Всё, что останется

Казалось, что дни летят со скоростью света. Три ничейных и один победный матч уже была позади с того момента, как Артем смешал состав, и он с радостью замечал, как изменилась игра. Большинство из тех, кого Дзюба «связал» действительно стали работать лучше, даже в столовой были какие-то изменения. Больше всего тренера удивили Джикия с Максименко, которые молчали почти неделю, а потом будто приросли друг к другу. Лезть с расспросами Артем не стал — это дело игроков, его это не касается. Главное, что и у Сашки на воротах из-за тренировок стало немного лучше получаться, и Гео ногу набивал, даже успел реализовать пенальти в игре с «Нефтехимиком». Была и другая сторона медали — вот уже несколько дней к Артему по очереди подходят Ильзат Ахметов и Кирилл Набабкин, и все просят поменять им пару. И если сперва тренер и задумывался о том, чтобы пойти навстречу, то, посмотрев на Гео и Сашу, тут же передумывал. Если уж эти два равнозаряженных частицы с шилами в одном месте сошлись, то уж и Набабкин и Ахметовым рано или поздно найдут общий язык. А пока он старался их в одно время не выводить, тем более, у полузащитника все еще была проблема с плечом. С Игорем было так же не очень радужно. Вот уже вторые выходные подряд вратарь отшивает его с приглашениями провести время где-нибудь, а после тренировок в кабинете Дзюбы остается все реже. Говорит, подготовка к сессии. Артем, конечно, не настаивает, понимает, что у парня в таком возрасте должны быть какие-то дела помимо торчания со своим старым тренером в его каморке. У него и самого-то не очень много свободного времени, игры в ФНЛ и в Кубке идут почти друг за другом, а тактическая подготовка отнимает кучу ресурсов. С того их поцелуя на набережной прошло почти две недели, но они даже поцеловались нормально всего пару раз. Причем Артем не понимал, связано ли это с действительной загруженностью вратаря, или это очередные какие-то его тараканы в голове, или вообще все это ему чудится, а поговорить наедине так и не выходило. В перерывы между тренировками, которые теперь Дзюба не проводил за чаем с Игорем, он гулял вдоль берега, где нету лощеных парапетов и вымощенной дорожки, а только огромные булыжники, между которых можно было запросто вывернуть лодыжку, и какие-то доски и палеты прямо на берегу. Там же стояло и очередное прибрежное кафе, где мужчина по имени Армен делал чудесный магалепи с шоколадом. Люди в Новороссийске оказались довольно приветливыми и дружелюбными, и Артему даже пару раз удалось поговорить по душам с незнакомцами, с которыми его свел случай. Но Акинфеева ему очень не хватало. Зато внимания Кристины было с избытком. После того вечернего просмотра Эль-Класико она буквально проходу ему не давала, и на тренировках по десять раз подходила, и после, так что Артему удавалось спокойно побыть одному только там, в кафешке у Армена. Но подобное внимание мужчине очень льстило, потому что Кристина была девушкой невероятно красивой. Он даже грешным делом подумал, что она стебется над ним, подшутить хочет. Но, присмотревшись в ее оказавшиеся наивными карие глазки, тренер понимал — не-а, не шутит. Действительно рассчитывает на что-то. И ведь Артем несколько раз порывался пригласить ее куда-то, ну или в кабинете уже на крайняк. Он взрослый мужчина, а ведет себя как школьник, ждущий разрешения у своей закомплексованной подруги. Под подругой он подразумевал Игоря, конечно, потому что у него с каждым днем создавалось ощущение, что его просто кинули. Влюбили в себя, охмурили, в нюню превратили и кинули. Артем пытался вспомнить, какой из своих многочисленных пассий он никогда не изменял, но не мог. И это еще больше повергало его в шок — до тридцатки дожил, а ему его подлое отношение к женщинам только сейчас вернулось. Также Артем не мог вспомнить ни дня, когда засыпал с мыслями не об этом мелком динамо, который вздумал вилять хвостом и бегать от него. В конце концов, Дзюба сам давно уже не мальчик, но почему-то раз за разом отшивал Кристину и надеялся, что вот-вот на пороге его пыльной тренерской появится Игорь. Но Игорь не появлялся, прогресс в играх команды не был ощутим, Кристина давила на мозг и еще один орган, а нервов у Артема оставалось все меньше. Именно поэтому после очередных скучных выходных тренер решил раз и навсегда эту тему обсудить. Удивительно, но Игорь, будто предчувствуя, смылся после утренней тренировки раньше, чем Дзюба успел отреагировать. Нервное напряжение внутри него нарастало, и когда тренер зашел в раздевалку команды, в которой Акинфеева уже и след простыл, под руку так удачно попался Кокорин, косячивший в этот день едва ли больше, чем обычно. Но, пусть это было совсем не педагогично, Артем Александра отчитал при всех и выставил полным бездарем, хотя вообще так не считал. Вечером ситуация не улучшилась. В голове Артема «Метеор» давно уже должен был заиграть как минимум как «Интер», но играл все еще как команда ФНЛ. Серия ничьих и несколько побед их в турнирной сетке, конечно, подняла, но уйти на зимний перерыв с хорошим отрывом уже вряд ли получится. Чтобы снова не остаться с носом, Артем решил попросить Игоря остаться заранее.  — Но Артем Сергеевич, Вы же знаете, что мне нужно к сессии готовиться, — с самым честным видом сказал Акинфеев, пытаясь застегнуть липучку на перчатке.  — Я надолго тебя не задержу. Вопрос очень важный. Рядился Игорь недолго, пообещал зайти сразу после душа, явно нехотя. Гадал Артем, в чем же причина такой смены настроений, долго, но так и не пришел к единому выводу. Вратарь продолжал играть с ним в гляделки, флиртовал на дополнительных тренировках, когда Джикия с Максименко были на других воротах, даже несколько раз был инициатором поцелуев и объятий, но Артем сердцем чувствовал, что что-то не так. Парень не оставался с ним надолго, был каким-то ветреным и непостоянным в эти недели с тренером, хотя работал упорно и много, делал некоторые успехи на тренировках, но после сразу сбегал. Выдержки Артема оставалось все меньше, поэтому он, придя в кабинет вечером, уселся в к любимое Игорем кресло и стал ждать. Что-то мужчине подсказывало, что сегодня он обязательно явится, не посмеет же он ослушаться тренера. Так и случилось. После того, как основная масса шагов в коридоре стихла, послышались три ставших уже родными стука в дверь, а затем показалась вихрастая макушка Акинфеева.  — Вы просили зайти, — неуверенно сказал он и закрыл за собой дверь. Сколько бы Артем Сергеевич не смотрел на вратаря на тренировках — насмотреться никак не мог. И такое точно было с ним впервые за много-много лет. В те несколько дней, которые он провел с этим парнем, он почувствовал себя неодиноким первый раз за эти два года, почувствовал, что кому-то, наконец, есть дело до него, а не до его карьеры. Именно поэтому Артем хотел поскорее выяснить, что же случилось с Игорем, чтобы продолжить их общение.  — Игорь, скажи мне, пожалуйста, в чем дело? Я тебя как-то обидел, обделил, может? — Артем встал из кресла и подошел к парню ближе, но не смел дотрагиваться. Удивленное лицо Игоря тренера никак не тронуло, он-то видел, что парень понимает, о чем речь. На плече Акинфеева висела спортивная сумка, ремешок от которой он все тискал явно от переживаний, но в глаза Артему смотрел прямо и искренне.  — Я не понимаю, о чем Вы, Артем Сергеевич, — предсказуемо ответил он. — Вы меня никак не обидели.  — Но я же вижу, что что-то не так. Артем сделал еще шаг, приблизившись теперь к парню вплотную, вытащил из его пальцев ремешок сумки и кинул ее в угол. Вратарь снова был одет по-легкому, совсем не для осени в ветреном приморском городе, и, видимо, так и собирался идти домой. Руки он спрятал в свою синюю ветровку, а взгляд где-то на потолке. Артем же судорожно соображал, где успел накосячить. Ну орал он на него на тренировках, но он на всех орет, тем более, они это в тот же день после набережной обсудили.  — Ты думаешь, мы слишком торопим события? — предположил Дзюба аккуратно, наблюдая за реакцией Игоря. — Скажи мне, для меня это очень важно. На самом деле, то, что они еще не переспали, Артем считал своеобразным подвигом. Ведь он не привык долго ухаживать и ждать, по пляжу за ручки ходить. Ему тридцать, и обычно если между ним и кем-то пробегала искра — вскоре они просыпались в одной постели. А пацана этого в своей кровати он видел лишь раз — и то во сне, после которого ему пришлось признаться перед собой окончательно: помешался. И для Дзюбы правда было важно, что на этот счет думает Игорь, потому что мужчина, выбираясь из затяжной и опасной апатии, неосторожно схватился за одну соломинку — за Игоря. И эта соломинка, как видно, не такой уж крепко прикрепленной к почве оказалась, а Артем боялся, что это он все испортил и напором своим парня напугал.  — Нет, вовсе нет, — вздохнул Игорь как-то грустно, но тут же улыбнулся. Он протянул руку и положил ладонь на грудь тренера, пошуршал пальцами по олимпийке. Глядя в эти глубокие темные глаза Артем с грустью понимал, что ничего-то он о парне этом не знает. Скудные показания в карточке, ноль информации в Интернете, кое-какие неподтвержденные слухи от Сережи даже общую картинку ему не давали, а сам Игорь все никак не желал поделиться. Артем перехватил запястье подопечного и прижался небритой щекой к его ладони, поцеловал в тыльную сторону. У него сердце было не на месте, его страшило то, что чем он мог обидеть человека, который за такой короткий промежуток времени стал для него такой важной частью. Но Игорь не говорил, отвечал, что все хорошо, что подготовка к сессии проходит плодотворно и есть шанс, что на выходных после матча они смогут встретиться.  — Но все-таки, — с нажимом произнес тререр, будучи уже в считанных миллиметрах от таких желанных губ. — Скажи мне, если я тороплюсь. Я переживаю, что мог напугать тебя своим напором, желанием встретиться. Не мог отрицать Артем, что их так называемые отношения по его мнению развиваются слишком медленно. Ему хотелось контакта, как духовного, так и физического, но Игорю все еще было только двадцать, ему наверняка хотелось испытать трепет от долгожданных встреч, все прелести влюбленности. А тут старик Сергеич со своими предложениями провести выходные у него в квартире. Ну, конечно, он напугал его! А чем бы они еще занимались у него дома? Пасьянс раскладывали?  — Артем… Сергеевич, — запнулся Игорь, прикрыв глаза. — Замолчите и поцелуйте меня уже. Просить дважды — не об Артеме, поэтому он мгновенно сократил между ними расстояние и нагнул голову, чтобы впиться в эти невероятные губы таким нежным поцелуем, на какой только способен был. Хорошо, он подождет, если Игорю это нужно. Перетерпит, передрочит. Уж лучше так, чем он навсегда этому ребенку жизнь сломает и желание встречаться с кем-то еще. Это ведь не обычные отношения, на пороге которых они стоят. Артем старше Игоря на двенадцать лет, они оба мужчины. При определенном раскладе Дзюба даже мог бы быть его отцом. То, во что они могут оба ввязаться, точно не могло закончиться ничем хорошим, но Артем больше не в силах был сопротивляться. Ему просто крышу срывало от этого пацана, он едва ли мог думать о чем-то другом, когда он был так же близко, как сейчас. Когда мягкие напористые губы упрямо пытаются сделать из нежного поцелуя, который с таким трудом достался Артему, поцелуй страстный и горячий. Но списывать Игоря со счетов было бы глупостью — он взрослый самостоятельный человек, и он уж точно сам знает, что для него лучше и как ему поступить. И единственная кроха благоразумия в его голове надеялась, что он переспит с этим парнем один или два раза, а потом такая нечеловеческая тяга к нему пройдет. Потому что привязанность, которая обуревает Артема снова и снова, хоть и держит его на плаву, но может вновь обернуться душевной травмой. Себя в двадцать Артем почти не помнит. Но Игорь — молодой, горячий, будто бы пахнущий еще детским кремом с ромашкой, словно возвращает ему эти годы. Когда он с подругами шоркался по коридорам общежитий и подъездам жилых домов, боясь, что их вот-вот застукают. Руки Дзюбы бесконтрольно гладят парня по бокам и спине, обтянутым формой, а сам вратарь так по-взрослому толкает мужчину спиной к столу, будто желая взять верх. Как бы сильно он Артему не нравился, первенство юноше он отдать не может, и, как только оказывается прижатым к краю стола, подхватывает легкое тельце на руки и садит на столешницу. Бумаги летят на пол, стопки многодневной работы, но ему так уже все равно на это, потому что он, кажется, нашел то, что искал всю свою жизнь. И он понимает это, когда руками пробирается под одежду парня и, наконец, касается голой кожи. Звук, который издает Игорь в этот момент прямо в губы Артему, заставляет его вздрогнуть и продолжить гладить. Так неистово, лишь бы только услышать этот полустон-полувсхлип снова. То, о чем бесконечно думал Артем последние дни — что стоит перестать увлекаться парнем, что они нифига не хорошая пара, что затея гнусная и ужасная — все меркнет перед тем, каким Игорь предстает перед ним сейчас. Взъерошенный, с алыми зацелованными губами, дрожащий под его руками, как осиновый лист, он кажется тренеру произведением искусства, лучшим, что создала природа. Внизу у Артема все настолько твердое, что непроизвольно трется об живот Игоря, между ног которого он и стоит. Мужчина притягивает его за талию и целует, кажется, бесконечно, водит руками по голым бокам. И ему так жаль, что у него не десять пар губ, потому что так не хочется расставаться с невероятным ртом Игоря, чтобы начать целовать его тонкую шею с едва заметной щетиной под подбородком, ключицы и ямку между ними, которые открываются взору Артема, когда он расстегивает его ветровку и оттягивает ворот футболки.  — Скажи мне, если ты не хочешь этого, — предупреждает тренер на всякий случай, понимая, что сил терпеть больше нет. — Иначе потом я не смогу остановиться. Игорь стискивает пальцы на плечах Артема и разводит ноги шире, сцепляет лодыжки за его спиной и глаза открывает с трудом, чтобы посмотреть в такие же расфокусированные затуманенные глаза своего тренера.  — Разве похоже, что я не хочу этого? — задает он риторический вопрос и снова целует. Артем не чувствует ни ногтей Игоря в своих плечах, ни острый край стола, впившийся в бедра. Чувствует только пульсацию внизу и горящие губы, тепло, исходящее от Игоря. И теперь, когда парень сидит перед ним такой открытый и готовый ко всему, с засосом над губой и уже без футболки — Дзюба понимает, что не отпустит его никогда. Пусть ему придется остаться в этой дыре и тренировать этих медведей на велосипедах, пусть они во вторую лигу вылетят, но Игоря он отпустить больше не сможет. Непонятно, как и почему, но рядом с ним он не просто отогревался, он начинал таять. Возбуждение обоих становилось все сильнее, шея Игоря мокрее, обстановка горячее. Терпеть и мучить себя и Акинфеева Артем уже не видел смысла, поэтому, еле оторвавшись от прекрасной белой кожи груди, положил руку парню на пах. Стоило мужчине коснуться его через спортивные штаны, Игорь вздрогнул и изменился в лице. Сперва причину этого Артем не понял, хотел снова поцеловать, но парень сначала увернулся, а потом и вовсе оттолкнул его.  — Я… я не могу, простите. Игорь спрыгнул со стола, взял все свои вещи и выскочил в коридор быстрее, чем мужчина смог прийти в себя. Внутри бурлил адреналин, с кровью разливающийся по внутренним органам, голова шла кругом. Он даже не обратил должного внимания на то, что они в порыве желания совсем не задумались о том, чтобы закрыть дверь. Внутреннее кипение, поддерживаемое страстью, стало вдруг разжигаться злостью. Когда Артем выглянул в коридор, где Игоря, конечно, уже не было, его глаза будто застлала пелена. Все книги, клавиатура, канцелярские принадлежности, которые оставались на столе тут же оказались на полу, как и полки, на которых стояли награды и фотографии клуба. Грохот едва ли перебивал пульс, глушащий разгоряченного Дзюбу, который тут же упал в свое кресло и вцепился пальцами в волосы, пытаясь сдержать вой, рвущийся наружу.  — Что тут происходит? В дверном проеме стояла Кристина, привлеченная шумом, и смотрела на разгромленную тренерскую и разозленного Дзюбу с удивлением и интересом. Объяснять, что к чему и для чего, Артема не привлекало, но и отделаться теперь вряд ли получится. Думать надо было своей тупой башкой раньше, и когда казенное имущество колотил, и когда с этим Акинфеевым шашни крутить начал.  — Иди сюда, Крис, — охрипшим голосом попросил Артем, чувствуя, что сексуальное возбуждение пока еще никуда не делось. — Ты же врач, да? Мне срочно нужна твоя помощь.  — Я не понимаю, Артем, у тебя все в порядке? — спросила девушка и подошла ближе с опаской. Чтобы не напугать девушку своим диким видом, Дзюба пытался взять себя в руки, но получалось плохо. Он подошел к ней еще ближе и одним движением стянул с ее длинных гладких волос резинку, волосы распались на плечи. Кристина, замерев на месте, неотрывно следила за его действиями, но в глазах ее он страха и недоверия не видел — чистое желание.  — Все прекрасно, — ответил он и, наклонившись еще сильнее, чем прежде, поцеловал ее. Понять, кто инициатором поцелуя являлся, было невозможно, потому что в маленькой Крис желания было ровно столько же, сколько в большом и злом Дзюбе. Не смягчало его рвения и то, что у девушки губы были вообще не такие, какие были у Игоря. Липкие от блеска, влажные, ничуть не обветренные, это еще больше разозлило его.  — Ай! Ты чего? — воскликнула девушка, прижатая к стене, и облизала кровоточащую губу.  — Извини, я не специально, — ответил Артем, хотя жалости и вины никакой не испытывал. Чтобы было удобнее (разница в росте у них была довольно ощутимая), Артем хотел усадить ее на ближайший подоконник, но принципиально перенес на стол, где совсем недавно сидел Акинфеев. И поделом. К черту этого Акинфеева. Куда приятнее взаимодействовать с человеком, который открыто показывает свое желание, не морозит и не соскакивает в последний момент, Артем все-таки не пацан какой-то сопливый, не в его стиле за кем-то бегать. Зато Кристина готова была бегать сама и отвечала с таким рвением, что, казалось, хотела проглотить его. Проглотить Артем, конечно, ей сегодня даст. Да и не единожды, так как девушка спустя время предложила переместиться к нему домой. *** Утро после ночи с Кристиной было совсем не добрым. Хоть вчера Артем и выпустил с ней пар несколько раз подряд, но внутреннее напряжение стихло совсем чуть-чуть. Но он был уверен, что вскоре и это пройдет, теперь у него был, кажется, постоянный партнер. Кристина, кстати, собралась еще до того, как Артем успел проснуться окончательно. Она поцеловала его в краешек губ, сказала, что ей нужно сестру в школу собрать, и ушла, чему Дзюба был бесконечно рад. Ему было сложно определиться с тем, как же он к этой девушке относится. Да, она была красива и кое-где очень сообразительна, но длительные связи с ней мужчину почему-то не привлекали. Хотя то, что он встречается со штатным врачом, звучало явно лучше, чем если бы он встречался со своим футболистом. Игорь, к слову, всю утреннюю тренировку на него даже не смотрел, что безумно злило тренера, и он изо всех сил старался сохранять самообладание. Чувство обиды за то, что его так просто кинули, подтапливало его уверенность в себе и в завтрашнем дне, еще и опять эти два придурка Ахметов с Набабкиным достают. И чего спокойно не живется? Вон, Джикия с мелким дружно мяч катают, Кучаев с Чаловым преспокойно стоят в квадратике с двумя другими нападающими, и они, кажется, больше Федю не прижимают. И если молодого и симпатизирующего ему Ильзата Артем вновь отшил без особого напряга, но Набабкин сел ему на уши конкретно.  — Ну, тренер, я прошу Вас, я не могу больше с этим кривоногим самураем работать, — клянчил Кирилл так, будто ему было тринадцать, а не тридцать. — Из-за него я в футбольном развитии отстаю. Артем тогда пожмурился от пекущего в этот день яркого солнца и поглядел на рысью наблюдающего за ними Ахметова. Не понимал он, чего такого два футболиста не могли поделить, что так отчаянно просили поменять им напарника. Но раз так — то Дзюба ни в коем случае этого не сделает. Может, они одни прогресс команды стопорят.  — Думается мне, Кира, что в твоем отставании в развитии Ахметов не виноват, — с задумчивым видом протянул тренер.  — Вот вообще не смешно, Артем Сергеич, — Набабкин сложил руки на груди и цокнул. — Я, может, правда развиваться хочу куда-то, а мне этого тинейджера дикого на своей шее тащить надо, учить всему.  — А вот и научи, дед Набабкин*, молодежь, раз ты такой прогрессивный у нас. В этом-то и есть смысл командной работы. А теперь вали отсюда, не загораживай солнце. Защитник мялся еще некоторое время, но потом, поняв, что больше ему не перепадет ничего, кроме пиздюлей, побрел обратно к напарнику. Смеяться с этих двоих в этот день тренеру хотелось не очень еще и потому, что он затылком чувствовал взгляд Игоря. Но стоило Артему обернуться на него — тот сразу отворачивался, продолжал индивидуальные упражнения. Рассеялись тучи над Артемом где-то ближе к обеду, и после утренней тренировки он даже с какой-то радостью уселся за рабочий стол. Ему предстояло подобрать подходящих по стоимости и характеристикам игроков, чем он начал заниматься уже несколько дней назад. Лариса еще тогда сказала ему, что на основное время зимнего трансферного окна им рассчитывать не придется, потому что Уткин и Вольская все еще пытаются разгрести долговую ситуацию. Однако, когда сам Артем к Василию с этим вопросом, тот ответил однозначно — окну быть, стоит уже готовить переговоры с клубами. На тренере же была задача укрепить команду любыми доступными путями, в том числе и удлинить скамейку. Хотелось бы, конечно, еще и тренерский штаб расширить, но Карпин, которого Артему хотелось видеть рядом с командой, желания так и не выразил. Поэтому голова тренера была забита только несколькими вещами: трансферы, доступные материальные средства и… Игорь Акинфеев. Почему-то стоило Артему отвлечься от мониторинга разных сайтов в Интернете, перед глазами вновь всплывала та сцена вчера вечером. Как он целовал парня в губы и в шею, как тот с остервенением отвечал, как он усадил вратаря прямо на этот стол. Как и Кристину потом. Потому что Акинфеев кинул его, убежал и оставил возбужденным. Думать о двадцатилетнем пацане вместо работы Артему не улыбалось, но ничего сделать он с собой не мог. В голове никак не укладывалось — как он, взрослый самодостаточный мужик, втрескался в малолетнего мальчишку со странными закидонами. В его голову ненароком даже мысль пришла — неужели кризис среднего возраста? Вот например оба дяди Артема в довольно зрелом возрасте неожиданно ушли к девушкам помоложе. Причем дядя Витя вообще на студентке своей женился потом, оставил троих детей жене. Да и вообще Дзюба часто слышал, как взрослые мужики, будучи несколько десятков лет в браке, неожиданно к «молодухам» уходили. Тоже, что ли, у Артема гормоны под старость лет зашалили? В любом случае, Игорь ведь не только был молодым и красивым. В самом деле, мужчина не дал бы ему так мало лет, если бы судил только по разговору. Пусть глазки и трогательный вид его были слегка наивны, но рассуждал он иногда совсем не по-детски даже на самые несерьезные темы. А если бы Артем был Шерлоком Холмсом, но он, путем дедукции (от слова «дед») выдвинул предположение о том, что родители Акинфеева наверняка профессора или ими были. Да даже если не так — пацан все равно захватил все мысли Дзюбы. От очередного дрейфа в глубины сознания и фантазии, где они смогли бы быть счастливы с Игорем, Артем отвлек нетерпеливый стук в дверь. И сразу же по темпу и силе удара Дзюба понял — не Акинфеев.  — Привет, не отвлеку? То, о чем так жизнерадостно щебетала Кристина, Артем старался пропускать мимо ушей. И так полно проблем, чтобы еще голову всякой бабской чушью забивать.  — Я же к тебе по делу, — наконец расчехлилась врач и раскрыла папку, которую все это время держала в руках. — Тут такое дело, ребята говорят, что устают сильно. Игровую форму все восстановили с твоим приходом, только оптимизма поубавилось. Слова девушки тренера насторожили, он с интересом уставился на нее, ожидая, что же она скажет дальше.  — Такое чувство, что парни с фронта приходят, а не с тренировки. Все какие-то убитые, подавленные. Говорила Кристина, кажется, о важных и серьезных вещах, но на лице ее залегла тень подглуповатой улыбочки и с каждым словом она приближалась к мужчине все ближе.  — Подавленные? — переспросил Артем и отодвинулся от нее на кресле, пресекая попытки сесть ему на колени. — Они к тебе жаловаться что ли ходят?  — Не жаловаться, а с болью, — ответила она и заглянула в папку. — Вот, утром зашел Ахметов Ильзат с головной болью и шишкой на затылке, потом Смолов просто с головной болью, а перед обедом Кирилл Набабкин с разбитыми руками. Не знаю уж, что ты там с ними делаешь, но пора как-то сбавить обороты, а то они до Нового Года не протянут. Связь между избитым Ахметовым и разбитыми руками Набабкина сразу бросилась в глаза тренеру, но через некоторое время он отверг ее. Насколько бы твердолобыми остолопами эти два осла не были, не мог же взрослый дядька ребенка в голову ударить? Тем временем Кристина времени не теряла, все приближалась, но заставил отпрыгнуть ее еще один стук в дверь.  — Сергеич, поговорить бы, — сказал появившийся в кабинете и чудом пролезший в проем Уткин. Артем кивнул, как бы приглашая его присесть, и пожал плечами Кристине. Та натянуто улыбнулась, поняв, что ей указали на дверь, и вышла, а бухгалтер уселся напротив тренера с самым серьезным видом, не зная, как начать разговор. На заминку мужчины Дзюба не отреагировал, в душе его было как-то неприятно после разговора с врачом. Жалуются? А на что жалуются? Тренер же им плохого ничего не сделал, наоборот, для каждого индивидуальный план по возвращению формы составил, пытался внедрить культурные мероприятия, команду сплотить. А они вот, значит, как. Напрягаются, бедняги, подавленность у них.  — Сергеич, ребята ко мне подходили, — начал Василий, поджимая губы. — Ситуация какая-то не очень правильная рисуется. Может, Артем и ожидал какой-то очередной подставы, он встал с места и подошел к окну, взял в руки карандаш, чтобы крутить его и снимать напряжение.  — Какие ребята?  — Ну, ребята. Не важно. Конкретно Уткин говорить не хотел, значит, кто-то конкретный есть.  — Жалуются просто они. Не очень хорошо это. Вроде, только начали, — снова начал Уткин, мялся.  — А на что жалуются? — решил попробовать уточнить тренер.  — Да ничего страшного. Ну, знаешь, как бывает: тут чуть-чуть, тут, а потом — «бах».  — Да ты говори конкретно, чего ты юлишь? Манера общения Уткина, как и то, о чем он говорил в этот момент, Артема вообще не вдохновляла.  — Ну, вроде как, оскорбляешь ты их. Жестишь на тренировках, выходные поотменял, премии за ничьи не платишь, сближение какое-то придумал, одно-другое. Не хочется скандала. Видел Артем, чувствовал, что Уткин пытается преподнести это Артему так, чтобы не вызвать его бурную реакцию, которую, кстати, он подавлял в себе уже не первый день.  — Сергеич, ты же тренер молодой, неопытный, эмоции, я все понимаю. Но ты задачу-то понимаешь? — начал Уткин, и глаза его загорелись, а потом он встретился с непонимающим взглядом Дзюбы. — Ну, у нас есть определенный контингент игроков, которых лучше не трогать. Играют и играют, набирают форму себе. А через год мы их скидываем. Инкубаторские, подумал Артем. Слышал он о таком. Многие небольшие клубы этим промышляют, кто-то даже имя себе сделал, а кто-то деньги. Он, в принципе, не считал это чем-то уж из ряда вон, но его просто ужасно раздражало то, что втирал ему Уткин. Что-то про особенный подход к каждому, что с кем-то нужно «так», с кем-то «эдак». На прямой вопрос Артема о том, с кем и как конкретно нужно, Василий не отвечал, увиливал. Утверждал, что в тренерскую работу он не лезет, а нужно просто быть подипломатичнее. Затылок от этой отвратительной чуши у Артема начинало ломить, поэтому он пообещал бухгалтеру, что обязательно будет искать подход, и спровадил его. Да уж, подход он найдет непременно.