.:розы распускаются в ночи.

Джозеф мягко толкает Цезаря на свою кровать, как-то устало вздыхая. Садясь рядом и всматриваясь в ясные глаза итальянца, он в сотый раз жалеет, что снова позволяет ему напиваться где-то в барах Неаполя. Цеппели недовольно и грустно, хоть и пьяно, тянется к Джостару, укладывая голову ему на колени. Золотые волосы рассыпаются в разные стороны, солнечными бликами играя даже в свете луны. Единственный спутник земли и тот цвет, которым мягкие пряди Цеппели отливают буквально всегда, есть вещи противоположные. И, вероятно, даже полностью несовместимые. Если бы в природе не существовало исключений из правил, то волосы Цезаря, наверное, не были бы такими притягательными и важными для Джозефа. Он перебирает на макушке шёлковые пряди, осторожно укладывая их. - Лиза-Лиза была бы зла на тебя, — шутливо роняет Джозеф, — если бы она только узнала... Да сам Цезарь Цеппели и проводит вечера своей молодости в пьянстве? - Она твоя мать... — Цезарь мягко улыбается, так тепло, как только позволяет его состояние сейчас. — И это не пьянство... - А ещё я твой парень, если ты вдруг забыл. - О таком забудешь... — Цезарь осторожно берёт Джозефа за руку, учтиво касаясь сюитных костяшек своими губами — оставляет что-то вроде пьяного поцелуя, отнюдь, от этого не менее ценного в эмоциональном плане. - Я люблю тебя, глупый. Джозеф ложится на кровать, чувствуя, как Цезарь осторожно ложится рядом, утыкаясь носом в его плечо — Джостар знает, что Цеппели хочет внимания. Уже успел свыкнуться с нравами этого светловолосого итальянца. Ох уж это итальянское сердце с его чувствами. Мягко поглаживая его по боку, изящные линии тела Цезаря сильно выделяются на фоне тёмных простыней, Джостар вдруг притягивает его ближе к себе. Так, чтобы лица их находились на одном уровне. Чуть затуманенные глаза итальянца, но всё такие же яркие и светлые. В них хочется смотреть. В них хочется тонуть. Джозеф покрывает залитые пьяным румянцем и слишком горячие щёки итальянца лёгкими, почти воздушными поцелуями. - Я так люблю тебя... — Джостар осторожно целует Цеппели в висок. Цезарь улыбается — он всё ещё улыбается, делает это так мило, как не делал ещё, кажется, никогда. И дарит лишь один поцелуй — мягкий поцелуй в лоб Джозефу. Но он умудряется делать это так, что каждый раз Джостара накрывает волной эмоций и тёплых чувств. И, оу Боже, Джостар знает, что сейчас произойдёт. Цеппели вдруг становится серьёзным — зелёные глаза не гаснут, нет, но загораются абсолютно другим светом. Они маняще темнеют, как будто ещё больше загораются от этого едким пламенем, а губы его подрагивают в серьёзной полу-улыбке. - Джозеф, ты... Ты ведь будешь рядом, да..? Цезарь спрашивает это каждый раз, как будто на утро забывая неизменный ответ Джостара. Он волнительно опускает голову Джозефу на грудь, взглядом упираясь в его подбородок. Отводит глаза — будто стесняется. А Джостар просто легко запускает пальцы в золотистые волосы, вновь перебирая пряди. Это становится его привычкой, зависимостью, неясным влечением, впрочем, не сказать, что он вообще против. - Да, Цезарь Антонио Цеппели. Этим заканчивается каждый их пьяный разговор. Цезарь снова мягко улыбается, спокойно закрывает глаза. Повязка соскальзывает с его головы. Цеппели беззащитный, особенно сейчас, в эту безоблачную лунную ночь. и Джозеф обещает ему быть рядом, пусть сейчас он твердит это только в своей голове.