коронавируса Володя пришёл к Малаховой, которая географичка, театрально покашлял и показал ей бумажку с разрешением идти домой из-за плохого самочувствия. Не успел он к ней подойти, как она отшатнулась от него и с выпученными глазами сказала, чтобы он валил домой. Тот начал настаивать, чтобы хотя бы бумажку посмотрел, мол, он её не сам написал. Она сказала, чтобы со своими болячками валил куда подальше и не заражал никого. Володя ушёл, довольный, хотя на самом деле у него нихрена не было. — Ой, развели эту панику тогда с коронавирусом. Просто ужас. — Ага. Я прихожу такой деловой в Пятёрочку за гречкой, потому что тупо жрать хочу, а дома ничего нет. Гляжу: а нету нихрена. Риса нет, пшена нет, все с ума посходили. Туалетной бумаги тоже нет. Алё, люди, мы все тоже какать хотим, нам что, надо рвать листочки с кустов и ими подтираться?! А бабушка моя словила приступ ностальгии, уставившись в простацию, сквозь пустые полки. Хах, вьетнамские флешбеки. Закупались, как угарелые, боясь карантина, дефицита и изоляции от общества. А интроверты бы тупо в натуре не заметили, что он был. — Нам говорили, мол, сидите дома, дети, вы не болеете этой заразой, но притащить её вы можете куда угодно. — Все как с ума посходили. Я видел один раз, как электричку обрабатывали всякой фигнёй: хлоркой там или чем ещё. А помните тот дебилизм, когда во время эпидемии верующие толпами ходили и целовали одну и ту же икону, пытаясь найти спасение от коронавируса? Вот же ирония потом была… — Год был воистину сумасшедшим. Даже зомби-апокалипсис наступил. Для полного комплекта нам не хватает на свою башку метеорита. Или… Планеты Нибииииррруууу с инопланетянами. — зловеще произнесла Мира, подняв руки и затрясся ими, словно изображала привидение. — А вот это реально бред. — Ты серьёзно? Ты утверждаешь, что это бред после того, что случилось в этом году, после того, как жил под одной крышей с акацуками и давно мёртвыми шиноби, после того, как видел летающих поней и роботов… Тимур, скажи, ты реально думаешь, что теперь инопланетяне бред? Ха! — усмехнулась Киами, от души похлопав того по плечу. — Цыц нах, не надо каркать. Я вон уже накаркал. Видели даже оборотня. Кухня в хрен знает что превратилась. — По-моему, мы с вами за неделю увидали больше херни, чем за всю бы прожитую жизнь. — Мэв. — Ну хотя бы сувениры есть. Кунай, портрет, раздолбанная в хлам кухня, дырка в столе и в стене на втором этаже… Будет что внукам рассказать, если мы доживём. — засмеялся парень. — Мадара… Мадара черт возьми. У нас дома был Мадара. Ё… — протянула Киами, словно только сейчас осознала, в какой же заднице они побывали. — Вот скажи, кто может похвастаться тем, что дома был Мадара? — Я могу. Я видела его в своём сне. Он подрался с Геральтом. — Ахахаааа. Лол. Ооохххх. Как думаешь, покемоны и феи существу… — НЕТ!