Верни меня к жизни

      Уставший после монотонной работы Эдвард возвращался домой, еле переставляя ноги. В руке он держал пластиковый стаканчик с остывшим кофе, но уже давно не проявлял к нему интереса.       За этот день Нигма вымотался до истощения, так как Барнс замучил его бесконечным переделыванием отчета, а доктор Томпкинс не уставала расспрашивать о Кристин. Пришлось даже прикрикнуть на нее, а потом пустить слезу, прежде чем назойливая дама отстала — а это далось нелегко, ибо он больше не чувствовал раскаяния за то, что убил возлюбленную.       Подойдя к дому и достав ключи, Нигма зевнул от усталости. В участке сегодня случилась какая-то заварушка, но он был настолько занят, что решил не интересоваться тем, что происходит за пределами собственного кабинета.       На плечах и так был босс мафии, и внезапно к нему прибавилась его дерганая подружка. Судмедэксперт так и не успел разглядеть, что она принесла в квартиру, но прекрасно понял, что это было оружием.       Уже поднявшись на этаж, Эдвард услышал голоса, раздающиеся из квартиры. Он настороженно замер, стоя у входа, а потом вошел, прекрасно понимая, кого оставлял в гостях. Нигма сделал это очень тихо, осторожно прикрыв дверь, и, судя по тому, что разговор в комнате не прекратился, его прихода никто не заметил.       Пройдя вперед, он заглянул в комнату, застыв в изумлении. За его рабочим столом сидел высокий толстый гангстер в кожаной куртке с прилизанными назад седыми волосами. В руке у него был зажат кастет, который он то и дело поглаживал выработанным с годами движением. Рядом с ним, облокачиваясь о стол, стояли двое молодых людей, чьи лица были скрыты темными очками. Поперек кровати развалилась Зсас, с довольным видом перебирая пальцами нож.       Глава мафии расхаживал по комнате из стороны в сторону, прихрамывая и переваливаясь, невероятно сильно напоминая пингвина. Вместо домашней пижамы Эдварда он был одет в идеально отглаженный черный фрак, перетянутый ярким красным галстуком. Волосы в аккуратной и одновременно беспорядочной укладке стояли вверх. Впервые Пингвин явился Эдварду во всей красе.       — Сколько потребуется людей? — спросил Освальд, глядя себе под ноги и явно усиленно размышляя.       — Два десятка, не меньше, — ответил сидящий за столом. — Полиция охраняет его день и ночь.       — Доблестная полиция Готэма, — презрительно прошипел Пингвин, останавливаясь. Его взгляд зацепился за Нигму, стоящего в проходе, и по лицу Кобблпота расползлась широкая улыбка. — Кто вернулся! Проходи, присаживайся.       Эдвард вошел в комнату, смутившись под взглядами трех бандитов, и облокотился о стену, скрещивая на груди руки. Люди Пингвина не обратили на него должного внимания, а сам он вновь начал бродить из одной стороны в другую.       — Может, ну ее, эту затею, босс? — неуверенно предложил гангстер за столом, пряча кастет в карман. — Мы в явном численном проигрыше, да и полиция так и жаждет вас поймать.       — В самом деле, нас всего пятеро, — хрипло произнес один из стоящих сбоку от него и тут же замолчал под яростным взглядом босса.       — И слышать ничего не желаю! — прорычал Кобблпот и указал на Викторию, увлеченно играющую с ножом. — У нас есть она, и полиции с ней не справиться.       — Это точно, — хихикнула Зсас, а двое парней заметно стушевались под взглядом, который она бросила на них. Их реакция позволила Эдварду, внимательно прислушивающегося к разговору, сделать определенный вывод относительно места киллера среди мафии. Как и тот факт, что именно она пришла к нему за Пингвином, и судя по всему, привела в чувство. Иначе столь быстрое изменение в поведении Кобблпота объяснить было нельзя. За краткое время его отсутствия ей удалось сделать то, что он не мог на протяжении недели.       — Несмотря на наличие Зсас…       Телефонный звонок перебил не успокаивающегося бандита, и все уставились на Викторию, у которой и звучала мелодия. Она приложила к уху телефон и помолчала пару минут.       — Галаван в доках, убивает Гордона, — широко улыбнулась Зсас, убирая телефон в карман. — С ним всего двое охранников.       — Мы успеем перехватить его, пока он один, — Кобблпот посмотрел на подчиненных и хлопнул в ладоши, довольно улыбнувшись. — Гейб, заводи машину!       Гангстер тяжело поднялся и последовал к выходу из квартиры. Парни поспешили за ним.       Кобблпот повернулся к Нигме и окинул его оценивающим взглядом, от которого судмедэксперта мгновенно передернуло, словно решая, нужен ли ему он, а затем снисходительно улыбнулся.       — Если ты не против, мы вернемся, — произнес Освальд, мягко улыбаясь. Он не спрашивал, но и не ставил перед фактом. Однако отказать ему было невозможно.       — Конечно, мистер Пингвин, — пробормотал Эдвард, глядя на то, как тот накидывает пальто и надевает перчатки, а затем пальцем манит за собой Зсас.       Спустя каких-то несколько минут Эдвард остался один. Он прошел к столу, скинул с себя пальто и повесил его на стул, устало протирая глаза под очками. В голове едва укладывались события столь тяжелого дня.       Он чувствовал, что его страстное желание прикоснуться к криминальному миру начало медленно исполняться. Однако некий страх неизвестности продолжал грызть изнутри. Но именно этот страх и заставлял кровь судмедэксперта закипать в предвкушении чего-то нового и экзотичного.       Прошло всего два часа, прежде чем Пингвин вернулся в сопровождении своих людей. И вернулся в крайне скверном настроении. Его губы были искривлены в столь злобной гримасе, что Эдвард так и остался молча сидеть на стуле, подсознательно не желая попасть под раздачу рассерженного босса мафии.       Двое парней затащили в комнату какого-то человека и бросили на кровать, от чего Эдвард недовольно скривился, но предпочел промолчать. Судя по тому, как безвольно упал и не шевелился этот бедняга, он просто был без сознания. Нигма понадеялся, что мертвеца бы вряд ли поволокли в дом.       Привстав и поглядев на пингвинью добычу, Эдвард охнул, узнав в нем детектива Гордона. В этот момент громко хлопнула входная дверь, и в комнате появился Кобблпот. Он прохромал к ближайшему креслу и рухнул на него, обессиленно закрывая лицо ладонями. В дверях показалась Зсас, облокотившаяся о проем.       — Что может быть лучше спящего детектива Гордона в твоей кровати, а? — криво усмехнувшись, спросила она, щелкая ножом. Эдвард вздрогнул, увидев блестящее лезвие, а затем посмотрел в ее широко открытые глаза.       — Зачем вам детектив? — побледнев, спросил судмедэксперт, пугаясь этого безумия в ее глазах и представляя все то, что сейчас могло произойти.       — Освальд ведь не мог оставить его умирать там, — почти обиженно вздохнула Виктория, оглядываясь на Пингвина, не обращающего на нее внимания. — Галаван почти прикончил его, но наше появление его спугнуло. Мы чуть-чуть не успели догнать этого предусмотрительного мерзавца. Остался лишь этот трофей.       — Гейб с ребятами ушли? — Освальд задумчиво смотрел куда-то между киллером и хозяином квартиры, развалившись в кресле и подперев голову рукой. Он продумывал дальнейший план действий.       — Ага, — кивнула Виктория.       — Мистер Пингвин, — решив не терять времени даром — ведь глава мафии в любой момент мог попросту уйти и не вернуться — Эдвард оказался рядом с Кобблпотом, вставая почти вплотную к креслу, и тому пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на собеседника. — Я безумно рад, что вам стало лучше.       Освальд в ответ устало кивнул, почти не вслушиваясь в лепет судмедэксперта, продолжая смотреть в стену и размышлять.       — Мистер Пингвин, если вам понадобится моя помощь, я… — от волнения Эдвард запнулся, неуверенно поправляя на себе очки, — я могу помочь с чем угодно.       — Думаю, это лишнее, — Пингвин, наконец, посмотрел на Нигму. В его словах не было ни иронии, ни пренебрежения. Эдварду показалось, он и вправду благодарен, что заставило его самодовольно улыбнуться и покраснеть. — Ты и так достаточно помог мне. Буду должен тебе ответную услугу.       — Мистер Пингвин, я бы очень хотел…       — Виктория! — Крикнул Кобблпот, обрывая Эдварда и отворачиваясь от него. Он уставился в сторону Зсас, которая склонилась над бессознательным Гордоном с ножом в руках. — Не трогай его!       — Но Освальд… — начала Виктория, но Кобблпот даже не дал ей закончить. Он нетерпеливо взмахнул руками, словно птица, встал слишком резко и направился к ней.       — Нет! Я же говорил, он мне нужен. Сделай одолжение, делай с ним все, что захочешь, но только после того, как я убью Галавана.       — Про Фальконе ты говорил также, и он все еще жив! А помешал этому именно твой честолюбивый дружок!       Зсас обиженно сложила руки на груди и поджала губы. Ее глаза заблестели в полумраке комнаты. Развернувшись, она отошла от кровати и быстрым шагом вышла из комнаты, на ходу выпуская из руки нож, который тут же со скрежетом воткнулся в деревянный пол.       — Вики, постой… — Освальд протянул к ней руку, а затем захромал в ее сторону. Слишком быстро для человека, которому тяжело дается ходьба.       Проводив его взглядом, Эдвард вздохнул, посмотрел на коллегу, по вискам которого текла кровь, накрыл того одеялом, а затем направился за аптечкой.       Когда Освальд догнал Викторию, она стояла, облокотившись о стену и закрыв лицо руками. Из-за того, что коридор был невероятно узким, Освальд встал почти вплотную к ней.       — Прости! — Освальд отшатнулся от Виктории столь же неожиданно, как и поцеловал несколько секунд назад. Она смотрела на него с удивлением, а на ее лице играл розовый румянец. — Прости, я не хотел… То есть, нет, я хотел, но я просто…       Не зная, что сказать, как объяснить, Освальд откинул одеяло и сполз с кровати, ощущая неожиданный прилив сил. Прошелся из одного конца комнаты до другого, пока Виктория все еще смотрела в то место, где он сидел ранее.       Кобблпот не ожидал от себя такого, ведь обычно он был максимально тактичен и всегда уважал желания Виктории. Освальд бы никогда не сделал ей больно или неприятно. Он просто на несколько секунд потерял контроль над собой и своими желаниями. И теперь его пугало, что это внезапное проявление столь пылких чувств могло ее оттолкнуть.       Искоса поглядев на Зсас, он заметил, что она сжала в руках одеяло, по-прежнему не двигаясь. Разум Освальда моментально запустился, начиная соображать, как вдруг в памяти в очередной раз всплыло чувство обмякшего тела матери в его объятиях.       — Галаван! — воскликнул Освальд, в ярости ударив кулаком по ближайшей стене. Боль прошлась от места удара до самого сердца, и он, сжав зубы, потряс ладонью, чтобы сбросить напряжение. Желание с достойным поражением умереть вмиг исчезло, уступая место ярости. Но теперь она уже не была столь слепа, как в первые дни, когда он ошибался, раз за разом проигрывая. В голове вновь появилось место для холодной расчетливой мести.       По телу Виктории пробежалась волна мурашек, когда она услышала прерывистый смех Освальда, заставивший ее, наконец, посмотреть на него.       — Ты понимаешь, что Галаван должен умереть? — спросил Кобблпот, медленно подходя к ней. Обманчиво спокойный тон сочетался с широкой улыбкой, пересекающей его лицо, вызывая у Виктории дрожь. Освальд склонился над ней, сейчас так сильно похожий на хищную птицу, взъерошенный, с сияющим взглядом, и она сжалась под таким напором.       Таким она его и помнила. Жестоким, неестественным, обманчивым. Пингвин, наконец, очнулся. Стал еще безумнее и злее, чем был, но снова прежним. На фоне этого та мимолетная ласка, что он дал ей минуту назад, казалась лишь вымышленной фантазией.       Ее собственной вымышленной фантазией…       — Моя империя рухнула! Моя мать мертва! Я убью его! Убью чертового Галавана!..       Крики Освальда до сих пор звучали в голове, и Виктория никак не могла понять, почему ей больно так, словно это ее предали и ее мать убили. Однако она понимала. Зсас была в такой же ситуации и знала все, чего хочет Освальд. Могла поклясться, что ощущает то же, что и он. Чувствовала то, что объединяло их. Связь, сплетенную из общей боли.       — Прости… — прошептала она сквозь ладони. Виктория почувствовала, как холодная ладонь Кобблпота легла на ее плечо и тихонько сжала. Его гнев как никогда пугал, но даже так она хотела помочь. — Пожалуйста, прости меня. Я знаю, каково тебе сейчас, и я сделаю все, чтобы тебе стало легче.       Ярость Освальда испарилась, как только он понял, что обидел Викторию. Ощущая ее дрожь, Кобблпот осознал, что его излишняя эмоциональность испугала ее. Это было впервые, а значит, в этот раз он и вправду переборщил.       — Тебе не за что извиняться, Вики, — мягко прошептал Освальд, склоняясь над ней, чувствуя, как она дрожит, по-прежнему не отрывая рук от лица. — Ты же знаешь, насколько сильно ты мне дорога. Я исполню любое твое желание, как только убью его. Я отдам тебе детектива, только дай ему помочь мне. Пожалуйста.       Он почувствовал, как Зсас неуверенно кивнула в ответ, и, поддаваясь ее ранимости, погладил по волосам.

***

      Виктория сидела за кухонным столом Эдварда Нигмы, гипнотизируя взглядом чашку с чаем, которую судмедэксперт заботливо поставил перед ней. В киллере кипели злость и обида. А еще волнение. Оно занимало большую часть того, что она чувствовала в данный момент.       Стоило Гордону очнуться, как Освальд моментально завел с ним диалог на тему убийства Галавана. Ко всеобщему удивлению, детектив согласился мгновенно, не раздумывая, хотя Кобблпот приготовил целую речь, чтобы уговорить его. Оказалось, что помимо главы Готэмской мафии Тео Галаван умудрился сломать еще и самого честного полицейского Готэма. Убийство нового мэра уже не казалось ему столь неправильным, и он сам жаждал его смерти.       Викторию позабавил тот факт, что Гордон не обратил должного внимания на то, в чьей квартире оказался, а также от нее не укрылось и то, что Нигму это сильно обидело. Судмедэксперт даже умолчал о том, что он обработал раны детектива, а тот в свою очередь даже этого не заметил.       Однако позже ситуация уже не казалась ей такой забавной.       — Ты никуда со мной не пойдешь, — в очередной раз твердо и слишком холодно повторил Кобблпот. Они стояли в стороне, чтобы остальные, собравшиеся для столь значительного события, не слышали их разговор. На Освальде было темно-фиолетовое пальто, богато отделанное меховым воротником, а в руках он сжимал автомат.       — Я в одиночку могу заменить целый десяток твоих людей, почему ты не даешь помочь тебе?! — Виктория сжимала кулаки, бессильная перед его просьбой.       — Потому что я не могу потерять и тебя, — вздохнул Освальд. Он хотел бы обнять ее, но оружие в руках и люди неподалеку сдерживали эти порывы. — Ты ведь обещала сделать все, чтобы помочь мне. Остаться в живых будет самым ценным, что ты можешь мне дать.       Зсас вспыхнула яростью, не в состоянии возразить.       Виктория стояла рядом с доктором Томпкинс, которая столь же безрезультатно попыталась отговорить Гордона ехать на смерть, признавшись, что ждет от него ребенка. Поверил ей детектив или нет, было непонятно, однако свое решение он поставил выше, чем желание возлюбленного.       Также поступил и Освальд, сидящий в машине рядом, однако их ситуация была в точности наоборот.       — А почему твоя подружка остается тут? — спросил Гордон напоследок, с подозрением глядя на Викторию, стоящую слишком близко к Лесли.       — Потому что после того, как ты прострелил ей руку, она не может стрелять, — ответил Освальд и надел темные очки. — Поехали уже.       Эдвард сел рядом с Викторией и, видя, что горячий напиток все еще не успокоил ее, решил отвлечь диалогом.       — Я более чем уверен, что все будет хорошо, — он поставил еще одну чашку рядом с собой, но так и не притронулся к ней.       — Я знаю, — ответила Зсас, продолжая глядеть в чашку.       — Не стоит так волноваться, — сделал еще одну бесполезную попытку Эдвард, чувствуя, что ни к чему это не приведет.       — Я знаю.       Эдвард вздохнул. Он покрутил горячую чашку в руках, привычным жестом потер глаза под очками и вновь посмотрел на Зсас. Нигма был совершенно не против ее компании, хоть его об этом даже не спросили. Его жизнь была очень скучной и однообразной, и любое событие он воспринимал с интересом и позитивом.       — Как прошло твое первое убийство? — спросил Эдвард, с любопытством глядя на киллера. Не считая его скромной «исповеди» умирающему Пингвину, он ни с кем не говорил о том, что произошло с ним. Но его эмоции рвались наружу. Душа так и жаждала собеседника. Того, кто бы понял его.       Виктория в удивлении подняла на него взгляд и, кажется, вернулась откуда-то из глубин своих мыслей.       — Мой брат, Виктор, ты, наверное, знаешь его, — Эдвард в ответ утвердительно кивнул, вспоминая, как этот человек пронзительно посмотрел ему в глаза, и вздрогнул от этого воспоминания. — Притащил какого-то уголовника и сказал — стреляй. Он сидел на стуле, связанный, у него были завязаны глаза. И я выстрелила. Раза три, с первого раза не смогла попасть.       Виктория говорила медленно, глядя наверх, словно вспоминая что-то очень далекое. И на ее лице было безразличие. Словно она рассказывала, как сходила в магазин на выходных.       — И это все? — в голосе Эдварда просквозило разочарование. Он ожидал драматичной истории, ведь сам он невольно стал убийцей за любимую, и теперь видел в этом определенный художественный шарм и эстетику. А потому ему казалось, что все истории о первых убийствах должны быть столь же необычными. Ведь они первые. Они меняют мировоззрение, меняют людей.       — Добро пожаловать в реальный мир, — улыбнулась Зсас, словно прочитав его мысли, — а ты хотел услышать о том, как дрожала моя рука, когда я решала, достойна ли я того, чтобы отнять человеческую жизнь? Как я стояла на распутье, терзаясь праведной мыслью о том, правильно ли я поступаю? Ничего такого не было. Я просто выстрелила.       — Почему? — с интересом спросил Эдвард, наклоняясь к Виктории, замечая, что та нервно расширила глаза и отодвинулась.       — Потому что когда ты сломан, тебе плевать, кого ты ломаешь в ответ, — честно ответила Виктория, сама не понимая, с чего вдруг решила пооткровенничать. На самом деле, она тоже никогда не говорила с кем-то на подобные темы. Лишь чувствовала, а потом действовала. Раз за разом. А сейчас волнение за Освальда было так велико, что ей хотелось занять себя чем угодно, лишь бы не думать, что его могут убить. — А сам ты кого убил в первый раз?       — Бывшего парня моей девушки, — Эдвард неловко улыбнулся и поправил очки.       — Очень необычный способ привлечения чужого внимания, — протянула Виктория, осознавая, что Нигма не так прост, как кажется на первый взгляд.       — Вовсе нет, — возразил Эдвард, и улыбка сползла у него с лица. Он взял с тарелки перед собой печенье и сжал его. Крошки посыпались на стол, и Виктория, оторвав от них взгляд, посмотрела на то, как изменилось лицо собеседника. Словно он вдруг стал совершенно другим человеком. — Он издевался над ней. Бил ее. Она была такая красивая, а он не уважал ее, использовал, словно игрушку. На работе он всем рассказывал, что он делал с ней в постели, — голос Эдварда дрогнул, — она не заслуживала этого. Я всего лишь попросил его обращаться с ней достойно. Попросил быть человечнее. А он в ответ лишь рассмеялся и ударил меня.       Виктория с интересом слушала историю Эдварда Нигмы, забыв о своих мыслях. Поворот сюжета оказался неожиданным и ироничным. Бедный парень совершенно случайно убил сперва офицера, а потом, столь же случайно, и девушку, из-за которой все и началось. Убийц по случайности она еще не встречала.       Освальд, не задумываясь, убивал любого, кто стоял у него на пути к трону, но делал это вполне осознанно. И она бы соврала, если бы сказала, что он при этом не испытывал наслаждения. Сама Виктория убивала от отчаянной мести за сломанный внутренний мир, пытаясь заглушить таким образом собственную боль. Ее брат убивал исключительно по работе, она сомневалась, что он вообще что-либо ощущал. А Эдвард убил по случайности. Однако ему это понравилось…       Можно ли убить случайно? Или любое, даже случайное убийство искренне идет от самого сердца? Вероятно, у Эдварда Нигмы был собственный, понятный лишь ему одному, стиль.       — Такая вот история, — закончил Эдвард, видя, что Зсас серьезно задумалась над его словами.       — Это весьма необычно, — ответила она.       — Я цели задаю, и без меня вам никуда, что я? — спросил Эдвард, расплываясь в самодовольной улыбке.       — Это что, загадка? — Виктория в недоумении выпрямилась и положила ладони друг на друга, задумываясь. — Я ненавижу загадки.       — Это причина, — ответил Эдвард, печально вздохнув от того, что до сих пор его загадки не нравились никому. — Для каждого убийства нужна причина. И прости, что говорю это, но я, кажется, понимаю причину твоих.       — Причину? — Виктория мгновенно нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.       — Шесть лет назад, когда у меня был первый день практики в полицейском участке, там была жуткая суматоха. Сперва я не знал, что произошло. Пока Харви Буллок не привел в комнату допроса девочку. Я долго не мог понять, кого ты мне напоминаешь. Знаешь, пистолет в руке, и ты такая нервная. Но ведь это ты была той девочкой. И это ты впоследствии постоянно приходила в участок к Харви. Надо же, как одежда меняет человека. Джинсы и свитер — и вот ты жертва изнасилования, а стоит поменять на кожаный плащ — и ты уже наемная убийца.       Виктория в напряжении застыла, уставившись на Эдварда. Он все знал, и это вызвало протестующие мысли и непреодолимое желание как можно быстрее прикончить его. Но это бесстрастное выражение лица и такой безразличный голос остановили ее. Для него все это были не более чем факты, он не видел в этом абсолютно никаких подтекстов. Нигма просто сложил одно и другое, сделал вывод, словно разгадал математическую загадку.       А еще у них было что-то общее. Они оба не так воспринимали этот мир. Каждый по-своему, но оба не так, как все нормальные люди.       — Я раньше не видела тебя в участке, — задумчиво произнесла Виктория, а Эдвард облегченно выдохнул, понимая, что в этот раз его не пристрелили.       — Зато видел я. Думал, вы с Харви хорошие друзья, раз ты так часто к нему ходишь. Пока не увидел, как ты освободила мистера Пингвина.       — Почему ты не сдал меня? — удивилась Виктория, игнорируя упоминание о Харви.       — Может и сдал бы. В те дни я еще верил в справедливость нашей полиции. Но увы, к моему мнению прислушиваются очень редко. Поэтому, когда меня, наконец, спросили об этом, я сообщил, что сбой в сигнализации открыл камеры, и Пингвин, воспользовавшись этим, ускользнул.       — Стоит поблагодарить тебя, — произнесла Зсас и неуверенно опустила взгляд. Она сама и не подумала, что его побег мог вызвать проблемы. — Наверное…       — Не стоит, мне просто было приятно кого-то обмануть, — Нигма слащаво и довольно улыбнулся.       Они замолчали. Каждый погрузился в свои мысли, и Виктория вновь задумалась о том, жив ли еще Освальд. Он должен был вернуться сюда, и она ждала его возвращения, стараясь не допускать мысли, что больше может его не увидеть.       Зсас прекрасно понимала, что ждет его после убийства мэра. Это было слишком суровое нарушение закона, к тому же, перед этим Освальд уже опрометчиво убил нескольких кандидатов по приказу Галавана.       Его ждал Блэкгейт, а может и что-то похуже. И Кобблпот совершенно осознанно шел на этот шаг, принимая все последствия. Викторию восхищала подобная самоотверженность. Подобное безумие. Пингвин был готов понести любое наказание, даже умереть. Лишь бы отомстить за смерть любимой матери.       Его любовь к ней невозможно было передать обычными словами. Наверное, только безумцы могут любить столь преданно, столь глубоко. Но разве можно назвать безумием любовь к собственной матери? К единственному человеку, который любит тебя, несмотря ни на что.       Виктория даже чувствовала зависть. От Виктора она никогда не чувствовала подобной любви.       Но она понимала Освальда. Потеря единственного, что привязывает к миру, смысла жизни, лишает возможности по-прежнему ощущать реальность. Она резко обесценивается. И желание мести затмевает разум, забирает рассудок. Она сама чувствовала это. На протяжении слишком длительного времени. Пока не встретила Освальда.       А теперь это случилось и с ним. Он, всегда такой расчетливый, терпеливый и умный, был настолько сильно разбит внутри, что забыл обо всем, отдаваясь лишь первобытным инстинктам. Подсознательно желая избавить себя от собственной и теперь уже бессмысленной жизни. Виктория чувствовала то же самое, каждый раз спуская курок. Надежду, что в этот раз противник окажется сильнее и убьет ее первым. Но никто раньше не мог ее одолеть. Кроме Джеймса Гордона.       Его выстрел позволил ей понять, что она все же может умереть. Но теперь, на удивление, ей этого не хотелось. Ей было ради чего жить.       Зсас было грустно от того, что она не могла утешить его. Хоть она и понимала, что эту боль не унять, что подобное чувство до конца останется в сердце, разъедая изнутри, Виктория надеялась, что Освальда еще можно спасти.       Ведь он спас ее, а значит, она должна была сделать для него то же самое.       Мысли Виктории прервались звуком хлопнувшей входной двери. Зсас моментально вскочила со стула и обернулась, и в этот же момент на кухне появился Кобблпот. Он был один. В одной руке, безвольно повисшей, Освальд держал автомат, свисающий до самого пола. Его волосы торчали во все стороны, а одежда была помятой. На темной ткани сияли свежие пятна, а мех на воротнике в одних местах растрепался, а в других слипся от крови. Ранее зеленые перчатки стали практически красными.       На лице Кобблпота, запачканным чужой кровью, сияла счастливая улыбка.       — Я убил его! — радостно проговорил он, практически дрожа от обуревающего его восторга. Освальд, тяжело пошатываясь, подошел к столу и с громким стуком опустил на него оружие, чудом не уронив чашки. Сорвав с себя пропитанные кровью перчатки, он кинул их на стол. — Что я с ним сделал… Мне даже не жаль мой любимый зонт ради такого дела.       Раздался скрежет стула о деревянный пол, а затем громкий удар. Виктория вместе с Освальдом обернулись в сторону Нигмы, который без сознания лежал на полу.       — Что это с ним? — искренне удивилась Зсас. После столь откровенного разговора об убийствах она не ожидала подобной реакции.       — Дилетант, — усмехнулся Освальд, отворачиваясь от Эдварда. — Не будем его трогать, скоро он должен прийти в себя.       Его радостная улыбка внезапно померкла, когда он повернулся к Виктории. На лицо легло отчуждение, словно Освальд не понимал, что ему теперь делать.       — Я не сомневалась в том, что ты вернешься, — произнесла Виктория, заглядывая в печальные глаза Кобблпота.       — Неужели? — скептично произнес он. — По волнению в твоем голосе можно сказать обратное.       — Волноваться за близких естественно! — обиженно возразила Виктория. — Было бы ненормально, если бы мне было все равно.       Освальд печально улыбнулся в ответ на ее слова.       — Я должен уйти, — твердо произнес он, стараясь избегать взгляда Зсас. — Не знаю, сколько пройдет времени, прежде чем меня поймают, но это обязательно произойдет. Джим ясно дал мне это понять. Он просто дал мне фору.       — Нет, — Виктория ударила рукой по столу, — тебе не нужно убегать и прятаться.       — У меня больше нет союзников, и я перешел черту закона. Нет возможности оправдаться. Все же, я убил мэра.       — Хорошо, если ты уйдешь в тень, то я уйду вместе с тобой, — Виктории не нравилось то, к чему вел Кобблпот. Она заранее чувствовала, что он скажет.       — Тебе нельзя со мной, иначе тебя тоже схватят как сообщника. Я не могу подвергать твою жизнь опасности.       — Мне плевать на опасность, я не могу бросить тебя! — воскликнула Виктория, которую начало трясти от слов Освальда.       — Это не ты меня бросаешь, — Освальд многозначительно улыбнулся, так и не закончив фразу, но Виктория прекрасно поняла ее смысл.       Он отвернулся и захромал в сторону выхода. Освальд не верил в то, что способен был отпустить ее, несмотря на то, как ему хотелось, наплевав на все, чтобы она была рядом. Но он ставил безопасность Виктории выше собственных желаний.       Уже у самой двери он услышал быстрые шаги Виктории, а в следующее мгновение почувствовал, как крепко она обнимает его, утыкаясь в спину. Тело словно потяжелело, не в состоянии идти дальше. Осталось лишь ощущение теплых объятий.       — Не уходи, — прошептала Виктория, и Освальд почувствовал дрожь ее тела. — Когда в прошлый раз ушла я, случилось непоправимое. Мысль о том, что мы можем больше не увидеться, едва не свела меня с ума. А что, если сейчас разойдясь, мы не встретимся вновь?       Освальд обернулся, освобождаясь из объятий Виктории, и столкнулся с ее полным отчаяния и слез взглядом. В горле встал ком, и Кобблпот в очередной раз подумал, как подло поступает с ней.       — Это ведь временно, — он дотронулся до ее лица и погладил большим пальцем по щеке, пачкая чужой кровью. — Возможно, мне удастся скрыться от полиции, главное лечь на дно. А если не удастся, то я все равно что-нибудь придумаю.       По ее глазам было видно, что она не верит. Виктория не знала, какими словами передать все то, что творилось в ее душе. Описать то волнение и беспокойство, что она чувствовала.       Освальд замер, когда Виктория привстала на цыпочки и коснулась его губ своими, сжимая пальцами ткань пальто. Ее жест был очень осторожным и трепетным, словно она чего-то боялась. Осознавая, что произошло, Освальд мягко обнял ее за талию и прижал к себе, в этот раз очень нежно, не желая испугать, и ответил на поцелуй.       Он чувствовал, как Зсас постепенно расслабляется в его объятиях и сама прижимается к нему, отчего желание целовать ее и не отпускать становилось лишь сильнее.       Зажмурившись, Освальд почувствовал мучительную тоску от того, что в тот момент, когда его чувства оказались взаимны, когда тайные надежды оказались не напрасны, он должен сам покинуть девушку, которую любит.       Он мягко отстранил Викторию от себя лишь для того, чтобы крепко обнять и прижать к себе. А еще для того, чтобы не видеть ее слез.       — Прости меня, — прошептал он.       Виктория почувствовала, как рука Освальда зашевелилась, а в следующий миг он что-то сунул в карман ее мантии.       — Я хочу, чтобы это было у тебя, — услышала она его тихий голос. — Он принадлежал моей матери, а ей его подарил мой отец. Так она мне говорила. Я забрал его, когда Тео убил ее.       — Хорошо, — ответила Зсас. Она попыталась достать неизвестный подарок, но рука Освальда остановила ее.       — Не сейчас, — произнес он, а затем поднял к себе ее лицо и вновь поцеловал. Быстро, но чувственно.       После этого он мягко оттолкнул ее от себя и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Виктория осталась стоять, бесцельно глядя перед собой. Она не стала догонять его, зная, что он бы этого не хотел. Развернувшись, Зсас уперлась спиной в дверь и бессильно сползла вниз, садясь на пол и обхватывая себя руками.       Слезы быстрым потоком катились по лицу, и Виктория достойно держалась несколько минут, прежде чем зарыдала в голос.

***

      Любые слезы рано или поздно заканчиваются, и спустя время Виктория встала, размазывая по лицу остатки косметики. У нее больше не осталось сил, чтобы плакать, она чувствовала удушающую пустоту.       Двигаясь, словно заведенная кукла, она прошла в комнату и заметила, что на полу по-прежнему лежит Эдвард. Вздохнув, она дотащила его до кровати, даже не заметив, что случайно ударила головой о ножку стола.       После этого Виктория взяла со стола автомат и с помощью ремешка перекинула его через спину. Это была ненужная улика, и Зсас решила не оставлять ее в чужой квартире. По этой же причине она сунула в карман и перчатки Освальда.       Не желая спускаться по лестнице, по которой недавно шел Кобблпот, Виктория открыла окно. Хоть этаж и был верхним, к нему прилегал узкий балкончик с лестницами, ведущими вниз.       Перемахнув через оконную раму и прикрыв за собой створку, Зсас достала из кармана мобильник и набрала номер брата. Сильный порыв вечернего ветра ударил ей в лицо, но она не обратила на это никакого внимания.       Настало время вновь до беспамятства напиться.