Я не могу сбежать от этой боли Они считают, что я просто болен Я иду ко дну, гранитным камнем Знай, что ты сейчас очень нужна мне
Radio Tapok — My Demons (Starset cover)
Эдвард стоял у окна, напряженно вытянувшись во весь рост. Он внимательно смотрел в сторону улицы, на которой беззаботно прогуливались счастливые граждане Готэма, еще не познавшие боли утраты. Его холодный и стальной взгляд был устремлен в одну точку. Он словно находился в трансе, не разглядывая что-то конкретное, а углубившись в собственное сознание. — Как я вижу, ты совсем не занят, — высокий радостный голос эхом отразился от стен комнаты, и Эдвард Нигма терпеливо обернулся в его сторону. Барбара, как всегда сияя безумной, но прекрасной улыбкой, спокойно прошла в кабинет мэрии, в котором находился Эдвард. Все сотрудники, включая мэра, уже успели ее покинуть, и остался лишь он один. Нигма быстро пробежался взглядом по ее виду. На плечи наброшена коротенькая и пышная дорогостоящая черная шубка, под которой сверкало изумрудное платье. Волосы стояли в превосходной укладке, а лицо сияло вызывающим макияжем. — Что тебе нужно, Барби? — произнес Нигма безразличным тоном, поглядывая в сторону часов. Оказывается, он уже три часа неотрывно смотрел в окно, и Кин вывела его из этого состояния своим неожиданным появлением. Кин вальяжно уселась на кожаный диван, стоящий у стены, демонстративно закинув ногу на ногу. — Я тоже рада тебя видеть, Нигма, — ее лицо скривилось в довольной усмешке, — слышала, в последнее время ты грустишь? — С чего бы? — спросил Эдвард, едва приподняв одну бровь, пытаясь изобразить хоть какую-то степень удивления. — Ты, вроде как, немного странный парень, поэтому давай, я сразу перейду к делу, — Барбара потерла ладони, облаченные в кожаные перчатки, поверх которых были надеты золотые браслеты. — Я предлагаю тебе сотрудничество. В этот раз Эдвард склонил голову и свел брови в настоящем удивлении. Оно выразилось не слишком сильно, но все же было. Нигма, продолжая ровно стоять, свел руки перед собой. — Слушаю тебя внимательно, — произнес он спокойно. В ответ Барбара лишь улыбнулась еще шире и встала с дивана, подходя к Эдварду не слишком близко. — До меня дошел один слух, — начала она издалека, устремив взгляд в окно, — что наш дорогой птенчик сильно тебя обидел. — Не понимаю, о чем ты. Барбара вздохнула и сделала еще один шаг в сторону Нигмы, который продолжал смотреть на нее нечитаемым взглядом, застыв, словно статуя. — А мне кажется, что понимаешь, — прошептала она, — у меня достаточно собственных ресурсов, чтобы следить за тем, что происходит в Готэме. Конечно, ты немного потрепал моих людей своей глупой игрой тогда в клубе, но это не значит, что я осталась беспомощной. Пингвин — наш общий друг, и мы с тобой его очень хорошо знаем, не правда ли? Уверена, он даже не извинился перед тобой за то, что так жестоко обошелся с твоей… — Не надо… — громко сказал Нигма, прикрывая глаза и жестом заставляя Барбару замолчать. — Говорить о ней. Ничего. — Как скажешь, — тут же легко улыбнулась Кин, ничуть не смутившись того, что задела чужие раны. — Как ты узнала? — Так же, как и ты. Табита уже достаточно следит за пернатым, чтобы успеть заметить, как он перебросил бедняжку через мост. Это она прислала тебе то видео. Его успел заснять какой-то мужик, но Таби его ликвидировала, чтобы он не выложил его в сеть. Поэтому пока оно есть только у нас с тобой. Нигма вновь прикрыл глаза. — Она не ликвидировала его, потому что, вероятно, это именно тот свидетель, с которым разговаривал я там, где ее убили. Я провел расследование еще до того, как получил твое анонимное сообщение. — Надо будет серьезно поговорить об этом с Таби… — Барбара задумчиво склонила голову, разглядывая стол главы администрации. На нем лежали ручки, выложенные на одинаковом расстоянии друг от друга по порядку убывания чернил. Рядом валялась фотография мэра, поверх которой был проведен яркий зеленый вопросительный знак. — В последнее время она меня разочаровывает. Бутч плохо на нее влияет. Тебе нужно было тогда убить его. Эдвард скептично поднял брови, услышав это заявление. — Ты пришла, чтобы выразить свое недовольство тем, что этот идиот все еще жив? Я думал, тебе нужно что-то другое. — Конечно, — тут же вдохновилась женщина, выходя из раздумий. — Я пришла сказать, что мне кажется, время жестокой тоталитарии нашей любимой птички несколько затянулось. И я подозреваю, что ты поддерживаешь мою точку зрения. — О политике пришла поговорить? — Эдвард устало облокотился о стол, едва присаживаясь на него. Барбара сделала в его сторону еще несколько шагов, оказываясь совсем близко. — Да, именно о ней, — согласилась она, переходя на игривый шепот, — не думаешь, что мэру пора на покой? — Мне это не интересно, — ответил Эдвард, спокойно глядя на Барбару. — Очнись, он же убил твою… — Я сказал тебе не говорить о ней! — крикнул он, ударив ладонью по столу, и Барбара отошла на шаг. — Я сам разберусь с Освальдом. Кин обиженно поджала ярко накрашенные губы, но потом, словно совсем не обидевшись, вновь улыбнулась и снова подошла к Нигме. — Но ведь я предлагаю тебе помощь. Конечно, я не сомневаюсь в том, что ты в состоянии одолеть Кобблпота, но будем откровенны, он силен. Пингвин и так параноик, а теперь точно будет ожидать от тебя удара, да и Зсас охраняет его, а она та еще стерва. Ты же умный мальчик, должен понимать, что в компании действовать намного выгоднее и эффективнее. — Ты не сказала ничего, чтобы переубедить меня. Зачем тебе это вообще нужно, Барби? Надоело быть обычной шестеркой? Голос Нигмы стал ниже. — Хочешь занять его место? Боишься, что вместо тебя это сделаю я? Значит считаешь меня сильнее, а потому хочешь примазаться ко мне, ведь лучше иметь такого союзника, чем врага. Барбара на мгновение в удивлении раскрыла рот. Она подозревала, что Эдвард умен, но не ожидала, что раскроет ее так быстро. — Так что ты можешь мне предложить взамен? Я справлюсь и один, мне не нужна ничья помощь. — Но ведь это весело! — воскликнула Барбара, всплеснув руками. — Мало того, что мы с тобой хорошенько повеселимся, когда убьем Пингвина, так ты еще и сможешь покомандовать моими людьми. Ты ведь любишь, когда тебе подчиняются. Устоим шоу. Барбара, наконец, смогла задеть завышенное самолюбие Нигмы. Единственное, что любил этот человек — чужое внимание и обожание. Не исключено, что именно это и заставило его полюбить Изабеллу. Женщину, чье имя он теперь боялся произносить даже в собственных мыслях. — А потом мы с тобой… просто поделим власть. Тебе половина Готэма, мне половина Готэма, почему нет? Целиком он мне не нужен, — Барбара хищно улыбнулась и, подойдя к Нигме вплотную, нежно провела ладонью по его щеке. — Бьюсь об заклад, у тебя уже есть план. Я с радостью тебе помогу. Только прикажи, и Таби с Бутчем сделают все за тебя. А ты будешь просто стоять и наслаждаться спектаклем. Нигма посмотрел на Барбару. Предложение и в самом деле звучало заманчиво. Его месть, которая и в самом деле уже была продумана до мелочей, действительно могла бы стать ярче. Он планировал сделать все по-тихому, так как у него было мало ресурсов. Поэтому предложение Барбары стоило того, чтобы его принять. На самом деле Эдвард даже не думал о том, чтобы забирать у Освальда все, что у него было. Единственное, чего он хотел, это убить его. Убить так же, как этот мерзавец убил любовь всей его жизни. Не задумываясь ни на секунду. И идея забрать себе все, что когда-то ему принадлежало, новой мыслью засвербела в его голове. Поначалу можно будет поддерживать с Барбарой сотрудничество, а потом, когда он сам со всем разберется, и у него будет достаточно людей, сможет избавиться и от Кин. Эдвард всегда был на втором месте, на заднем плане, играл незначительные второстепенные роли. Он был закомплексован и неуверен в себе и никогда не думал о том, чтобы править мафией. Ему всегда казалось, что быть за спиной того, кто сидит на троне, это лучший вариант. Но то был Эдвард. А его темная, скрытая в недрах души и сознания, сущность была совсем иной. Она требовала признания, вершин, чужого восхищения. А еще она жаждала крови и мести. Барбара предложила ей слишком много, чтобы так просто от всего этого отказаться. Ей удалось его заинтересовать. — В таком случае, — Нигма едва заметно улыбнулся, и это была первая эмоция, показанная им за время всего этого диалога. — Не стоит просто убивать его. Его нужно уничтожить. И власть была не единственным, чем Освальд дорожил и что можно было у него забрать. Кому как не Эдварду Нигме было это знать.***
Эдвард узнал о смерти Изабеллы лишь на следующий день. Ему позвонили и вызвали в участок, чтобы опознать тело. Рядом с ним, лежащим на рельсах железной дороги, полицейские нашли разбитый мобильный и по уцелевшей сим-карте смогли связаться с Эдвардом, чье имя было записано на ней, как «любимый». Нигма не удержался, и его стошнило прямо на пол у стола для вскрытия, когда он увидел то, что стало с ее телом, после того, как по нему проехался скоростной поезд. Даже детектив Буллок, всегда издевающийся над ним, не сказавший ему ни одного приятного слова за все годы совместной работы, подошел и молча неловко похлопал его по плечу. «Несчастный случай». Так было сказано в рапорте, написанному молодыми детективами, которых Эдвард даже не знал, так как они появились в участке уже после его увольнения. Он поверил. Конечно, поверил, что еще ему оставалось делать? У него было две версии. Либо это действительно была случайность, ведь Изабелла могла заслушаться голосом в своей голове и ничего не заметить. Либо… и эту мысль Эдвард усиленно пытался подавить в своей голове, потому что в таком случае виноват был исключительно он, бедняжка настолько не смогла справиться со всем, что происходило, после того, что сделал с ней вирус, что сделала это сама… Эдварду было все равно, в какую из этих версий верить, ведь итог все равно оставался один. Его любимая была мертва. Снова… Он словно был проклят самой жизнью — терять близких, а после медленно сходить с ума. Смерть Изабеллы сильно подкосила Нигму. Он не мог уснуть, потому что плакал целую ночь, и проклятые слезы не желали останавливаться. Во всем произошедшем Эдвард винил лишь себя, потому что оказался настолько глуп, что позволил ей заразиться. Можно было сказать… что он собственноручно убил ее. Эдвард сидел на полу, в углу комнаты. Шторы плотно закрыты, а потому вокруг была сплошная тьма, давящая на сознание еще сильнее. Он не ел уже на протяжении четырех дней, и от этого кружилась голова. На нем все еще был несвежий и помятый костюм, который не снимался еще с того дня, как Нигма приходил в полицейский участок. Он даже не знал, сколько дней или, может быть, недель прошло с того дня, и сколько он уже не приводил себя в порядок. Только бродил по дому, словно тень, натыкаясь на стены. С того момента он не произнес ни слова, хотя бы потому, что ему нечего было сказать. Эдвард не знал, сколько прошло времени, прежде чем увидел, как его отражение усаживается напротив него. — Ты бы поел, Эдди, — все, что произнесло оно. Нигма не видел его с того дня, как Изабелла выпила вина, и вот теперь он появился и сказал лишь это. — Я не хочу, — слабо прошептал Эдвард, не отрывая рук от лица. Ему не хотелось сейчас смотреть на самого себя. Он был уверен, что отражение выглядит сейчас таким же жалким, как и он сам. — Сидеть в унынии это, конечно, неплохо, — небрежно заметил тот, — но ты ведь так и умереть можешь. — А какой смысл оставаться жить? — спросил Эдвард, отрывая руки от лица. К его удивлению, двойник, как всегда, был идеален до мелочей. Костюм был в полном порядке, а лицо было гладким и свежим. На нем, как это часто бывало, не было никаких эмоций, лишь стальное хладнокровие. — Как твоя лучшая половина, я бы все-таки предпочел остаться живым, — заметило оно, складывая ладони домиком. Эдвард на это лишь тяжело вздохнул. — Ты даже сейчас думаешь только о себе? — протянул он усталым тоном, отворачиваясь от себя самого. — Я думаю о нас, — прошипел двойник, и приблизился к Эдварду как можно ближе, — я тоже расстроен, я любил ее так же, как ты. Просто кто-то должен быть мужиком и взять себя руки. И если не ты, то кто, кроме меня, это будет? Эдвард ничего на это не ответил. Как бы его отражение не билось в отваге, оно наверняка страдало, как и он сам. Как никак… ведь они были одним целым, чувствовали одно и тоже. Не было смысла врать самому себе. — Я скучаю по ней… — произнес Эдвард. Его отражение никак не прокомментировало эти слова. С того дня оно не отпускало его ни на секунду, продолжая постоянно преследовать, не оставляя одного. Эдварду даже стало легче. Нигма не знал, сколько времени прошло, когда произнес: — Я должен сходить на то место, где это случилось. — Зачем? — двойник в этот момент был занят тем, что заинтересованно смотрел в окно, а потому удивленно повернулся к Эдварду, который уже искал в шкафу свежую одежду. — Просто отнесу ей цветы. Отражение пренебрежительно фыркнуло, но тем не менее ничего не это не ответило. Лишь тенью проследовало за ним, как только Эдвард вышел из дома. Этот день стал роковым, ведь именно тогда, когда Нигма положил скромный букет белых лилий на обочину дороги, к нему подошел отвратительного вида бездомный и завязал с ним странный диалог. — Что значит убили? — удивленно воскликнул Эдвард, когда тот замолчал. Отражение смотрело на мужчину насторожено. — О, тот мужчина столкнул ее с моста, разве это не считается убийством? — спросил бездомный. Конечно, стоило ему лишь описать внешность этого неизвестного, как Эдвард в испуге прикрыл рот рукой. Пингвин обладал слишком исключительным внешним видом, чтобы не узнать его в чужом описании. Домой он вернулся одержимый сомнениями. Эдвард не мог поверить в то, что его… он не знал, как Кобблпот относится к нему, ведь тот никогда ему этого не говорил. Да, Нигма просто работал на него, но все равно в глубине души, считал его своим другом (которого когда-то хотел убить, но это совершенно не важно). Эдвард устало сполз по стене, закрывая лицо руками. Эмоции разрывали разум на части, и он не знал, что делать. Даже не понимал, что именно должен сейчас чувствовать. Все смешалось в один сплошной клубок. — Мы должны были убить его раньше, тогда ничего бы не случилось, — двойник навис над ним, когда Эдвард вновь сполз по стене на пол и сжал голову руками. — Я не понимаю, почему он сделал это. — Ему не нужна причина, ты же знаешь это, Эдди. Встань, соберись, мы должны отомстить! — Я не хочу, — простонал Эдвард сквозь ладони. — Я устал от всего этого. — Пингвин убил нашу любимую женщину, и ты не собираешься ничего делать с этим?! Например, убить его любимую или его самого? Эдди, да ты же просто никчемный!.. — Заткнись! — Эдвард оторвал руки от лица. По щекам текли слезы, и он снял очки, бросив их на пол. Отражение перед глазами на мгновение размазалось, а потом снова приобрело странную четкость. — Перестань… прошу тебя… Мне плохо, и ты прекрасно знаешь, насколько, потому что ты тоже это чувствуешь. Оставь меня в покое. Я словно умер… Во мне нет сил на месть. Это же просто бессмысленно. Она не вернет мне Изабеллу. Ничто теперь ее не вернет. Она… она мертва, ты понимаешь? Отражение молча смотрело на него, и Эдвард мог поклясться, что впервые на его лице было сочувствие. — Мне еще никогда не было так больно. Эдвард всхлипнул. Он вновь закрыл свое лицо руками, не желая больше видеть его. Он хотел остаться один. Погрузиться во тьму и перестать чувствовать. Или хотя бы лишиться эмоций. Если бы это только было возможно. Неожиданно он почувствовал прикосновение и вздрогнул, открывая глаза. Отражение опустилось перед ним на одно колено, понимающе положив руку на плечо. Оно впервые касалось его, и до этого момента Эдвард был уверен, что это невозможно, но сейчас продолжал чувствовать, как сжимаются чужие пальцы. — Отдохни, Эдди, — произнес двойник, склонившись над ним, — ты не в силах вынести все это. Я сделаю все за тебя. Я в состоянии принять на себя все то, что ты сейчас испытываешь, а тебя это попросту убьет. Засыпай, милый. Позволь мне отомстить за нас обоих. — Что ты имеешь ввиду? — прошептал Эдвард, хотя прекрасно понимал, что предлагает его темная половина. Он и вправду забывался, наблюдая со стороны, когда та занимала его место. Это и вправду было хорошим решением. Просто уйти, сдаться. Позволить другому все решить за него. Потому что он не сможет отомстить человеку, который столько сделал для него. А отражение не знает жалости. — Ты ведь знаешь, Эдди. Ты понимаешь, что это правильно. Это единственный вариант. Иначе ты изведешь себя и мало ли, что случится с тобой в итоге. Когда ты очнешься, все будет кончено, а твоя боль исчезнет, потому что я заберу ее. Эдвард вновь спрятал лицо в ладонях. Как заманчиво было поддаться своей темной половине, забыв о всех возможных последствиях… Прошло две минуты, прежде чем он поднял голову и тяжело поднялся с пола. Все тело ныло от того, что он просидел в таком неудобном положении слишком долго. Он неловко прошел в другую комнату, где на стене висело огромное зеркало, и подошел к нему. Критично оглядев себя, небрежно отряхнул помявшийся костюм. — Что ж, — задумчиво произнес он, разглядывая себя в зеркале. Он чувствовал душевный покой и полное отсутствие каких-либо эмоций. — Да здравствует свобода… В кармане пиликнул телефон, и Эдвард Нигма достал его, увидев, что пришло сообщение от неизвестного номера.***
— Здравствуй, сладкий, — Барбара натянуто улыбнулась, глядя на Пингвина, который лишь ухмыльнулся на столь неформальное приветствие. Кин, как всегда, сверкала одним своим внешним видом. Зсас, стоящая за его спиной, вопреки ожиданиям Барбары, никак не отреагировала на это желанным образом. — Чем обязан? — спросил Кобблпот, внимательно разглядывая документы в своих руках и даже не смотря в сторону Барбары. Он сидел за столом в кабинете мэрии, и уже на протяжении нескольких часов пытался вникнуть в них, когда Барбара наглым образом прервала его занятие. Он был настолько увлечен, что даже не потушил сигарету, тлеющую между пальцами, и едкий дым распространялся по всему кабинету. — Пришла узнать, как у тебя дела. А еще! Кажется, в прошлый четверг было собрание, и, похоже, мое приглашение где-то затерялось, раз я на него не попала. — Нет, просто я тебя не приглашал, — заметил Пингвин, вновь растягивая губы в ухмылке, и, наконец, взглянув на Барбару, стряхнул пепел куда-то на пол. — Оно было только для близкого круга. — Неужели я в него больше не вхожу? — спросила Кин, театрально прикладывая ладонь к груди. Виктория вздохнула, наблюдая за этим. Ей было скучно. Она оказалась в кабинете Освальда случайно. На самом деле, Виктория не хотела здесь находиться, так как опасалась столкнуться в мэрии с Эдвардом. Но Пингвину, кажется, на это было совершенно плевать, так как он все равно затащил ее в свой кабинет, не желая оставлять в одиночестве. Со дня убийства Изабеллы Освальд не позволял ей находиться одной, опасаясь мести помощника. Почему-то Пингвин был уверен, что целью Нигмы обязательно станет Виктория. Как любимая за любимую. Он не сомневался в том, что Эдвард знает об их отношениях. А еще прекрасно мог предположить его метод для мести. Паранойя главы мафии медленно расширяла свои границы, подминая под себя еще и Зсас, которая, кажется, совсем не боялась расправы Эдварда, порываясь даже поговорить с ним. Однако Освальду удалось убедить ее, что убийство возлюбленной слишком веский повод, чтобы забыть обо всех иных отношениях вроде дружбы или совместной работы. Заваленный делами, Пингвин еще не успел придумать, как поступить с Эдвардом, поэтому пока что придерживался лишь определенных мер безопасности. — У меня эфир через двадцать минут, Барби, если у тебя что-то срочное, говори и уходи, — произнес Пингвин, вновь игнорируя помощницу. Барбара, немного пораспинавшись о его несправедливости, обижено покинула кабинет мэра, оставляя того наедине с киллером. Виктория осторожно присела на край стола, пытаясь привлечь к себе внимание Освальда, который и в самом деле был поглощен тонной документов, приготовленных для предстоящего эфира. Единственное, на что он все же отвлекался — поджигал одну сигарету за другой. — А может, ты хотя бы сегодня уберешь от меня своих ребят? — спросила Виктория, склоняясь и закрывая своей тенью листок, который Кобблпот держал в руках. — Я хотела съездить к брату. Освальд поднял голову от документов и посмотрел на нее долгим взглядом, довольно затягиваясь. — Не-ет, — протянул он и растянул рот в фальшивой улыбке, которую демонстрировал, как правило, тем, кто, по его мнению, в чем-то провинился. — Освальд, я взрослая девочка! В конце концов, я лучший киллер в этом поганом городишке! — Нет, — повторил Пингвин, продолжая ухмыляться, — лучший киллер этого поганого городишки — твой брат. Виктория обиженно раскрыла рот и сложила руки на груди, закидывая ногу на ногу. — Может, тогда и спать будешь с моим братом? — спросила она, демонстративно отворачиваясь от Пингвина. — Я сплю с тобой не потому, что ты лучший киллер. — А почему? Виктория уже давно мучилась этим вопросом, но не видела необходимости задавать его. А теперь бесконечное присутствие в жизни людей Освальда ее вконец доконало. К тому же, замечание по поводу Виктора не могло не задеть ее. В конце концов, Эдвард не был страшным монстром, которого она не смогла бы одолеть. Она же Зсас, и ничем не уступает брату. Освальд растерянно раскрыл рот, будучи не в состоянии подобрать слов на столь откровенный вопрос. — Потому что… — неуверенно начал он, опираясь щекой о подставленную ладонь и пытаясь придумать достойный ответ, и Виктория с интересом на него посмотрела. — Ты… особенная. Не как киллер. А как девушка. Кобблпот взял Викторию за руку и настойчиво потянул на себя, заставляя со стола переползти к нему на колени. — И я не хочу тебя терять. Зсас улыбнулась так, словно не поверила ему, но сделала вид, будто верит. Или Освальду так только показалось. Мимика у нее, как и у брата, была крайне закрытой, а потому было тяжело понимать, что Зсас чувствует на самом деле. Виктория вытащила сигарету у него изо рта и бросила в пепельницу, стоящую на столе, которую Пингвин все это время усиленно игнорировал. — Не кури на публике, испортишь имидж, — заметила она, на что Освальд лишь криво усмехнулся. — Кому какое дело. — Хотя бы на денек дай мне отдохнуть от твоих мальчиков… — протянула Виктория и попыталась ласково запустить пальцы в волосы, но Освальд перехватил ее ладонь, пресекая эту попытку. — Прическу перед эфиром испортишь. — Иначе я могу психануть и перестрелять их, — закончила Виктория свою мысль, которую Освальд успел перебить. Пингвин тяжело вздохнул и задумался. — Я тебе обещаю, ничего плохого не произойдет. Ты все равно занят, у тебя куча дел, и охрана больше нужна тебе, чем мне. — Ладно, — недовольно протянул Освальд и столкнул Викторию с колен, поднимаясь следом и беря в руки трость. В данный момент у него просто не было времени на то, чтобы спорить. Она выбрала слишком удачный момент, чтобы выпросить что-то. — Но только на один день. Зсас довольно улыбнулась. — С каких пор ты стал так переживать за мою жизнь? — спросила Виктория, когда они оба выходили из его кабинета. «С тех пор, как влюбился». — С тех пор, как сбился со счета, пытаясь сосчитать, сколько раз тебя пытались убить на моих глазах. — Логично, — заметила киллер и быстро поцеловала Освальда в щеку, пока тот не успел раскапризничаться из-за того, что она может испортить его макияж. — Я пошла, удачного эфира. Освальд закатил глаза и махнул рукой, направляясь в совершенно другую сторону, туда, где его уже заждались телевизионщики. Виктория вышла на улицу и влюбленно оглядела свой мотоцикл, стоящий недалеко от мэрии. Поднялся сильный ветер, и она поежилась, поправляя воротник плаща и пытаясь прикрыть шею. Сегодня она забыла шарф в особняке Освальда. Усевшись, Зсас, как всегда проигнорировав правило о том, что нужно надевать шлем, завела мотор и направилась в сторону, где сейчас жил ее брат. Она едва улыбнулась своей маленькой перебранке с Освальдом. Все же она ему не безразлична, иначе бы Кобблпот не стал учитывать ее мнение. Уже приехав в элитный район, где был дом Виктора, Зсас остановила мотоцикл и припарковала его у магазина, стоящего в нескольких улицах от небоскреба, к которому направлялась. Виктория уже давно не виделась с братом, так как все ее время занимал Освальд, и Виктор уже написал ей достаточное количество гневных сообщений о том, что соскучился и хочет увидеться. Это было странно, ведь брат всегда отличался нехарактерной для родного человека холодностью в сторону сестры. Однако Виктории было приятно его внимание, и она решила навестить его. Без охраны, разумеется, это ведь позор, брат-киллер засмеет за подобное. Завернув в переулок, Виктория вдруг подумала, что в нем подозрительно тихо. В это время суток на улицах Готэма должно быть много людей, но здесь никого. Зсас прислушалась и остановилась. Стоило услышать за спиной звук быстрых шагов, как она почувствовала болезненный удар по спине и упала на землю. Поморщившись, Виктория оперлась руками и перевернулась, готовясь встать, но последовал следующий удар. Она вскрикнула и снова упала. Виктория почувствовала на себе чужие руки, все тело протестующе сжалось и лишилось всякого контроля, но в следующее мгновение она поняла, что оба пистолета, что находились у нее под плащом, пропали. Открыв глаза и отползая в сторону, Виктория уставилась вперед и с удивлением раскрыла рот. Перед ней стоял Эдвард Нигма в ярком, нереально идеальном изумрудном костюме, поверх которого было наброшено темное пальто. На нем была странная шляпа, которую он никогда не носил, и Зсас показалось, что перед ней стоит не Эдвард, а вовсе кто-то другой. — Целых два, и какой в них теперь смысл? — улыбнулся Нигма, кладя пистолеты Виктории в свои карманы. — Без них ты бесполезна. — Эдвард, — удивленно выдохнула Зсас, видя, как тот сжимает в руке железный лом. Спина тут же протестующе заныла, вспоминая недавний удар. — Не-а, — неопределенно ответил Нигма со странной улыбкой, медленно подходя к лежащей на земле Виктории. — Думала, сможешь просто так уйти, после того, что вы сделали с ней? Скажи мне только одно, Виктория. Это была ты? Или ее убил Освальд? — Конечно, я, — тут же ответила Виктория, в надежде, что Эдвард ей поверит и убьет только ее. — Послушай, Эдвард, местью ты ничего не добьешься. Она лишь опустошит тебя изнутри, а после жизнь перестанет иметь всякий смысл. Ведь ты еще ни разу не убивал. Это может сломать тебя. Виктория пыталась отползти от Эдварда, отвлекая того разговором, с опаской поглядывая на железо в чужих руках. Боль в спине была такой сильной, что у Виктории не было сил, чтобы подняться и побежать. Но Нигма с ледяным спокойствием продолжал подходить к ней. Зсас подозревала, что Эдвард не будет долго ждать, прежде чем решит отомстить ей и Освальду за то, что произошло. Но все равно в глубине души надеялась, что этого не произойдет. Это было глупо и наивно, и Виктория даже не пыталась обмануть себя все это время. Только она оказалась не готова к тому, чтобы противостоять Нигме. — О, и это говорит мне та, кто одержим местью бывшему главе мафии. Как лицемерно с твоей стороны. Тебе ли не знать, как хочется убить того, кто лишил тебя всего. Так что, ты меня поймешь. Это ведь наш бизнес, да? Без случайных убийств не обойтись. — До этого ты убивал лишь по случайности, Эдвард. Уверен, что сможешь сделать это целенаправленно? Думаешь, не будет никаких последствий? Эдвард остановился, нависнув над Викторией, наступив на край ее плаща и не давая больше отодвинуться. Он задумчиво потеребил лом в ладонях и поправил им край шляпы. — Боюсь, у меня просто нет другого выбора, — произнес Эдвард, занося руку над сжавшейся от страха Викторией. — Поэтому, давай проверим? Виктория зажмурилась, а в следующую секунду громко вскрикнула от внезапной боли, пронзившей все тело.