***
Освальд проснулся с гудящей от боли головой. Приподнявшись на локтях, он почувствовал, как мир перед глазами покосился в сторону, и со вздохом опустился обратно. Полежав так несколько минут, Освальд вдруг осознал, что вместо притупленной лекарствами боли чувствует лишь покой и умиротворение. Ему давно не было так спокойно, как сейчас. Впервые с того самого момента, как похитили его мать. Это был лишь сон. Тоскливый, манящий и такой реалистичный. Виктория вернулась к нему и обещала быть рядом с ним. Очередной сон, приходящий к нему настолько часто, что он устал смотреть его. Отчаяние Кобблпота было так велико, и чувствовал он себя настолько одиноким, что воображение раз за разом терзало разум, посылая Викторию в его сны. И ему так хотелось провалиться в вечный сон, чтобы никогда не вспоминать, что больше у него не осталось никого. Чтобы во сне он не был один. Освальд сделал еще одну попытку встать, и в этот раз мир сохранил свой первоначальный баланс. Это уже было достижением. Рана в груди отзывалась тянущей болью, и она заставляла Освальда вспоминать, что он еще жив. И одинок. Эта рана теперь станет вечным напоминаем его поражения. Краха его империи. Падения с пьедестала. Освальда терзало сожаление о том, что он слишком увлекся властью. Она опьянила хуже любого алкоголя. Ослепленный, решивший, что все худшее теперь позади, и он может насладиться жизнью, он не заметил, как Галаван захватил власть над городом, а затем и над ним самим. Мерзкий и гадкий шантаж, угрозы близкому человеку так сильно вывели его из равновесия, что он не был в состоянии придумать достойную стратегию. Все мысли были полны лишь безопасностью матери, и потеря хладнокровия слишком дорого ему обошлась. Мимолетная утрата контроля над собственными эмоциями стоила крови матери на его руках. Перед глазами все еще представали улыбки Галаванов, когда он плакал, склонившись над ее телом. Он проиграл. Все уничтожено. Смысл существования потерян. Освальд не справился со своей задачей. В поле зрения мелькнул странный судмедэксперт из полицейского участка, прерывая раздумья. Освальду в глаза бросился темно-зеленый свитер, и он невольно поморщился. Его мать не любила зеленый цвет. Этот необычный паренек с пугающей улыбкой был похож на одержимого фаната. Его глаза преданно и восторженно блестели, когда он практически умолял его убить того незнакомца с улицы. Но Освальд, в отличие от слишком радостного хозяина квартиры, чувствовал лишь опустошающую апатию. Он мог бы удивиться тому, что во всем Готэме попал именно к одержимому психопату, но кого он еще мог встретить ночью в лесу? С одной стороны, Нигма его раздражал слишком повышенным вниманием, но с другой, был не самым плохим собеседником. Минус был только в том, что он хотел того, к чему Освальд слишком внезапно потерял интерес. — Как самочувствие? — спросил Нигма, устраиваясь на краю кровати и склоняясь над Пингвином. От него не укрылся тоскливый взгляд, уставленный в стену. Если раньше в глазах главы мафии были безысходность и пустота, то сейчас появились хотя бы какие-то намеки на эмоции. — Паршиво, — ответил Освальд, недовольно глядя на то, как Эдвард в очередной раз вторгается в его личное пространство. — Уже лучше, чем ничего, — бодро заметил судмедэксперт, видя, как уголки рта Кобблпота опускаются вниз, излучая презрение. То самое выражение лица, что было на фотографии в газете. Эдвард застыл в ожидании. Казалось, вот-вот, и Пингвин вновь возродится, но за секунду его лицо вновь приобрело безразличное выражение. — К сожалению, мне нужно уходить на работу. Надеюсь, без меня вам не будет скучно. Освальд лишь махнул рукой на его слова. Ему было откровенно наплевать, чем занимается судмедэксперт. Эдвард встал и взял в руки клетчатое пальто. Не успел он сделать и шага, как хлопнула входная дверь. Кобблпот в удивлении посмотрел на Нигму. В коридоре послышались шорохи, и Эдвард, широко улыбнувшись, направился в сторону выхода, заставив Освальда в подозрении склонить голову, чтобы увидеть, кто пришел. — Ух ты! — раздался восторженный возглас Нигмы. — А что это такое? — Игрушки, — ответили ему, и у Освальда замерло сердце, когда он услышал этот голос. И в следующее мгновение Виктория появилась в комнате. Кобблпот вздохнул и подался вперед, в надежде, что это не очередной сон. — Ты очнулся! — воскликнула она, сияя улыбкой, подходя к нему и опускаясь на то место, где раньше сидел Нигма. Это был не сон! Она снова была рядом с ним. Так близко, что он мог коснуться ее. Ее слова, обещание — все было на самом деле. — Когда ты вернулась? — дрожащим от волнения голосом спросил Освальд, не сводя с нее блестящего взгляда. За время разлуки она не изменилась. Улыбалась все так же нервно и неестественно таращила глаза. И от нее все так же пахло приятным табачным запахом. Как же он по ней скучал! — Три дня назад. Виктор позвонил мне и рассказал, что случилось. Приехала так быстро, как смогла. — Я рад тебя видеть, — произнес Освальд, опуская голову. Все то, что творилось в его душе, вдруг легло тяжелым грузом, когда девушка, которую он любил, оказалась рядом с ним. Она была единственной, кто у него остался, последним, кто остался его человеком. И с ней он никогда не притворялся, открывая себя настоящего. Слезы навернулись на глаза прежде, чем Освальд успел подумать о последствиях. Но он вовремя вытер их слишком длинным рукавом чужой пижамы и посмотрел на Зсас покрасневшими от бесконечных слез и горя глазами. — Это конец, Вики, — его голос был полон безысходности и смирения. — Моя империя пала. Меня предали мои же люди. А моя мать мертва… Его речь прервалась так, словно бы Кобблпота ударили. — Не все потеряно, Освальд, твоя мать еще не отомщена. Виктория была серьезна, как никогда, и Кобблпот посмотрел на нее в некотором изумлении. — Мне… — он не знал, как выразить ту пустоту, которую ощущал. — Мне это не нужно. — Какая чушь, Освальд, — возразила Виктория, придвигаясь ближе, почти вплотную. — Неужели твоя любимая матушка не заслужила простой мести? Мучительной смерти своего убийцы? Ты можешь врать самому себе, но меня не обманешь. Ты нуждаешься в отмщении. — Ты придаешь этому чрезмерно важное значение. Галаван занял слишком высокую позицию, чтобы убить его. К сожалению, он выиграл… — Освальд, — мягко произнесла Виктория, будто говорила с маленьким ребенком. А именно так и вел себя Освальд, капризничая и жалея себя. — Один человек подчинил себе Готэм. Это был Фальконе. Все слушались его, и никто не решался бросить ему вызов. Никто, имея при этом достаточно ресурсов и сил для этого. Потому что боялись. Ты был совсем один, но желая завладеть городом, бросил вызов самому опасному человеку в Готэме. Ты можешь победить кого угодно, стоит тебе только захотеть. Сейчас ты в такой же апатии, в которой я находилась на протяжении пяти лет, пока ты не показал мне, что в жизни бывают высшие цели. И я вытащу тебя из нее, как ты тогда вытащил меня, чтобы ты грохнул ублюдка, который посмел убить твою мать. Я помогу тебе, поверь, Галаван уже не жилец. Он замахнулся на мафию. А ты помнишь, что делает мафия? — Не прощает, — не задумываясь, ответил Освальд, повторяя столь часто произносимые Фиш Муни слова. — Ты слишком долго боролся, чтобы отдать ему все. — Вики, — Кобблпот вздохнул, сжимая в кулаке одеяло. Он нежно взял Викторию за руку. — Ты единственная, кто у меня остался. — И я не брошу тебя. Никогда. Она сказала это слишком громко, слишком отчаянно, так, словно готова была отдать жизнь ради него, и осознав это, смущенно отвела взгляд. Освальд хорошо понял ее интонацию. Зсас давно защищала его, он доверял ей. Давно любил. Ее возвращение и обещание слишком тронули его истерзанное за слишком короткое время сердце. Освальд печально улыбнулся. Он был вымотан, опустошен. Если раньше Кобблпот находился в плену собственных комплексов и предубеждений, то сейчас в его голове не осталось почти ничего. Ничего, кроме боли, чувства одиночества и безмерного желания умереть. Больше всего на свете он не хотел остаться один. Несмотря на то, сколько искренней нежности и любви он испытывал к Виктории, желая отдать ей и то, и другое, Освальд слишком грубо притянул ее к себе, прижимаясь к губам в отчаянном поцелуе.Глава 2. Не игнорируй мой страх
25 июля 2020 г. в 16:40
Пока Пингвин лежал на кровати, распластавшись в драматичной позе, Эдвард Нигма в задумчивости мерил комнату ровными шагами. Глава мафии, даже будучи при смерти, оказался капризным и неподатливым, и это ужасно нервировало судмедэксперта, но с другой стороны не могло не вызывать интерес.
Чего Эдвард только не перепробовал. И ласковые уговоры, и угрозы, и подарок в виде подчиненного Галавана, он, черт возьми, даже спел для него! Но нет, Кобблпот все равно не желал возвращаться к старым делам, уверяя, что чем скорее закончится его жизнь, тем легче станет окружающему миру.
Депрессивное состояние Кобблпота стало загадкой, которую Эдвард силился разгадать.
Весь мир превратился для него в сплошной вопрос, как только Нигма, наконец, примирился со своей темной стороной. Его альтер-эго исчезло, смолкло, соединившись с ним. Они стали одним целым.
Эдвард будто заново родился. В голове была приятная пустота, которую каждую минуту было необходимо заполнять новыми знаниями, а его новая личность требовала немедленной самореализации.
Нигма еще сам не до конца понимал, чего теперь вообще хочет, но все равно был возбужден после того, как убил любовь всей своей жизни. Смерть мисс Крингл оказалась не такой, как смерть офицера Доггерти. Если после убийства Тома его сковывали страх и вина, то смерть любимой наоборот воодушевила.
Удивительный открывшийся ему мир — мир убийств и насилия — трепетно манил к себе, и новая личность Эдварда Нигмы, сложенная из скромного умнейшего человека города и его целеустремленной, жаждущей крови темной сущности, требовала свое.
Он чувствовал себя сильнее, умнее, свободнее. Больше не ощущал себя тем, об кого все могут вытереть ноги. Теперь Эдвард понимал, что в состоянии ответить на любую грубость, сказанную в его сторону.
Как только он увидел в лесу главу Готэмской мафии — предмет безмерного восхищения и уважения, фотография которого так долго смотрела на него со страниц обведенной маркером газеты, Эдвард не поверил своему счастью. Он без проблем сложил два и два, понимая, что если заслужит доверие столь значимого человека, то сможет вывести его в мир, к которому так жадно хотелось прикоснуться.
Ведь Пингвин был олицетворением преступного мира Готэма. Его душой и ярким воплощением.
Но не теперь, когда игнорировал любые доводы Эдварда, укрываясь одеялом, словно ребенок, и не желая больше убивать. Неужели преступник в самом деле в состоянии осознать ужас своих деяний и раскаяться перед собственной сущностью?
Эдвард не мог этого понять. Он упрямо желал видеть в своем покровителе исключительно Освальда Кобблпота. Пингвина. Главу мафии и короля Готэма. Никого другого.
А потому голове Пингвина требовалась срочная реанимация. К сожалению, Нигма был в тупике, решая эту загадку.
— Думай, Эдди, думай, — шептал он себе в кулак, кружа по комнате, то и дело бросая взгляд на спящего в его кровати Кобблпота. Конечно, Нигма и не думал, что Пингвин за просто так позволит ему стать частью своей империи, но все же не ожидал, что глава мафии окажется столь нежным.
Несомненно, смерть близкого человека, о которой он без умолку говорил, была трагична, тем не менее, Эдвард не считал это серьезным поводом для того, чтобы бросать все на половине пути.
От размышлений его отвлек стук в дверь. Сердце пропустило удар, и он замер, глядя в сторону коридора. Наверное, кто-то просто ошибся, ведь к нему никто не приходил. Последним его гостем была мисс Крингл.
Но стук повторился вновь, заставив сердце Эдварда забиться в ритме бешеной тахикардии. В его доме находился бывший глава мафии, объявленный в розыск за попытку убийства мэра. Если это полиция, дело было очень плохо.
Эксперт заметался из стороны в сторону, не зная, что делать, когда настойчивый стук повторился в третий раз. Убедившись, что Пингвин все еще спит и в случае чего не подаст лишних звуков, он направился в коридор. Прислонившись к двери всем телом, Нигма посмотрел в дверной глазок, но увидел лишь пустой подъезд.
— Кто там? — неуверенным голосом спросил Эдвард, стараясь обдумать все версии того, кто это мог быть и что делать в каждом из случаев. Его мозг работал удивительно быстро, подготавливая самые разнообразные варианты ответов.
— Это ваша соседка снизу, вы не могли бы помочь мне? — раздался за дверью приглушенный взволнованный женский голос.
Эдвард облегченно вздохнул, понимая, что опасаться нечего. Сперва он хотел прогнать незваную гостью, но в приступе внезапной паранойи подумал, что это может вызвать подозрения, и решил по-соседски переброситься с ней парой словечек, вежливо отказать и отправить прочь.
Щелкнув замком, Нигма отодвинул тяжелую железную дверь, готовясь поздороваться, но не успел и слова сказать, как увидел пистолет, наставленный прямо на него, и судорожно задержал дыхание. Несмотря на многолетнюю работу в полицейском участке, ему впервые в жизни угрожали оружием, и он с неожиданным восторгом переваривал это необычное чувство.
Пистолет держала невысокая блондинка в черной мантии с капюшоном, улыбаясь одним уголком рта, глядя на Эдварда таким взглядом, от которого у него пошли мурашки по спине.
Нигма медленно выдохнул. Вечер в кафе и двое киллеров. Недовольная девушка, держащая за руку проклятие Готэмской полиции. Он узнал ее.
— Приветик, — Виктория, не спуская с него настороженного взгляда, сделала шаг вперед, приближаясь, но Эдвард застыл, от переизбытка эмоций не в состоянии шевельнуться. — Отойди в сторону, если не хочешь пулю в глаз.
Оправившись от мимолетного шока, Нигма молча подчинился, делая несколько судорожных шагов назад. Все его желание противостоять городу быстро испарилось, когда он увидел мафию в ее истинном обличии.
Убийца прошла в коридор и закрыла дверь, не спуская пистолета с Эдварда. Она дернула оружием, указывая направление, и Эдвард молча сделал несколько шагов в глубину квартиры. Несмотря на первичное замешательство, он пришел в себя и искал выход из сложившейся ситуации.
— Где Кобблпот?
— Я не понимаю, о чем… — взволнованно начал Нигма, поправляя очки пальцами, но Зсас поспешно перебила его.
— Я сегодня крайне нетерпелива, так что даю один шанс, и если ответ мне не понравится, твое тело осчастливит местные морги.
— Вообще-то я судмедэксперт, — сам не зная зачем, уточнил Нигма, считая, что в связи с его профессией, угроза не слишком уместна.
Поправка Эдварда Виктории не понравилась, и она перезарядила оружие, вновь направляя его на Нигму, отчего тот поднял перед собой руки в защищающемся жесте и отшатнулся.
— Нет-нет! — заикаясь, произнес он, пугаясь настроения Виктрии, которое вдруг из ледяного спокойствия переросло в нервозность. Нигма судорожно соображал, и память подсказала ему, что киллеры, скорее всего, работают на главу мафии, а стало быть, и на Кобблпота. Значит, она здесь либо с целью убить его, либо помочь. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Однако свою жизнь Эдвард оценил выше, чем жизнь Пингвина. — Он там, в комнате.
Эдвард указал рукой направление, и Виктория недоверчиво поморщилась. Она кивнула головой, намекая, что он должен идти первым, и Нигма почти бегом влетел в комнату, где оставил главу мафии. К его удивлению, тот все еще спал, находясь в том же положении.
— Что ты с ним сделал? — в голосе Зсас Нигма услышал нотки удивления и испуга, и подумал, что возможно она пришла в качестве помощи. Стало быть, его жизнь подвергалась меньшей опасности. Главное — не вывести ее себя.
— Я вылечил его, — одновременно гордо и обиженно сказал он, складывая руки на груди, — он был серьезно ранен, когда я нашел его. Поэтому я помог.
Виктория уже не обращала на него никакого внимания. Ее взгляд был прикован к спящему Освальду. Она подошла к кровати, с любопытством рассматривая его. Зсас еще никогда не видела Кобблпота в таком виде. Всегда в нескольких слоях дорогой и необычной одежды, застегнутый на все пуговицы и с идеальной укладкой, Освальд лежал в простой пижаме в черную клетку, с растрепавшимися во все стороны волосами.
Виктория облегченно выдохнула.
Он жив!
Она нашла его, и он жив. Счастье, которое испытывала Виктория, было невозможно описать словами.
Нигма, не двигаясь с места, с интересом смотрел, как киллер остановилась у кровати Пингвина и опустила пистолет. Эдвард почувствовал себя в безопасности, надеясь, что она человек мафии, который теперь поможет им обоим.
Он удивился и хотел возразить, когда Зсас присела на кровать рядом с Кобблпотом, но не стал мешать, все еще помня, что в ее руках оружие, а сама она не простая девчонка, какой кажется с первого взгляда, а профессиональная убийца.
— Освальд, — позвала Виктория, но Кобблпот никак не отреагировал. Выйдя из ступора, в который впала от облегчения, что он жив, она снова стала нетерпеливой и взвинченной. — Освальд!
Склонившись над Кобблпотом, она схватила его за ворот пижамы и потянула к себе, приподнимая над кроватью и громко выкрикивая имя.
Пингвин, в котором было невесть сколько обезболивающих, промычал что-то неразборчивое, откидывая голову назад и продолжая спать.
— Ты его что, наркотой накачал? — спросила Виктория, не глядя на Нигму, но тот все равно почувствовал в ней вернувшуюся угрозу.
— Таблеток было много и… ранение было весьма серьезным… — Эдвард начал что-то объяснять, сопровождая речь привычной зажатой жестикуляцией.
Его слова прервал звук пощечины. Виктория не сильно, но ощутимо ударила Освальда по лицу, продолжая удерживать того за воротник. От неожиданности Эдвард шумно вздохнул, прикрыв рот рукой.
— Освальд, черт возьми! — воскликнула Зсас, после чего Кобблпот, наконец, открыл глаза.
Сонно и бесцельно глядя перед собой, он едва удерживал себя в сидящем положении, и Виктории приходилось поддерживать его. Наконец, проморгавшись, Освальд широко открыл глаза, а когда понял, кто перед ним, раскрыл рот и задрожал всем телом.
— Виктория? — прошептал он, недоверчиво глядя перед собой, моргая все чаще. — Это в самом деле ты?
Зсас замерла. Его голос звучал не так, как раньше. Он был горьким, разбитым и тихим. В нем не было и следа тех самодовольных нот, которые она так хорошо помнила. Не было той кривой неестественной улыбки, с помощью которой он обманывал окружающих. Освальд смотрел на нее столь устало и тоскливо, что Виктории стало не по себе.
Кобблпот потянулся к ней, обнимая и прижимая к себе так отчаянно, почти до боли сжимая в руках. Освальд был невероятно холодным, и его тело подрагивало, словно он вот-вот готов был заплакать. Виктория, сама этого не осознавая, обняла его в ответ, чувствуя, как он утыкается носом ей в волосы.
— Ты так нужна мне… — услышала она едва различимый шепот над ухом.
— Я рядом.
Несколько долгих минут, которые показались Виктории умиротворенной вечностью, Освальд не отпускал ее, прижимаясь всем телом. Наконец, она чувствовала себя спокойно (как это ни было странно — находясь рядом с Пингвином, самым непредсказуемым и опасным человеком в Готэме).
Только потом Виктория поняла, что он снова уснул в ее объятиях. Бережно и осторожно она положила его обратно на кровать, укрыв одеялом. Сейчас Освальд Кобблпот меньше всего походил на опасного преступника и главу мафии.
— Больше не давай ему ничего, — произнесла она, глядя на Нигму, который все это время стоял, облокотившись о стол, и неловко глядел в стену. Ей стало страшно от того, в каком состоянии находился Освальд.
— Но ему больно, — возразил судмедэксперт, но наткнулся на такой суровый взгляд, что сразу передумал разубеждать в чем-то киллера.
— Он и не такое переживал, — Виктория убрала пистолет в складки мантии, — куда лучше, чем овощем лежать в кровати. Сейчас есть дела намного важнее.
— С этим я солидарен, — задумчиво протянул Нигма. Болезнь болезнью, а жизнь в Готэме шла в безумно быстром темпе. — Учту на будущее, что не стоит перебарщивать с обезболивающим.
— Кто ты вообще такой? — спросила Виктория, возвращаясь в реальность, где они с Освальдом были не одни.
Человек перед ней практически светился счастьем, несмотря на то, что пытался скрыть страх. Его глаза блестели из-за очков, и безумие читалось в них настолько ясно, что откровенно пугало. Он был высоким, и Виктории пришлось задрать голову, чтобы увидеть этот больной взгляд.
— Эдвард, — судмедэксперт расплылся в улыбке, радуясь, что на него обратили больше внимания. — Нигма. Можно просто Эд.
— Спас его из благородных целей или что-то хочешь взамен? — продолжила допрос Зсас. Ситуация услуги за услугу была видна как на ладони. — Ты ведь в курсе, кто он.
— Кто же в Готэме не знает Освальда Кобблпота? — голос Эдварда прозвучал столь восторженно, что Виктория в удивлении подняла брови. К Освальду относились с самыми разными чувствами, но редко с уважением. — Я уже говорил мистеру Пингвину, чего хочу. К сожалению, его состояние сейчас немного… плачевно. Но мне почти удалось привести его в чувство.
Виктория оглянулась на Освальда. Конечно, он был на грани. Это было неудивительно, учитывая все то, что с ним произошло за время ее отсутствия. Она все еще ощущала его отчаянное, почти удушающее объятие, что мешало ей сосредоточенно размышлять.
— Результатов не заметно, — саркастично произнесла Зсас, в очередной раз взглянув на Кобблпота и тяжело вздохнув. — Что ж, у нас большие планы. Я скоро вернусь.
С этими словами Виктория направилась к выходу из квартиры, оставляя Нигму в замешательстве стоять у стола.