Всё, что останется

На первой утренней тренировке после ничьи парни веселятся и активно гоняют балду вместо мяча. Чему они радуются, Артем не понимает, и также с удивлением здоровается утром с жизнерадостным Сережей и более-менее отдохнувшей Ларисой. Высказывает свое недовольство тренер тогда, когда кто-то из парней в очередной раз бьет мимо ворот. В ответ на придирку Дзюбы ребята, вновь негласно поделившись на кучки «по интересам», валят вину друг на друга. Громче всего начинают спорить Джикия с Максименко, второй из которых как бы невзначай вбросил про ошибки в защите. В долгу Георгий не остался, поспешив напомнить малолетнему вратарю, что тот, кто каждый матч лавку протирает, право голоса вообще не имеет. Вклинивается Ахметов, уже вот несколько матчей не выходящий на поле из-за травмы, его перебивает Набабкин и по наклонной, прилетает и Акинфееву. Останавливается балаган только тогда, когда Сергей Богданыч, не выдержавший гомона, орет и свистит в свисток. Ребята разбегаются по газону, все еще тихо переругиваясь, а Артем говорит сам себе под нос:  — Что-то с этим надо делать. *** В перерыв между утренней тренировкой и вечерней Артем, вновь сидящий в кабинете, видит из окна, что на поле тренируется кучка ребят. Ему и раньше приходилось видеть, как в перерыв на свободном газоне кто-то занимается, но внимание его привлек сейчас человек, руководящей этими подготовишками в пестрящих цветами футболках. «Точно, вот он-то мне и нужен», — думает Артем и выходит из кабинета. Когда Дзюба оказывается на знакомом поле, Карпин свистит в свисток и подгоняет мальчишек, бегающих друг за другом по кругу. Артем замечает, что мяч почему-то лежит далековато от будущих футболистов, цепляет его носком кроссовка и начинает набивать, играясь. Дети это замечают, кто-то останавливается и восторженно охает, Артем слышит свою фамилию, произносимую тонкими детскими голосами с таким удивлением и благоговением. Они глазеют с восхищением, и Дзюба пинает мяч в их сторону. Как только белобрысый мальчик с оттопыренными ушами останавливает его ногой, по стадиону раздается оглушительный свисток.  — У вас что, обормоты, со слухом проблемы? — кричит Карпин. — Не трогать мяч! Артем удивленно смотрит сначала на детей, тут же кинувшихся выполнять упражнения, а потом на тренера.  — Они наказаны. Сегодня без мяча тренируются, — поясняет мужчина. Данное высказывание Артема ошарашивает и смешит. И у этого человека он хотел совет попросить. Он подходит к мячу и подзывает мальчишек к себе, они быстро, но осторожно собираются в круг подле него.  — Давайте побегаем немного. А то как вы в футбол собрались играть, если вам мяч трогать нельзя, — говорит Дзюба и пинает мячик рыжему-рыжему мальчику с веснушками. Мяч слабо ударяется об его ноги, но ответа никакого не получает — мальчишки замерли и неуверенно смотрели то на Артема, то на стоящего в метрах двадцати за его спиной собственного тренера. Спустя несколько подбадривающих одобряющих фраз рыжик все же решается и пинает мяч, Артем тут же подхватывает его и набивает интересно, красуется перед мальками. Карпин глядит на него недовольно, подходит ближе к сконцентрировавшимся вокруг Дзюбы подопечным и кричит:  — Забрали мяч! Сперва дети теряются и не верят тренеру, но вскоре начинают атаковать убегающего Артема всей гурьбой, крича весело и задорно. Дзюба сильно не сопротивляется, но все же удивляется, когда ребята так скоро все же отнимают мяч у великовозрастного дитя, повалив его на газон, и играют между собой до тех пор, пока Валерий Георгиевич не велит им строиться.  — А знаешь, почему мальки тебя так быстро сделали? — с полуулыбкой спрашивает Карпин, подойдя к поднимающемуся с земли Артему. — По мячику соскучились. Мое время здесь с двух до трех. В следующий раз проходи мимо. В этом приеме детского тренера безусловно было что-то искусное. Сам Артем бы в жизни до такого не додумался, но судя по тому, что дети явно горели желанием играть в футбол с мячом, тактика эта работала. В голове Артема тут же зашевелились шестеренки, он стал думать, как же ему провернуть такое со своими амебными подопечными, и решился на один важный шаг. ***  — Я к тебе не пойду, — хрипит Валерий и опрокидывает в себя стопку какой-то ароматной настойки. В кабинете Карпина гораздо теснее, чем в его собственном, но зато вид из окна открывается интереснее — не только уголок поля, а все целиком. Мужчина предлагает налить и ему, но Артем отказывается — не на работе же, у него еще вечером тренировка.  — Почему?  — Ты здесь зачем? Вопрос не вполне логичный, но Артем отвечает так, как думает правильно.  — Выигрывать.  — С кем? — снова спрашивает Валерий и дышит ему в лицо перегаром. — Вы этих уродов хотите в Премьерку зарплатами завлечь, премиями. Оно, конечно, увлекательно, но играть не помогает. Они же там, где пас отдать надо, в пустоту ху… хреначат. Лишь бы самому пнуть. Никто никому не нужен. Вот и бегают по полю одиннадцать индивидуальных предпринимателей. Артем смотрит в большое окно над рабочим столом и молчит, потому что сказать особо нечего. Прав Карпин абсолютно в каждом слове, которое произнес, и как бы Дзюбе не хотелось возразить ему, это было бы ложью.  — А у меня здесь братство. Пока вы не испортите.  — Так, и чем по-твоему их увлекать надо?  — Футболом. Понимать должны, что за ними весь край стоит. А нахрена им понимать, если у них тренер в любой момент в Москву свалит. Посидишь здесь, пока что-нибудь получше не предложат, и уедешь. Очередное высказывание про Москву Артем игнорирует — пройденная тема. Он уже давно для себя решил, что отсюда никуда не уедет, пока не совершит то, что задумал.  — Врать не буду, особо любви и понимания в команде не наблюдается. Но с тобой может появиться. Там такие же пацаны бегают, и большинство из них твои пацаны. Ты тут над детьми корячишься, а потом передаешь их кому-нибудь вроде меня, а он их уже по-своему переламывает. А теперь у тебя есть шанс довести их до конца. Надумаешь — ищи себе замену, приходи ко мне вторым тренером. Нет — смотри. Я тренер молодой, неопытный, наломаю дров, разгребать потом устанете. Уходит Артем пусть и без прямого согласия Карпина, но зато с парой идей, и снова замотивированный на плодотворную работу. ***  — Парни, а вы за какие клубы вообще болеете? — спрашивает Артем, когда вечером все собираются на поле. Парни переглядываются и отвечают вразнобой и почти все называют разные команды.  — «Спартак» — чемпион! — кричит Сашка Максименко, и его поддерживают Кутепов, Зобнин и Джикия, который на парня косится не очень дружелюбно.  — Да ну тебя нахрен, какой «Спартак»? Вот «Зенит» — это настоящий чемпион, — громко возражает Ерохин, с которым оказываются согласны многие из команды, в том числе и капитан. Среди игроков начинается небольшая перепалка в связи с разными кумирами. «Локомотив» поддерживают близнецы Миранчуки и Смолов, но большинство, наверное, болеют за ЦСКА, в том числе и Игорь. Артем останавливает спор и огорченно думает, что только хуже сейчас сделает.  — Ну, а в Европе? Есть у вас какой-нибудь любимый чемпионат? Парни шепчутся и переговариваются, а Артем с интересом наблюдает за ними. Кто-то предлагает, кто-то соглашается или не соглашается, но в итоге сходятся на испанской Ла-Лиге.  — А в Эль-Класико вам кто ближе? «Барса» или «Реал»? Пока между парнями снова происходят бурные обсуждения, Артем смотрит на Игоря. Они еще не оставались наедине после вчерашнего матча и не говорили о том, что произошло. На обсуждении утром Дзюба, конечно, прокомментировал его ошибку, сказав, что мяч легко можно было вытащить, чем не обделил никого. Досталось и Кутепову, который со своим дурацким копчиком все еще сидел на лавке. Игорь в обсуждении участвовал активно, не замечая, что тренер рассматривает его. Несколько раз, когда Артем вот так вот засматривался на парня, он вспоминал, ничего ли Лара ему не говорила об отношениях с подопечными. И каждый раз приходил к выводу, что нет. Потом он, конечно, одергивал себя, потому что сейчас на шее у него и так проблем с избытком, чтобы формировать еще одну.  — Ну так чего? Сине-гранатовые или сливочные? — спрашивает Артем, когда Игорь вдруг ловит его взгляд.  — «Барса», конечно, что за вопрос, тренер! — отвечает Смолов и слышит одобрение. — Да ведь, Динька? Смолов кладет руку на Черышева и треплет его торчащие светлые волосы. Полузащитник хмурится и смотрит на Головина, который тоже закидывает ему руку за шею, улыбаясь, и отвечает:  — Ну я так-то вообще за «Валенсию», но так уж и быть, между этими двумя — «Барселона». Головин подпрыгивает от радости и обнимает Дениса, который тут же светлеет, а команда довольно шумит.  — Как раз, кстати, послезавтра матч, — говорит Дивеев, и Артем подхватывает мысль.  — Как раз, кстати, все вместе и посмотрим. Слова тренера бурного отклика у парней не находят, но Артем быстро находит, что сказать.  — Ну чего разнылись-то? С родной командой хороший матч посмотреть не хотите? Или вы предпочитаете делить телевизор с домочадцами отличному теоретическому занятию? Капитан команды, находясь в эпицентре недовольства, хмурится. Артем знает, что у Кокорина есть маленький сын, который, скорее всего, больше любил смотреть мультики, чем наблюдать за двумя десятками дядек с мячиком. Обляков задумывается тоже, потому что его четыре сестры, кажется, от футбола не фанатеют так, как он.  — А пиво тогда можно принести? — спрашивает Чалов, смеша всех присутствующих.  — Я тебе дам «пиво», Федя! — смеется Артем и отвешивает форварду несильный подзатыльник. На том и порешили. Послезавтра вечером они расходиться уже не будут, а останутся в комплексе, расставят стулья в кают-компании и посмотрят матч. Артему, на самом деле, ужасно повезло, что из двух команд испанской лиги практически все выбрали одну и ту же, даже те, кто в российской лиге болел за принципиально соперничающие клубы.  — И да, ребят, с сегодняшнего дня мы попробуем разнообразить ваши жизни, — заговорщицки произносит Артем, глядя в непонимающие лица. — А то вы все, как один: мы с Тамарой ходим парой, два дебила мы с Тамарой. Парочками ходите и так же парочками на поле перепасовываетесь. Не должно так быть, дорогие мои, команда должна быть единым организмом, семьей. Так что теперь вы будете тренироваться в парах в соответствии со следующим списком. Список тот, лежащий в нагрудном кармане Артема, пусть и небольшой, но оказывается полон сюрпризов для ребят. Тренер не мог знать наверняка, сработает ли это, но старался ставить в пары парней, которые в жизни друг с другом конфликтуют или совсем не общаются. Потому что конфликтники обычно и на поле общего языка найти не могут, принципиально не пасуют, даже если «соперник» находится в более выгодном положении. Пары получились для всех совершенно неожиданными: Ахметов с Набабкиным, Максименко и Джикией, Обляков с Лешей Миранчуком, Кутепов с Зобниным, Кучаев с Чаловым — те, кто был недоволен больше остальных. Особо сильно не сопротивлялся никто, но Артем отказов и так бы не принял. Второго Миранчука, Антона, приходится поставить со Смоловым, потому что гиперактивный барбос на контактах почти со всеми, а Феде явно было бы неплохо зарядиться его жизнелюбием. Скрепя сердце, Дзюба ставит Игоря в пару с Кокориным. Тандем не из приятных, но тренеру понятный: Саше не мешало стать поспокойнее и научиться присматривать за младшими членами команды, а Акинфееву — перенять хотя бы немного избыточной сашиной наглости и нахальства. К тому же, у капитана и одиннадцатиметровые неслабые.  — Кстати, Акинфеев, — обращается Артем к Игорю после того, как озвучивает список. — Останешься после тренировки. Не спрашивает, не уведомляет, будто приказывает. И Игорь с повиновением кивает, уверенный, что его будут снова отчитывать за косяк с сэйвом.  — Я тоже? — заинтересованно спрашивает Максименко, думая, что это очередное дополнительное занятие для вратарей.  — Хуем по роже, — вбрасывает проходящий мимо Джикия. — Простите, тренер. В глазах Максименко загорается недобрый огонь, он стискивает зубы и отвечает:  — Да пошел ты нахер, баран. Извините, Артем Сергеевич. Так что с тренировкой? Глядя на перепалку голкипера и защитника, Артем понял, что с парой не прогадал, но все равно обоим напихал за такое поведение. А Максименко, конечно, отшил, потому что сегодня вечером он планировал позаниматься с Акинфеевым индивидуально. И почему-то Артем, хоть и активно работал на поле, пытаясь угомонить недовольных, но думал все равно о другом. Иррациональное нетерпение было вызвано предстоящим временем, которое он должен был провести с Игорем. На самом деле, Артем не знал, как ему помочь. Если на тренировках вратарь более-менее был похож на нормального кипера, то во время игры он то ли терялся, то ли действительно боялся прыгать. Понимал Артем и то, что скорее всего это связано с чем-то внутри парня, что тот никак не хочет показывать посторонним и прятать в себе. Но вскрыть его было необходимо как можно скорее, потому что нормальных вратарей по адекватным ценам найти казалось все сложнее, да и… есть же у Игоря талант. Чуйка некая, позволяющая узнать заранее, куда залетит мяч, но не хватало смелости. И пусть парень потихоньку вес набирал и восстанавливал, но бравады точно не доставало. Когда тренировка заканчивается, уже темно. Артем отпускает парней и Семака, они с Игорем остаются на поле вдвоем. Тренер подходит к парню через все поле, потому что тот то ли случайно, то ли намеренно оказывается на другой половине. Трава шуршит под кроссовками, носочки собирают оседающую влагу, а изо рта вываливаются тусклые пока клубочки пара.  — Ругаться будете? — спрашивает Игорь и поджимает губы, на тренера не смотрит.  — Не буду, — качает головой Артем, подходит вплотную, убеждаясь, что на стадионе кроме них никого. — Я хочу помочь тебе, Игорь. Расскажи мне, чего ты так боишься? Я же вижу, что-то тебя мучает. Почему ты не прыгаешь? Парнишка поднимает глаза свои печальные на мужчину и делает еще шаг к нему, едва коснувшись своей грудью его. Артем берет его предплечье рукой и кладет себе на спину, а потом обнимает его сам. Игорь не сопротивляется от слова совсем, наоборот, сжимает рукой крепче тренерскую шуршащую олимпийку и прижимается щекой. Пока Дзюба водит своей широкой ладонью по узкой спине парня, в голове роится куча разных и самых противоречивых мыслей, но то, что в этот пасмурный вечер он чувствует такое кажущееся родным тепло, ощущается правильным абсолютно. Артем корит себя за то, что позволил себе заобщаться с парнем так, ведь это может стать гигантской проблемой в вылепливании из него хорошего вратаря. С другой стороны, еще ничего не понятно, может ли между ними получиться что-нибудь и надо ли вообще оно кому-нибудь из них.  — У Вас сердце колотится, как бешеное, — шепчет Игорь, и Артем слышит его улыбку.  — А ты так на вопрос и не ответил. Отстраняться Игорь не хочет, наоборот, уже двумя руками оплетает его торс и утыкается лицом в грудь, а Артем понимает, что тот хочет от разговора уйти. Ужасно не хочется, но мужчина берет его за плечи и отстраняет сам, хорошего понемногу. Тем более, если это хорошее будет мешать их работе.  — Потому что я не знаю, что Вы хотите услышать, — парень с толикой обиды складывает свободные теперь руки на своей груди. Артем и сам ежится, потому что такое окутывающее тепло, которое было у него на груди, исчезло вместе с объятиями Игоря. — Я не хочу упасть и переломать себе конечности, логично?  — Логично-то логично, но зачем команде вратарь, который мяча боится и бегает от него по штрафной? — саркастично спрашивает тренер, запоздало понимая, что прозвучало это немного грубо. С другой стороны, любому другому игроку он наговорил бы еще больше гадостей, что в очередной раз доказывает самому Артему неудачность и несвоевременность неожиданных нежных чувств к парню. Игорь не отвечает, разглядывая носочки собственных бутс. Он все еще стоит достаточно близко к мужчине, чтобы тот слышал его приглушенное дыхание и мог понять — Игорь не стесняется и не обижается, а злится.  — Дело ведь в чем-то другом, не только в травме, — как будто сам себе говорит мужчина, и прячет руки в карманы. Спустя неделю он немного привык к постоянной смене погоды в Новороссийске и каждодневной вечерней мороси, под которой ему приходится ехать домой. — Все дело в академии ЦСКА, да? Из-за того, что тебе пришлось уйти?  — Извините, тренер, я не хочу об этом говорить, — неожиданно резко произносит Игорь и поднимает на Артема свои блестящие глаза, полные решимости и уверенности. — Если хотите, можете уволить меня.  — Я не хочу увольнять тебя, — пораженный такими резкими словами говорит Артем. — Я помочь тебе хочу от страха твоего избавиться.  — Вы вряд ли сможете мне помочь, Артем Сергеевич. Артем цокает и закатывает глаза. Высказывания вратаря кажутся ему настолько по-детски импульсивными, что он правда не понимает, чем этот ребенок зацепил его.  — Ты не должен бояться травмы и бегать от мяча, ты знать должен, как прыгнуть так, чтобы падение тебе не принесло сломанных костей. Тебя же наверняка в этой твоей академии учили чему-то. Игорь задумывается, а потом неуверенно кивает. Артем не сомневается, что то была академия толковая. Хоть Дзюба и учился в «Спартаке» и армейцев не очень жаловал, но понимал — без уважения к сопернику его никогда не победить. Именно поэтому фанбаза родного клуба не была ему особенно близка, слишком уж радикальными казались ему методы поддержки. Когда Артем предложил Игорю попробовать, тот поглядел с опаской и недоверием, но потом в ворота все-таки встал. У Дзюбы не было задачи наказать парня или показать, что тот безнадежен (а такого не думал он в помине), ему действительно от всей души хотелось помочь мальчику, нельзя же такой потенциал из-за глупых бояк хоронить. Конечно, Артем знал, насколько больно иногда бывает стоять на воротах, но не до такой же степени надо всего бояться, чтобы команду подводить.  — Я сейчас пну в верхний угол, а ты постарайся поймать и приземлиться не на ноги, а на бок. Сперва ноги подогни, а потом сгруппируйся, чтобы удар на все тело пришелся. В какой угол Артем собирался ударить, он не говорит, дожидается, пока Игорь согласно кивнет и наденет перчатки. Он долго возится с липучкой на правой руке, прежде чем сказать, что готов. Мужчина пинает с одиннадцатиметровой отметки несильно и нехитро — без обмана в левый угол, и Игорь безоговорочно угадывает траекторию, но не успевает поймать. Парень слишком долго бежит, он пытается оказаться там, где мог бы прыгнуть за мячом под прямым углом, чтобы избежать опасного прыжка, но, понятное дело, не успевает.  — Ну и что это? Это какой-то ты балет мне сейчас показываешь, — придирчиво говорит Артем, готовя следующий мяч на облысевшую без травы отметку. — Или это фигурное катание? Флипы, аксели, да?  — Очень смешно, Артем Сергеевич, — цокает Игорь, стараясь спрятать свое огорчение. — Давайте еще раз, я просто отвлекся.  — А вот этого не надо, арбитр на матче спрашивать не будет, почему ты круглый пропустил. Еще одна попытка, и Игорь прыгает за мячом, но все равно не ловит. Он слишком сосредоточен на том, чтобы правильно скрутиться в калачик, который позволит ему при приземлении избежать боли. Парень осознает, что совсем забыл про мяч, когда уже оказывается лежащим на газоне. Он виновато смотрит на тренера, но Артем ругать Игоря все еще не собирается, предлагает следующую попытку и дает новый совет. Через пару десятков минут и два перерыва у Акинфеева все же выходит — он вытаскивает мяч, но приземляется неправильно. Он падает на газон, выпускает снаряд и широко раскрывает глаза от боли. Артем подбегает в несколько шагов и обеспокоенно пытается растормошить парня, который от неприятных ощущений сперва почти не дышит. Но в себя вратарь приходит совсем скоро и еле поднимается с помощью тренера, просит перерыв.  — Что-то дело туго идет. Неправильную какую-то тактику я выбрал.  — Это потому что я бездарь, Вы тут ни при чем.  — Не говори, пожалуйста, всякую чушь, ты не бездарь. Пессимистичные настроения Игоря Артему никак не нравятся, так же, как и его излишне самокритичный настрой. Тот стоит у штанги и держится за бок, тяжело дышит.  — Покажи мне, где больно, — неожиданно для Акинфеева просит тренер скорее для приличия, потому что потом подходит и безапелляционно задирает ветровку на парне. От такого неожиданного поворота щеки Игоря начинают заметно полыхать, и это забавляет Артема, который до этого ничего такого в своем действии не видел. Несмотря на смущение, вратарь указывает область на футболке, которая саднила и горела больше остальных, а тренер задумчиво почесал щетину.  — А должно болеть вот тут вот, — он широко проводит ладонью ниже показанного Игорем места, и чувствует, как мальчишка дергается от этого движения. — И потом, когда ты уже приноровишься, по бокам кожа будет толще. Привыкнешь, не так больно будет. Пока Артем решительно расчерчивает пальцами области на футболке Игоря, он не замечает его ступора. А когда поднимает голову, то натыкается на карие глаза напротив, которые, казалось, вот-вот превратятся в две черные дыры и утянут в небытие. Глаза парня притягивали и гипнотизировали тренера, он вообще не помнил, как смог так сильно приблизиться к лицу Игоря, что ощущал его сбитое дыхание на своих губах. Акинфеев в ответ глядел так же ясно, каким бывает небо Новороссийска к обеду — ни одного облачка, ни крохи сомнения, лишь свет прожекторов отражается. Артем наблюдал за тем, как взгляд парня бегает от его глаз на губы и обратно, и готов был уже решиться на финальный рывок, но не тут-то было.  — Эй! Вы там скоро? Руки Артема, все еще находившиеся на горячих боках Игоря, дергаются, и он резко отходит на несколько шагов. Смешно, но он ощущает, как его непокрасневшие щеки тоже горят, а в душе ощущается такая досада, что мужчина с самым злобным взглядом смотрит на того, кто испортил момент. На кромке поля со стороны корпусов стоит Кристина с какой-то папкой в руках, и ее очень тяжело увидеть в тени. Артем и сам благодарит всевышнего за то, что они с Игорем тоже стояли не под светом прожектора, не хватало еще, чтобы эта надоедливая врачиха что-то подумала и растрепала.  — Меня Семак отчет по датчикам попросил, а они у Вас в кабинете. Игорь одернул куртку и с такой же досадой глянул на тренера. Артем был уверен, что продолжения хотел не он один, потому что чуть ли не с первого дня чувствовал взаимность своего интереса. И тогда, когда они вдвоем пили чай в тренерской, и на набережной, и в том кафе у моря, куда они наведывались на ужин пару раз. Да и не стоял бы Игорь сейчас, когда их прервали, с такими глазами, будто его котенка машина сбила. Так что Артем кричит Кристине, что сейчас подойдет, а потом тихо говорит Игорю:  — Хватит на сегодня. Отдыхай, продолжим в другой раз. А еще… если ты захочешь поговорить, я всегда открыт. И поужинай обязательно. На это Игорь задумчиво закусывает губу и кивает, а удовлетворенный этим Артем хлопает его по плечу на прощание и направляется к своему кабинету, куда уже направлялась и Кристина.