***
Тело больше не чувствовало абсолютно ничего, кроме странной, неестественной лëгкости. Телесная боль, что была за всю еë жизнь одной из самых невыносимых, закончилась почти также быстро, как и появилась. Но темнота не торопилась отступать. Яркой каруселью пронеслись последние обрывки памяти, перед тем, как полностью погрузиться в тьму. Слух тоже пропал, как и возможность чувствовать всë вокруг. Перед смертью она попыталась оценить: а жалеет ли о прожитой жизни? Но на ум сразу пришло: НЕТ. Эта жизнь была неплохой, однако было много вещей, которые она не успела сделать. Хотелось исправить ошибки, совершенные в недалëком прошлом. Вдруг зрение начало медленно проясняться. В голове пронеслось: такого не может быть. Она же мертва. ≪Вот именно. ≫ Киами смогла почувствовать конечности. Вздохнуть полной грудью: на теле больше не было следов от того тяжëлого ранения, как и от синяков. Она увидела разноцветные, но немного заплаканные глаза, и крылатый образ, который тут же в одно движение оказался совсем близко. На душе немного потеплело: вот, они встретились. — Тупиня, блин. — беззлобно буркнула Мира, отвесив душевный, дружеский подзатыльник подруге. Киами ойкнула: боли она не почувствовала, но вот от удара что-то в глазах немного потемнело и искры посыпались. Ощутимо, что Мира от души треснула неосторожному математику. — Ау. За что. — Чтобы помирать больше не повадно было! — как можно обиженнее фыркнула Мира, вытерев рукой мокрые глаза. Но сразу же после подзатыльника она крепко обняла Киами: если бы еë тело было материально, то у неë бы рëбра затрещали. — Скоро она отстранилась и встала в позу а-ля я требую объяснения, что за херня и как вообще ты в это влипла. Киами мимолëтно огляделась назад на поле боя: мда. Зрелище не для слабонервных. Но больше всего еë расстроило мëртвое тело Ао, которое лежало в луже собственной крови. Вдруг она заметила движение: Ао словно начал медленно раздваиваться. И теперь лежало на траве два силуэта, но один был чëткий, настоящий, материальный, неживой. А другой — блеклый, вялый, но подающий признаки жизни. Дух Ао вскочил на крылья, словно и не было никакого ранения или усталости от боя. В глазах его засверкали два жизнерадостных огонька, когда тот увидел Киами. Дракон, радостно рыча и думая, что смог победить обидчика, побежал к девушке и уткнулся рогатым, бледным, холодным носом ей в плечо. Киами сожалеюще приласкала его по мордочке и обняла за шею. Она чувствовала вину. Вину за то, что позволила ему погибнуть. Скрилл в последнюю очередь был виноват в их разборках и не заслуживал такой жестокой смерти. — Кто тут такой умный-то попëрся к чëрту на куличики искать технику, которая вряд ли мне поможет? — А может поможет. — спарировала она и отпустила Ао. — Ты хотя бы попробуй. — Хуже не станет? — с явным сомнением и скептисом спросила Рьëка. — А тебе будет хуже-то? Тебе хоть нравится вся эта белебердень со жнецами? — задала неожиданный вопрос Киами. Она заметила, что после еë слов Мира вдруг ещё сильнее нахмурилась и нервно дëрнула одним крылом, а пальцы начали быстро постукивать по руке. — Похоже, что нет. — Ну… Может быть. — неохотно согласилась и тут же возразила. — Но тут уже чисто вопрос… Моей совести. — Всмысле? — Ну я как бы душу обменяла и всë такое, поэтому мне надо отслужить 100 лет. — напомнила она. — Или сколько… Нет, вроде 50, вру. — А вы чë, официальный договор подписали, что-ль? Или клятву какую-то прочитала? — выгнула бровь Киами. Разумеется, если договор был какой-то, то тогда возникнут серьëзные проблемы. А если всë это соглашение держится на хлипких в данном случае словах… То почему бы не воспользоваться этим? — Эээ… — Мира ненадолго впала в прострацию, прокручивая воспоминания о Госпоже, жнецах, других мирах. Сам процесс становления жнецом был быстрый, и она не могла припомнить, чтобы кому-то в чëм-то клялась. Но она изредка становилась свидетелем того, как Госпожа превращает в жнецов других людей. И, должны подметить, ритуал этот отличался от того, что прошла она, и это немаловажная деталь. Госпожа говорила прочитать какую-то… Молитву? Проклятье? Чë это вообще, Мира понять не могла из-за странного порядка слов, среди которых встречались вообще ей незнакомые. Хрен знает, может они из Библии. Или из какой-нибудь религиозной книжки. Или Госпожа сама их придумала. Рьëка просто была атеистом, как и Киами, библию брала в руки в первый и последний раз, когда ей было лет так пять. Она еë просто не поняла, и искренне считала, что проблемы твои никто не решит, кроме как ты сам. Возвращаясь к ритуалу… Госпожа никогда не заставляла еë прочитать эту белебердень. Она даже еë не упоминала. В то время как у остальных этот текст, похожий на клятву, важная часть обращения. Почему же еë собственный ритуал прошëл неполностью? Что побудило Госпожу умолчать? — Есть что-то похожее на клятву. Жнецы читают еë перед обращением. — неуверенно отозвалась Мира и почесала затылок. — Ты еë читала? — устало уточнила Киами. В воздухе ненадолго повисла напряжëнная тишина. — Нееет. — наконец-то протянула Мира. — Ну значит технику использовать попробовать можно. — Ну не знаю… — Что не знаю. Мир, ты в верности никому не клялась. — Неудобно как-то… — Мира не была уверена в том, что сможет попытаться избавиться от должности жнеца по нескольким причинам. Ей не только казалось это просто нереальным, но ещë и стоял вопрос о том, как поведëт себя Госпожа. — Что неудобно-то. — немного вспылил бледный дух мечницы. — Надо вертеться, цепляться за возможности, слова, использовать их в свою пользу. Охх… Короче, я тебе всë равно покажу первые 8 печатей. А ты смотри и запоминай. Выбор за тобой. Если узнаешь оставшиеся две, можешь попробовать еë использовать. А можешь оставить всë как есть и не рисковать. — пожала плечами Киами и похлопала Миру по плечу. Она знала, что последняя слишком упряма и будет действовать так, как она захочет, и что пытаться отговорить еë — себе дороже. Киами, убедившись, что Мира смотрит на еë руки в ожидании исполнения части техники, стала медленно складывать пальцы в определëнных положениях и вслух произносить название каждой печати. — Кстати… — Киами вдруг вспомнила о своëм убийце, но они уже были слишком далеко от поля боя. Ей хотелось в последний раз посмотреть на того, кто оборвал еë жизнь: ей было интересно, по какой такой причине он это сделал и был ли он приспешником акацук. Или тем, кто захочел завладеть силой Мататаби и не был от кого-то зависим? В Киами снова вспыхнуло желание отомстить тому не только за себя, но и за Ао, который умер от ужасного ранения, пытаясь защитить своего друга, и сейчас, призрачный, жмëтся к ней в поисках живого тепла. — Что с тем мудаком? — Мира перехватила возможный вопрос, ведь аура подруги не могла не остаться без внимания: полыхают еë глаза жаждой мести. Жнец хмыкнула, припомнив один момент, который лично застала после смерти Киами и который успокоил еë саму, оборвав желание крушить и убивать на корню. — Не расстраивайся. Он получил своё. — КСТАТИ ОБ ЭТОМ. Я НА ТАКОЕ НЕ ПОДПИСЫВАЛСЯ.***
Несколькими минутами ранее Джеюр самодовольно ухмыльнулся, чувствуя прилив сил после поглощения тела противницы. Еë питомец уже был не жилец: ящер испустил свой последний вздох всего секунды назад. Раньше, чем его наездница, но ненадолго. Джеюр не испытывал ни капли сожаления. Он просто сделал то, что делает почти каждый день, а будучи в Нью-Йорке делал это в разы чаще: чëрные, смертоносные щупальца, которые были неотъемлемой частью его плоти и кои были у всех заражëнных Чëрным светом, за секунду разорвали тело Киами на множество маленьких кусочков, растворили и словно «впитали» их в себя. За мгновение переваренная плоть восполнила утерянные на драку запасы сил, но его интересовало кое-что другое… Наконец-то, он получил то, чего он так сильно хотел. Джеюр почувствовал, как по сосудам разливается жгучее тепло. Это была чакра. Но не обычная, что присутствует у всех людей, а рыжая, мощная, враждебная, способная на катастрофические разрушения. Чакра хвостатого зверя, которая могла дать ему силу, которая другим и не снилась. Джеюр довольно выпрямился, наслаждаясь теплом: его чакроканалы обязательно приспособятся к этому типу чакры, а регенерация сыграет в этом не последнюю роль. За секунды он просмотрел воспоминания, которые получил вместе с поглощëнной плотью мечницы. Теперь-то он знал про неë всë: начиная именем и заканчивая еë прошлым и чувствами. Но он не нашëл среди запутанных чертогов памяти ничего для себя интересного: унылую повседневность и тренировки, которыми по большей части была забита память, он уже видел сто раз и более у других поглощëнных им жертв. Джеюр вдруг поморщился от громовидного звука в ушах, который эхом сотряс сознание и постепенно перерос в рык, похожий на гармоничное сочетание рëва злобного уличного кота и огромного льва, а в подсознании появился и всколыхнулся лазурный образ вздыбленной двуххвостой кошки. Шерсть была похожа на живое, искристое пламя, на котором переливались угольного цвета спирали. Мужчина видел небезызвестную двуххвостую ранее, но только на картинках и в мутных воспоминаниях жертв, но никогда прежде ему не удавалось так близко и подробно рассмотреть еë. Чакроканалы вдруг пронзила боль, которая начала нарастать с угрожающей скоростью. Сосуды словно начали гореть тем же пламенем, которым горела сама биджу, а непрекращающийся рык в ушах становился всë громче и громче, вызывая сильную и пульсирующую головную боль. Джеюр стиснул зубы и сосредоточился на чакроканалах в попытке укрепить те и усмирить чакру хвостатого, которая словно бунтовала и отказывалась мириться со своей участью быть запечатанной в новом владельце. Мататаби начала не на шутку рвать, метать, свирепствовать, словно пыталась разорвать несуществующие прутья клетки. Только сейчас Джеюр осознал, в нëм именно заключается проблема: фуин. Запечатывающая печать не перешла от Киами к нему после поглощения и смерти первой, а просто взяла и самоуничтожилась, что в свою очередь может стать фатальным для «джинчурики», если хвостатый захочет вырваться из клетки. Но Джеюр понимал: он не такой, как остальные люди, шиноби. Он намного их сильнее, а уж покорить силу биджу для него явно будет легче. Но боль не утихала, и скоро она стала совсем невыносимой. Конечности и торс словно заживо горели, но основной очаг мучений находился в области живота, где по «правилам безопасного пользования биджу» должна была стоять печать-фуин. Мататаби упрямо и яростно билась, усиливая боль в разы. Джеюр и не заметил, как его собственное тело начало резко преображаться, ему было уже всë равно. Он желал уже лишь одного: чтобы всë это закончилось. И время и судьба прислушались к его просьбе. Через минуту следы на земле стали намного больше и более округлых очертаний, а вокруг округлых следов пошли небольшие трещинки. Послышался звук, похожий на хлопок, и воздух сотряс громкий, звериный рык. Огромный сгусток лазурного пламени вдруг гордо выпрямился и посмотрел в небо. Мира не отрывала замороженного взгляда от могущественного существа, половина которого запечатана внутри неë. В сердце больше не было вязкого желания мести, а лишь ледяное спокойствие, пустота. Как жнец, она видела потоки жизненной, духовной силы, и точно знала: Киами отомщена. Джеюр поплатился-таки за своë желание заполучить силу. И теперь она ждала, когда души двух врагов и дракона отделятся от тел и смогут пройти с ней в другой мир. — Не подписывался, значит. Ну. Прикольно вышло, слов нет. — ворчливо прокомментировала Киами, скрестив руки на груди и демонстративно отвернувшись от духа своего убийцы, который подошëл к ним всего несколько секунд назад. Ао злобно рыкнул на Джеюра, который не ожидал такого поворота событий, а именно смерть и превращение в призрака. — Что произошло? — троица обернулась на удивлëнный женский голос. Знакомая фигура в акацучьем плаще быстро бежала к месту происшествия: вокруг куча кратеров, сгоревшие дотла деревья, а ещё большущая огненная кошка. Конан начала искать взглядом своих знакомых. А вот у Киами само собой на лице нарисовалось выражение а-ля вы издеваетесь, да?! — Ахуенно просто, пардон за мой французский. — Ну… Бывает. Обидно, согласна. — утешающе похлопала по плечу Мира. Конан пулей подлетела к мëртвому Ао, который лежал на земле, весь бледный, чешуя во многих местах багровая, а на теле зияла жуткая рана. Бумажный ангел сочувствующе провела рукой по безжизненной мордочке скрилла. Ему уже было не помочь, и осознание этого пришло быстро. Конан только сейчас обернулась в сторону Мататаби, которая сама подошла к ней поближе и коротко сообщила о том, что здесь случилось. — Мир, передай, пожалуйста, Мататаби, чтобы та передала своей другой половине, а та в свою очередь передала Конан, что надо забрать свитки из сумки, которая на Ао висит. — Играем в сломанный телефон. — усмехнулась Мира, но послание передала, как надо. Скоро Конан получила сообщение и забрала из сумки свитки. — Так это чë. Она рили меня не видит? — Джеюр подошёл и попытался ткнуть пальцем в Конан, но палец его прошëл насквозь. — Я призрак. Офигеть. — Так, горе-призраки, давайте за мной. Иначе тут останетесь и исчезнете. — спохватилась Мира, уловив малейшее побледнение у духов. Она подхватила Джеюра и Киами за руки, а ещё предчувствовала, что сейчас будет пиздец как тяжело. Хорошо, что Ао не нуждается в подобном «хороводе»: он летать и сам умеет.