Without a thought without a voice without a soul (У меня нет мыслей, нет голоса, нет души,) Don’t let me die here (Не дай мне умереть здесь,) There must be something more (Ведь должно быть что-то еще…) Bring me to life (Верни меня к жизни.)
Evanescence — Bring Me to Life
Небо заволокли неприятные тучи, и вскоре грозил начаться сильный дождь. Рядом с рекой все время было ветрено и прохладно, поэтому Айви приходилось кутаться в вязаную кофту. Ноябрь сам по себе был холодным месяцем, а вскоре ожидалось выпадение снега, и тогда жить в домике на берегу будет не так красочно и удобно, как сейчас. Но у нее попросту не было иного выбора, ведь она бездомная. Даже то, что Айви нашла этот прекрасный пустой домик с красивой оранжереей, уже подарок судьбы, и она рада хотя бы этому. Немного подышав свежим воздухом и понаблюдав за тем, как яростно бушующие волны бьются о причал, Айви блаженно выдохнула и отвернулась от реки, чтобы вернуться обратно в свое крохотное жилье. Открыв дверь, она тут же бросила взгляд в сторону кровати, находящейся в углу небольшой комнатки. На ней вот уже вторую неделю спал мужчина, которого она едва смогла вытащить из воды, когда гуляла по берегу. Сначала Айви даже решила, что он мертв, и нужно будет достойно похоронить его. Однако ей удалось различить слабое дыхание, поэтому она тут же принесла его в свой домик (из последних сил приволокла на спине, он оказался до ужаса тяжелым). Уже уложив его на кровать, Айви увидела окровавленную одежду и, стянув ее, обнаружила ужаснейшую рану на животе. Неизвестному мужчине повезло, что именно врачевание оказалось единственной сильной стороной бездомной сироты Айви Пеппер, которой совсем недавно исполнилось семнадцать. Ее отца посадили за продажу наркотиков, а мать выгнала из дома, обвинив почему-то во всем именно ее — так Айви и оказалась на улице. Совсем молодая и совершенно не приспособленная к жизни в одиночестве. Но случайное знакомство с такой же бездомной девочкой со странным прозвищем Кошка позволило Айви приткнуться к одному из уличных притонов. Жилось там ужасно, но зато были еда и крыша над головой. Владельцы этого притона выращивали травку в подвале, и у Айви был выбор — оплачивать проживание с помощью своего тела или помогать в выращивании различных одурманивающих растений. И хотя у нее невероятная фигура (которую впоследствии пришлось прикрывать широкими толстовками и свитерами, чтобы чувствовать себя в безопасности), Пеппер выбрала второй вариант. У нее оказался самый настоящий талант к выращиванию растений, и плюс она почувствовала к этому занятию самую настоящую любовь. Айви, как могла, совершенствовала знания в этой области, а когда притон все же прикрыли полицейские, ей удалось скрыться, прихватив с собой несколько видов семян, листьев и корней. И когда Пеппер нашла этот крохотный домик, то не могла не восхититься потрясающей, но медленно умирающей оранжереей. Каждый день Айви, как умела, пыталась спасти растения, ухаживая за ними и прилагая все силы, чтобы восстановить их жизнь. Спустя два кропотливых месяца ее оранжерее могли позавидовать любые аристократы. Айви знала значения и свойства каждого из них, а потому смогла не только помочь ране незнакомца затянуться хоть и ужасным, но все же прочным шрамом, но еще и улучшить его общее состояние. Мертвенно бледный оттенок кожи постепенно приобретал краски, дыхание с каждым днем становилось ровнее, а сердце билось быстрее. Однако уже вторую неделю незнакомец продолжал спать, оставаясь в некотором подобии комы, и здесь Айви совершенно не знала, как помочь и что делать. Повесив тяжелое и влажное пальто на крючок, Айви, продолжая кутать ладони в длинные рукава просторного свитера, подошла к кровати, села на край и приложила пальцы ко лбу незнакомца. Он был холодным. И это хорошо, значит лихорадка, так долго мучившая его, не возвращается, и это очередной прогресс в усиленном лечении Айви. Она уже хотела встать, как вдруг человек, до этого спавший спокойным мертвым сном, вдруг задышал чаще, заставив ее обеспокоенно склониться над ним. Он вдруг заворочался в кровати, а потом, к ее удивлению, открыл глаза. Айви долго гадала, какими же они окажутся, если незнакомец все же очнется, и вот теперь на нее смотрела испуганная пара серых, словно река, у которой она только что гуляла, глаз. — Привет, — Айви неловко улыбнулась, не зная, в сущности, что полагается говорить человеку в подобной ситуации. — Где я? — тут же спросил мужчина охрипшим голосом и неожиданно приложил руки к лицу, ощупывая себя, словно не веря в то, что жив. — Как бы объяснить… — Айви в замешательстве закусила губу, — ну, мы на берегу Готэм-ривер, на окраине города. Тут, честно говоря, редко кто-то бывает, это достаточно безлюдный уголок. — Как я здесь оказался? Айви было жаль смотреть на него. Он казался очень потерянным и обеспокоенным. Будто заснул с тревожной мыслью, которая терзала его все это время, а теперь, проснувшись, вновь оказался в ее власти. — Ну, я нашла тебя на берегу с пулей в животе, — начала Пеппер, и незнакомец удивленно посмотрел на нее, а потом приложил руки к животу. — Потом я вылечила тебя, но ты спал все эти две недели. — Две недели?! — ошеломленно вздохнул мужчина и вдруг схватился за растрепанные грязные черные волосы. — Нет… — А что, у тебя были срочные дела? — наивно посмотрела на него Айви, не понимая, почему он вдруг так расстроился. Она уже больше двух месяцев не говорила ни с кем, кроме своих растений, и ей было приятно, наконец, вести диалог с реальным человеком. — Уже слишком поздно… — только и произнес он, закрывая лицо ладонями. — А как тебя зовут? — продолжила диалог Айви, придвигаясь к мужчине ближе и подавая ему кружку. — Что это? — мужчина поморщился, взглянув на то, что протянула ему Айви. — Это суп, — Айви улыбнулась, — тебе нужно восстанавливать силы. Я, конечно, использовала очень много растений, чтобы помочь тебе, но все же это не больничные препараты. — Так как твое имя? — Освальд, — протянул мужчина, брезгливо отодвигая от себя железную кружку, даже не глядя на Айви. — Как нашего мэра, — улыбнулась она, — он кстати пропал без вести несколько недель назад. Подожди… И тут Айви в удивлении посмотрела на незнакомца, который продолжал разглядывать комнату, в которой находился. — Долго же до тебя доходит, — только и сказал Кобблпот ей в ответ, наконец посмотрев на нее и растянувшись в неприятной улыбке.***
Уже месяц Освальд жил в не самом приятном доме, который был в его жизни, но брал в расчет, что сейчас в Готэме есть, как минимум, четыре человека, которые желают ему смерти. И стоит только вернуться и засветиться своей практически всему городу знакомой мордашкой, как на него налетят его же бывшие люди, которыми наверняка теперь заправляют Барбара и… грех произносить вслух — Загадочник. Пингвин умел трезво оценивать ситуацию, и по его скромному мнению сейчас он находился на самом дне. Одно лишь радовало — он все же выжил. Уже в который по счету раз. Вопреки всему, лишившись всего, чего только можно, Кобблпот все еще продолжал жить. В первые несколько дней после того, как очнулся, Освальд чувствовал чудовищные головокружение и тошноту, которые не давали ему даже подняться с кровати. Он даже видеть не хотел, насколько ужасно то, что стало с его раной, поэтому предпочел оставить это зрелище до лучших времен. К концу первой недели Кобблпот совершил свой первый подвиг — встал с кровати. Но это был краткий миг торжества. Лишь спустя вторую неделю он смог прогуляться от домика до реки, и то рядом с ним все это время была Айви, готовая в любой момент его поддержать. Айви оказалась дотошной и настолько по-детски наивной, что Освальд порой задумывался, а не ударялась ли она когда-нибудь головой. Айви задавала чересчур много вопросов, и обижалась на каждое его грубое слово, практически насильно заставляя его быть с ней вежливым. Освальд не любил быть обходительным с другими людьми, но для девушки, спасшей ему жизнь, делал исключение. Спустя месяц тяжелой, выматывающий нервы и тело реабилитации, Кобблпот смог нормально передвигаться, есть и даже перестал чувствовать постоянные головную боль и тошноту. Айви поила его различными отварами, от которых его чуть ли не выворачивало, но, к удивлению, они помогали. Сидя на кровати, Освальд слушал тихое назойливое пение, с которым Айви, как правило, ухаживала за растениями. По сути это было единственное, чем она занималась, и Кобблпот не понимал, как можно отдавать подобному столько сил и времени. На нем был отвратительный рыжий свитер, один из тех, что лежали в коллекции Айви. К удивлению Пингвина, практически вся ее одежда была мужской и очень просторной, хотя тот свитер, что сейчас был на нем, неприятно обтягивал, отчего чесалась кожа. Сейчас его внешний вид был настолько плачевен, что, один раз глянув в зеркало, Освальд тут же отвернулся и решил больше об этом не думать. Очень хотелось курить, но Айви наотрез отказывалась доставать для него сигареты, активно настаивая на том, что это пагубно влияет на здоровье, а в его состоянии тем более не стоит подвергать организм дурному воздействию. Кобблпот подсчитывал свои потери, делая в голове скромные выводы. В первую очередь он лишился поста мэра, и сейчас его место занимал какой-то мужчина, о существовании которого Освальд слышал впервые. Затем он вновь был лишен своего гордого права командовать мафией. И вот здесь заключалась вся проблема. Его люди не обладали страстной любовью к своему боссу, а работали по принципу — кто им больше заплатит. А Освальд сейчас не имел никакой возможности привлечь на свою сторону хоть кого-то. Главной была одна проблема — Кобблпот не мог вернуться в город, пока его нынешней деятельностью заправлял Эдвард Нигма. А Освальд не сомневался в том, что тот занял его место, убив. И напоследок Освальда волновала его киллер. Последнее, что сказал ему Эдвард, прежде чем выстрелить — обещание убить ее. И так как за весь месяц и две недели, что Кобблпот скрывался в домике у реки, он не услышал ни одной вести от нее, в сердце закрадывались самые темные опасения, которые он никак не решался озвучить даже в собственных мыслях. Пингвин не ждал, что Зсас будет его искать, а если и будет, то найдет. Он надеялся лишь на то, что Нигма не добрался до нее. Однажды вечером Айви спросила его, кто такая Виктория. И на удивленный взгляд Освальда ответила, что он часто зовет ее во сне. Единственное, что ответил ей Кобблпот, просьба больше никогда не упоминать о ней. Страх в сердце Пингвина был слишком силен из-за подобной неизвестности. Освальду не нравилось так пусто проводить время. Он уже чувствовал, что способен вновь выйти из тени, но понимал, что пока это не имеет смысла. У него нет ни людей, ни каких-либо других ресурсов. И вот, наконец, судьба в очередной раз подкинула ему приятный подарок. Пока Айви напевала, поливая цветы, а Кобблпот задумчиво сидел в тени комнаты на кровати, неожиданно для них обоих открылась и хлопнула входная дверь. Освальд тут же подобрался на кровати, хотя его паранойя так и говорила ему, что теперь-то, мертвый, он уже никому не нужен. Айви обернулась в сторону двери и отложила лейку с водой. — Селина! — радостно воскликнула Пеппер, глядя на вошедшую Кошку, которая, несмотря на приближающуюся зиму, все равно одета в неизменную кожаную куртку. — Как же давно я тебя не видела! — Айви! — Селина, улыбаясь, подошла к Пеппер и крепко обняла ее, поднимаясь на цыпочки, так как та была очень высокой. — Я весь Готэм обошла, чтобы найти тебя. Я уже боялась, что тебя поймали полицейские. Как только мне сообщили, что ребят прикрыли, я тут же бросилась тебя искать. — Ну… я сбежала вовремя, — наивно пожала плечами Айви. — Теперь живу тут. — Слава Богу, я уже боялась, что больше тебя… Пингвин! — Селина высоко воскликнула, заметив сидящего на кровати Освальда, и даже сделала несколько шагов назад, ощерившись, словно котенок. — Здравствуй, Киса, — Освальд устало махнул ей рукой, внимательно оглядывая. Она выглядела неважно. Очень побледневшей и слишком худой. Отросшие мелкие кудряшки устало свисали вниз, и в глазах Кайл уже не было того знакомого блеска. — Неважно выглядишь. Пингвин задумался о том, что все они выглядят ужасно. Кучка брошенных на произвол судьбы очередных жертв Готэма. — Ты же мертвый! — Кошка прищурилась, складывая руки перед собой. — Тебя вообще что ли убить невозможно? В ответ Кобблпот лишь неопределенно пожал плечами. Селина, подобно животному, в честь которого ее прозвали друзья, опасливо поглядывала на него, выпрямившись и не желая делать в его сторону ни шагу. — Ой, да перестань на меня так смотреть! — обиженно фыркнул Пингвин, сжимая одеяло в кулаке. — Разве по мне похоже, что я могу сейчас кому-то причинить вред? — Ты в любом состоянии можешь, — заметила Селина с умным видом. В каком-то смысле она была права, ведь ее опасения не были беспочвенными. Она успела насмотреться на всякое, пока работала на него. Освальд закатил глаза. — Не сейчас, Киса, — ответил он с тяжелым вздохом. — Лучше расскажи мне, как обстоят дела в Готэме. Это очень хорошо, что ты заглянула. Селина, кажется, не разделяла его мнения. Она укоризненно посмотрела на Айви, которая стояла рядом с наивной и детской улыбкой. — Как так вышло? — спросила Кайл. — Он умирал, не могла же я его бросить, — ответила Айви с удивлением на лице. — Надо было! — недовольно воскликнула Кошка. — Очень мило, — заметил Освальд, скривив лицо. Теперь любой в Готэме рад его смерти. Так было всегда, и даже этот год ничего не изменил. Даже наоборот, сейчас, пусть и мертвый, он объект всеобщей ненависти. Есть ли вообще смысл возвращаться? — Отвечай на вопрос! Селина стушевалась. Она видела, что Пингвин действительно выглядит так, словно готов перешагнуть порог смерти, и вряд ли навредит ей, но все равно опасалась его (слишком много она успела повидать в кругу мафии). Но, в конце концов, Пингвин был опасным типом, и всегда лучше быть на его стороне, даже если он в данный момент не при своих силах. Селина знала, что ему не нужны ни люди, ни оружие. Он в состоянии сделать все сам. — Я не знаю, — честно призналась Кайл, — я только вчера выбралась из больницы. Я там месяца три пролежала. — Ох, что с тобой случилось? — в ужасе воскликнула Айви, глядя на подругу. В ответ та неловко закусила губу. — Меня вытолкнули из окна, — смущенно произнесла Селина. — Переломы, сотрясение… была очень долгая реабилитация. — А как ты сейчас? — продолжила допрос Пеппер, отвернувшись в сторону оранжереи. — У меня есть несколько растений, которые могут тебе помочь… — Ничего не надо, я в порядке, — поспешно ответила Кайл, не желая никого беспокоить своими проблемами. Освальд покашлял, напоминая о себе. Ему было все равно, что там случилось с Кошкой. — Кто сейчас во главе мафии? — спросил Кобблпот, когда Селина вновь посмотрела на него. — Ты не можешь не знать. Кошка всегда была человеком, знающим обо всем, что происходит в Готэме, и Освальд знал, что никакая больница этого не изменит. — Какой-то… подожди… — Селина подняла глаза к потолку, нахмурившись. — Загадочник. Пингвин издал мучительный стон. Этот мерзавец все же забрал у него все. Еще и с этим глупым именем. Позорище всей мафии. Нет, его люди не могут быть настолько непредвзятыми, чтобы подчиняться такому, как Нигма. — Кин и Табита с ним? — спросил Освальд, в то время как Айви настойчиво всучила Селине какую-то шишку. — Нет, — ответила Кайл, кладя ее в карман, — Барбара куда-то пропала, сейчас никто не знает, где она. А Табита с этим твоим мужиком. Освальд задумался. Что могло случится с Барбарой? Кто мог ее устранить, и вообще, убили ли ее, или она сама скрылась? Было непонятно — то ли она повздорила с Эдвардом, то ли со своей любовницей. — Мне нужна будет твоя помощь, Киса… — Нет! — моментально воскликнула Селина, выставляя перед собой одну ладонь. — Тебе нечего мне предложить. — Думаешь? — Пингвин растекся в улыбке, и Селина невольно сделала шаг назад. — Я все еще живой, и мое возвращение — лишь дело времени. Как считаешь, лучше иметь меня во врагах или в друзьях? Селина на мгновение поколебалась. — Чего ты хочешь? — спросила она, поглядывая на Пингвина. — Мне надо связаться с Зсас… — начал Освальд, но вдруг увидел на лице Кошки виноватое выражение лица. — Что? — А… — протянула Селина и сложила руки перед собой. — Она… Освальд напрягся, увидев подобную реакцию. Он этого не ожидал. Кобблпот вообще не собирался втягивать Викторию в это, он имел в виду ее брата. Он и не подозревал, что Кошка знакома с Викторией. — Что она? — процедил Пингвин сквозь зубы, и Селина, наконец, увидела то самое выражение лица, которое так сильно всегда пугало ее. — Она… — вновь затянула слово Кайл. Селина прекрасно помнила, как быстро заводится Кобблпот и что под горячую руку ему может попасться что угодно. — Она была со мной в одном отделении, только в другой палате. «О боже, что Эдвард сделал с ней?..» Освальд в ужасе уставился на Кошку. Вопреки ее ожиданиям, он лишь напряженно застыл с нечитаемым выражением лица. — И в тот день, когда мне удалось сбежать… — продолжила Селина, невольно делая шаг назад. — Ну вообще, меня не хотели отпускать, так как за лечение нужно платить, но у меня не было денег. И я как раз воспользовалась небольшой шумихой, чтобы вылезти в окно… — И из-за чего была шумиха? — Освальд прищурился, вновь сжимая одеяло в руках так сильно, что стало больно. Селина, как очень хороший наблюдатель, была осведомлена об особенном отношении Пингвина к своему киллеру, которая на протяжении нескольких месяцев следовала за ним неотъемлемой тенью. Кошка не особо верила в те слухи, что распускали члены мафии, так как знала: мало ли о чем болтают люди, всегда нужно убеждаться в чем-то лично. Однако настороженность всегда была ее главным качеством. А рядом с Пингвином ее нужно утраивать. — Из-за того, что она вскрыла себе вены, — ответила Селина и сделала шаг назад. Кошка всем телом ощутила, как напрягся Кобблпот от ее слов. Он раскрыл рот, а затем молча закрыл его. Но ничего не сказал. Кобблпот застыл на добрых пятнадцать минут, за которые Айви увела Селину в глубину сада, чтобы поговорить. Она расспрашивала у нее подробности того, как та умудрилась выпасть из окна. Когда Кайл уже собиралась уходить, успев несколько раз пожалеть о том, что вообще пришла, ее вновь окликнул Пингвин. — Приведи мне Зсаса, Киса, — произнес Кобблпот, сверкая до злого хладнокровным взглядом, и Селина поежилась, — мне плевать, как ты его найдешь.***
Пингвин сидел в небольшом, но удобном витиеватом кресле, единственным, которое было в крохотном домике, когда в дом вошел Виктор. Киллер деликатно прикрыл за собой дверь и с легким удивлением оглядел застывшую в центре комнаты Айви. — Босс, — Виктор кивнул, сделав несколько шагов в сторону Пингвина. — Значит, ты все же не примкнул к Нигме? — спросил Кобблпот, медленно оглядывая Виктора. Он давно не встречался с ним. И он был слишком похож на свою сестру. Смотреть на него оказалось тяжело. — Не, — киллер поморщился, — какой-то он стремный. — Что ж, как видишь, — Освальд обвел глазами помещение и себя, сделав легкое движение кистью, — я на данный момент тоже. Виктор неоднозначно махнул рукой, а затем молча снял со спины походный рюкзак, который Освальд не сразу заметил. — У меня для вас подарок, босс, — Виктор едва заметно улыбнулся и, расстегнув рюкзак, перевернул его. Айви громко вскрикнула и отскочила, когда к ее ногам подкатилась чья-то голова. Освальд поглядел на нее, и его губы дрогнули в едва заметной улыбке. — Бутч, — протянул он довольным тоном, — ты до него все-таки добрался. — А не надо было душить мою сестру, — заметил киллер совершенно спокойно и пожал плечами. Освальд прикрыл глаза и едва заметно облизнулся. — Насчет нее, Виктор, — киллер внимательно посмотрел на него, и Освальд отчего-то неловко поерзал на стуле. У Виктора Зсаса был тяжелый и больной взгляд. И раньше Кобблпот его не замечал. — Ты знаешь, кто это с ней сделал? — Вы про перелом ребер или… — Виктор поднял руку и провел пальцами по своему запястью. — Я не успел с ней встретиться. Слишком поздно узнал, что она в больнице. А вы знаете, босс? Освальд кивнул и едва заметно улыбнулся. Виктор сделал пару шагов ему навстречу. Освальду было тяжело держать себя в руках и не срываться на какие-либо эмоции, поэтому он крепко сжимал пальцами ручку кресла. «Перелом ребер значит…» — Это был Нигма, — произнес Пингвин, наблюдая, как на лице киллера расцветает удивление. Какая ирония, он словно вновь наблюдал за тем, как удивленно смотрит на него Виктория, когда он делает ей очередной комплимент. — Что ж, босс, — задумчиво произнес киллер, прикладывая пальцы к неестественно гладкому лицу, — предлагаю вернуть вас в Готэм как можно скорее. У нас с вами появились дела. — Так и есть, — согласился Освальд, хладнокровно улыбаясь. — Кажется, нам придется кому-то что-то сломать. Единственное, что теперь было для него в приоритете — смерть Эдварда Нигмы. Остальное не важно.КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ